Форум » » слеш и прочий бред » Ответить
слеш и прочий бред
Io: Эта тема создана согласно ст. 28, ст. 29 (п.1,п.3,п.4,п.5 Конституции Российской Федерации, а так же ст. 138 Гражданского кодекса Российской Федерации. Подробно: ст. 28 Конституции РФ гласит: каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать собственную религию [….] иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. ст. 29 Конституции РФ п. 1 гласит: каждому гарантируется свобода мысли и свобода слова. п. 3. Никто не может быть принужден к выражению своих мыслей и убеждений или отказу от них. п. 4 каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить информацию любым законным способом. п. 5 гарантируется свобода СМИ. Цензура запрещается. ст. 138 ГК РФ гласит: в случаях и в порядке, утсановленных настоящим кодексом и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юр.лица на результаты интеллектуальной деятельности […]. Использование результатов интеллектуальной деятельности [….] может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя. Здесь вы прочтете слеш и прочий бред, который родился в мозгу правообладателей, не имеет никакого отношения к действительности и представляет собой развлекалово. для особо оддаренных Если Вы, да-да лично Вы являетесь противником слеша (рассказов о нетрадиционно ориентированых людях) не фиг читать сообщения!
Ответов - 40, стр:
1 2 All
Io: Спасибо Виктору Пелевину за наше счастливое детство :). Фанфик с элементами слэша. Для терпеливых и замороченных читателей :). Лисы и Волки ©Все совпадения с реальными персоналиями абсолютно случайны. Мысли, которые приходят в голову по ходу повествования защищены авторским правом Eddie Mercury и не лицензированному обдумыванию не подлежат. * Эта история началась в позапрошлом веке. Один английский джентльмен, имя которого к сожалению, но по понятным причинам не сохранилось привез на Туманный Альбион себе любовницу. В чопорной Англии едва ли великосветские сэры одобрили такое поведение, именно поэтому девушка никогда не появлялась в свете во всяком случае при нем, а жила в просторном доме джентльмена N, который официально числился за его братом. В Англии уже в ту седую пору земли было так мало, а желающих до нее столь много, что табличку «частная собственность» вы могли встретить в самых непредсказуемых местах... Любовницу джентльмена N звали Ио. Родом она была из какой-то далекой восточной страны, о которой никому ничего достоверно не было известно. Разве, что опиум там был в свободной продаже, и гвоздика не считалась большой ценностью. Это все, что знал Джентльмен N, и все, что успел записать в свой дневник о чаровнице Ио перед тем, как предстать перед господом, или во что он там верил? Если бы джентльмен N прожил еще немного, он узнал бы, что... В тихий сентябрьский день, когда молодой граф Варвульф прогуливался в городском парке на него было совершено дерзкое нападение. Все что он смог рассказать в полиции, так это то, что видел рыжий вихрь, закрутивший его, и сбивший с ног. После загадочного нападения у графа пропали фамильные серебряные часы и трость красного дерева… здоровьем граф не пострадал, если не считать пары мелких царапин на шее, оставленных как будто женскими ноготками… * «… мы Лисы, никогда не станем убивать понапрасну, тем более тех, кому суждено замкнуть круг наших перевоплощений. В Лондоне пахнет сыростью и охотой…» - писала в дневнике рыжеволосая Ио, - «я вовсе не желала избавляться от джентльмена N, но я не знала более безболезненного финала, ведь я должна была закончить все свои дела до того, как в городе появиться волчья стая… а она появиться… уж мне ли не знать?». * Получив скудное содержание Ио какое-то время прожила в доме джентльмена N, но вся обстановка настолько не располагала ее к дальнейшим приключениям на этой холодной и чужой земле, что она предпочла вернуться к привычному образу жизни. Для начала девушка обеспечила себя всем необходимым, а именно, использовав не дюжие возможности лисы, разжилась приличными средствами на первое время, и недолго думая, направила стопы свои в бордель мадам Жозефины. Что-что а любить лисы умеют лучше всего! Ио и понятия не имела, что встреча с уже вполне осязаемым противником состоится так скоро! Буквально на третью ночь она едва спаслась от явной гибели… Высокий джентльмен с шикарной шевелюрой кудрявых волос сразу ей не понравился. Она долго не могла понять, что же так раздражает ее в его желании закрыть нос платком… и только оставшись с ним наедине, уже в номерах Ио поняла… мороз прошел по ее коже… девушка чувствовала, как волосы шевелятся у нее на затылке… здесь… в номерах был самый настоящий волк! Да мало того, что волк – вожак стаи! А закрывал он лицо платком из-за сверх чувствительного обоняния, и не пройдет и пяти минут, как он почует кто она такая…! Делать было нечего Ио на цыпочках подошла к окну, и хотела, было улизнуть незамеченной, как волк настиг ее, прижимая к стене, еще в человеческом обличии… сдирая с нее одежду… похотливо дыша ей в шею… - Вот и встретились лисичка-сестричка… - просипел тот… Ио чувствовала, как начинается трансформация и впала в ступор… но черт возьми! Она слишком хотела жить! Выпростав хост она резко стегнула волка по лицу, и выпрыгнула в окно. Кажется, такой гонки не было давненько. Она с горящими глазами, в полу разорванном платье, полу-ноги полу-лапы, хвост трубой мчится по улице вниз, за ней огромный черный волк, она в жизни не видела ничего подобного, и должно быть, предпочла бы не видеть! Она бежала изо всех сил… теперь уже булыжники мостовой прекратили колоть ладони. Подушечки лисьих лап обеспечивали надежное сцепление… «Быстрее! Быстрее, черт побери!» - кричал ее внутренний голос. Она сделала отчаянный прыжок через какой-то заборчик, она все равно бы недопрыгнула… но… мгновение спустя она почувствовала, как что-то… или нет… кто-то… нес ее за шкирку… очень нежно и бережно… как когда-то давным-давно носила мама… ни одна тысяча лет прошла с тех пор… слезы бессилия и примирения с судьбой застыли в ее глазах… Ио думала, что это конец… кто снова ее лисья сущность окунется в радужную реку перевоплощений, но… Она открыла глаза, уже в человеческом обличии она лежала в кресле у камина, укрытая теплым пледом, а перед ней стоял ограбленный ею накануне граф Варвульф. - Я вас узнал, - улыбнулся он, - это вы стащили у меня серебряные часы и трость… впрочем ни это беспокоит меня, а то, что кто-то чужой охотиться на моей территории, - он особенно подчеркнул слово «моей», - а я… не люблю конкурентов… Его глаза были стального цвета. Почему тогда в парке он показался ей таким слабым и беззащитным? Это же самый настоящий Волк! Серебряный волк! Таких почти не осталось! – думала Ио. Серебряные волки появились почти в одно время с ними, с лисами. Существовали они вполне мирно, но потом огненная стрела, так гласила легенда, смысла которой никто все равно уже не помнил, принесла в стаи семя раздора… и с тех самых пор… но Ио не помнила этого… она была так поражена происходящим, что не смогла отыскать подходящих слов благодарности, лишь выпалила: - Это и вправду, вы? Граф рассмеялся. Все в его движениях свидетельствовало об истинном аристократизме, однако, без тени надменности… Рассвет Ио встретила в объятьях Серебряного волка. И не было ничего сладостнее, чем уступать его порывам… прогибаться под его напором… чувствовать, как его мягкая шерстка щекочет бочка и поскуливать вместе с ним, задирая хвостик, теряя человеческое обличие… Их роман был бурным, но очень недолгим. Поскольку основная лондонская стая не особо жаловала Серебряного волка, жаждя заполучить все его земли. А, узнав, что он крутит шашни, быть может, с последней лисой во всей Европе… * «… я чувствую, - писала Ио, - что нам с Волчиком грозит неминуемая беда. Черные не оставят его в покое, как и меня. Мы должны попробовать бежать, бежать куда угодно, потому что здесь нам жизни не будет… впереди я вижу огонь…» * Неделю спустя их пароход отчалил от берегов Туманного Альбиона. Первые три дня сердце Ио было не на месте. Что-то довлело над ними… злой рок распластал свою черную длань над Тихим океаном… Пожар вспыхнул в машинном отделении, когда все еще спали. Граф Вервульф первым почувствовал опасность. Он пытался достучаться до капитана, но все его попытки призвать к действиям того были тщетны… когда ситуация вышла из-под контроля кто-то вспомнил о том, что граф говорил что-то о пожаре, и вопреки всему здравому смыслу он и Ио были обвинены в поджоге. Спорить было бесполезно. Спасательных шлюпок хватило не всем. Ио была спокойна. Слишком долго жила она в страхе… в страхе того, что клан Черных убьет ее. И вот, фатум посмеялся над ней. И даже если все это было спланировано… когда уже все почти получилось… Тайком она успела сунуть свой дневник в сумочку какой-то девушки. «Может быть мне удастся вспомнить»- подумала она. Ио взяла графа за руку и они прошествовали в каюту класса люкс. Расположившись на шикарной кровати с балдахином они целовались так жарко, как не целовались никогда до этого часа. - Скоро все кончиться… ты чувствуешь запах гари? – целуя ее шею шептал граф. - Плевать… наши судьбы будут сплетены навеки… теперь… Ио обвила его хвост своим до конца там и не перевоплотившись, заставив мысленно не «уходить» и графа Вервульфа, она смотрела в его стальные глаза, находя в них отражение себя… - Смотри мне в глаза! – кричала она мысленно, - больше ничего не существует… Между ними как будто сверкнула молния. - В ГЛАЗА! Медленно начинал тлеть гардины и обитые бархатом стены. - СМОТРИ НА МЕНЯ… Это был экстренный случай никогда Ио не приходилось делать ничего подобного, она знала, что в «спасательной капсуле» хватит места только для одного пассажира, а наличие второго непременно сотрет все ее кармические заслуги и бог знает, что останется от ее сущности… и останется ли вообще? Но в тот момент она не думала… тело Ио вздрогнула, исторгнув мощный луч света… ярко красный, как карающая молния, в обрамлении серебряных искр… Он ударил высоко, достав до самого черного космоса, и разделившись рухнул на землю, за океаном, за глухими елями, за седыми соснами, за вечными снегами… * «…город твой двуликий зверь для тебя он днем откроет дверь а вот в полночь он объявит тебе ты враг! враг парней, кто ищут драк им плевать кто трус а кто смельчак город прячет в недрах стаи волков…» - Закурить есть? Сергей Маврин резко развернулся, такие вопросы не сулили ничего хорошего. До машины оставалось метров двадцать… он сделал несколько осторожных шагов. - Это вы мне? – спросил он, незаметно сокращая дистанцию со спасительным автомобилем. - Да папаша, - вперед поигрывая велосипедной цепью вышел бритоголовый парень в длинном кожаном плаще. Сергей сделал еще пару шагов, нашаривая в кармане ключ от машины. - Сейчас посмотрю, не забыл ли дома зажигалку, - тянул время Маврин, он прекрасно понимал, что расположение сил выходило явно не в его пользу. Он резко выкинул вперед пакет, который нес в руке, в это же самое время отключил сигнализацию и молниеносно открыв дверь, оказался за рулем. Так быстро он не заводил машину должно быть никогда. В заднее стекло ударилось что-то тяжелое, отчего трещинки паутинкой разбежались по его поверхности. Однако педаль газа уже была утоплена в пол и его верный внедорожник пулей вылетел на шоссе. Сергею повезло дважды, в этот предрассветный час машин на дороге практически не было. Опасность миновала, но он несся по просыпающейся Москве еще добрых 15 минут, зачем-то выехав на МКАД и какой-то странный азарт зажегся в его глазах, обгоняя мнимых преследователей он проделал лишний путь длинной в несколько десятков километров. Сегодня ему предстояли непредусмотренные траты в автосервисе, и было немного жаль пары бутылок коньяка, которые он купил в круглосуточном магазине, возвращаясь с приусадебных угодий (как он именовал свою дачу) в Москву. Стекло заменили быстро. - Где это вас так угораздило? – заинтересованно спросил кто-то из персонала. - Да вот… кому-то цвет не понравился, - пошутил Сергей, однако вспомнив перекошенные нелепой яростью лица молодых людей, почти еще подростков, поежился… что-то было в них… гнетущее, пахнущее скверной и гнилью болот предместья Вестминстера… «Почему именно Вестминстера?...» – подумал Сергей, иногда в его голове возникали очень странные образы, связанные с тем или иным предметом, местом или словом, и ему начинало казаться, что он мог понять самую суть явления, увидеть атомарную структуру, понять какие токи движут данным веществом, или добраться до самых азов, до истоков того или иного слова, звука, сочетания…. Однако все это было мимолетно, являлось мысленному взору редко, а оттого не досаждало докучливыми проявлениями музыканту. Через полтора часа Сергей уже был дома. Он взял в руки диктофон, включил его и, как обычно наговорил несколько мыслей: «13 октября 2… года, утро. Люди озлобленны, и истоки из злости, очевидно, заложены в социальной политике нашего государства, вернее в полном ее отсутствии. Вновь возвращаюсь мысленно в начало 90-х годов, понимаю, что деидеализированное поколение еще преподнесет нам ни один сюрприз». Сергей точно не знал, для чего он делает эти записи, но это приносило ему успокоение. Не торопясь, он сделал крепкий кофе, расположившись на небольшом стульчике около окна, закурил, отсчитывая минуты до спасительного звонка. «… я не люблю быть один. Внутри меня зияющие пустоты. Иногда я не осознаю реальности происходящего. Мир кажется двумерным. Как будто поток моего сознания разделяется на несколько различных частей, каждая из которых чувствует бессмысленность и одиночество…» Из аудио дневника Сергея Маврина. Сентябрь 2… года. * Звонок раздался в 11.34 по Московскому времени. Нарочито небрежно и медленно Сергей подошел к двери. Щелкнул замок. На пороге стоял Валера. Быстрые объятия. …Как дела?.. Нормально… Как добрался?...Хорошо…А ты?...Не без приключений…Что это значит…Какие-то уроды стекло разбили…Ничего серьезного?...Нет.. только незапланированный ремонт…Тебя сильно задержали?...Нет…Как садовые угодья?...В норме…Приготовились к зиме?...Конечно…На студию сегодня поедешь?...Если я здесь, ты же знаешь, что не поеду…Отлично… От пустоты не осталось и тени следа. «Государство двоих». Вот так называл про себя эту квартиру в забытом дворике старой Москвы Сергей. Недалеко был гомон и крик. Мамаши с детьми, несмотря на ранний час, торопились показать чадам загадочных зверей в зоопарке. Там, за высотками, за бетонными саркофагами офисных зданий шумела Москва – деловой центр, самый дорогой город планеты. Но это там… а теперь здесь высокие ясени и тополя охраняли покой нетронутых сталинских пятиэтажек. Старый «каблучок» притаился в тишине московской осени, к нему от ближайшего щитка протянулись нити проводов, там видимо жили люди. А когда Валера с Сережей вошли сюда впервые, навстречу им выплыла очаровательная женщина с прекрасными светлыми глазами, в обрамлении седых волос и фиолетовом чепце она смотрелась сказочной феей, появившейся вдруг здесь и сейчас. - Не правда ли у Павловских чудесная девочка? – сияя счастьем, спросила она. - Чудесная, - эхом откликнулись Валера и Сережа. - Ах, как я рада! – всплеснула руками Клавдия Павловна, - ее имя они узнали уже гораздо позже, когда именно она отдавала им ключи от той самой квартиры... Все здесь было выключено из ритма вечной гонки мегаполиса за непонятными благами, ресурсами и стилем. Это была их территория… их государство двоих. - Иди ко мне, - Сергей притянул Валеру к себе, - как же я по тебе соскучился… - Рыжий Лис, соскучился? – Валера улыбнулся, в его глазах заплясали серебряные искорки. - Да… Сережа вдыхал знакомый запах, который он отличил бы из тысячи других. Он все равно оставался и иногда можно было еще почувствовать его через пару дней на подушке, на которой спал Кипелов, или на забытой рубашке, оставленной в Государстве Двоих по недосмотру или доброму умыслу. Их губы встретились. Легкая щетина Сергея щекотала щеки. Крепкие, сильные объятия… потом нежнее… мягче… ласки, пробуждающие страсть… долой стеснившую одежду. Валерин свитер остался лежать в прихожей, Сережина рубашка… Теплые объятия самой настоящей барской перины… о таком можно только мечтать… и волосы… везде… рассыпающиеся огненным и золотым каскадами… радостный смех, попытки поцелуев… обжигающие ладони… Разбросанная в беспорядке одежда где-то там далеко, на полу… за пределами новой резервации Государства Двоих. Танец сплетающихся рук, сбивчивое дыхание. Шепоты… Сереженька… Сережа… родной мой…. Да, Лерик… да… Послушно раздвинутые ноги. Только Рыжий Лис умеет так изящно прогибаться навстречу… какой он гибкий… никогда не скажешь в другой ситуации… но другой ситуации и не надо… Вцепляется в плечи Валеры… беснуясь, пропуская того в себя… еще немного… да… хорошо… ну же… волосы… везде… рассыпающиеся огненным и золотым каскадами… попытки поцелуев… обжигающие ладони… сбивчивое дыхание …танец сплетающихся рук… одежда где-то там далеко, на полу… за пределами новой резервации Государства Двоих… Рука Валеры ласкает его член… не всегда попадает в ритм… не важно… Сергей балансирует… улавливая едва слышимый шепот БГ из динамика где-то под потолком.. из нового альбома… второй трек… как там его? «Когда мы слизывали… слизывали… этих ящериц со спин…» Его сперма на ладони Кипелова… внутри бушующее пламя… стальные искры… воздух напоен озоном… разряды статического электричества… «Поцелуй меня в чакру…» - умоляет Борис Борисыч… Лерик целует его грудь… слизывая видимых одному ему ящериц… кажется, что он все еще внутри… это неправда… так сладко… Разметанные волосы по подушке… еле ощутимый запах сандала… Еще пара минут сладкой истомы… Потом теплый душ, выполненный в стиле позапрошлого века, огромный разбрызгиватель может охватить обоих. И нет причины таиться. Они целуются под спешащими вниз струями… под стремящимися к центру земли водяными потоками… И будто де жа вю прикосновения к бедрам, властный жест требующий подчинения. Голова Сергея на плече у Валеры, неспешные поцелуи… мокрые волосы… вода… неловкий страх… укол в сердце… но тут же мир… покой… цветность… Босыми ногами по полу… туда назад в Резервацию для Двоих. Спать… Тепло… мягко… точно в огромном лукошке… Сергей сворачивается клубочком, прижимаясь к Валере. Тот легко накрывает его, подгребая к себе, исподволь защищая… почти заснув, но на границе сознания оставив пункт «тревога»… на волне подсознания даже память дает сбои. Сергею кажется, что он плывет сквозь радужный поток. У него нет тела. У него нет разума. У него нет его. Приятное ощущение. Покой. Осторожно что-то теплое у самого основания шеи… он обретает тело, не осознавая его… он летит над землей… городами… морями… реками… за спиной почти крылья… что-то теплое… родное… оно увлекает его в мир… в новый мир… он балансирует на грани понимания сути вещей… все это длиться мгновение… * Проснулись вечером. Сергей приготовил ужин. Не спеша, размерено. Уютный зеленый абажур, каких уже не делают, деловито освещал комнату. Прикорнувший у стены стол из настоящего дуба, потерявший в неравной борьбе с прошлыми жильцами одну ножку, все это навевало чувство уверенности. Сережа закурил, поставив тарелки на стол. - Мы точно два диссидента… или изгнанника из большого мира… - задумчиво протянул Валера, - как будто боимся отпустить наше советское прошлое… или где-то там еще раньше… не знаю… у меня такое чувство, будто я знаю тебя целую вечность. Сережа улыбнулся, затушив недокуренную сигарету. - Кто знает… знаешь, я слышал легенду. Якобы в 1908 году в самом начале века вовсе не метеорит упал у реки Тунгуски. Будто бы в прежние времена за полвека до этого события в Англии были две враждующие семьи, или клана, что-то вроде того. И последней каплей в их вражде стала третья сила, принесенная с загадочных в те времена, японских островов. И будто бы одна сторона решила окончательно извести другую. А там были ну как бы Ромео и Джульетта, только постарше… - А! Да, я слышал об этом! Давай сходим в музей Востока на выходных говорят там будет экспозиция, посвященная именно этой истории. Там еще они пытались бежать на теплоходе и его подожгли, а девушка взяла с собой душу любимого типо и вот, дескать, Тунгусский метеорит и был их душами, но должны были они отбыть чего-то там три раза по четверть века… - …пока не встретятся вновь… - жуя, заключил Маврин. * «… я не люблю быть одна. Внутри меня зияющие пустоты. Иногда я не осознаю реальности происходящего. Мир кажется двумерным. Как будто поток моего сознания разделяется на несколько различных частей, каждая из которых чувствует бессмысленность и одиночество…» - Это переведенные страницы из дневника девушки-Лисы Ио, который чудом уцелел, - рассказывал экскурсовод, - входя в следующий зал, - по легенде… Сережа крепко сжал руку Валеры. Ему на секунду сделалось не по себе. А в волосах любимого сверкнул серебряный волос… «Что за…?» - только и успел подумать Маврин… но поток его мыслей был отвлечен внезапным телефонным звонком, вследствие которого им пришлось покинуть музей. Их менеджер сообщила, что поступило выгодное предложение выступить на закрытии мотосезона… * «Американка русского происхождения мисс Александра Кемниц прибыла сегодня вечером в Москву. Она пробудет в столице не менее недели. За это время Александра планирует посетить достопримечательности мегаполиса, а так же мисс Кемниц станет одним из спонсором ежегодного байк-шоу под подмосковным г. Фрязино, где пройдет закрытие очередного мотосезона…….». Вещала очаровательная корреспондентка новостей на известном телеканале. - Ну и кто это? – лениво спросил Валера, - очередная иммигрантка, затосковавшая по металлической родине? Она собрала в этой дыре почти всех более ли менее тяжелых исполнителей всея Руси, чего мы должны перед ней вставать на задние лапки? - Кажется, - откликнулся Сережа, - она планирует включить Россию в какой-то маршрут хард-энд-хэви я не все понял, и честно говоря лично с этой фифой не общался. - А придется… - Это уж точно… хотя в конце-концов, мне кажется, это гораздо лучше, чем то, что устраивают фирмы типо «Гнусмас» или партии «Единая Россия», под предлогом агитационной компании устраивают распевание патриотических песен… меня от этого тошнит… - Не бери в голову. Валера уютно устроился на диване, положив голову на колени Сергея, тот неспешно перебирал его волосы. Обычный вечер без напрягов и суеты в Государстве Двоих… * В гостинице «Балчуг» с ненавязчивым видом на Кремль, в скромно по столичном меркам номере люкс, на парчовых подушках возлежал мистер N. Александра стояла у окна, вглядываясь в российскую ночь… здесь в сердце цивилизованного города никогда не сгущались сумерки. Кремль и собор Василия блаженного подсвеченный не без претензии на роскошь напоминал шкатулку, полную драгоценностей. Александра лишь улыбнулась. Много лет назад на далеком берегу у нее было все, о чем только смеет мечтать человек. Богатство, роскошь, поклонники. Она была любимой наложницей японского императора… но кровные узы сильнее, чем любые земные блага. Любая Лиса скажет вам это. Нет ничего к чему были бы привязаны Лисы сильнее, чем к родным, которых с каждым веком (глупо мерить Лисью жизнь годами) становилось все меньше и меньше… кто-то не возвращался из Радужного потока, потерявшись среди собственных воплощений, кого-то убивала волчья стая, в последнее время последнее обстоятельство все больше тревожило Александру. Вся охота, славная гонка от преследователя, а потом за ним стала в последние два столетья какой-то извращенной. То ли волки все выродились в Черных выблядков, то ли это она потеряла прежнюю стать и опыт… Как бы там ни было сегодня мистер N давал содержал ее, потакая всем ее капризам. Вот и в Россию приехал вместе с нею, но что сможет сделать он – человек здесь и теперь, если на этом материке соберется волчья стая? Всех не перестреляешь… тем более теперь… однако стоило попробовать! Серия громких убийств прокатившихся по США штату Калифорния не могла не остаться незамеченной, может быть именно поэтому местом новой охоты и поиска была выбрана Россия. Дикая страна с дикими нравами. « …когда кто-то из нас уходит в радужный поток - мы все чувствуем это, - писала Александра в своем дневнике, - мы все ведем дневники, потому что бывает, что в процессе реинкарнации часть знаний о прожитых жизнях и часть кармических услуг стираются. Недавно я узнала, что сестричка Ио осталась жива после чудовищных событий 1858 года, но ее дневник, а значит и часть ее сущности стала общественным достоянием смертных. Я знаю где нужно искать ее…». Последней весточкой, которую получила Александра было письмо датированное 12 октября 1856 года: «Моя любимая сестричка! Ах, как я счастлива. Несмотря на плохой климат и обильные дожди. Несмотря на туманы и сгустившие сумерки. Наверное, это лучшее из моих воплощений. Ты будешь смеяться надо мной, но во-первых, я влюблена по самый кончик хвоста, а, во-вторых, он Серебряный Волк. Я чувствую Черный рок, довлеющий над нами, но я знаю, что справлюсь с этим. Я надеюсь, что нам с тобой еще доведется увидится. Я верю, что ты найдешь меня что бы ни произошло. Твоя любящая сестричка Ио». Больше никогда до сей поры она не получала известий от сестры. Александра явственно почувствовала ее уход, но не смерть, что вселяло надежду. Прошло уже почти 2 века, так что она должна была воплотиться… конечно, если не наделала глупостей… * Группы «Кипелов», «Маврик», «Ария», «Черный кофе», «Rage» и многие другие немногим менее известные собрались на генеральный прогон сборного концерта в честь закрытия мотосезона. - Что за бред? – нервничала Ирочка, - основном менеджер группы «Кипелов», - это какое-то неудачное «Нашествие»… - Да ладно те Ир, не заводись! Ща отыграем пару песен получим бабло и свалим…, - философски заключил Манякин. - Не нравится мне это… не нравится… даже со всеми их средствами безопасности… не нравится… что-то недоброе здесь… и еще эта рыжая… как ее мадам Кемниц. Одна команда на сцене сменяла другую. На саунд-чек не оставалось времени почти не у кого. Только хэд-лайнерам позволили хотя бы немного сыграться. К «кипловцам» подошел Маврин. Потрепавшись со всеми для приличия он направился к Валере. - Не нравится мне здесь, - закуривая сказал он, - не спокойно как-то. Еще и «арийцы» здесь… - Чего тебе «арийцы»-то дались? - Не знаю… как будто добром это не кончится… не так все… впопыхах… слишком большие люди, слишком большие деньги… как будто мы на каком-то кастинге… Нервозность Сергея поселилась и в Валере тоже. - Ладно, авось обойдется… Под конец дня группам все-таки удалось создать подобие организации. Каждый знал свой порядковый номер, время, количество песен и даже примерный репертуар других участников. Как только зашло солнце и сделалось холоднее к устроителям мероприятия приблизилось несколько темных фигур. Среди телохранителей вместе с мистером N была и Александра Кемниц. Она лично познакомилась со всеми участниками, неотстающие ни на шаг телохранители несколько мешали хотя бы какому-то общению. Александра неплохо владела русским, если не сказать «безупречно». Тихонечко отшив своих опекунов с помощью лисьих чар Александра - таки обрела долгожданную свободу. Больше всего Александру напугало присутствие как минимум двух Черных волков в среде музыкантов, хотя признаться она ожидала большего. Женских коллективов было немного, да и все они довольно быстро свернули свою деятельность… но среди них не было и тени Ио… что же выходит Александра настолько ошиблась в своих расчетах? Приблизившись к группе «Ария» мисс Кемниц вдруг почувствовала опасность… вожак стаи Черных! Черт побери! Здесь! Естественной реакцией было бы броситься со всех ног отсюда, призвать на помощь телохранителей или … но ничего не происходило. Абсолютно ничего. Вожак изящно поклонился, поцеловал ее руку… нет это были его флюиды, - Александра растерянно улыбалась. Он ничего не чувствовал. В своей обычной человеческой жизни, он стал… да-да обычным человеком! Должно быть чуть более выносливым, чем все остальные, но не более того! Значит… значит и его жизненный путь и все кармические заслуги были стерты… и более того… Александра рассмеялась про себя, - у него даже не было хвоста! Он был просто безобидным смертным, который не сможет причинить ни ей, ни кому бы то ни было еще никакого вреда! Однако нельзя было сбрасывать со счетов более сильных источников опасности, которых она почувствовала до того. «Ну и дела… это что же такое получается, - думала она, - это выходит, что и Ио стала смертной, вот такой же как эти?! Да быть может они и прожили в соседних дворах к примеру даже не помышляя о том, чтобы убить друг друга…». Александра пробиралась к выходу, дальнейшие события ее совершенно не интересовали, все было оплачено и теперь, не найдя ни сестры ни достойных противников, она была раздосадована, но не так чтобы очень. Во всяком случае, одной проблемой стало меньше. Что не могло не радовать. Погруженная в свои мысли она столкнулась с «кипеловцами». Бегло обменявшись приличиями она вдруг почувствовала слабый мускусный запах, еле тлеющий на границе осязания, забитый какими-то другими, техногенными и неестественными… она повернулась в поисках источника… «Где она?», - жадно поедая взглядом присутствующих. «Где?»… «ГДЕ ТЫ?!», - позвала Александра, не надеясь услышать ответа, но все же, - «ИДИ КО МНЕ!». Какая-то неестественная сила заставила Сергея опустить пластиковый стаканчик с кофе, впрочем, не вполне удачно, содержимое разлилось, немного забрызгав музыканта, но он лишь оглянулся вокруг, ища остекленевшим взглядом источник странного беспокойства… «ИДИ КО МНЕ!!». Он сделал несколько шагов буквально в никуда, чуть было не сшиб несколько человек, и чуть было не врезался в саму Александру. Она вскрикнула от неожиданности. Зов оборвался. - Простите, - слегка улыбнувшись, сказал Сергей, - я чуть было не сбил вас с ног. Некоторое время он не мог понять чего он собственно сюда приперся… однако перед ним стоял один из организаторов мероприятия, более того, спонсор, что требовало приличного поведения. - ТЫ!? – выдохнула, - Александра. «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!», - пронеслось у нее в голове. - Маврин, Сергей Константинович, - представился тот, - вы кажется, Александра Кемниц, я прав… - Мужчина!? – Александра не могла скрыть охватившего ее волнения, отчего щеки ее раскраснелись, и внимательный взгляд заметил бы кончик хвоста, показавшийся из-под юбки на какое-то мгновение. - Простите? – удивился Маврин. - Ничего… я переутомилась, - взяла себя в руки Александра. Но минутного проявления слабости оказалось достаточн ...
Io: ... о, чтобы… - Волки! – взвизгнула мисс Кемниц, указывая в темноту. - Черт побери, и правда! – удивился Сергей, увидев твоих четных, точно воронье крыло животных, каких-то нереальных размеров… то ему казалось, что это полу люди, то что сами чудовища из преисподней… волосы зашевелились у него на затылке, это было не просто страшно, а ОЧЕНЬ страшно… Оглядевшись вокруг, где еще казалось бы несколько минут назад была оживленная толпа народу Маврин к удивлению своему не обнаружил никого. Они с мисс Кемниц каким-то образом оказались на противоположном конце поляны. Александра уже проклинала себя за то, что воспользовалась Лисьей магией столь опрометчиво. - Лисы… - потянув носом воздух сказал самый крупный волк. Сергей готов был поклясться, что тот именно СКАЗАЛ…, - славная будет охота… - БЕЖИМ! – скомандовала, Александра, эффектно задрав юбку и опустившись на четвереньки. Это было очень странно, но Сергею некогда было об этом задумываться. В своей жизни он никогда не бегал так быстро… или все таки бегал? Рядом с ним огненной молнией летело какое-то существо. «Лиса!» - пронеслось у него в голове. Но чем более упорными были их попытки, тем дальше был противоположный край поляны. - Это морок! – крикнула его спутница, - мне одной его не рассеять… В следующий момент Сергею показалось, будто что-то тяжелое ударило его в затылок. Что-то рвануло его волосы на себя, неведомая сила, левое плечо саднило, как будто в него вонзили нож, он упал на сырую траву, перекувыркнувшись через себя, он упал, но уже через мгновение был на ногах... обретши странную легкость во всем теле… он летел сквозь низкие заросли мокрой травы, которая приятно щекотала бока… он чувствовал, что за ним гонятся, что силы не равны, и видел краем глаза рядом бегущую Александру… * - Сергей! Сережа… Серый! Да проснись же ты, наконец! – Маврин вздрогнул и открыл глаза. Возле него в его же машине на заднем сиденье сидел Валера, и тряс его за плечо. Уже начинало темнеть. Был ранний сентябрьский вечер. - Как я тут оказался? - Сереж, ты меня пугаешь. Ты поздоровался с этой, как ее? Александрой Кемниц и, сам сказал нам, что пойдешь отдохнуть. - А ну, да… - туго соображал Маврин, - Валер, я не хочу тут выступать. - Ты это к чему? - Не хочу и все. И черт с ними с деньгами. - Сереж, уже три группы отказались не объяснив толком никаких причин, если еще мы как хэд-лайнеры откажемся… и вы тоже… - Что значит «и мы тоже»? - Харьков мне примерно тоже самое сказал, минут 30 назад. * На следующий день вопреки всем канонам и правилам группа «Кипелов» отыграла свою часть выступления одной из первых, за ними выступила группа «Маврик», немного погодя «Ария». Все они уехали еще до первых сумерек. Сергей гнал так, будто за ним гнались все отчаянные головорезы дикого запада. По Щелковскому шоссе особо не разгонишься, но Маврин умудрился выжать 110 после Балашихинского ДПС. - Куда мы так несемся? – поинтересовался Валера. - Не отпускает никак… - процедил сквозь зубы Сергей… И только проехав кольцо МКАДа, мелькнувшее под ними, Маврин успокоился, снизил скорость и расслабился. По радио передали, что в Подмосковном Фрязино во время закрытия мотосезона прогремел взрыв. След естественно оказался чеченским. На месте событий было найден несдетонировавший пояс шахида. Убито 3 человека, ранено 11. В вечерних новостях мельком показали пострадавших от взрыва. Среди убитых была странно знакомая Сергею фотография бритоголового парня со шрамом на лице, как будто от осколка стекла… * Забытая богом гостиница в российской глубинке. Промозглый ветер, норовивший ворваться в окно. Сергей согревал руки о чашку ароматного чая, размышляя о недавних событиях. Взрыв на закрытии мотосезона, внезапное нападение, приезд странной Александры Кемниц, лицо которой нет-нет да и всплывало в памяти… Все было как-то странно… не типично для средне статистического человека, пускай даже и музыканта. Не многие могли похвастаться таким обилием переделок за короткий отрезок времени равный от силы месяцам трем. И эти дневники некой Ио в Музее Востока… там ведь были его мысли. Буквально слово в слово… Теперь группа «Кипелов» была как никогда далеко. У них впервые не совпали маршруты. Настолько не совпали. Не было даже смысла пытаться деться куда-то из Предуралья… меж тем, Валера был где-то между Киевом и Минском… Кажется, Маврин был уже простужен. Горло неприятно саднило. В башке был кавардак, и общее состояние заставляло Сергея замереть, как бы впасть в оцепенение, где было лишь тепло от чашки и опрокинутая хандра. Сергей не хотел себе признаваться в этом, но он скучал. Ему не хватало сильных рук Валеры. Ему хотелось, чтобы тот коснулся его руки своей, притянул к себе, ему хотелось просто сидеть, не размыкая объятий… или чтобы он курил на их уютной кухоньке, а Валера обнимал его за плечи. Так тепло… Сергей невольно улыбнулся… Если бы тогда он только мог знать, что на них уже объявлена охота!
Io: * В XXI веке оборотни уже не утруждали себя тщетными погонями за единственной жертвой, ведь гораздо проще было заработать кармические заслуги, уничтожая сразу нескольких. Благо, что влияние и средства позволяли. Многие Черные волки даже и в волчьем своем обличии ходили на двух лапах. Необходимость в полном перевоплощении практически отпала. Люди были готовы на все ради материальных ценностей. Они предавали родных и друзей, так что Черной стае не было нужды утруждать себя лично. Сегодня у них была очень интересная цель. После того, как Боинг 777 потерпел крушение в Бразилии, где-то в джунглях Амазонки об одной из самых сильных Лис можно было не беспокоиться. Даже возродившись, она не скоро поднимется по иерархической лестнице… и вот теперь, чтобы окончательно захватить господство на 1/6 части Света и 5/6 частях тьмы необходимо-то было всего лишь ликвидировать не осознавших себя полу оборотней. Поразмыслив как следует Владлен Никонорович огласил свой вердикт: - Господа! Мы с вами живем в цивилизованном обществе. Так вот и сделайте все цивилизованными способами. Лисы, как известно натуры высоко духовные, а, следовательно, увлекающиеся, ну а Серебряных волков считайте не осталось… так что никто мешать вам особо не должен… Юрий Михайлович, - обратился он к старому волку с полинявшей шкурой, - вы же окажете нам всякое содействие… иначе, вы же понимаете… никому не нужен второй Норд ост или Трансвааль, не так ли? Особенно вашей супруге… - Конечно, - кротко обречено ответил тот, - мне уже все равно… Нельзя так сразу обвинять прогнувшихся Серых волков, и оставшихся оборотней, поскольку Черное племя как никогда расплодилось за последний век, а Лис становилось все меньше. Противоборствующая сторона Белые и Серебряные волки выродились, от того-то, наверное, в мире прибавилось катастроф и техногенных сбоев, ведь самый тонкий баланс был нарушен. Нарушен давно и основательно. * «сначала дразнят но не бьют сначала гонят, но не рвут» Сережа позвонил Валере вечером. Он совершенно случайно включил телевизор, отдыхая после очередного концерта. В Украине не было информации о Российских просторах, тем более такой подробной, поэтому Валера не мог бы узнать и ничего предпринять бы не мог. А Сергей не успевал, потому что слишком долго надо было бы ехать на поезде обратно… а аэропорта в г. Березовском не было. Государства Двоих больше не существовало. «Взрывом уничтожена бОльшая часть дома на …….ой улице. Сейчас следствие выдвигает две основные версии случившегося – взрыв бытового газа и самопроизвольно сдетонировавшее взрывное устройство времен 2-ой мировой войны…». …«к счастью крупных жертв удалось избежать… погибли двое человек, ранены семеро»… - Оленька Павловская… - срывающимся голосом спросил Валера, - Оленька жива? - Да, вроде бы сказали, что погибли какие-то случайные люди… Павловские собирались к родственникам в Одессу, это я точно помню… Они проговорили около получаса. Сергей как мог, успокоил Валеру… но ясно было одно возвращаться им было некуда. Маврину было так больно, как будто он потерял очень близкого старого друга. Больше никогда и нигде не будет того запаха прежней Москвы. Больше никогда и нигде не будет так тихо и так спокойно. Больше никогда и нигде их не оставят в покое. Мысль, явившаяся извне, сверкнула яркой молнией. Складывалось впечатление, будто все, что происходило в последнее время отнюдь не случайно. Будто что-то или кто-то довлеет над ними… оно отберет все самое дорогое, а потом затопчет их… Сергей взял мобильник… «Быть может, я просто схожу с ума? Быть может, я слишком мнителен?»… но он уже искал домашний номер Кипелова. - Кто это, Саша? - Да. - Это Сергей Маврин, у вас все нормально? - Да… эм… а что что-то случилось? - Пока нет… - Что значит «пока нет»? Уже так поздно…, - на заднем фоне послышался уставший голос Галины. Саша передал ей трубку… - Что там еще? – недовольно спросила она. - Галя, это Сергей… пожалуйста, выслушай меня… может быть я преувеличиваю, не спорю, но пожалуйста будьте осторожны! - Ой, Сереж, ты чего новостей насмотрелся? Да чего с нами будет? - Сам не знаю… поэтому и боюсь… и Жанне скажи, чтобы была осторожна… мало ли что! - Спасибо, конечно… но… странно все это… - Галя, у меня сердце не на месте… сейчас своим позвоню… Сергей велел всем своим музыкантам соблюдать меры предосторожности. Никто не понимал, что происходит, и почему такой бред пришел в голову Сергея Маврина, но перечить ему не стали. Интуиция редко его подводила, и это знали все. Наконец, начав с Предуралья, они доехали до Питера. Этот период показался Маврину вечностью… Еще ни одно турне не отбирало столько сил, и вместе с тем, не было таким напряженным. Он буквально чувствовал, как по пятам идет что-то недоброе… и все это врем быть вдали от Валеры. Только там, в Петербурге они, наконец, встретились. * Свинцовые тучи низко нависли над Стрелкой Васильевского острова. Вот-вот грозился пойти дождь. Промозглый ледяной ветер пробирал до костей. Он ждал Валеру, казалось, целую вечность. Но вот, наконец, он появился… Сергей поспешно запрыгнул в теплое нутро машины. Они быстро обнялись. - Ну что? – нетерпеливо спросил Маврин. Где-то в глубине души он все-таки надеялся, что хотя бы что-то из Государства Двоих удалось спасти. Что возможно и все это было какой-то ошибкой… что… - Ничего, - грустно ответил Валера, - больше всего мне жалко фотографий и аппаратуры, все остальное-то бог с ним… у меня такое ощущение, что на нас открыт сезон охоты… - У меня тоже… Водитель доставил их в «Стальную сову» новый байкерский клуб, еще не очень раскрученный, но уже овеянный не самой лучшей славой. Наконец-то после всей этой нервотрепки хоть какой-то отдых! Валера и Сергей намеревались все спокойно обсудить и попробовать выработать хоть какой-то план действий на первое время, но неожиданно за их столик подсел седой мужчина. Возраст его было определить крайне затруднительно, да и ни это было важно… - Меня зовут Владимир, - кратко сказал он, - вы в большой беде, и, по-моему, даже не осознаете, почему она с вами случилась. - Что? – осекся Сергей, - он, конечно, прочитал в свое время много книг про разных избранных, но это было уже слишком… - Не перебивай меня, Лиса, - жестом приказал молчать их новый знакомый, - вам, молодые люди, могу поспорить нет еще ни одного столетия, а все туда же. Так вот, сегодня силы не на нашей стороне, и вы абсолютно объективно беспокоитесь за своих близких, но не переживайте о них по крайней мере позаботятся. Вопрос в другом, что же делать вам? Что выберете вы? И можете ли вы выбрать что-либо? Валера шокировано смотрел на Владимира, но тот не предал этому никакого значения. - Значит так, вы, Валерий Александрович, к вашему сведению последний в своем роде экземпляр… исчезающий вид так сказать, только вас пока не разбудили, но об этом позже. За шкуру Серебряного волка многие перегрызли бы мне глотку… однако… не будем забывать о балансе… да-да как это ни банально звучит. «Ночной дозор» смотрели? Так вот идея верна, только перевес давно уже не на светлой стороне, что и подтверждает собой ваше существование. А вы, Сергей Константинович, вообще не понятно как спаслись, я вам скажу. Для миссии, простите, вы совершенно не пригодны, по причине вашего, извините, мужского пола, а вот опасность вам грозит не шуточная. - Что вы хотите этим сказать? – глаза Маврина были расширены от ужаса. - Есть легенда, в которой сказано, что Серебряный волк и Золотая Лиса должны стать родителями Электры. Но, увы, последняя половозрелая Золотая Лиса погибла, а те, кто младше еще не набрались опыта, а вы Валерий Александрович, последний Серебряный волк, вот и делайте выводы… - Да что за бред! – в сердцах Кипелов стукнул по столу кулаком, - я вообще не понимаю кто вы? Чего вы от нас хотите? И что это все за чушь? Глаза Владимира вспыхнули демоническим огнем. - Чушь? – голос его стал утробным, как бы исподволь, - ЧУШЬ…?!! Казалось он увеличился в размерах, его уши заострились, лицо на мгновение превратилось в звериную морду, вспыхнул яркий свет, разлетаясь десятками мелких искорок… Перед ними стоял прекрасный белый волк… - Время не ждет! – вскочив на стол, опрокинув его… Валера и Сергей вскочили от неожиданности, волк повалил Кипелова, осторожно прикусив зубами его плечо..., - у вас нет больше времени! * Перед глазами плыли разноцветные круги… пространство наполненное дымом… выстрелы… десятки людей с надписью «ОМОН» на спине… крики… звон стекла… Валера не понимал что происходит… он просто бежал не чувствуя своего тела… не разбирая дороги… не думая о том, что происходит… Парк… конечно! Туда… скорее! Что это? Он осторожно положил на траву то, что до сих пор так бережно нес, но как ему это удалось? Он не помнил… Лиса? Живая! Настоящая Лиса! Он вздрогнул, поняв, что стоит на четвереньках и разглядывает свою странную ношу… которая на его глазах… О, боже мой! Кипелов чуть было, не потерял сознание, когда увидел, что стало с Лисой. Перед ним лежал Сергей Маврин! И более того, оба они были абсолютно голыми, и находились черт знает где! Валера засмеялся… Он не чувствовал холода. Более того, впервые за многие годы он не чувствовал ни усталости, ни боли… его организм работал как часы… он спокойно видел в темноте… и страх чуть было подступивший к нему растворился точно утренний туман. - Сережка! – он растормошил Маврина, - по-моему, произошло что-то волшебное… Маврин неспешно сел… огляделся вокруг… - Не Ватерлоо и даже не армагедец! – присвистнул он, - а чего мы теперь делать будем? - Ой, а у тебя хвост! – восхищенно воскликнул Валера. - Где!? – отнюдь не разделил его восторг Сергей…, - пиздец! – с чувством выругался он…, - впрочем, и у тебя тоже… - Мда… Из кустов выглянула довольная морда белого волка, который тут же материализовался в их недавнего знакомого. - Теперь поняли, что такое охота на волков? Ладно одевайтесь, - он кинул им одежду, достав ее из не пойми откуда взявшегося рюкзака, - скоро и вы научитесь перемещать представленные предметы в пространстве… но это еще не все… вернее Это только начало… я понятия не имею, что надо делать. Вожак Мао убит, «Книга оборотней» в руках Черных, на вас открыта охота… в общем, ребята, мы попали. - Почему «Мы»? - резонно спросил Сергей. - Я помог вам, дурная моя головушка, - сокрушенно заметил Владимир, - нет бы жил себе отшельником, да вот потянуло на подвиги… а ведь всего две кармические заслуги и здравствуй радужный поток! Ан нет… ну да ничего… зато жить стало интереснее, жить стало веселей! - Я ничего не понимаю, - сказал Валера, - но я не могу сказать, что мне не нравится то, что со мной происходит… - Ну и дурак, - беззлобно ответил Владимир, - но ничего ребята, вы главное не бойтесь… против нас 5/6 тьмы… но мы же Русские… поэтому выстоим! А если нет, то появиться сверхоборотень и … - … стоп-стоп-стоп… читал я что-то такое у Пелевина… - Вот-вот… тут и миру конец… - Да ну сказки какие-то! – отмахнулся Маврин. - А хвост твой тоже сказка? - А почему он никуда не делся? - Куда ж он денется? Хвост – это продолжение позвоночника… да не волнуйся ты так, смертные его не видят…, - ладно вот телефон, вызывайте машину… замерз я… стар я уже для таких разминок… * В гостиницу приехали, когда рассвет уже позолотил купола Казанского собора. Сергей чувствовал себя участником какого-то бешенного квеста. Ему казалось, что в принципе, он мог бы проснуться в любой момент, только ему не хотелось этого… а сон увлекал его все больше и больше… его глаза блестели… разум и тело были полны неведомой решимостью. Он выглядел обновленным, несмотря ни на что. Тоже самое можно было сказать и о Валере. Они заговорчески переглядывались… музыканты обоих групп не знали, что и думать. Никто не знал ничего, кроме того, что вчера ребята чуть было ни попали в серьезную заварушку с «фанатами грумы ОМОН»… но видимо их вечер прошел более насыщено, только Алексей Харьков был хмур и не весел. Его душу терзали сомнения, о которых он боялся сказать. О которых он боялся даже подумать, оттого и не показывался на глаза ни Кипелову ни Маврину. Но на саунд-чеке скрыть очевидное Алексею не удалось. Валера побледнел, когда увидел его в гримерной. Вдоль левой ноги бассиста аккуратно и бережно был уложен черный хвост. Харьков затравлено посмотрел на солиста, но ничего не сказав, лишь сильнее сжал гриф гитары. Владимир изъявил желание какое-то время быть рядом, Кипелов был скорее рад этому, но теперь он не знал, что и сказать. Однако старый вояка спокойно подошел к музыкантам… - Ну что други, приуныли? Он – всего лишь волчонок и пока ничего плохого не натворил. Да и дело тут даже не в длине и цвете хвоста и даже ни в количестве кармических заслуг, а в душе… у него, - он положил руку на плечо Харькова, - есть шанс пока он еще никого не убил… а он не убьет…, - правда ведь? – потому что честный… потому что мама его не так воспитала… ну и потому что более сильные изгнали его из своего клана, - не так ли? Леша молчал… только глаза предательски защипало… - Я не хотел! – выпалил он. - Судьбу не выбирают, - по отечески тепло сказал Владимир…, - ты оказался в не нужное время в не нужном месте… - Но стая… они не простят… - Что сделала с тобой твоя стая? Вспомни-ка? Что они кричали тебе вслед? Перед кем предлагали пресмыкаться? То-то… а ты Валера, не нервируй ребенка! Контролируй эмоции… мир не без добрых людей… если ты веришь в то, что ты делаешь - тебе обязательно помогут… и иногда помощь будет приходить с самой непредсказуемой стороны… * Туры группы «Кипелов» и группы «Маврик» были окончены. Все музыканты уехали в столицу, а Валера и Маврин остались в Питере на какое-то время. Лежа на удобной кровати, они неспешно ласкали друг друга. - Лерик, что же теперь? Нам некуда возвращаться… у нас нет дома, наши близкие в потенциальной опасности… все эти игры… для нас ли они? Мы же просто хотели, чтобы было спокойно, ты помнишь? - Да, - Валера нежно провел рукой по его щеке, но как сказал Владимир, судьбу не выбирают, разве было бы лучше, если бы нас вчера не стало? - А я не знаю что лучше, что хуже… я как будто попал в какую-то сказку, или жестокий квест… правила написали не мы, а возможно, правил вообще не существует… и что тогда? Быть может, мы просто тщетно продлеваем агонию? Быть может, все предначертано? - Ты же прекрасно знаешь, что теперь ни ты, ни я не сможем отступиться… и даже просчитав все выгоды… и даже умом понимая абсурдность… - рука Валеры утонула в волосах Маврика. - Но программа уже сбилась… - Сергей ласкался о ладони Валеры, - мы не сможем явить миру мессию, или кого там? - С одной стороны ты прав, я думал об этом, но сам подумай, всех мессий убивали, а чего они добились на своем пути? А, кроме того, даже если бы программа сработала без сбоя… что было бы потом? Слишком много «если»… - Но Валерка, мы живем в другом мире… нас просто задавят… похоже эти, как их там? Неплохо устроились… им ничего не стоило уронить самолет в Бразилии, взорвать жилой дом в центре Москвы… что мы сможем сделать здесь, когда нам с тобой перекроют кислород? У меня чувство, что с нами играют в кошки-мышки, но лишь до того момента, как мы не наскучим… и если понимать происходящее как средневековый эпос… то я не думаю, что это будет честная битва типо стенка – на – стенку… напротив… это будет очень грязная игра, правил которой мы с тобой возможно никогда не узнаем… - Ну и что? Скорее всего, теперь это говорю не совсем тот «я», которого ты знал… - но мир обрел динамику… и чем бы там это все ни кончилось… я хочу досмотреть до конца… Их губы встретились… Валера притянул к себе Рыжего Лиса, лаская его спину, плечи; они целовались жарко и страстно как будто в последний раз… Под ногами лежал охрипший Санкт-Петербург, на горизонте зиждилась немая Москва. Казалось, сталинские высотки и выстуженные проспекты были против них, казалось, что голые деревья и вытрепанные аллеи восставали на их пути, но все это было не важно, потому что они были вместе. - А пока мы вместе, мне ничего не страшно, - заключил Сергей, кутаясь в объятья любимого. - Патетика? – улыбнулся он. - Хуже, пафос, - подвел итог Маврик, но он как никогда верил в то, что говорил… * - Владлен Никонорович! Случилось непредвиденное! Акела помог Серебряному волку ускользнуть! Более того, теперь Серебряный волк и Золотая Лиса осознали себя оборотнями! - Старый прохвост… - усмехнулся приземистый старичок лет 70, - никогда не любил Белых волков с большими кармическими заслугами. Вечно они вмешиваются в мои планы… - Прикажете устранить? - Зачем же? Игра становиться интереснее, не так ли? Вся наша дружная компания не может исполнить пророчества по… хм… объективным причинам… кроме того у нас есть один маленький бонус – волчонок в стане врага. Конечно, не известно как он поведет себя, однако мы можем изрядно затормозить их движение при помощи него. Те, кто в нашем мире представляют добро излишне благородны… я бы сказал, безрассудно благородны… поэтому они не посмеют тронуть мальчишку. Кроме того, я бы попросил вас, задействовать более тонкие механизмы. Для начала… для начала давайте-ка перетасуем номера платежных поручений. Затем перепутаем пару цифр в некоторых счетах, и, наконец… ООО «Альтаир» должно отказаться от оказания организаторских услуг… ну и кроме того… кроме того, ЗАО «Ария» заслуживает внеочередной проверки… вы же не хотите, чтобы мне было скучно? - Конечно, нет… - Вот и не тревожьте меня больше… пока не появиться что-то более… хм… забавное… * - Валера! Наконец-то! – обрадовано крикнула Ирина – главный менеджер группы «Кипелов», - у нас проблемы с банком… - Я знаю, - спокойно сказал Кипелов, именно поэтому мы перевели все наши гонорары от турне на личный р/с г-на Голованова… и я попросил его закрыть счет сразу по прилете в Москву… думаю, он уже в пути… - Но откуда?...! – задохнулась Ирина… - Это логично, - загадочно улыбнулся Валерий Александрович, - я конечно, плохой игрок, но я поступил бы так же… К обеду нарисовался Голованов. До него все еще не доходило, почему он должен был обналичивать почти весь гонорар группы «Кипелов», включая инвестиции спонсоров, различные сборы и все остальное. Да еще и в трех валютах… - Что за нахрен! – возмутился гитарист, сопровождаемый инкассатором Российского Сбербанка, - Валера, что за гениальные идеи? - Андрей, у нас проблемы, - сказала Ирина, - но ты, кажется, сейчас их решил… наши счета заморожены на неопределенный срок из-за какого-то сбоя, платежные поручения не прошли, из последних поступлений по нулям, а надо гасить кредиты и страховки… Когда все финансовые вопросы были решены, Ирина тихонько просочилась в рубку. - Валера, откуда ты знал? – сдвинув брови, спросила она, - это не похоже на простое совпадение… это как-то странно… и потом… почему почти все деньги? Почему в разной валюте? - В ближайшее время Центробанк будет играть на бирже… я не хочу, чтобы мы понесли большие убытки… я прочел статью и решил рискнуть сделать так, как думал… - Хм… я никогда не замечала в тебе задатков экономиста… - Ирина возможно у группы «Кипелов» сейчас будут не лучшие времена… но ты главное не пугайся… пока ничего страшного нам не угрожает… - Что значит пока?! Валера! Нет… постой! Не уходи от разговора! Но Кипелов уже направился к своей машине. По общему решению сходные действия в отношении финансовых потоков предпринял и Сергей Маврин, важно было успеть, не привлечь внимания, совершать переводы небольшими партиями и оставить часть денежных средств на основном счете… и у них получилось… Однако игра правил, которой они не могли знать развивалась динамично… никто не мог быть уверен в завтрашнем дне. Никто не мог быть уверен в то, что в следующий момент из-за угла не выскочит лихая иномарка с заляпанными номерами, а в больнице вместо прививки от Гриппа он не получит какой-нибудь высоко токсичный вирус… однако, опасности ждали, а следовательно, к ней были готовы. * - Что же ты скажешь теперь, Акела? Владимир сидел привязанный к кожаному креслу. Он мало что мог сделать против целой стаи хищников, но хуже всего было то, что он не успел предупредить ребят. - Зачем тебе понадобилось следить за моими волками? Узнал таки? Допытался? Разбудил Серебряного волка, и что теперь? Они все равно умрут! - Мы все умрем, - лаконично заметил он, - я не вижу ничего страшного в смерти… слишком уж давно я вижу этот свет… ты надеешься испугать меня? Да мое человеческое тело, возможно, будет сильно страдать, но что с того? - Все твои кармические заслуги будут стерты в порошок! – кричал Владлен Никонорович. - А что дальше? – Владимир горько усмехнулся, - я снова начну свой путь. - Я снова достану тебя! Я … я! - Ну и что? – равнодушно спросил он, - я вообще не понимаю, зачем все это… мировое господство? К чему? Заберешь ли ты его в радужный поток? Деньги? Пустое… там они не имеют власти? Кармические заслуги перед твоим черным богом, или как вы это называете? И что? Вы загубили прекрасную страну, и чего вы добились? Вы были в шаге от ядерной катастрофы в прошлом веке, и что же? Вы счастливы? Стая довольна? Что у вас есть? Любовь? Преданность? Вам достаточно того, что вы имеете? Ты гоняешься за тенью легенды, развлекаешься, наблюдая страдания других, и что тебе это принесло? Счастье? Тебя бояться… перед тобой ходят на задних лапах… но кто-нибудь предан тебе по-настоящему? Кто-нибудь, хоть одно существо на этой планете и за пределами радужного потока, хоть одно существующее сущее любит тебя? - ЗАТКНИСЬ! – заорал Владлен Никонорович, - Я УБЬЮ ТЕБЯ! - Так чего же ты медлишь? - Ты … ты жалкий червь! Владимир расхохотался… он понимал всю нелепость ситуации… он понимал, что, в общем, ни в том положении, но ему было уже все равно. - Я уничтожу их… уничтожу их всех… а ты…ты увидишь их смерть! Ты увидишь как твой волчонок, которого ты недооценил, убьет их! * На репетиции что-то не клеилось. Алексей Харьков витал где-то в облаках и был далек от общей концепции. Однако не только бассист сегодня сбивался с ритма. Валера думал о чем угодно, только не о вокальных партиях. - Да что же это такое! – в сердцах кинул Манякин, - Леша, ты вообще меня слышишь или где? Алексей отставил в сторону бас. - Я не важно себя чувствую, - соврал он. - Леша, ты вообще меня не слушаешь! Ты гонишь куда-то не пойми куда, и более того ни пойми что! Внутри Харькова взвилась волна непонятной неконтролируемой ненависти. Она напоминала черный вихрь, который вот-вот был готов поглотить его и все, что его окружало. Секунды сделались вязкими. Создалось впечатление, будто время остановилось. Леша упал на колени, и резкая судорога сотрясла все его тело. Никогда до сей поры перевоплощение не было столь стремительным и полным. Ни Александр Молчанов, ни Андрей Голованов, казалось, не видели, что происходит с Алексеем. Для них время остановилось. Только что-то огромное, тяжелое, сильное навалилось откуда-то сверху… Харьков был уже готов к прыжку… он предчувствовал, как легко будет перекусить сонные артерии ударника, как хрустнет позвоночник под его мощными челюстями… но он, так и так и остался лежать на полу… лишь услышав утробное урчание над ухом: - Не смей, а то я тебе ухо отгрызу… Затравлено подняв глаза, Алексей увидел янтарно желтые глаза Серебряного волка. Острое чувство стыда пронзило его. По волчьей морде текли самые настоящие слезы. Он жалобно скулил, придавленный к полу ни столько телом Серебряного волка, сколь его внутренней силой и исходящее от него спокойствие и некая уверенность не позволяли сделать ни единого движения. Мысли Алексея провалились в черную бездну его сознания… «Как я мог желать смерти своим друзьям? Как я мог ненавидеть тех, кто дорог мне? Мои ли это чувства?»… как будто что-то светлое и теплое поднимало его из этого черного омута сомнения и страха. Время обрело свое обычное течение… они с Кипеловым стояли в рубке… руки Алексея свободно лежали на бас гитаре. Казалось и не произошло ничего… но только хвост волчонка окрасился серым… и на самом кончике блестели, преломляя свет белые шерстинки… * Владимир улыбнулся, глядя в хрустальную сферу, расположенную на уровне его глаз. Вокруг него суетились Черные волки. Владлена Никоноровича было велено не беспокоить. Его подчиненные не знали что делать, поскольку, кажется, все шло из рук вон плохо и вовсе не по задуманному ими сценарию. Ходынское поле должно было положить конец противостоянию. Силы должны были быть уравнены. Иначе просто не могло быть. Не могло быть от того, что всякое действие имеет противодействие, как есть тьма так есть и свет. И не было бы злого умысла – людям нечего было бы от него отличать. Старому вояке все эти истины были ясны как божий день. Он не задумывался о том, почему все должно было быть так, а не иначе… атомарные структуры и тонкие материи – это дело Лис, а не его. Да и они едва ли разглядят там чего-то новое, о чем он еще не знает, или не догадывается. На душе было спокойно как никогда. И пускай затекли связанные руки. Пускай затекшее тело ломило, давая знать о себе… пускай тупая боль прежних ран нет-нет да и напоминала о себе… это был один из самых счастливых дней в его долгой жизни. Владимир видел, что все идет правильно… ах Мао, если бы он мог это видеть! И «Книга оборотней», и все другие потерянные артефакты это всего лишь вещи материального мира! Они не несут на себе ничего для тех, кому не принадлежат. Взгляд Владимира поблек… своим внутренним взором он видел радужный поток и не боясь больше ничего он ступил в него… и тепло сомкнулось над его головой, унося с собою все тревоги и тяготы былых воплощений… * Когда кто-то из оборотней умирает – все остальные чувствуют это, и тоскуют. Волки воют на луну, а Лисы поют свои странные песни… однако когда кто-то из оборотней переходит радужный поток необъяснимая легкость наполняет душу. Черные Волки стараются делать вид, что ничего такого не происходит. Но Перейти радужный поток – означает выбраться за пределы перерождений. Из тех самых странных глубин. Из тех дальних миров, из которых нет возврата были выброшены когда-то семена душ… но не все семена прошли испытания. Не всем им суждено было вернуться Домой. * Маврик вновь перебрался к Валере. После развода с женой тот вполне неплохо управлялся с двушкой на Кантемировской, и если бы они не нашли Государство Двоих, едва ли бы они съехали отсюда, да и от родных недалеко, ведь дети не должны нести ответственность за то, что не поделили взрослые. Каждый день они готовы были встретить удар. Но его все не было, противник медлил. Однако в воздухе витало нечто. Какое-то напряжение. Предчувствие Великого Исхода. Зима ворвалась в Москву неожиданно. Небольшие концерты в небольших залах, изредка сборки или стадионные в Луже или Олимпийском. Клубы… попытки убежать от настигающей реальности. Но несмотря ни на что - тихое счастье. Новый год. Запах хвои. Надежд. Мечты. Взявшись за руки, поймав пальцы друг друга в надежные капканы Сергей и Валера отсчитывали вместе со всей страной 12 ударов кремлевских курантов. Они стояли на крыше обычной московской многоэтажки, и против обыкновения никого на ней больше не было. И супротив обычности было тепло и немного сказочно. Редкие снежинки искрились, падая на землю. Они загадали одно единственное желание. Одно на двоих. Буквально на последнем ударе. Чтобы все было хорошо. Они не помнили, как и по чьей воле, они перевоплотились. Не знали, как за такой незначительный промежуток времени добрались до Ходынского поля. Но именно там в самую таинственную ночь в году произошло необыкновенное событие. По обеим сторонам светлого пятна, казалось нарочно выхваченного прожектором, стояли Черные и Светлые Волки и немногочисленные Лисы. Черные готовились в любой момент броситься в атаку. Светлые - в нерешительности скалясь, перебирали передними лапами. Они буквально влетели внутрь Светлой колонны, и кто-то осторожно подтолкнул их вперед, в центр освещенного круга. - Все началось из-за них! – взвизгнул Черный волк, при ближайшем рассмотрении, вы, конечно, узнали бы в нем Владлена Никоноровича, - проще всего будет избавить мир от графа Варвульфа и подлой Лисы Ио, сгубившей ни одну человеческую жизнь! Товарищи, неужели вы, гордые Светлые Волки и Лисы, не отдадите нам этих жалких выродков? Позволите им и дальше позорить ваши ряды? Жить во грехе? Ведь вам должно быть известно, что этот фарс обречен окончиться ничем! Светлая колонна подняла головы и как один все завыли… завыли чисто и протяжно… в то время, как Черные что-то гавкали… гавкали… гавкали… Все закружилось перед глазами Валеры и Сергея… уже в человеческом обличии, они упали на колкий снег… отчего-то было нестерпимо холодно и каждый мускул тела вдруг стал осязаем… Сергей попытался подняться, но не мог… как будто что-то давило на плечи с нечеловеческой силой… а вокруг гавкали и выли… выли и гавкали… он поймал глазами взгляд Валеры. В этом взгляде он увидел отблески отступившего страха. Превознемогая навалившийся груз, холод и боль он протянул руку, чтобы суметь коснуться пальцев любимого человека. Эта попытка не осталась бесплодной, поскольку его Лерик, преодолевая себя, сделал тоже самое… Маврин видел как ему тяжело… но их пальцы соприкоснулись… - Страшно тебе? – одними губами спросил Валера… - Нет, ты рядом, - так же ответил Сергей… ...
Io: ... И что-то взорвалось над ними… разбилось, озаряя золотом и серебром все Ходынское поле. С трудом повернувшись они увидели как над ними колышется силуэт. В одной руке существа были весы, в другой – обоюдоострая секира. И все оно светилось внутренним светом… хвост его казалось являет собою продолжение млечного пути, волосы яркие, точно солнце в жаркий солнечный день… - Да будет так, как предначертано! – сказало оно лишенным оттенков голосом. Светлые волки отступили и Черная колона попятилась назад, некоторые особенно трусливые бежали прочь без оглядки и тут же испарялись в черное небытие. - Пусть будет света, столько же, сколько и тьмы. Пусть будет веры столько же, сколько и безверия. Пусть будет любви столько же, сколько и ненависти, и пусть никто отныне не станет класть на одну чашу весов больше, чем на другую! - Электра… - благоговейно выдохнули Светлые Волки и Лисы. - Электра… - испуганный ропот пронесся по рядам Черной стаи. - У меня нет пола. Нет возраста. Нет эмоций. Я не служу вашему миру. Я не добро, не зло. Я являюсь не от земной женщины. Пророчество исполнено. Да будет так! Я забираю с собой то, что должно получить. Исчез Владлен Никонорович и еще несколько темных волков. - И оставляю здесь то, что должно оставить… Несколько Серебряных и золотых семян появившиеся в руке Электры унесло не пойми откуда налетевшим ветром. - Да будет так!... * Сквозь складки тяжелых гардин, подобных тем, что вешали в XIX веке, пробивались первые солнечные лучи. День разгорался яркий и радостный. В лукошке из настоящей перины, свернувшись клубочком, спал Сергей Маврин. Сильная рука Валерия осторожно обнимала его. Около окна в новогоднем убранстве зеленела маленькая елочка, щедро расточая аромат хвои и нового года. На елочке висело три золотых и три серебряных звездочки, а венчал композицию ангел с весами в одной руке и с секирой в другой.
Io: Деревья казались вырезанными из картона и приклеенными к высокому чистому голубому небу. В звенящей тишине на изломе осени казалось, что напротив вот-вот разгорится весна и наступит лето. Дышалось необыкновенно легко. Сергей чувствовал необыкновенный душевный подъем. Он шел, поймав за хвост нечаянную радость, разлитую в воздухе – пей не хочу! Проигнорировав лифт он взбежал по ступенькам на нужный этаж, дверь поддалась ключу как-то не охотно… Оглушающая тишина со всего размаху вонзилась в затылок… Сердце гулко стукнуло и сжалось от цепкого холода. Ошметки грязи. Отпечатки тяжелых ботинок или сапог… Чужой запах… Солнечный свет заливал комнату, играя и искрясь, преломляясь тысячу раз лишь коснувшись стеклянных поверхностей. Солнечные зайчики всюду. Шторы раздернуты… Волосы цвета спелой пшеницы рассыпавшиеся как от порыва ветра, ухоженные, сильные… пластырь на безымянном пальце это он вчера поранился на кухне. Джинсовая рубашка, потому что в ней так удобно… Валера… его Валера лежал на полу, купаясь в солнечных лучах, пытаясь защититься от них рукой… на бежевом ковре подле рассыпавшихся волос, цвета спелой пшеницы неуместно бурое пятно его собственной крови. Его любимая рубашка в грязи… в какой-то липкой жирной черноте… Сергей положил руку на дверной косяк… но тут же отдернул… там была эта грязь… кажется ею было выпачкано все вокруг… почему же он сразу не заметил? Он оттирал ладонь долго и тщательно… а беспощадный солнечный свет обрушивал в комнату все новые потоки сквозь стекло окна… Как завороженный он подошел к шторам и тщетно дергал их, пытаясь закрыть окно. Почему-то в тот момент ему казалось необходимым убрать этот чертов свет! Не справившись со шторами он упал на колени, загораживая Валеру от света собой… осторожно и бережно он развернул его к себе… посиневшие губы… сомкнутые веки… одна рука судорожно сжимает что-то… Сергей не сразу понял, что это была его цепочка… простая серебряная… почему? Пытался ли он сопротивляться? Скорее всего нет… он мог просто не понять что произошло… выстрел в спину... так подло… не дать волку и шанса… Сергей распушил хвост… двенадцати кармических заслуг не хватит на то, чтобы вернуть волка с той стороны радужного потока… а если это пуля Охотника, то вовсе не стоило и пытаться… но их может хватить на то, чтобы повернуть время вспять… но что будет тогда? Он прижал Валеру к себе и сосредоточенно кольцо за кольцом снимал заслуги с кончика хвоста, направляя их к всевидящему оку… *** Снег… он уже никогда не растает. Во всяком случае, наверное, я этого не увижу в этом столетии уж точно. В спецхран почти никто не приходит. Со временем пришлось научиться аутизму. Бред. Ем не менее, там в больших городах, в кишащих муравейниках не могут обойтись без нас – скромных тружеников спецхрана. Мой бункер далек от цивилизации. Вне юрисдикции каких-либо государств и организаций. Вне закона тех, кто контролирует миры людей и сакральные миры. Потому, что если мы станем под чьим-то началом страшно подумать о том, что может произойти, если что-то, что доставляется к нам вертолетами с полярных станций, попадет в чьи-либо ненадежные руки… Я не думаю, что найдется много людей, которые скажем, не хотели бы жить вечно, или что хотя бы одному оборотню или вампиру вдруг не захочется завладеть миром, дурацкая идея по моему мнению, но вот не потеряла же актуальности и по сей день. Чего только стоят открытия, выкраденные из научных лабораторий. Я уж не говорю о биологическом и прочем оружии. Иногда мне кажется, что люди, и сами не ведают что творят, не говоря уже об оборотнях и прочих… За неполные 300 лет я успел прочесть достаточно книг на всевозможных языках чтобы убедиться в том, как просты и наивны желания многих миллионов сущностей, живущих на этой планете… эх… Иногда мне бывает грустно от того, что я оказался таким вот морально-устойчивым. Помню мои кармические заслуги на период моего назначения в спецхран можно было прировнять к нулю… но к сожалению, знаменитый Вальдмастер уже вывел свою систему определения типов характеров по ДНК… да-да… как много я и мне подобные могли бы рассказать миру, но увы… так вот, и заслуг то у меня почти что не было, как не было и целей у серого волчонка, обретшего вдруг свое истинное обличие. Я не очень хорошо помню тот день, когда предстал перед лицом Совета старейшин. Как был назначен старшим хранителем в Спецхран и как оказался здесь. Все остальные дни были похожи на этот… и я был доволен своим уединением, должно быть от того, что имел тягу к знанием, а помимо прочего вся обстановка располагала к длительным размышлениям и помощи в спасении мира по праздникам. Я умею иронизировать… это должно быть позволило мне не сойти с ума. Это второй пункт. Редкий хранитель доживает до полных 500 лет… Но этот год был абсолютно особенным. Во-первых, необычно большое число поступивших предметов. Я все хранившиеся здесь субстанции, книги, материалы, вещества и пр. называл «предметами», так мне было легче, а, во-вторых, чрезвычайное событие! Были затребованы стразу семь предметов, чего ранее никогда не случалось. Что ж я должным образом выполнил свои обязанности. И в один из прилетов экспедиции мне была вручена клетка. Курьеры как всегда весело шутили, разгружая очередной контейнер, однако заявили, что скучать мне больше не придется. Если бы я знал тогда, как они были правы. Совершив нужные процедуры, сделав опись я приготовился поместить клетку в чрево спецхрана, чтобы по обыкновению забыть о ней. Ни книг, ни чего-либо достойного изучения в клетке я не увидел, поэтому мне она была не интересна. Однако лишь я сдернул полог – моим глазам предстала удивительная картина. В клетке сидела живая лиса и поблескивала на меня черными глазами-бусинами. - Ой, - сказал я. Я вообще очень мало разговариваю, потому что на все темы, которые меня интересовали я уже беседовал с собой. Мне казалось, что так я точно не сойду с ума. Но через 24 года мне это надоело и я оставил свободу лишь мыслям, а речевой аппарат использовал лишь в случае крайней необходимости. - Ррррр, - ответила лиса. «Ее нельзя в спецхран, - подумал я, - она же погибнет там… и с каких это пор нам стали присылать животных? Хотя быть может, перепутали что-то впопыхах и ценность представляет лишь клетка?»…. Однако всей правды сразу узнать мне бы все равно не удалось… поэтому я надел грубые рукавицы, поскольку Лиса могла банально покусать меня, и попытался достать животное наружу. С первого раза у меня не получилось, Лиса жалась к задней стенке клетки и угрожающе рычала. Признаться, раньше мне не доводилось иметь дело с животными, однако решимость моя была непоколебима. Через пять минут я извлек животное, приказал заснуть, поглядев в большие черные умные глаза и отнес клетку в Спецхран, зарегистрировав как ловушку. К вечеру Лиса совершенно освоилась и не боялась моего общества. Казалось что ей, точно маленькому ребенку было интересно все. Лиса засунула свой нос в мои бумаги, разложенные на столе, потом проверила книжные полки и шкаф для одежды… подумав немного я налил ей блюдечко молока и она осталась благодарна моему жесту. А ведь, правда! Как мало нужно человеку для счастья! Только теперь неожиданно обретя еще одну живую душу в Спецхране я понял, как до сей поры был одинок… на мгновение мне стало жаль себя, но я отогнал эти вздорные мысли куда подальше, отдавшись более приятным мыслям. Ведь теперь пусть на какой-то смехотворный срок в 12-14 лет (вы не знаете, сколько живут лисы?) я не буду одиноким! Прошло несколько дней, и Лиса привыкла ко мне. В сущности, она не многим отличается от собаки, ведь правда? И вот теперь я, иногда отвлекаясь от очередного фолианта все чаще чесал свою неожиданную подругу за ушком, или рассказывал ей о том, что прочел на этот раз. Она сидела, смешно склонив голову на бок, так что я мог поклясться, что она понимает каждое мое слово и анализирует информацию. Еще через месяц мы сделались друзьями. Должно быть у нее, как и у меня особого выбора не было. Она спала у меня в ногах, как кошка, свернувшись клубочком, уткнувшись носиком в свой шикарный золотой хвост… И жизнь моя текла с того момента своим чередом. Разве что веселее было мне теперь. В один день, когда по календарю должна была наступить весна я сидел за компьютером, проводя часы досуга за чтением прогнозов будущих лет в сакральном мире. Лиса запрыгнула мне на колени и сосредоточенно уставилась в экран. Было похоже, что что-то напугало ее. Лиса принялась быстро перебирать лапами, отвлекая меня от чтения. Я осторожно убрал руки с клавиатуры. Очень осторожно носом или язычком она тыкнулась в буквы. «ПОМОГИ МНЕ ЕСЛИ ТЫ ДРУГ». Меня прошиб холодный пот. Я вдруг понял все. И то почему эту лису доставили с Спецхран, и то почему именно теперь и именно сюда. Но вот почему мне не дали инструкций, как всегда бывает при нештатных ситуациях… Она уже столько всего натворила! Насколько мне было известно её история началась в позапрошлом веке. Один английский джентльмен, имя которого к сожалению, но по понятным причинам не сохранилось привез на Туманный Альбион себе любовницу. В чопорной Англии едва ли великосветские сэры одобрили такое поведение, именно поэтому девушка никогда не появлялась в свете во всяком случае при нем, а жила в просторном доме джентльмена N, который официально числился за его братом. В Англии уже в ту седую пору земли было так мало, а желающих до нее столь много, что табличку «частная собственность» вы могли встретить в самых непредсказуемых местах... Любовницу джентльмена N звали Ио. Родом она была из какой-то далекой восточной страны, о которой никому ничего достоверно не было известно. Разве, что опиум там был в свободной продаже, и гвоздика не считалась большой ценностью. Это все, что знал Джентльмен N, и все, что успел записать в свой дневник о чаровнице Ио перед тем, как предстать перед господом, или во что он там верил? Если бы джентльмен N прожил еще немного, он узнал бы, что она еще натворит... [….] Конечно, я не собирался помогать рецидивистке со стажем! Если сравнивать с государственными служащими я был бы хранителем ядерного оружия на каком-нибудь сверхсекретном полигоне. Ио постоянно нарушала какие-нибудь законы, и хорошо, если это были только законы государств, в которых ей удалось пожить, но теперь это было уж слишком. Похоже Совет отобрал у нее человеческое обличие а я нарушил сам того не подозревая одну из процедур… но отчего же мне не было дано никаких инструкций насчет камеры, в которую помещались особо опасные преступники или сущности, представляющие опасность? Не наветы ли это лисьего хвоста? И что же мне теперь делать? Лиса нервничала… вновь начав тыкаться мордочкой в клавиатуру: «ПОЖАЛУЙСТА ПОМОГИ МНЕ». - Как тебе помочь, Ио? – спросил я, уставившись в умную морду с черными глазами-бусинами. Ты даже не можешь обрести свое истинное обличие. Ты совершила столько противоправных деяний, что о них составляются целый книги и ты хочешь, чтобы я тоже пошел на преступление? Будь человеком, не проси невозможного! На моих глазах произошло непостижимое. Лиса завертелась на одном месте волчком, припав на лапы, изогнув спину и спустя минуту, передо мной стоял немолодой мужчина с длинными красными волосами, сквозь которые проглядывали седые. Он разминал затекшие суставы. Руки его украшали многочисленные татуировки, а слова дались с большим трудом… - С..спасибо, - выговорил он. - О…, - вымолвил я, - но ты же должна быть женщиной. - Так вы…вышло. - Боже… Что же ты такого наделала… наделал, что тебе так досталось? - Спасал… оборотня. - А теперь, что ты хочешь? - Не кончено, - человек все четче выражал свои мысли, видно не один год провел в этой незавидной участи, - история повторяется, незаконно выдали лицензию, я должен помешать. - Как тебя зовут, Ио? – спросил я. - Сергей, а ты Хранитель? - У нас нет имен. - Но надо же мне тебя как-то называть… хочешь, я буду звать тебя Владленом. - А кто это? - Это из нашей истории. - Из истории твоей страны? - Типо того… потому что то, что я собираюсь сделать…. - Но я не хочу в этом участвовать, ты знаешь, что скажет Совет? - Спецхран ведь никому не починяется, я читал, - улыбнулся он, - честно говоря все, что я слышал о Спецхране сводилось дотоле к легендам и вот я здесь, неужели ты думаешь, что Теперь я могу так просто уйти отсюда, или что могу остаться здесь и наблюдать, когда там… Валера? - Любовь еще не доводила до добра ни одного смертного, а уж оборотня и подавно! - У тебя нет выбора, Владлен, - улыбнулся Сергей, увлекая меня за руку. На пороге Спецхрана я занервничал. А действительно… были ли у меня выбор? Или все было предрешено изначально? Но почему… почему я до сей поры имея под рукой все эти богатства и возможности так и не воспользовался ими? Неужели именно поэтому Хранителей не ставят по двое? Все эти вопросы возникали спонтанно, ответов не было, но мне и не требовалось их наличие. Мы быстро спустились в хранилище. - Нам нужен какой-то транспорт – , заявил Сергей, - на котором мы сможем добраться до России. Кроме того, оружие… и все, что ты посчитаешь нужным, поскольку явно ты разбираешься в этом лучше меня. Я неуверенно открыл дверь. Растерянно оглядывая полки, я все думал… как же так? Но я всегда умел четко выполнять поставленные задачи. Я взял портативный летательный аппарат, в свое время послуживший ни один десяток лет в НИИ ЧАВО, однако не ставший от этого более недееспособным, затем нашарил рукой лук Арагона, кто знает с какими силами нам… подумать только НАМ! И я в это ввязываюсь, практически по своей собственной воле! Спокойнее было думать, что я нахожусь под гипнозом. Затем я захватил живую и мертвую воду, Маховик времени (на случай если мне все же удастся кое-что исправить), пистолет с серебряными пулями, охотничье ружье, рассчитанное на оборотней, порошок, уничтожающий любую материальную и нематериальную структуру, в которой есть хоть капля волшебства, подумав я взял несколько неразменных банкнот и плащи невидимости. Собирались как на войну. Хотя кто знает, что хуже открытая война или противостояние Совету и еще незнамо каким существам? Сергей затянул волосы в тугой хвост, я выдал ему лук Арагона, плащ невидимости, на всякий случай живую воду, маховик времени и неразменную банкноту, подходящую для России. *** Сергей не мог знать, что произошло в мире за период его отсутствия. Он не мог знать, что для своих друзей и близких такой человек как Сергей Маврин прекратил свое существование 3 года тому назад, не мог он знать и о том, что у Валерия Кипелова теперь была совсем другая жизнь… Бывший Хранитель из Спецхрана и Сергей Маврин ворвались в посеревшее небо Москвы. Слева висела желтая луна, похожая ни то на компакт диск, ни то на головку сыра. Они быстро снижались. С Ходынским полем у Сергея было связано много воспоминаний, да и ничего лучшего ни ему, ни Владлену просто не пришло в голову. Летательный аппарат сразу по прибытию вновь был упакован в неприметный дипломат и оставлен в стратегическом месте – канализационном люке, где его по идее никто заприметить не должен был. Сергей точно знал, где и когда должно было произойти убийство, однако он не мог учесть всех изменившихся обстоятельств… В с/к Олимпийский проходил концерт, на котором выступали гр. «Кипелов», «Ария», «Маврик», «Черный кофе» и еще несколько приглашенных исполнителей и групп. Концерт посвящался памяти Сергея Маврина… На несколько секунд Сергей остановился у входа. Но затем двинулся внутрь комплекса, увлекая за собой Владлена, по пути напяливая на себя и его плащ невидимости. Он знал что сегодня в 19.45 сердце самого дорогого человека на свете перестанет биться. Все остальное уже не имело никого значения. Грянули первые аккорды… гитарист, кто именно не видно из-за дыма, старательно выводит соло. Свет… декорации пришли в движение… и тут Сергей увидел Охотника. Он был весь в черном, точно спустился с экрана заправского американского боевика. «Умри, падла!», - подумал Сергей, натягивая тетиву и выпуская стрелу из лука Арагона. Охотник явно не ожидал такого поворота событий, он рухнул с лесов вниз, на полу за кулисами лежала лишь груда черных тряпок. Тело стрелка превратилось в прах. Смертельная усталость навалилась на плечи Сергея. Он слегка пошатнулся. Владлен помог ему сесть. В полном вооружении они просмотрели концерт. Сергей почти ничего не слушал и не понимал. От бессильной злобы ему хотелось выть. И бесполезны были и маховики времени, и живая и мертвая вода, и все остальное. Он выполнил задуманное, но в теперешней реальности ему больше не было места. Когда Сергей открыл глаза, он вместе с Владленом оказались в кабинете выдержанном в четком советском стиле. Большой дубовый стол с зеленым сукном. Красный аппарат без кнопок и т.п. излишеств для прямой связи с кем-то. Добротное кожаное кресло. Не хватало только флага с изображением вождей мировой революции. - Ну что же вы, Сергей Константинович, - укоризненно заговорил пожилой человек, появившийся, казалось из ниоткуда, - опять порядок нарушаете. Вступили в преступный сговор с Хранителем Спецхрана, подбили его на такое вот безумство. Охотника убили, а все ради чего? Ради чего я вас спрашиваю? Чтобы стать изгоем? В обществе, к которому вы больше не принадлежите? Ну умер бы сегодня Валерий Александрович, ну кому, скажите, кому бы от этого хуже стало? Вот посмотрите сами… Перед Сергеем появился хрустальный шар, в котором точно как на экране телевизора показывалась жизнь Валеры с какой-то странной леди лет 27. - Оборотни тоже умирают, - продолжил человек, - и это нормально. Все бы вам вмешиваться, тоже мне Орфей тут нашелся… специально же вас в Спецхран отправили и оттуда вы выход нашли! Что же это такое делается? А вы! Вы-то Хранитель, нареченный самим Вальдмастером… и туда же! И с кем! - Я Владлен, - ответил Хранитель. - Какое ужасное имя, сами придумали, или эта дефективная лиса вам подсказала? - Не смейте оскорблять моего единственного друга! – вдруг воскликнул Владлен, кидая горсть порошка в лицо одному из членов Совета. Тот как-то странно попятился назад и вдруг рассыпался кристалликами ни то черного угля ни то гранита… проверять это ни у Сергей, ни у Владлена не было никакого желания… - Они не знают и о половине диковин, хранившихся в Спецхране, - гордо заметил Владлен на полпути к выходу из этого странного здания. Как ни странно оказались они у выхода из с/к Олимпийский. - Вот чертовщина! – выругался Сергей. Но тут он увидел машину Кипелова и рассудок отказался подчиняться ему. Он скинул плащ невидимости и избавился от оружия, которым был обвешен, только на шее остался висеть Маховик времени. Он все решительнее сокращал расстояние. Одним решительным движением, он открыл заднюю дверцу… там сидела испуганная девушка лет 27… - Вы что-то хотели? - прошептала она, видя в Сергее явную угрозу… Его сердце гулко стукнулось о ледяную гору столетней мерзлоты северного полюса. - Нет… ,- ответил он, бережно закрывая дверь, - извините… Ноги плохо слушались его… Он буквально столкнулся с Кипеловым удержав на секунду того, чтобы Валера не споткнулся… тот даже не понял в первый момент кто был перед ним… - Подождите! – неожиданно крикнул он… Сергей обернулся. В глазах его стояли слезы…
Io: Узнай меня, найди в толпе… Узнай меня, возьми к себе… Удержи на грани роковой… Они встретились вечером, в одном из многочисленных московских рок-клубов. Да и не клубов вовсе, а так… забегаловка местного разлива. И кстати, с весьма неплохим разливом. За окнами бушевал сильный, совсем не весенний дождь, и промокшие посетители спешили скорее занять теплые сухие места за аккуратными, по-домашнему уютными столиками. Кипелов как раз заказал у услужливой молоденькой официантки пиво, когда в клуб, стараясь не привлекать внимания, проскользнул Маврик, проскользнул и сразу же направился к знакомому, не один год навещаемому столику. - Ты опоздал, - усмехнулся Валерий, взглянув на часы. - А тебе как всегда нужно это отметить! – в тон отозвался Маврик. Они не поздоровались, не протянули друг другу руки, не потому что не хотели, просто их отношения давно перешли за ту грань, где нужны формальности. - Я пиво заказал. Будешь? - Я-то буду, а вот ты, кажется, не пьешь, - Маврин развесил на соседнем стуле промокшую куртку. - Пить и выпить – разные вещи. - А сейчас ты что собираешься сделать? - Выпить. - Ну простите, сер… Расскажи лучше, как жизнь? - Неплохо. Зачем ты спрашиваешь такие банальные вещи? Знаешь ведь, что жаловаться не буду. Маврик улыбнулся краем рта. Он знал, он все прекрасно знал… Стоило бы спросить еще что-то, но он так и не придумал, что. Он просто ждал, когда заговорит друг. Кипелов как всегда догадался, что от него требуется. - У меня концерт 20 мая, в Питере… Хотел спросить «придешь?», но вовремя сообразил, что это глупо. Нет. Не придет. Никогда не приходит на мои концерты, потому что вечно занят. Да что там, и я на его не прихожу, потому что знаю, что не увижу ничего нового. Он изобретателен, обязательно удивит чем-нибудь зрителей, но я-то не зритель. - Ваш заказ, – девушка-официантка поставила на стол две кружки. - Спасибо, милая, - улыбнулся Кипелов, окончательно смутив девчонку. Она хихикнула, пряча взгляд, и убежала к бару. Сейчас, наверное, будет взахлеб рассказывать подругам о том, что ей улыбнулся сам Валерий Кипелов. А подруги… те, что помоложе, будут рваться в зал, посмотреть своими глазами, а те, что постарше, лишь снисходительно покачают головой, они уже и не такое видели. - А у меня с концертами пока… никак. Иначе бы с тобой не сидел здесь. И что, лишь потому, что делать нефиг? Только поэтому? Да нет, Мавр. Вряд ли. - Ты мой альбом последний слышал? - Это с восемнадцатилетним вокалистом, что ли? Не слышал. - Жаль. Я надеялся, что услышу твою оценку. - Брось. Ты никогда не прислушивался к моему мнению, - с какой-то странной улыбкой отмахнулся Кипелов, - мы это уже проходили… хорошее здесь сегодня пиво. Ты пробовал? Мавр отрицательно покачал головой, без интереса глядя на нетронутую кружку. Пить ему сегодня совсем не хотелось. - Ты можешь мне объяснить, откуда такое… такая пустота вот здесь, - неожиданно проговорил он, коснувшись ладонью груди, – сердце вроде бьется, а чувство, будто его там и вовсе нет. Глупость какая-то. Противно, понимаешь? - Что-то случилось, Серега? – посмотрел на друга Кипелов. Он чувствовал, что с Мавром что-то не так. Что-то не так в его карих глазах, будто бы погас отблеск огня. - Да нет, в том то и дело, что все так. Все идет своим чередом, но идет не по тому пути, не по той дороге. Как там в песне… - Будто я опять свернул ни туда, – подсказал Валерий. - Да. Но назад дороги не помню, а впереди вязкий туман, как болото. Бред несу, да? Кипелов задумчиво водил пальцем по ободку кружки. Потом поднялся, взял рубашку со стула, кивнул Мавру: - Я пойду. У меня еще куча дел. - Ты знаешь, прозвучало как-то банально, - усмехнулся Маврин, – ладно, до встречи тогда. Рад был видеть. Кипелов пошел к выходу, так, будто хотел поскорее исчезнуть, затеряться в толпе обывателей. Маврик глотнул пива, не просто же так заказывали. Зря, наверное, философию развел. Валера не любит таких разговоров. И зачем вообще встречались? Пива выпить да о жизни поговорить. Не сделали ни одного, ни другого. Нда… Гитарист положил на стол деньги, махнул рукой официанту, и тоже направился к выходу. На улице снова было солнечно, о недавней непогоде напоминали лишь необъятные лужи на неровном асфальте да свежесть в вымытом городском воздухе. Маврин постоял у входа, щурясь на приветливое майское солнце, пару раз затянулся легкой, как этот день сигаретой, и пошел по направлению к ближайшему метро. Он точно знал, куда отправится. Точнее, к кому. Кипелов нехотя открыл дверь. На пороге стоял Сергей. - Ты чего тут? – удивился Кипелов. – Я только что вернулся. Мы ж виделись… Маврик шагнул через порог. - Дома есть кто? - Нет, - еще больше удивился бывший вокалист Арии. - Ну и не надо. Одной рукой Сергей закрыл дверь, другой притянул Валеру к себе. - Ты что?! - Я тебя хочу. Такое откровение повергло Валерия в некоторый ступор, который, впрочем, длился не долго. Удар был коротким и сильным, Маврин отлетел к стене и приложился затылком. - ТЫ ОХРЕНЕЛ?!! – то ли спросил, то ли утвердил Кипелов. Маврин не ответил. Да и что он мог сказать? Да, я не могу жить без тебя… ты нужен мне… пустота в груди – это то, что осталось после тебя… Нужно было сказать так, можно было сказать, но он не стал. - Я сделал ошибку, – тихо произнес, глядя в пол, облизывая кровь из разбитого носа. Голова закружилась от слишком сильного удара. Покачнулся, понял, что падает, успел ухватиться за стену. Почувствовал, как сильные руки поддержали, помогли выровнять положение. - Оставь, все нормально. Япойдупрости, – нечленораздельно, глотая слова. - Не пойдешь, в каком ты сейчас виде? Потом поговорим. И возражать не хочется, и оставаться нельзя. Но он остался. Кипелов принес из кухни смоченное в холодной воде полотенце и протянул Мавру. - Держи, поможет. Сильно я тебя? - Можно было сильнее. - Что происходит вообще? Что ты нес? - Ты хочешь знать? - Я хочу разобраться. - Хорошо. Я тебя люблю. - Я счастлив. И что дальше? - Ты понял? Я тебя люблю. - Я не… черт, Мавр… ты с ума сошел? - Да. Давно уже. А что, не заметно? Кипелов отошел к окну, отвернулся так, чтобы не видеть друга. Друга… как это называется? Друзья не лезут целоваться и не признаются в любви. Нет, признаются, конечно, но не так. А может, он все не так понял? Тоже вариант. Тогда как следовало это понимать? Я тебя люблю. - И давно ты так? – спросил Валерий. - Я не знаю. Это нельзя определить. - Может, ты называешь вещи не своими именами? - Как раз наоборот. - И ты бы смог со мной… - Это не главное. Нельзя любить отдельно тело и душу. По крайней мере, я так не умею. Я люблю не потому, что ты мужчина. Я не из этих. А из каких, хотелось спросить. Но Валерий понял, действительно не из этих. - И что ты мне предлагаешь с твоей… любовью делать? - Что хочешь. Только не издевайся. Не издевайся… кто над кем? Я не знаю, что делать. Я тебе верил. А теперь… А что теперь? Нет шансов. Заставить человека не любить нельзя. Можно, конечно, сделать гадость, принести боль, за которую нельзя простить. Можно предать, можно обидеть, насмеяться над чувствами. Можно ранить, чтобы он раз и навсегда забыл дорогу в твой дом. Но тогда ты сам умрешь. Потому что человек-то не чужой, практически ты сам, половинка твоей души, ее нельзя просто так взять и уничтожить. Что делать? Кипелов подошел к Мавру, сел рядом с ним. Он почти физически ощущал его смятение, да и сам находился не в лучшем состоянии. - Выпить хочешь? – предложил он, хотя прекрасно понимал, алкоголь здесь не помощник. Мавр отрицательно покачал головой, на Кипа он не смотрел. - Чеееерт… - выдохнул Валера. В голову не шли никакие другие выражения. - Ладно, не парься, – Сергей вдруг поднялся и улыбнулся, – это лишь моя беда. Ты здесь не причем, не переживай, живи как жил, а я больше не появлюсь в твоей жизни. - Ничего себе, не переживай! У тебя все так легко и просто! Признался мужику в любви и пошел жить дальше?! Я так не могу. - А что ты предлагаешь? - Я не знаю! - Ну, вот и я о том же. Из этой ситуации есть лишь два выхода, и два ответа – да или нет. Один из них не приемлем, другой вполне рационален. Да или нет… как все просто! Конечно, нет. Потому что я… не такой. Я не могу себе этого представить. Этого никогда не будет. Потому что я его не… люблю? Но я же люблю! Как друга, как человека. А это ни есть ли любовь? Если он уйдет сейчас, как я буду жить? Молча. Похоронить для себя и для мира все чувства, забыть этот разговор. Я его забуду, только если впаду в маразм. Да и то вряд ли. Я знаю, как это, когда на твое «Я люблю!» тебе отвечают «А я нет». Я не хочу причинять ему боль. Но и другого выхода не вижу. Черт, я просто боюсь… Он стоит, прислонившись к дверному косяку, и чего-то ждет. Тоже боится? Уйти, потому что это будет уже навсегда, он сжигает мосты. А я всю жизнь свою боюсь быть другим, в последний момент делаю шаг на проторенную дорожку. Вот он, векштейн. Тогда я тоже испугался, что останусь без работы, подвел ребят. Испугался поступить по-другому, может быть хоть раз неправильно. И сколько еще будет в моей жизни таких моментов, после которых ненависть к себе особенно сильна. Я устал, я так больше не хочу. Что может быть правдивее сказанных самой душой слов, что может быть сильнее, чем любовь не плотская, но духовная, когда понимаешь каким-то даже не шестым чувством – вот он, тот, кто никогда не предаст, не исчезнет, не забудет... Даже если между вами – сотни километров, даже если встречаетесь вы раз в год, мельком, но одного взгляда достаточно, чтобы сказать «Я здесь, я рядом, ничего не бойся, потому что я буду бояться за нас обоих, не грусти, я возьму твою грусть, будь счастлив, я отдам свое счастье тебе…». Это было – безумием… и в то же время, словно что-то подсказывало внутри: так должно быть… Скольжение рук по разгоряченному телу, навернувшиеся так не вовремя слезы, которые нужно скрыть, во чтобы то ни стало, чтобы не видел он… Замешательство и ожидание чего-то прежде неиспытанного. Запах волос и тепло его рук. Никогда не думал, что руки могут быть… такими… Счастье оттого, что он – рядом, здесь и сейчас, и полет над бездной, от падения в которую удерживают только эти руки… А на утро осознание всего случившегося, попытки не смотреть в глаза, бесшумное исчезновение, забытые на столе сигареты, боль в голове и груди, стыд, сожаление и восторг, ненависть ко всем и полное растворение в безумии. И – мысли, мысли, мысли… Следующий раз – в подсобке концертного зала, когда один уже отыграл свой выход, а другому лишь предстояло появиться на сцене… Запертые с внутренней стороны двери, неудобный жесткий стол, сладостная, почти болезненная дрожь по всему телу, запах страсти и одеколона. И ни слова о любви, которой просто не могло быть… Не должно быть… Лишь напоследок легкое пожатие руки, касание пальцами пальцев, мимолетная мысль – а у тебя руки дрожат… как же ты будешь играть? …Как извинение за все. И снова разлука на неопределенный срок, без звонков, без мыслей, без надежд. Потому что так легче. Да нет, не так конечно, это как сигареты – кажется, затянешься, и уйдут проблемы, и переменится мир, и кончится этот страшный сон. Кипелов никогда столько не курил. Родные видели, что-то происходит, пытались спросить, но тщетно, он знал, что никто не поможет, никто не поймет, и от того было как-то особенно тяжело. С этим нужно было заканчивать, вот только как? Они ведь и не встречались вовсе, жили своей жизнью, как и хотели, но ощущение, что извозился в грязи по самое «не хочу» не исчезало, въедалось в сознание червем, переплеталось со всеми чувствами, отравляя каждое из них. Гложет, гложет ощущение ошибки и постоянного страха – узнают, непременно узнают. И что тогда?! Кипелов почти не писал песен, это делали в основном другие члены группы, его это устраивало, все равно любая его попытка заканчивалась настолько тоскливо, что это стало пугать остальных. Говорить «Давай прекратим это» было тяжело, пусть даже потом следовало освобождение. Маврин долго молчал в трубку, Кипелову даже показалось, что он не ответит. Но нет. - Я давно ждал, когда же ты это скажешь. Голос на другом конце провода звучит глухо, но без напряга, словно бы человек действительно очень долго чего-то ждал, и уже смирился с ожиданием почти до полного безразличия. - Сергей… - слова застревают в горле. Волной поднимается непонятная злоба. - Хорошо. Я рад, что ты заговорил об этом. Я хотел сам… У меня дела, нужно идти. - Мы еще увидимся? - Конечно. Мы же друзья. Короткие гудки в трубке похожи на пульс. Я лежу на полу в полной темноте. Свет мне не нужен, он лишь жалкое отражение того, истинного… Даже нет сил поднять голову, как после почти смертельного удара, почти смертельного… от которого еще больнее, потому что и не умереть сразу, и жить уже нельзя… кости переломаны, разодрана кожа, лицо и грудь заливает теплая густая кровь…и что-то соленое и прозрачное ползет по щеке… и – боль, непереносимая… и немой вопрос – за что? Мне же больно… Мне больно! Мне больно, ты слышишь???? И – имя. Одно, и другого не надо. Ничего не надо, даже жизни… Кипелов гнал машину так, что позавидовал бы и сам Шумахер, и все равно ему казалось, что он почти стоит на месте. Рядом на сиденье валялся севший так не вовремя мобильный телефон, на звонки так никто и не ответил. В голове билось лишь одно – успеть! Если бы он только мог развернуть крылья и полететь… Свет встречных фар ударил неожиданно, рассекая реальность осколками битого стекла и предсмертным хрипом уже не нужных тормозов… *** «Вчера, около восьми часов вечера, на своей машине разбился известный российский рок-музыкант, лидер таких культовых групп, как Ария и Кипелов, Валерий Кипелов. Машина вылетела на встречную полосу и на огромной скорости врезалась в трейлер. Находившийся за рулем автомобиля Валерий погиб мгновенно, в то время как водитель трейлера получил лишь легкие травмы, не опасные для жизни. По этому делу проходит следствие, но и так с уверенностью можно сказать, что это был несчастный случай….» И статья чуть ниже: «… Сергей Маврин покончил жизнь самоубийством. Приехавшие на место происшествия врачи не смогли спасти гитариста…» *** Здесь было темно, не потому что здесь не было света. Он был, он был везде, но какой-то тусклый, неживой, как безликая мертвая пелена, застилающая взгляд… А еще здесь было очень холодно. Холод был липким, он заставлял страх в груди биться еще сильнее, он не оставлял ничего кроме страха… даже страх здесь был неживым, совсем не тот, который испытывают люди, он был постоянный, изматывающий, он становился частью тебя… потому что это была не жизнь. Я никогда не думал, что может быть место хуже чем Ад. Ад показался бы мне Раем, взамен этой безликой, убивающей чувства, пустоты. Блуждая среди таких же душ, я все время думал о нем. Пожалуй, это было тем единственным, что удерживало меня на грани безумия. Я вспоминал его глаза… Лучистые зеленоватые озера силы и света… С каждым мгновением мне казалось, что я забываю черты его лица, и я раз за разом воскрешал в памяти те моменты своей жизни, которые мне посчастливилось пережить с рядом ним…. Сейчас это казалось сном, будто бы и не было ничего, кроме бесконечной мертвой пустоты… Наверное, так и есть. Конечно же, так и есть! Все это мне пригрезилось - другая жизнь, друзья, музыка, его голос… его просто не могло быть в таком месте… он не мог умереть… Мысли накатывались одна за другой как волны, перемешивались и исчезали без следа, а за ними приходили новые… Время здесь не имеет значения, его и вовсе нет… Мысли были бесконечными, превращались в безликие отголоски чего-то нереального… Я уже не мог вспомнить… я пытался, но с каждым разом требовалось все больше сил, чтобы убедить себя… Где ты?.. Слышишь ли ты меня? Помнишь ли? Только не забывай, прошу тебя… Пожалуйста, удержи меня… Вернись за мной… Прошу тебя… Я не знаю, кто ты, кто я, но знаю, что ты есть… где-то… это всего лишь мираж… *** Неподвижный силуэт. Ветер треплет волосы, раскидывает их по плечам, играет с пшеничными прядями, словно приглашая - пойдем же, посмотри, сколько света и тепла! А ты сидишь здесь уже целую вечность, и печаль в твоих глазах, словно осколки льда… Он не замечал ветер. Ему было наплевать на свет. Он думал лишь об одном. Ты хранитель, теперь это твоя судьба - защищать людей. Тебе оказана величайшая честь… - Это ошибка. Я не тот, кем вы все меня считаете. Удивление на лицах. Ты отказываешься? Ты не понимаешь?... Усталый вздох. - Какой же из меня хранитель? Кого я могу сохранить?.. Здесь были свои законы. Свои правила, и по ним нужно было… жить, как бы глупо это не звучало. Словно бы его наняли на работу, только за нее платили не деньгами, а спокойствием собственной души… это был некий параллельный мир, который с легкостью пересекался с обычным. Временами люди даже ощущали присутствие, но по недомыслию или просто своему человеческому упрямству они списывали помощь хранителя на какую-то там удачу или просто на… что-нибудь. Сколько раз он сам отмахивался от своего хранителя, и смеялся над чудом избежавшей опасностью, приписывая заслуги своему эгоцентризму… Он не хотел знать, что стало с его родными после аварии. Конечно, им больно. Он не хотел на это смотреть… Однажды он увидел Лену… она постарела, казалось бы, лет на десять… Он пронесся мимо ветром через открытое окно, легко коснулся ее щеки… Женщина вздрогнула и ему показалось, что она видит его - так пристален был ее взгляд… бледные губы шевельнулись, выпуская на волю имя… Нет, милая, не он. Но он тебя слышит… Сергей… что же ты наделал?! Больше он не приходил к ней. Он и так знал, что с Леной все будет в порядке, боль не пройдет, но уляжется в самом дальнем углу сознания, и с ней даже можно будет жить… вот только по ночам будет страшно… *** На репетиционной базе было тихо. Никто не бренчал на гитаре, не настраивал барабаны и не травил пошлые анекдоты. Так было уже две недели, с того самого дня, когда в доме у Манякина раздался звонок, и голос в трубке сказал, что завтра ничего не будет, потому что Кипелов погиб. Бесконечные соболезнования, бесконечные звонки… Молчанов отключил телефон. Все рухнуло. Вот вчера они весело обсуждали в поезде какой город будет следующим, а сегодня это уже не имело значения. Не имело смысла. Валерия Александровича Кипелова больше не было в живых. А через несколько дней почти столь же нелепо погиб Сергей Маврин. - Что ж это делается то? – спросил в никуда Александр. Никто ему не ответил. Придавленные к земле тяжелым грузом потери и ответственности Музыканты не поднимали головы. Алексею Харькову хотелось провалиться сквозь землю, хотелось кричать, раздолбать здесь все к чертовой матери, но в бессильной злобе на судьбу он понимал, что ничего не изменит…. *** - Ну вот, - глядя в мерцающий монитор, заметил Хранитель Спецхрана №3, - они опять умерли… ВЛАДЛЕН! – раздался громовой голос. - Чего? – сонный и недовольный из помещения, использовавшегося раньше под криогенную камеру выполз лохматый и всклокоченный бывший Хранитель Спецхрана №1, разжалованный после известных событий в помощники. Вообще многое изменилось с тех пор в системе Спецхрана. Во-первых, Хранителей ставили по двое, а то и по трое, во-вторых, доступа к предметам они более не имели, а если бы и захотели злоупотребить полномочиями тотчас рассыпались бы во прах. - Кто там у тебя умер? – недовольно прохрипел он, прочищая горло. - Твоя эта Лиса Золотая и Серебряный Волк. Совет приговорил их того к разделению. Один типо Ангел, второй типо Демон, вон гляди в новостях передают. Никанор Вениаминович решил устроить реалити шоу, типо кто кого быстрее убьет. Владлен окончательно проснулся: - Они что совсем обалдели? Мы же того, время вспять повернули и они должны были через год обратно оборотнями встать. - Наивный ты человек Владлен! Неужели не знаешь, что маховик времени – это так детские игрушки, а вот тебе за убийство члена совета еще не такое светило бы… они могут только подумать и все полотно истории меняется… а ты говоришь… - Но что же мы упустили? Нельзя так взять и стереть все кармические заслуги, тем более у Ио! Почему они так и остались людьми? Хуже всего то, что они умерли людьми… естественно Никанор Вениаминович не мог упустить такого шанса! Небось, все со спецэффектами сделал… но погоди… - он хлопнул себя по лбу, - а как же семена? Хранитель Спецхрана №3, у которого пока не было имени, скривил мерзкую рожу. - Чего не знаю, того не знаю! - Помнишь, давным-давно еще до создания времен Небесная Лиса и Мать Волчица стали делить семена. И все, что горели красным и искрились, подобно солнечному свету забрала себе Небесная Лиса и сказала, что да будут они ее дочерьми, а все серебряные, светящиеся точно свет луны забрала Мать Волчица, и сказала, что да будут они ее сыновьями. Бла-бла-бла во веки веков. Ну потом, понятно выродились и те и другие, но одно семечко как не старались не могли разделись, так типо возник Инь-Янь. Но Небесная Лиса и Мать Волчица потянули каждая со своей стороны и остались со своими семенами… - Владлен, ну это ж бред! - Почему тогда, Ио была мужчиной? - Иди ты со своей демагогией и без тебя тошно… чего делать-то будем? - Чего-чего шоу смотреть, голосовать… у тебя сколько маны? - Все равно не хватит, думаешь, вампиры за хэппи-энд будут голосовать? Сейчас как же жди… они за своего Велиара сами в ад спустятся и помогут добить… - А если одумается… - Демон? Ты с гвоздя упал? - Ну и лексикон у тебя, знаешь ли… вредно нам со смертными общаться… Оба Хранителя замерли перед экраном, дабы узнать, что будет дальше. *** Чужое присутствие он почувствовал сразу на самой грани восприятия, и почти тут же понял, что это хранитель. Не сильный и не из высших. Такого будет легко опустошить… Он уже знал, как это делается, даже сам пару раз принимал участие в охоте. Нужно сосредоточиться на объекте и мысленно коснуться его ауры.. провести рукой по лицу, шее, сводя на нет сопротивление. А потом можно даже немного поиграть с жертвой, понаблюдать за ее нелепыми попытками высвободиться из гипнотического плена твоих глаз… Яростная, полная сил душа бьется в твоих руках - незабываемое ощущение. Когда по всему естеству разливается чужая сила, а вместе с ней и эмоции, которых так не хватает здесь… Раскрыв крылья, возбуждаясь от мыслей о предстоящем пире, он ринулся туда, где сияла такая желанная, такая живая душа… нужно успеть раньше остальных, а то можно вполне лишиться удовольствия. Когда он появился, вокруг жертвы уже собралось по меньшей мере десятка два обитателей нижнего уровня, но пока никто из них не рискнул подойти ближе, потому что сияние, исходившее от хранителя, было способно доставить массу не самых приятных ощущений привыкшим к сумраку глазам. Они решили попробовать извести его на расстоянии? Ну что ж, он не думал, что это получится в полной мере, но вполне его ослабит, и тогда можно будет подойти ближе и заявить о своих правах… *** - Но ведь если Ио убьет своего Варфульфа тогда… тогда со временем весь их жалкий мир наводнят бесчестные создания, и вампирам и всем темным станет вольготно пастись… - Или еще хуже, - мрачно заметил Владлен, - к власти придут какие-нибудь демократы из Черных оборотней… - Что делать будем? - Дай-ка я попробую. Владлен сел за компьютер, набрал код доступа своего невольного коллеги. Вызвав командную строку принялся подбирать IP центрального генератора реальности. Все шло неплохо до того уровня, как Главный Хранитель не заметил лишнего пользователя. В Спецхране № 3 погас свет. - Аварийное питание включиться через 45 секунд, пожалуйста, соблюдайте спокойствие! - Пошли! – гаркнул Владлен, потянув за рукав своего товарища. Гулко отдавались их шаги в помещении Спецхрана. - Берем самое необходимое и самое действенное. Я более ли менее помню шифры. - Аварийное питание включится через 20 секунд, пожалуйста, соблюдайте спокойствие! Облачаясь в защитный Костю Хранитель Спецхрана №3 робко спросил: - Владлен, дай мне имя, раз уж мы теперь вместе в этой лодке. - Ну хорошо, - улыбнулся тот, - пусть имя тебе будет Ганс, я потерял его когда-то. - А я и не помню было ли у меня какое-то имя… - Это потому, что ты поступил на службу позже меня. Скорее джеммуем! Они проглотили несколько джеммов фирмы Лаки Лай, которые впрочем станут общедоступными уже к 2045 году. Владлен и Ганс вышли за пределы видимости общей реальности. Все теперь представлялось им в виде несуразных громоздившихся друг на друга кубиков. - Где ты этому научился? - боязливо спросил Ганс. - Я много читаю, - отмахнулся Влад, - нам нужен допуск третьего уровня, там отмотаем время назад, а если не получиться… придется вмешаться так… Они приблизились к высокой двери с кодовым замком, от нее веяло холодом. Владлен съел еже один джемм и легко рукой поковырялся в структуре замка, который приветливо распахнул им дверь. Они очень спешили. - Куда теперь? -В ад конечно! Если Велиар убьет Ангела Хранителя то нам уже не фиг будет возвращаться назад. - Но они же уже почти ничего не помнят! - Это твоя забота, кто у нас тут по магии специализировался? Ад в джеммовом режиме выглядел отвратительно. Нагромождение обтекаемых валунов ни то из пенопласта, ни то из неопрена… вокруг них светились иссиня-черным семена Демонов и прочих сущностей, которых Хранители Спецхрана просто не видели, и лишь в центре этого круга ярко горело серебряное семечко и чуть тусклее золотое… - Так и чего? - Мы сейчас на самой грани их понимания, низшие нас даже не почуют. - Точно? - Не боись, давай свои наваждения! Ганс замер, сосредоточившись на символе Инь-Яня, он распушил свой сакральный хвост, который был виден только теперь за джеммовой пеленой, словно тысячи антенн волоски излучали сигналы, которые видел и Владлен тоже. Золотое семечко покраснело и засветилось сильнее. - Это хорошо? – прошептал Владлен. - БМП, - лаконично заметил Ганс…, - но что-то мы уже изменили, надо уходить в верхний джемм, иначе засекут! - Быстро схватываешь! На следующем уровне они видели лишь Волка и Лису стоящих напротив друг друга. Лиса скалила зубы, готовясь к прыжку, а Волк, ослепленный или обессиленный беспомощно озирался по сторонам, не в силах понять что происходит…. В руке у Ганса откуда-то возник фонарь. Продираясь сквозь окружающую серость он осветил обоих. Кажется они видели его или чувствовали… Волк пошел на свет… осторожно отдаляясь Ганс и Владлен оказались у выхода… - Я читал, нельзя идти тем же путем, что пришли… давай-ка, дай и ему тоже… Ганс изловчился, метнув несколько джеммов, Волк как будто все понял, поймав одну зубами. Как только лимонный привкус и кусочки стекла растворились в пасти на них взирал утомленный путник с посохом в руке. - Что за хрень!? – удивился Влад. - Джемм на всех по-разному действует, - отозвался Ганс, - пойдем с нами? – спросил он у Волка. - Я не могу, - отозвался тот, я должен охранять людей… - Кто это тебе сказал? Хранитель задумался… а действительно кому он Должен? Кто ему Сказал? Или Что? Когда это было? И было ли? С ним ли? - Тебя чуть не выпили, так что не дури… будешь того нас защищать, если хочешь… Они поднялись еще на несколько уровней в джемме. Тут уже было совсем не страшно. Совет и Старейшины сюда не доберутся, не говоря уже о том, что все трое вышли за пределы пределов. - А нас, между прочим, дезинтегрируют, как только узнают, - философски заметил Ганс. - Или аннигилируют, что, в общем-то, одно и то же, - согласился Владлен, - но теперь мы будем поворачивать время вспять и исправлять ошибки, только не с помощью нашего маховика, а с помощью его вот… - Валерий Александрович, - а не поможете ли вы нам? Утомленный путник с посохом в руке вздрогнул… Он почти не помнил своего имени… да и его ли это было имя? Валера Раскрошилось стекло на 75 этаже в одной из башен близнецов в далекой Америке, когда Боинг на огромной скорости врезался в небоскреб. ВАЛЕРА Самолет рухнул на здание Пентагона. ВАЛЕРА!! Сотни людей выдохнули в ужасе предсмертной агонии. Огонь поглотил небоскребы, самолеты, и тех, что были людьми. Взгляд путника сделался осмысленным. - Кто вы? Что мы тут делаем? Где Сергей? Где-то в морской пучине лава вырвалась на поверхность. СЕРГЕЙ Огромная волна, выше самого высоко шторма с разящей скоростью приближалась к незащищенному берегу. СЕРГЕЙ!! Тысячи людей выдохнули в ужасе предсмертной агонии. Сквозь оболочку предпоследнего уровня джемма в пространство, где находились незадачливые служащие Спецхрана, а отныне явно безработные Хранители, взорвав тонкую мембрану отчужденности ворвался горящий сгусток плазмы. Он походил на шаровую молнию, угодившую в поток броуманского движения. Ганс, превознемогая страх кинул несколько джеммов в горящий шар. Вспышка последовала незамедлительно, как будто в небольшом пр ...
Io: ... остранстве произошла реакция антивещества с материей нашего мира. Однако когда резь в глазах исчезла перед ними стоял Сергей Маврин, за спиной вместо перепончатых крыльев, как ожидал Ганс была… гитара. - Вэк, - сказал Ганс, - потому что выразить охватившую его гамму чувств иначе он не мог. - Где мы? – незамедлительно спросил Сергей. - Вэк… - повторил Ганс. - Ты все равно не вспомнишь, - отмахнулся Владлен... – значит так любезные, чтобы и нам не остаться без работы, Валерий Александрович, - имя Влад сказал шепотом, боясь еще каких-нибудь разрушений, - верните нас всех, пожалуйста, на 4 года 2 месяца 6 дней 5 часов и 10 минут назад. - Но как? - Вы знаете, - улыбнулся Ганс. *** Они встретились вечером, в одном из многочисленных московских рок-клубов. Да и не клубов вовсе, а так… забегаловка местного разлива. И кстати, с весьма неплохим разливом. За окнами бушевал сильный, совсем не весенний дождь, и промокшие посетители спешили скорее занять теплые сухие места за аккуратными, по-домашнему уютными столиками. Кипелов как раз заказал у услужливой молоденькой официантки пиво, когда в клуб, стараясь не привлекать внимания, проскользнул Маврик, проскользнул и сразу же направился к знакомому, не один год навещаемому столику. - Ты опоздал, - усмехнулся Валерий, взглянув на часы. - А тебе как всегда нужно это отметить! – в тон отозвался Маврик. Они не поздоровались, не протянули друг другу руки, не потому что не хотели, просто их отношения давно перешли за ту грань, где нужны формальности. - Я пиво заказал. Будешь? - Я-то буду, а вот ты, кажется, не пьешь, - Маврин развесил на соседнем стуле промокшую куртку. - Пить и выпить – разные вещи. - А сейчас ты что собираешься сделать? - Выпить. - Ну простите, сэр… Расскажи лучше, как жизнь? - Неплохо. Зачем ты спрашиваешь такие банальные вещи? Знаешь ведь, что жаловаться не буду. Маврик улыбнулся краем рта. Он знал, он все прекрасно знал… Стоило бы спросить еще что-то, но он так и не придумал, что. Он просто ждал, когда заговорит друг. Кипелов как всегда догадался, что от него требуется. - У меня концерт 20 мая, в Питере… Хотел спросить «придешь?», но вовремя сообразил, что это глупо. Нет. Не придет. Никогда не приходит на мои концерты, потому что вечно занят. Да что там, и я на его не прихожу, потому что знаю, что не увижу ничего нового. Он изобретателен, обязательно удивит чем-нибудь зрителей, но я-то не зритель. - Ваш заказ, – девушка-официантка поставила на стол две кружки. - Спасибо, милая, - улыбнулся Кипелов, окончательно смутив девчонку. Она хихикнула, пряча взгляд, и убежала к бару. Сейчас, наверное, будет взахлеб рассказывать подругам о том, что ей улыбнулся сам Валерий Кипелов. А подруги… те, что помоложе, будут рваться в зал, посмотреть своими глазами, а те, что постарше, лишь снисходительно покачают головой, они уже и не такое видели. - А у меня с концертами пока… никак. Иначе бы с тобой не сидел здесь. И что, лишь потому, что делать нефиг? Только поэтому? Да нет, Мавр. Вряд ли. - Ты мой альбом последний слышал? - Это с восемнадцатилетним вокалистом, что ли? Не слышал. - Жаль. Я надеялся, что услышу твою оценку. - Брось. Ты никогда не прислушивался к моему мнению, - с какой-то странной улыбкой отмахнулся Кипелов, - мы это уже проходили… хорошее здесь сегодня пиво. Ты пробовал? Мавр отрицательно покачал головой, без интереса глядя на нетронутую кружку. Пить ему сегодня совсем не хотелось. - Ты можешь мне объяснить, откуда такое… такая пустота вот здесь, - неожиданно проговорил он, коснувшись ладонью груди, – сердце вроде бьется, а чувство, будто его там и вовсе нет. Глупость какая-то. Противно, понимаешь? - Понимаю, - тихонько сказал Валера, дотронувшись кончиками пальцев до руки Сергея, лежащей на столе. Разряд как от электрического удара, обоим показалось, что они ослепли на мгновение. На столе около нетронутой кружки Маврина лежал Инь-Янь загадочно сверкая то золотым контуром, то серебряным… и если бы вы были оборотнем, то обязательно увидели бы между ножек стула кончик рыжего лисьего хвоста
Veliar: Io ну ладно, авторство ты мое указал.... но придупреждать же надо!)))
Veliar: IoИ ВООБЩЕ Я ЕГО ДОПИСЫВАТЬ СОБИРАЛСЯ!!!!! ррррр!!!!!!! ПОКУСАЮ!)))))
Veliar: ... но прикольно получилось, не находишь? а я думал, мне стыдно не будет.... почти не стыдно....)))
ТимЫч: как раз полный бред......... - Ненавижу! – тихо шептал Тимофей, пытаясь освободить руки от веревок, но это не удавалось. – Я не буду делать то, что ты хочешь! Но никто не собирался спрашивать его мнение. И главное: никто не будет его искать. Артур подобрал его на улице. Таких сейчас много. Они выполняют разную работу не столько за деньги, сколь за питание. Но этот еще не успел опустить до наркотиков и помоек. Он пытался выживать в каменных джунглях мегаполиса. Сирота… Ему недавно исполнилось 18. Глаза карие, волосы длинные до плеч – темные, с легкими искрами золота на свету, непокорная челка. Взгляд маленького волчонка. И сейчас он пытался уничтожить этим взглядом. Артур спокойно направился на кухню, оставив мальчика сидеть в бессильной ярости. Он обломает его нрав, и тот станет послушным котенком. Эта игра очень забавляла его. Но начал он игру недавно. Он долго ловил себя на мысли, что не равнодушен к некоторым представителям мужского пола. Предпочтение было отдано молодым и рьяным. Но он хотел покорности. Это своего рода не реализованные амбиции, которые переросли в скрытый маниакальный садизм. Он хотел быть повелителем! И сейчас он начал это воплощать. Тима сидел связанный по рукам и прикованный наручниками к батарее за ноги. Он сидел на полу и строил самые невероятные планы попыток к бегству. К какому психу он попал, и что тот собирается с ним делать? Убьет? Искалечит? Неважно, но выбираться нужно. Но сколько бы он не крутился, пытаясь исхитрится и развязать веревки, он только натер лодыжки об металлические кольца и запястья о тугую веревку. Артур уехал по делам, предварительно вставив кляп юнцу. Не хватало, чтобы он тут орал и соседи вызвали ментов. Еще одна попытка у Тимофея на спасение улетучилась. Беркут заявился под утро довольный и пьяный. Упав на кровать в своей комнате, он мгновенно отрубился. Утром часиков в 12 или 13, он прошлепал на кухню. Спросонья поставив чайник на плиту, он вспомнил, что его пленник не ел уже сутки, а может чуть больше. - Если будешь орать и возникать по поводу какая я сука, то жрать не получишь. – предупредил Беркут маленького раба, убирая кляп. У Тимофея уже желудок прилип к позвоночнику и сводило челюсти от затычки во рту. - Хорошо. – сипло откликнулся он. Тимка не собирался спорить в данный момент. Ведь чего доброго за всякие выебоны мог вообще нихрена не получить, а кушать ооочень хотелось. – Я еще в туалет хочу. Артур развязал веревки и освободил ноги парня. Все тело превратилось в большую подушечку для иголок. Кровообращение восстанавливалось. Тима чуть не упал, когда встал на ноги. Артур любезно пригласил страдальца на кухню. Тимофей никак не провоцировал своего врага ибо у батареи не очень удобно сидеть, особенно часами. На кухне витали волшебные ароматы снеди, и казалось, что ничего нет прекраснее этого момента. Живот сводило сильнее. Как по волшебству перед изголодавшимся подростком появилась тарелка супа. Сказать, что она тут же испарилась, не сказать ничего. Он практически моментально уничтожил содержимое тарелочки. Тима было потянулся за мясом и гарниром, но тут же получил по шее. - Хочешь встретить вечер в больнице с клизмой и промывкой желудка? Перед такими доводами пришлось отступить. Он жадно смотрел, как Артур не спеша завтракает, попивая кофе и медленно ковыряясь в тарелке с макаронами по-флотски.Ему хотелось есть. Понимание, что это выйдет ему боком, сдерживало все порывы. Меж тем Артур стал излагать то, что он хочет от мальчишки. - Я не хочу постоянно тебя связывать и затыкать рот. Мне хотелось бы, чтобы ты жил здесь. – У Тимы глаза раскрылись от удивления. Раньше он таскался по всяким ночлежкам, и предложение жить в нормальной квартире со всеми удобствами было просто сказочным. - Зачем? – недоверчиво поинтересовался юноша. - Ты будешь присматривать за квартирой, затаривать холодильник, убираться…и… - Беркут немного покраснел. – Мне хочется, чтобы ты просто подчинялся беспрекословно. - Слугу изображал что ли? - Раба. – уточнил Артур. Бешеным эмоциям парня не было предела. А когда он прочел более подробные пункты его обязанностей и действия при неподчинении, челюсть пришлось ловить двумя руками. Он побелел и все, казалось, оборвалось. Это кошмарный сон. Это просто кошмарный сон! На многое он ни за что не пойдет!!!! Категоричное нет! Время многое делает с людьми. И еще недавно человек бил себя в грудь и доказывал что он независимая личность, а теперь он покорно и спокойно выполняет каждое слово приютившего его. Строптивых быстро обламывают и очаровательная игрушка не горела желанием заработать наказание. Тирании не было, но вою подавить удалось. Лучше выполнить каждую просьбу и спокойненько сидеть в Интернете или читать, чем голодать или быть прикованным к батарее за непослушание. Тем более с приказами обращались не часто.
ТимЫч: Вся тяжесть содеянного начала доходить лишь по прошествии нескольких дней. Артур сидел в удобном кресле авиалайнера, вылетающего дальше по маршруту. Рядом места занимали не знакомые люди. На душе было паршиво. Как они могли? Как могло такое вообще прийти в голову? Все началось с нелепой фразы брошенной Дубининым. Он сказал, что якобы Кипелов и Маврин живут вместе, как любовники. Ну, поржали, обычное дело. Чего только за кулисами не услышишь? Потом он рассказал, что якобы у них есть мальчик-игрушка, с которым они развлекаются. Что мол вот такой разврат устроили. Конечно, никто в это особо не верил, всегда хотелось хоть как-то досадить конкурентам, чего в этом сверхъестественного то? Но в тот злополучный день... они все-таки должны были сыграть вместе. Свобода, равенство и братство... с чего вообще Дубинин взял все это? Зачем начал этот нелепый азговор? Басист группы «Кипелов» трепался о чем-то с каким-то юношей похожего сложения, и тут Виталий ляпнул, что это де и есть та самая блядь. И понеслось... а парень был готов к конфликту, и если бы ни Харьков, то потасовка была бы неизбежной... и как было бы хорошо, если бы все этим и закончилось... но нет! Холстинин вспылил. Из-за чего? Беркут только сейчас начинал понимать что происходит в полной мере... Дубинин сказал, что этого так не оставит... да мало ли кто чего говорит? Но он не оставил. После концерта, все как водиться хорошенько выпили. Курили кальян, как всегда сплетни, пересуды... Дубинин сказал, что время для мести маленьким блядям. И все отчего-то поддержали его... и даже он - Артур, был не против... Что за бред? - Артур с силой сжал волосы в руках, но это не помогло... перед его мысленным взором стояло, искаженное бессильной яростью и страхом лицо Валеры... его руки крепко держали Холстинин и он сам... поставив на колени... Кипелов пытался освободиться, напрягал все свои сил, и один раз ему почти удалось... в это время Дубинин просто насиловал того самого парня лет 20 на вид. Почему тогда в тот момент у Артура не было сомнений в правильности действий? Почему рассудок не служил ему? Слезы текли по щекам Кипелова... он просил их отпустить его, он умолял прекратить... когда Дубинин напоследок двинул мальчишке в солнечное сплетенье, когда они уже не держали руки Валеры, он - Беркут видел как дрожали его руки... Почему он не сделал ничего, чтобы все прекратилось? Почему? Почему? Почему? ПОЧЕМУ?! Он видел как мальчишка отбивался... как противился, как кричал от унижения и боли, но он не сделал ничего, чтобы помочь ему, чтобы остановить зарвавшегося Виталика. И на следующий день все они вели себя так, будто ничего не произошло. И даже когда узнали, что следующий совместный концерт с группой «Кипелов» отменен. И даже когда узнали, что сам Кипелов попал в больницу с сердечным приступом, а может инфарктом. И только когда Маврин чуть ли ни ногой распахнул дверь номера Артура, и только когда он с силой вытряхнул его из-за стола, стукнув об стену, и заорав: - Да что ж вы за бляди такие? Только тогда Артур осознал степень своего падения... что оттуда из той выгребной ямы никогда не будет дороги наверх, потому что такое не прощается... такое ни то что не прощается... такое не может прийти в голову нормальному человеку... Его оправдания были тем более жалкими... он говорил что-то, понимая, что все эти слова не вернут назад тот вечер... Маврин не стал утруждать себя физическими разборками. На него легла слишком большая ответственность. Осознавав это все внутри у Артура сжалось... и было больно... больно физически. Он чувствовал себя мразью, испачканным с ног до головы, смердящим псом, а отмыться не было ни единого шанса... З.Ы. артур фореве я его люблю.
Veliar: ну это и не слэш вовсе... сказано ж - "... и всякий бред" Ignis! В твоих руках – струны лунного света. Они тонки как вены на запястье… И ничего, и никого вокруг, лишь ветры Все вторят тихой предрассветной песне. Все громче звуки, чувственней, смелей, Сначала только робкое касанье, как капли первые Осеннего дождя, как шепот после долгого молчанья. Но вот окреп и дождь, стал яростней и жестче Бить по нервам, И голос – он не шепчет, он поет, пусть тихо, Но так горько и легко… Гитары голос, струнный переплет, То настороженно, то чуть печально, То всполохом творящего Огня, Которым мир был высечен На карте небытия. Еще минута, миг, – и вот он, свет! А вместе с ним и тень, И сила, и мечта, И страсть, и бесконечное признанье! И облаков безудержный полет, и боль потерянных нелепо В прошлом крыл, И ярость штормовой волны, спадающей к подножью маяка, И рассеченное грозой седое небо, и яркий день, Что вспышкой вторгся в жизнь, и не желает исчезать бесследно… Все это – Реальность, вплавленная в Сон, И странствий Одиночество, в нем Откровенье мира… Но вот опять… смолкает звук, уже не бьет, не рвет на части дух, А только будто бы прощаясь, невзначай, дотронется легко, Залечивая раны, И тут же пропадет… И тишина, оставленная им, покажется вдруг вовсе не бездушной, Не мертвой, не пустой, и не случайной, В ней эхо Музыки живет, рожденной в пламени огня, Который вечно заставляет жить в сметеньи, Творить и изменяться самому, лелеять, Выжигать свою мечту, И быть – Таким… И Звуки находить в живом Молчаньи. И брать гитару вновь, идти на свет, И каждый раз как на последний бой, Под ливень несмолкающего шквала, Сулящего Признание и Славу… Но не за тем, наверное, выходишь ты на сцену, А ради тех, кто в музыке твоей Открыл и для себя Доступный каждому, утраченный когда-то смысл, Огонь которого несет с собой тепло… Огонь твоей души, аккордом рвущийся, врезающийся в жизнь! Пусть он горит! И будет маяком для тех, кто не нашел Своей звезды на небосклоне мира. Пусть он горит! Пока еще звенящие гитары переливы Тревожат сердца одинокую струну…
Veliar: Подарок. Концерт в клубе. Обычное дело, сколько уже таких было! В Питере, в Москве… за тот недолгий срок, что существует группа «Маврик» в новом составе, они успели очень многое, возможно даже больше, чем он смел рассчитывать. Может быть, тому причиной было уже хорошо известное имя гитариста, ставшее брендом наравне с «Арией» и «Кипеловым», а может быть неиссякаемое стремление все того же гитариста создавать новое… Иногда ему даже начинало казаться, что группа держится исключительно на его, Маврина, энтузиазме, и тогда все хотелось бросить, отпустить их всех ко всем чертям, зашвырнуть гитару в самый дальний и темный угол, чтоб никогда больше о ней не вспоминать… И именно в такие моменты он смотрел на них, и его сомнения исчезали, нехотя и словно бы как-то натяжно, но все-таки… Нет, они действительно стараются! Чего стоит один Андрей… учиться на математика и при этом выдерживать такую нагрузку – почти нереально для нормального человека… они почти никак не выказывали своего недовольства, но порой Сергей замечал брошенный мимолетно недовольный взгляд – мол, сколько можно! Придержи коней, куда торопиться? А он действительно торопился, сам не знал, куда и зачем, но почему-то хотелось работать на износ, до полного изнеможения, до отупения, ведь стоит только минуту посидеть без дела, как тут же произойдет… что-то неприятное. Вторгнуться в сознание непрошеные мысли и воспоминания, а он не мог позволить себе такой роскоши, чтобы мир снова сузился до одного человека… До выхода оставалось каких-то 15 минут… Маврин любовно провел ладонью по белому гитарному корпусу. Ему было даже немного жаль… *** Сергей открыл дверь, нашарил на стене слева выключатель, вспыхнул яркий свет «дневных» ламп… Обернувшись, он напоролся на пронзительный взгляд зеленоватых глаз. Как на холодное лезвие ножа… Кипелов сидел на его любимом крутящемся кресле с видом олигарха, зашедшего посмотреть, как работают подчиненные. - Что ты здесь делаешь? – такого визита Маврин не ожидал, и искренне надеялся на то, что голос прозвучал ровно. - Неприветливо… - усмехнулся Кипелов. – Вообще – я тебя жду. Знал, что выходные дни не для Сергея Маврина. Мерзкий, чуть ироничный тон. Как же бесит! Зачем он здесь, чего хочет? - Я тебя слушаю. Говори. И быстрее, мне работать надо. - Как всегда… Чего ты бесишься? - Ты о чем? - О гитаре. О том, что ты устроил на концерте. Ведь я прекрасно знаю, почему ты ее разбил. Я видел, в Интернете. Ну конечно, в Интернете… кто-то уже доложил. - Тебе жаль? Деньги верну. Хоть сейчас. - Перестань! – Кипелов сжал кулак. В голосе появились стальные нотки. – Не гитару мне жаль. Тебя! Сергей почувствовал, как внутри него поднимается черная ядовитая волна. Интересно, кто быстрее сорвется? - Неужели? С каких пор?! - Просто я вижу, что с тобой происходит. Ты решился жить самостоятельно – ну так живи! И не надо устраивать истерику. Ты сам решил уйти и принял решение. И теперь сходишь с ума? Ты же выдохнешься… Да что он несет? Какое ему дело?!... Кто его пустил сюда вообще? - Я ушел, потому что ты слишком зарвался! Ты посчитал, что можешь просто так наплевать на меня, не считаться со мной… ни с кем из нас. Хотя ты огласил на весь мир, что это я задвигал твои песни. - Что ты говоришь… свят и непогрешим… ладно, я не за тем пришел, чтобы тебя воспитывать и с тобой спорить. Не маленький. Я просто… беспокоюсь. Вот и все. Я хотел поговорить. - Оставь свое беспокойство для кого-нибудь другого. – Зло бросил Сергей, уже не пытаясь себя сдержать. – А говорить мне с тобой не хочется, это теперь уже не имеет смысла. Ведь я был блядью, ею и останусь! Валера ничего не ответил. Поднялся и вышел за дверь. Маврин какое-то время стоял, закрыв глаза, потом схватил со стола кружку со вчерашним чаем, и шандарахнул об закрытую дверь. - Сука! Ненавижу!!! Лефлер приехал на студию раньше всех. Правильно, кому охота вставать в выходной в 7 часов утра? Только вокалисту… Посему Андрей очень удивился, когда увидел полоску света, льющуюся из-за плохо закрытой двери. Он с сомнением глянул на часы… восемь двадцать. В такую рань лишь один человек мог быть здесь. Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул, приготовившись пожелать доброго утра. И почему-то понял, что этого делать не стоит. Маврин стоял на коленях и собирал осколки белого стекла. Он даже не поднял голову, словно бы вообще не заметил появления Андрея. Для него не было ничего важнее в этом мире, чем собрать эти чертовы осколки… - Сергей? – позвал Лефлер. – Что случилось? - Ничего. Кружку разбил. – Ответил Маврик коротко и сухо. И тут же чертыхнулся, отдернув руку, как от змеи. На ладони проступила алая полоса. Андрей неуверенно спросил: - Помочь? - Нет! – раздраженно бросил Сергей. Но понял, что погорячился, добавил уже мягче: - Не надо, я сам. Принеси лучше чистое полотенце… тут кровища… блин… Андрей отыскал вместо полотенца бинт. Маврин небрежно замотал правую руку, долго возился с узлом. - Дай я сделаю… пожалуйста. – Попросил Андрей. Маврик не стал спорить. Пусть делает что хочет. Если этому мальчишке так хочется помочь – пусть. Это даже было забавно… Лефлер быстро справился с заданием, но не торопился отпускать руку Сергея. Бережно и нежно провел пальцем по ладони… и тут же покраснел до кончиков волос. Ах вот чего ты хочешь! Но почему всегда так по-идиотски смущаешься, когда предлагаешь себя мне? Неужели стыдно? Твои проблемы. До десяти точно никто не придет. Это было почти изнасилование. С заломленными до боли за спину руками. С отвратительно-пьянящим чувством блядства, которое придавало сексу еще большую остроту. Молодое упругое тело Андрея изгибалось в его руках, отвечая на каждое прикосновение. Он не проявлял ласки и нежности, он уже давно забыл, что это такое. Это была почти звериная похоть, имеющая одну цель – удовлетворение. Но не приходило даже этого. Он остановился лишь тогда, когда услышал сдавленный полустон-полувсхлип, и понял, что зашел слишком далеко… Отпихнул от себя, быстро оделся, бросил через плечо – сегодня работайте без меня, и вышел прочь, пытаясь унять дрожь отвращения к этому дню, к миру в целом и к себе в частности. *** Мобильник заверещал в самый неподходящий момент. Только пошла запись, и тут Холсту пришлось переться в другой конец зала за телефоном. - Ты б его еще дальше оставил! Не отвлекался бы… - вслед арийскому гитаристу полетело дубининское недовольство. Холст только отмахнулся – мол, отвали. Может, по делу звонят… Звонил Маврин. Действительно, нашел время! - Привет, рыжий! Ты знаешь, не вовремя… Какую?... а, ту самую … опоздал малость. Я уже ее сплавил… да знаю, что обещал, но ты думаешь долго! Можем другую посмотреть, есть еще парочка… не матерись! Не хочешь как хочешь! Мое дело предложить… ладно, все, пока, у нас тут запись. Холст захлопнул мобильник и выругался вполголоса. - Ты чего? – поинтересовался Дубинин, когда тот вернулся и занял свое рабочее место. - Да ну… Маврин звонил. Про гитару вспомнил, черт бы его подрал! - Про ту, с двадцатью четырьмя ладами? - Ага. Когда предлагали, не надо было… - Космическая вещь, кстати. – Со знанием дела протянул Дуб. – Кому она досталась? Мавр же повесится от зависти… *** Гостей было не много, только самые близкие друзья и коллеги по работе. Лишь только один раз кто-то опросил, почему он не позвал Валерия – ведь друзья же, долго проработали вместе! Он сказал, что Кипелова нет в городе. Больше никто не спрашивал. Смех, поздравления, шутки, необыкновенно красивая Лена… она специально купила платье для этого случая. Она хотела, чтоб ему нравилось… Все разошлись далеко за полночь. Сергей искренне поблагодарил друзей, сказал, что это очень много для него значит… перед уходом Лефлер вдруг тихо сказал: - Мне показалось, что ты весь вечер ждал… чего-то. Даже сейчас ждешь. Сергей улыбнулся, его слегка вело от выпитого спиртного. - Нет, Андрюша. Сейчас уже не жду. Он долго лежал и смотрел в потолок. Лена спала рядом, устроившись на его плече, устала после сегодняшнего сумасшествия. Незаметно для себя он начал проваливаться в забытье, которое не предвещало снов… Почти беззвучный гудок трубки выдернул его из дремы. Отвечать на поздний звонок не было ни малейшего желания, но он все же нашарил на тумбочке телефон… На дисплее синим высветилось – «Valera K». Минуту он тупо смотрел на телефон, надеясь, что звонки прекратятся. Потом не выдержал… - Извини, что так поздно… не мог раньше, понимаешь? – Валерин голос звучал легко и как-то… - Ну что ты молчишь? Выйди на улицу. - Сейчас? – по-идиотски спросил Сергей. Мысли вдруг все куда-то пропали, в голове царила приятная пьяная пустота, в которой резко и очень сильно бился пульс. - Сейчас. И ключи от машины возьми. Маврин осторожно вылез из-под одеяла, оделся, вышел на улицу… Зимняя ночь встретила пронзительной свежестью. - Я уже замерз ждать. – Валера выступил из тени. Вид у него действительно был замерзший. – Поехали. - Куда? - По дороге расскажу. Но он ничего не рассказал, просто указывал дорогу, отделываясь короткими репликами. Хорошо, что в это время суток на дорогах почти пусто, и можно вести машину синусоидами… Они остановились у знакомого Сергею дома… вторая квартира Кипелова, пустующая за ненадобностью уже много лет… они часто здесь бывали… Поднимаясь по лестнице, Маврин старался не думать о том, что происходит. Он просто позволил судьбе самой все распределить. Кипелов открыл дверь, пропуская гитариста вперед. Маврин обернулся. - Что ты… - Тихо. – Холодные пальцы накрыли его губы. - Не спрашивай ничего. Я не знаю, что будет завтра, через месяц. Но я знаю, чего хочу сейчас… Сергей проснулся утром с дикой головной болью и ощущением усталости во всем теле. Небольшую комнату заливал холодный утренний свет, он проникал в самые дальние уголки сознания, вытряхивая оттуда остатки сна. Рядом на кровати спал Валера. Его утро явно не смущало. Маврик некоторое время просто смотрел на него, потом осторожно коснулся русых волос, провел ладонью по щеке… - Дай поспать… - проворчал Кипелов, даже не открыв глаз. – С днем рождения тебя, кстати. Подарок в коридоре стоит. Красная, с двадцатью четырьмя, как ты хотел… Я забыл вчера сказать… - с этими словами он отвернулся, давая понять, что в ближайшие полчаса не произнесет больше ни слова.
dalilah: Ого! ай-ай-ай! Развратники! Кипеловбога на вас нет! А впрочем, молодцы)))
Veliar:
ТимЫч: dalilah не каркай, плиз
dalilah: ТимЫч я не умею каркать - я только мяукаю)
Io: Хватит флудить! грозно бугага....
dalilah: Io а то забанишь?
Валерий Кипелов: Не рассмотрел связи с ст. 28 Конституции РФ гласит: каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать собственную религию [….] иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Поскольку художественный вымысел не является убеждением. Очень большое произведение.Начало мне понравилось.
Io: Валерий Кипелов полагаю, если вы будете более внимательны вы поймете, что данная статья имеет самое прямое отношение к вышеозначенной теме.
Io: Сопли в сахаре :). Кто никогда не бывал в Киргизии едва ли сможет понять Почему. Почему люди стремятся на Иссык-Куль. Почему пытаются попасть туда, где нет нормального аэродрома и куда долететь возможно лишь с помощью небольшого самолетика, где домики ютятся близехонько друг к другу и оторваны от цивилизации на многие и многие километры. Сейчас, оно конечно, все не так радужно, Лужок вовремя сориентировался и принялся скупать пока недорогие земли для зажиточных москалей. Но аэропорты за месяц не строят, а от того еще царит там тишь да благодать… Спокойная вода. Жаркий климат. Фрукты круглый год. Почти тропический рай. После распада СССР все заводы разорились, а большинство русских уехали, но некоторые особенно дальновидные граждане постепенно начинали возвращаться. Сейчас там было тихо. Кристальный воздух подрагивал от полуденного зноя, небольшой АН-2 набирал высоту. - Не успеете оглянуться, как будем на месте, - заверил пилот пассажиров, - все будет хорошо, любуйтесь пейзажами! А смотреть было на что… Весь мир сейчас в небольшом окошке иллюминатора был похож на сказку с картинки туристических фирм, или на игрушку, которую можно повредить одним нажатием ни на ту кнопку. Все пассажиры зачарованно наблюдали за тем, что происходило за бортом. Перешептывались, делясь впечатлениями. Общее ликование и радость царили в салоне. Совершенно незнакомые люди улыбались и старались сказать друг другу что-то хорошее. Самолет совершил благополучную посадку недалеко от небольшого коттеджного поселка. Посадочной полосой ему служило некогда засеваемое поле. Кажется все привыкли к этому, и данные события не вызывали ни у кого никаких нареканий. Валера легко перекинул небольшую дорожную сумку через плечо, Маврин последовал его примеру. У выхода с импровизированной взлетно-посадочной полосы их ожидала опрятная пожилая женщина. - Вы товарищ Кипелов? - Да, - ответил Валера, его несколько смутило обращение «товарищ», но он не предал этому такого уж большого значения. Женщина приветливо улыбнулась обоим: - Я провожу вас в ваш дом. Сергей и Валера последовали за ней. Идти пришлось не очень далеко, едва ли пару километром. Было жарко, но ветер с Иссык-Куля обещал прохладу к вечеру и навевал приятные воспоминания. Домик оказался маленьким, но славным, без всяких ново-русских излишеств. Удобная кухонька, ванная комната с настоящей ванной, а не просто душевой кабинкой как в «трехзвездочных» российских «отелях», небольшая гостиная с телевизором и спальня с кондиционером, что еще нужно чтобы ничего не делать с комфортом? Они поблагодарили своего проводника и, проводив женщину, стали обустраиваться. - Думаешь, это честно? – спросил Валера, распаковывая вещи, тут же ставя на зарядку аккумуляторы для фотоаппарата. - Почему я должен быть честен по отношению к кому-то, по-моему, мы должны быть честными по отношению к самим себе, тогда все остальное будет гораздо проще… к тому же разве не правда то, что мы будем черпать вдохновение в природе? - Но мы же не уточнили, что эта «природа» будет располагаться в другой стране, да еще и у черта на куличиках… - Но природа тут любо дорого… пойдем, пройдемся? Они переоделись и направились осматривать окрестности. Цивилизация закончилась лишь только они миновали коттеджный поселок. Асфальт кончился еще быстрее. Петляющая грунтовая дорога вела по кромке рощицы прямиком к Иссык-Кулю. Сперва показалось, что все это расстояние они преодолеют минут за 15, но впечатление было обманчивым. Растительность осталась далеко позади, а на них надвигалось, росло и ширилось огромное синее блюдце до краев заполненное водой. Инстинктивно оба ускорили шаг, и, минуя полосу пожухлой травы, буквально выбежали на галечный пляж. Полудикий – полу обхоженный кое-как местными обитателями, до горизонта в обе стороны ни одного человека! Крупная черная галька поблескивает на солнце мокрыми боками, похожая на черепашьи яйца, перекатываемая набегающими волнами. Много лет пройдет тысяча, а может две тысячи лет, прежде чем все эти камни превратятся в песок… Сердце колотиться… ощущение, что попал в рай, или на картинку из журнала… Сергей едва сдерживался, чтобы не пробежаться по кромке прибоя, просто так от ощущения, что весь мир сейчас в эту минуту принадлежит им. Он подпрыгнул, обернувшись лисой и дал деру, брызгаясь и отфыркиваясь от соленой воды… вдоль береговой линии. Валера смеялся… так чисто… так светло… Сергей играл с волнами, нападая на них, затем со всех ног спешил обратно. Валера не перевоплощался он, легко поднял Лиса на руки и вошел в соленое озеро-море по колено. - У меня волосы намокнут, не кидай… - прорычал Рыжий Лис, лизнув Кипелова в ухо. Тот осторожно опустил Лиса ниже, чтобы тот смог рассмотреть что там делается на дне, как мальки и маленькие креветки снуют туда сюда… Лис попробовал дотянуться до них лапой, но живность в беспокойстве расплывалась кто куда. Валера смеялся, легко вытащив Лиса на берег он сел рядом, охватив взглядом необъятную ширь. Недолго думая он лег прикрыв глаза ладонью, вдыхая соленый воздух полной грудью… Лис теребил его за штанину или просто напрыгивал, играя сам с собой. Валере было спокойно. Все московские заботы остались далеко за бортом АН2. Все эти переживания, бесконечная череда серых трудовых буден, с некоторыми проблесками искрометного юмора и былого задора, а потом опять рутина… рутина… рутина… Но сейчас все это было не важно. Это было не с ним. Не в этой жизни. Потому что в этой жизни был большой полудикий пляж, соленые брызги, жаркое солнце, полудикий мир и Рыжий Бес рядом. Казалось, что после кассеты, которую записала камера слежения на студии всему придет конец. Они больше никогда не увидятся. В последний момент Сергей успел применить чары и Галина увидела Кипелова в обществе очаровательной блондинки, а Лена Сергея с двумя полуголыми фанатками. Тем не менее все зашло слишком далеко. Галина выгнала его сказала, чтобы он катился на все четыре стороны. Валера не протестовал. Их маленькая квартирка в уютном дворике недалеко от Баррикадной приняла его в свой тесный покой. Нет, не правдой было бы если бы Валера сказал, что не ценил своих близких, но врать больше он не мог и не хотел. Надо было что-то решать… и он решил. Иначе не было бы его здесь. Иначе не прикрывал бы Алексей Харьков его стремительный отъезд из, погружающийся в новую осень, Москвы… иначе не было бы ничего… В коттедж вернулись, когда солнце уже свалилось за горизонт. Большое, красное, круглое зачерпнуло одним боком соленой воды и упилось ею ни то с горя, ни то от радости. Близлежащую рощицу решили оставить на следующий день. Пока не было сил… а дальше Тибет… горы… здесь даже в воздухе носилось что-то неумолимо высокое и праздничное… губы сами собой складывались в улыбку, и как можно было не улыбаться? Как можно было быть несчастным здесь и сейчас? Уснули тут же. Едва головы коснулись подушек. Этот день был переполнен событиями, зато завтра им не надо было никуда спешить. Волноваться о том, что что-то недоделано, переживать за зря, отвечать за кого-то… тишина и покой. Горы, лес, соленая вода… С утра в комнате было прохладно. Видимо все же стоило отключить кондиционер на ночь. Растрепанный Валера нашарил пульт на тумбочке, быстро тыкнув на кнопку снова залез с головой под плед поближе к теплу, к счастью к Сережке. Разомлевшее со сна тело Маврина отозвалось. Он прижал Валеру к себе, не открывая глаз что-то прошептал на ушко, путаясь в волосах Серебряного Волка, а может в своих… Так хорошо… почти не чувствуешь тела, ни своего, ни его… Остановись мгновенье! Но может в том и заключается смысл счастья, кажется, что вот-вот ухватишь синюю птицу за хвост, ан - нет! Уже стерлось, смешалось, выпорхнуло… Из-под пледа недоверчиво высунулась пятка. - А чего так холодно? – удивился Сергей. - Мы вчера кондиционер не выключили, - отозвался Валера, зарываясь носом в рыжих волосах. - Пойдем на кухню, там должно быть теплее. Минуты длинные, вязкие… все без спешки… движения плавные, как будто зачарованы… Сергей обнял Валеру сзади, слегка прижав к себе, тот слегка повернул голову, их губы встретились в легком поцелуе. - Пойдем, искупаемся что ли? Или пройдемся по рощице, поохотимся немного? - Пойдем… Целый день они провели на природе, предварительно запасшись провиантом в одной из местных кафешек, которая нашлась с большим трудом. Они почти не разговаривали, бродили, держась за руки по рощице, или обернувшись Лисой и Волком бегали за немногочисленными полевками, на пляже грелись под лучами ласкового по-осеннему бархатного солнышка… Все было так, как и должно быть и наверное, никто не мог бы подумать, что еще совсем недавно у них ничего не было. И их самих не было. - Мы должны записать новый альбом! – кипятился Дубинин. - Мы должны сначала убедиться в том, что этот хорошо принят! – упорствовал Кипелов. Как ни странно дело чуть было не закончилось дракой. Почему? Из какой такой искры? Может просто многолетние обиды, может невозможность ужиться с оборотнем из другого племени, осознание его силы и опасности… Сейчас никто уже точно не мог ответить на эти вопросы. Сергей появился как раз вовремя, чтобы помешать конфликту. У Валеры дрожали руки. Он курил одну сигарету за другой. И тогда Сергей был рядом. И потом, когда они раскручивали по клубам «Путь наверх» словно бы выстраивая лесенку ступеньку за ступенькой. И потом, когда Сергей знал, что он должен уйти и уходил… - Ты появился как ангел хранитель… - Не преувеличивай… - У меня такое чувство, что все это когда-то уже было и повторяется теперь снова… - Лиса не может защищать Волка… - Но ты же можешь… - Валерка… ты даже не пытаешься понять, что за мощь в тебе сокрыта… - Мне это не нужно… Сергей нежно провел ладонью по волосам Серебряного Волка. Десятки раз расклад был ни в их пользу. Десятки раз Старейшины и Высшие Хранители выжигали память об Ио и Варвульфе из умов сотен людей и нелюдей. Десятки раз Священная Лиса и Мать Волчица собирали свои семена и десятки раз сияющая маленькая искорка солнечного света неизменно находила искрящуюся каплю лунного. Зелье забвения, смерть, радужный поток, ад и рай, маховик времени, Армагеддон наконец! Но сияющая маленькая искорка солнечного света неизменно находила искрящуюся каплю лунного. В подземельях ли утробы выжженной Москвы, на грани ли заджеммованой реальности, в рыцарских ли боях, в открытом космосе или в антивселенной сияющая маленькая искорка солнечного света неизменно находила искрящуюся каплю лунного. Перерезана ли была нить судьбы, укорочен ли путь, но даже сидя на великой горе Рождения, занятые ткачеством Священная Лиса и Мать Волчица непременно находили это чертово сдвоенное семечко! Как бы не пришивали они лоскутки между его половинками, сколько бы ни выстрачивали кружевных оборочек – препятствий сияющая маленькая искорка солнечного света неизменно находила искрящуюся каплю лунного. Сейчас над их головами было высоченное небо полное спелых звезд, гроздьями свисающих – ешь не хочу! Босые ноги приятно покалывали травинки и мелкие камушки. Оба то и дело задирали головы дабы рассмотреть все великолепие, которое щедро расточала природа. Сергей улучил момент и ловко подставил подножку Валере, поддержав того, помогая упасть… - Что ты творишь! – воскликнул Кипелов… - Смотри! – Рыжий завалился рядом, тыкая пальцем в звездное небо. Ощущение из детства, когда лежишь на крыше деревенского дома, а может быть в стогу сена где-нибудь на поле и смотришь в бесконечное небо, и веришь, что ты сможешь всё, что встанешь завтра с рассветом и сумеешь сделать всех-всех счастливыми и что-то такое теплое трепещет в груди, и кажется, что нет ничего плохого на свете, а впереди все только хорошее! Как жаль, что с годами это проходит и так редко можно прикоснуться… заглянуть… распознать… Валерины пальцы запутались в пальцах Сергея, он наблюдал, как перемигиваются между собой звезды… нет-нет да и вспыхивала одна ярче другой… Потом, отряхнувшись, бежали до самого коттеджа, просто так, не думая: почему… зачем… - Валера… как хорошо, что ты есть… - запыхавшись шептал Сергей, прижав Кипелова к себе… Сердце того билось часто-часто от быстрого бега… как будто Маврин держал в своих руках огонь, а может … только что пойманного голубя… Поцелуй похожий на вечность. Срывающиеся с неба звезды. Земля вращающаяся под ногами. Мир заброшенный за спину…. _end_ PS типо автору лень дописывать и жалко Хорька, который должен был первоначально умереть :).
ТимЫч: Валера сидел в задумчивости у окна, спокойно покуривая сигарету. Этот вечер был тих и немного вязок. Что в мире? Да плевать на этот мир. Сейчас совершенно не до того. За окном сгустились сумерки, и уже царила непроглядная ночь. Скудный свет луны было трудно оценить, т.к. на улицах горели фонари, заглушая всю романтичность ночи. Колечки дыма поднимались к потолку, растворяясь под ним. В один миг на его коленях очутился мохнатый друг. Серая лиса, с белым кончиком на хвосте и белой звездочкой на лбу, восседала на Валериных коленях. Точнее восседал…, т.к. это был ЛИС. Его понимающая морда уставилась в окно, пытаясь понять, что же там нашел Саныч. Валера поглаживал шелковистый загривок, мягко перебирая пальцами. Четвероногий друг довольно засопел, слегка высунув язык. - Тебе скучно? – внимательные серые глаза уставились на Валеру. – Хочется побегать? – и морда лиса расплылась как будто в улыбке. – Ты же у нас умный. Ты все понимаешь. – Кипелов потрепал любимца за ушком. Лис в благодарность лизнул в нос. - Опять! – раздался недовольный голос Рыжего. – Ну, стоит мне отвернуться как ты снова с этой зверюгой. Я не спорю, он милый. Но не забывай, что он хищник и дикий зверь! – наставительно закончил Сережа. - Я все прекрасно знаю. Но не могу оторваться от него, особенно когда он хочет моей ласки. - Тьфу! Валер, да ты со стороны на зоофила похож. Вечно с ним… - А сам-то! Со своими собаками! - Они домашние животные – возразил Серега. – Он милый, но дикий. Откуда ты знаешь, что он ничего не выкинет? Помнишь, когда ты его только припер домой. Ты уехал на гастроли, а твоя домработница с ума сходила. Он ей тут всю квартиру перевернул. - Он скучал. Мы разобрались с этим. Так могло поступить любое животное на самом деле. Теперь я его буду брать с собой. - Ты рехнулся. – Мавр сел за стол. – Тебе бы самому знать, где ты и что ты, а еще за животным следить. Можно конечно Рину попросить. А ты уверен, что он будет вести себя спокойно, а не начнет выкрутасничать? - Ну…. – Валера посмотрел с глаза лису. – Ты будешь себя хорошо вести, если я возьму тебя с собой? – они смотрели друг другу в глаза, пытаясь понять что у кого на уме. Лис потерся о руки Кипа. – Будем надеется, что ничего страшного не случится. - Хорошо. Тогда это тебе решать. – сказал Мавр, поднимая руки, будто сдается. – Я тут литературку почитал. О них, о лисах. Вот. Он какой-то мелкий. В холке меньше, чем средних размеров собака. Да и некоторые повадки как у кошки. Весит опять же… Ну не так. В нем 5 кило где-то. Я уже не говорю про окрас и звезду. Хотя чудны затеи матушки природы. - Может он лисенок, уже подросший. – Валера затушил сигарету, обнял обеими руками животинку, а тот в свою очередь прислонился к груди хозяина. - А фиг его знает. Ветеринар сказал, что он ухоженный. Были там всякие клещи, но это оттого что он шлялся по лесу. Скорее всего, его какой-то любитель необычного выбросил. Был лисенком – был нужен. - Да, у нас так многие животные гибнут. – Александрович взглянул на лисенка. Его глаза были закрыты, казалось ему вообще по барабану, что происходит вокруг, лишь бы кормили. Но Валера уже замечал его недюжий интерес к миру. Более того, дикий звереныш был умнее всякой собаки, о чем говорили его живые и богатые оттенками чувств глаза. - Подслушиваешь? – сказал он спокойно, чуть склонившись к серому ушку. Лис дернул ухом и медленно открыл глаза. «Что шутишь? Делать мне больше нечего!» - читалось в них, и снова продолжил дремать. - Засранец он. - Согласен. - \\ - В поезде потряхивало переноску на верхней полке. Валера попросил полочку выкупить специально для животного. Были, конечно, небольшие проблемы, т.к. ни паспорта, ни других документов на лиса у него не было. Только справка от ветеринара, что он не бешеный. Саныч посмотрел на свое серое создание сквозь дверцу-решетку. Там нервничая, смирно сидел Он. Беся… Бесенок… Рыжий Бес, несмотря на то, что окрас серый. Валера просунул ему немного колбаски, но лис есть не стал. А лишь тоскливо взглянул. - Мотает на полке вверху? Да? Подожди. Отъедем подальше, все успокоятся, Харьков перестанет свои вещи дермыгать, и я тебя достану. - Да ладно. Доставай хоть сейчас. А то не столько он там боится, сколько у нашего солиста руки чешутся. – Алексей хохотнул. В купе вошел Манякин и Голованов. Принесли с собой карты. А Молчанов чуть задержался, т.к. нес кому чай, а кому покрепче. )))))))) Все уселись. Валера придвинулся к окошку ближе, на коленях ютился Беся. Начали сдавать карты. За игрой пошли разные разговоры, обсуждение программы, нового альбома и просто за жизнь. Валера держал карты над столом, закрывая их от рядом сидящего Славы. Молчанов же держал карты под столом, пряча от солиста. Лис начал тыкать Валеру, пытаясь лапкой вытащить и выцарапать у него двух вальтов. Кип протестовал и шлепал по лапам. Беся скрылся внизу. Потом снова вылез и снова принялся за дело. - Да..е…ть! – на стол выпал один из вальтов, хотя Валера задумал другой ход. Но карта легла на стол, а значит должна быть сыграна. Ход против Славы… Тот задумался. Побил… Еще валет… Побил… Голованов добавил 10-ку и козырную даму… Взял. Маня попивал пивко, так как карты уже сбросил. Андрей пошел под Валеру… 9-ка… Бита… Козырной король на руках… последняя карта… Отбился. В дурачках остался Молчанов. Пока тасовалась колода, Кипелов анализировал последние ходы. Если бы не вальты, то неизвестно кто бы из троих остался. Он посмотрел на серые уши. Животное было поглощено раздачей карт. В течение 7-8 конов, никому не удавалось завалить солиста. А Валера прислушивался к царапаньям своего лисенка. - Валер, ты чего сквозь карты видишь? - Нет. – засмеялся. – Просто я старый и умный. Посмеявшись, все начали расходиться по своим местам. Харьков уснул сразу. Кипелов лежал и думал. В его голове никак не могло прижиться сегодняшнее событие. Животные конечно умные создания. Они многому могут научиться, но понимать какая карта, когда и какой масти…… Валера посмотрел наверх. С верхней полки была слегка свешана морда. Лис внимательно наблюдал, спокойно лежал на своей полке. -//- Москва. Снова… Опять… Гастроли были очень интересны, особенно наблюдения за животным. Кроме истории с картами, ничего больше неординарного не происходило. Лисенок вел себя тихо. Но та игра в дурака иногда всплывала в Валериной памяти. Александрович сидел и разговаривал с дочерью, а внучка на ковре играла с лисом. Она нещадно таскала его за хвост, дергала за уши и хватала, душа в объятиях. Как ни странно дикое животное было совсем не против. Он пару раз лизнул девочку. Валера почему-то был не в восторге от их игр. Что-то напрягало… Лис шуточно рычал, но Жанна была настороже. Она немного волновалась. Но Беся был всегда дружелюбен по отношению к маленькой девочке. Он никогда ее не цапнул, хотя поводов было море. Он всегда терпел. - Не дави ты на него так. Он же живой и ему больно! – немного сурово пытался навести порядок дедушка. Почему ему так неприятно? Ревность? Собственничество? Особенно ярко это ощущение, когда Сережа Маврин играет с Бесом. Любитель всех животных на земле. Валера просто видеть этого не мог, хотя пытался скрыть и сдерживать себя. И вот Сережа снова на пороге. Разговаривает с Жанной, играет с его внучкой и лисом. Блин! Чего сегодня вечером за проходной двор?! Валера нервничал. Видимо он переутомился, и дочь первая это заметила. Посмотрев на часы, Жанна стала собираться. - Серый, тебе своих дома мало? Ты еще сюда приперся! - Да какая муха тебя укусила? - Большая. - Я между прочим ему – Мавр кинул взгляд на лису, - витаминов принес. - Спасибо. Давай их сюда и вали. - Валер, я и обидеться могу. Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. Я тебе не мальчик на побегушках! И нечего тут из себя Отелло корчить. Сверкает бешеными глазами. Сережа завелся и кинув пачку таблеток для животного, быстро одел куртку и хлопнул дверью. -Черт! Все из-за тебя! Кипыч поплелся на кухню ставить чай. С одной стороны он рад, что остался наконец-то один, с другой - надо помириться с Мавриным и попросить прощения. Лис тем временем сел на стол. - Так. Это не порядок. Нечего на меня смотреть. Твое место на полу. На стол залазить нельзя. – но лис продолжал сидеть и при попытки Валеры спихнуть его, зарычал. - Твою мать! – Саныч взял полотенце. - Моя мама, между прочим, приличная женщина. – голос принадлежал молодому человеку и слышался со стороны стола. Кипыч стоял в нерешительности. Откуда голос? Он смотрел на лиса. Тот самодовольно усмехался. Валера и рань замечал хорошую мимику, но сейчас было не смешно. - Чайник кипит. – произнесло животное. Валера вздрогнул и выключил кипящий чайник. - А можно мне кофе с молоком? – наглое животное сидело, как ни в чем не бывало. Кипелов закурил. Досчитал до 10. - Это бред. - Ну, пока ты себя в этом убеждаешь, я не прочь заглянуть в холодильник. Валера стек по стенке и благо около стоял стул. Он сел. Попытка ничему не удивляться не прокатила. - К тебе подходить не буду, не дай Бог, чем-нибудь еще огреешь. – резонно заметило хвостатое чудо, и в подтверждении слов еще и отодвинулась. Лапкой он придвинул Валере пепельницу и сигареты, вдруг ему одной не хватит. - Так не бывает. – Кип пытался быть спокойнее. - Знаю. Но пока ты не придешь в себя, дальше с тобой общаться не имеет смысла. - Ладно. Я попытаюсь. – сказал хозяин дома затушив одну сигарету и взяв другую. - Я пока помолчу, а ты спокойно сделаешь мне кофе: 2 ложки сахара, 1 ложку кофе, кипяток полчашки, полчашки молока. Хотя из чашки не очень удобно… ну да ладно. - Хам. – Валера принялся готовить кофе и чай, скуривая уже третью сигарету. Что-то щемило в груди. Он сделал бутерброды. Как и было обещано, лис не обмолвился и словом. Валера сидел за столом, напротив него на столе сидел пригретый им лис и лакал из чашки свой кофе. - Порежь мне, пожалуйста, бутерброд на квадратики, я не могу откусывать. – Тихо попросил хвостатый. - На. – Кип придвинул ему тарелку с разрезанным бутербродом. – Ну и что дальше? - Ну, тебе интересно не мне. Вот и задавай вопросы, а я популярно постараюсь ответить. Только проще относись ко всему. У людей обычно не выдерживает либо разум, либо сердце. Хотя обычно у них первое и они кончают жизнь самоубийством. - Утешил… - Почему ты говоришь? – спросил Валера после паузы, собравшись с духом и мыслями. - Я рожден был человеком, в какой-то степени. Ну… Как ты… две руки, две ноги и так далее. Со мной в этом плане все нормально. - Но ты лиса. - Вот это уже другая степень моего существа. И человеческая формация и звериная – являются одним целым. Их нельзя разъединить. Ты читал про оборотней? - Ну, что-то слышал. - Так вот. Это значит, что ты ровным счетом о них не знаешь. Люди считают оборотнями тех, кто превращается в полнолуние в больших прямоходящих (ну на задних лапах) волков. Которые ищут себе пропитание, т.е. кровь. Но это не так. Я не спорю… Может такие индивиды и водились, но жутко давно и какая-то побочная ветвь. Оборотни бывают как волками, так и лисами. Волки придерживаются стаи, а лисы по большей части одиночки. Но не буду грузить различиями. Я лиса-оборотень. Я человек, но когда хочу, могу превратиться в лису. Фаза луны для меня вообще рояли не играет. - Оборотень… А почему ты не превратишься в человека? - Это еще сложней. Есть организация, которая контролирует деятельность оборотней и охотников. Да-да. Еще и охотники есть. Люди нас не замечают в общей куче, да и жить спокойней, когда мало знаешь. - Это точно. – Валера снова закурил. - У тебя скоро никотин из попы покапает. – осуждающе заметил лис. – Но я продолжу. Так вот. Я не могу принять облик человека. Меня наказали за определенные провинности – правда, довольно серьезные. Вот. И мне назначили меру наказания: год в виде животного, в которого я превращаюсь, с лишением 10 кармических заслуг. Но так как я молод, у меня столько заслуг нет. Поэтому меня лиши дара речи на срок 8 месяцев. - Я мало, что понял. У вас кармические заслуги есть? Вас же истреблять надо, какие заслуги! - Спасибо за поддержку. – лис чуть не поперхнулся от этих слов, когда пил кофе. – Есть. Не занимаешься убийствами – уже хорошо. Стараешься вести порядочную жизнь – тоже плюс. Помогаешь людям – также засчитывается. А если жертвуешь своими чувствами или еще чем-то для блага ближнего – можешь получить заслугу. Но все просто на словах. - А вы убиваете? - Убивают в основном черные. Они получают свои заслуги таким образом. Но это в виде охоты. Я охочусь просто для поддержания инстинктов. Добычу отпускаю. - Короче мне не понять. - Угу. – раздалось напротив. Лис с наслаждение уплетал бутерброд с колбасой. Валера нерешительно протянул руку с салфеткой и вытер масло и капли кофе с мордочки. - Спасибо. Дальше странное животное ничем себя не выдавало. Оно пошло спать на кресло и разговаривать даже не собиралось. Но это был только плюс. Валера был не готов к продолжению беседы, хотя было много вопросов. Еще больше было стыда. Что он только не говорил своему лисенку!!! Конечно, он его любит, он прикипел душой к этому чудному смышленому созданию. Он всегда знал, что тот его понимает. А теперь… Теперь он столкнулся не с животным, а с чем-то другим. Он говорит. У него есть родители. Он молодой человек, заключенный в образ лиса. Последнее даже представить себе трудно. Когда все это закончится, а это непременно закончится, он должен стать человеком. Но процесс перевоплощения смутно представлялся Кипу. Недели две все было тихо и спокойно. Лис не разговаривал вовсе. Вопросительные взгляды Валеры не возымели никакого действия. Кипелов мог бы уже забывать тот бред, что он сидел на кухне и разговаривал с лисой, но чуть сменившееся поведение любимца не позволяло памяти затуманиться. Тяжелый вечер. Мир просто идиотский. Народ тупой. Коллеги олухи. И никто ничего не понимает. Дождь. Фу, какая гадость. Кому бы двинуть? Как все раздражает!!! И эта чертова боль в ноге. Надо было умудриться вывихнуть ногу на ровном месте. Черт! П..здец! и куча других непечатных выражений. Валера вошел в квартиру и, споткнувшись о мячик, с которым играл Бес, взвыл и разразился потоком ругательств. Зло, пнув чертову игрушку, он в отвратительном состоянии духа стал раздеваться. -Пошли все! – бурчал он, выйдя из душа и выдергивая телефонный провод. Сотовый он кинул куда-то на диван, и искать даже не собирался. Вытянувшись на кровати, он ощутил в полной мере как устал за день. Поясница немного ныла, нога пульсировала и на душе после сегодняшних разборок гадко. Валера слегка задремал или просто ушел глубоко в свои мысли, поэтому не заметил, как на кровати оказался лис, но почувствовал, что на него натягивают одеяло. В душе что-то смягчилось. Правда хотелось пнуть… Но видя, как он подтаскивает одеяло… Что-то дрогнуло… - Не надо… - слабо запротестовал Кип. – Я не хочу, чтобы меня трогали сейчас. - А я и не собираюсь. – раздалось в тишине. – Завтра первым делом будешь искать мне мячик. Гад. - Вот не надо сегодня еще и наезжать в моем собственном доме. - Девушку завел бы. Вот скока фанаток беспризору манается. Обогрел бы. - Я стар для них. Им со мной будет скучно. И нечего нотации читать. Если умеешь говорить – это не дает тебе права критиковать меня. - Куда уж мне. Еще раз назовешь Бесечкой, перегрызу горло. - А как тебя зовут? Что-то так и не пришло в голову спросить. - Тима. – Шерстяной комочек устроился рядом, сбоку. Можно было достать рукой и погладить и в то же время на расстоянии. - Мне не нравится, когда животные на постели. - Терпи. Тем более я тебе не собака какая-нибудь и не кошка. - Вот именно. - Я даже без блох. И пахнет от меня в 100 раз приятней. - Да ну! Тима хмыкнул и свернулся калачиком. Валера приподнялся и склонился над лисом. Его нос окунулся в шелковистую серую шерстку. Он видел, как во тьме светятся глаза лисы, мирно наблюдавшие за ним. Запах был еле уловим. Но сейчас он чувствовал его довольно хорошо. Он мог с легкостью определить, что так пахнет нежная смесь цветов, леса, свободы, чуточку ванили и какой-то пряности… восточной… возбуждающей. ИМЕННО ТАК ПАХНУТ ВСЕ ЛИСЫ! Это утверждение пришло случайно и естественно. Да, Тима лиса-оборотень, но лиса. Ведь лисы пахнут как он. Правда, он парень. Что странно. - А почему ты парень? – Тима аж вздрогнул от такого вопроса. - Ну, лиса я дефективная. – Он поднялся и спрыгнул с кровати. - Тим, ты куда? - В свою корзинку, мля… - тихо отозвалось в темноте. Валера встал, включил около кровати бра. Догнал в коридоре Тиму и взял упирающееся животное на руки. - Отвали. – рычал лис. - Да ладно тебе. – Лера мягко почесал за ушком и потащил обратно в кровать. – От тебя восхитительно пахнет. – Он лег. Лис забрался к нему на грудь и вытянул мордочку, уткнувшись в шею. Валеру так все внутри распустилось, что он добрые 1,5 часа рассказывал, почему все плохие, а он один хороший. Все, что накипело на душе, выплеснулось не контролируемым потоком на ушки лисенка. Они проснулись под одеялом. У Тимы был теплый нос, а язык лежал на подушке, высунутый наружу. Он поднялся весь потрепанный и всклокоченный. Ему было душно, в горле все пересохло. На кухне в мисочке вода кончилась, поэтому пришлось корячиться и открывать кран. Пока разобрался где холодная вода, измучился еще сильней, а язык прилип к небу. Все тело горело и хотелось прохлады и ветерка. Из крана полилась холодная вода. О! Какое наслаждение. Освежающая влага! Не долго думая, Тим залез в раковину и подставил больную голову под струйку воды. Ручейки бежали по шерстинкам, а потом и по коже. Кайф! Возможность освежиться. Влажный местами, отчего еще больше всклокоченный, он сидел на подоконнике, наблюдая за миром за стеклом. Казалось, прошла вечность, а на самом деле полчаса, а никто не поднимался покормить животное. -Совсем от лап отбился. Ух. Мне его еще воспитывать и воспитывать. Мириады капелек прохладной дробью рассыпались по теплому телу Валеры. Попытка натянуть одеяло не возымела должного успеха, т.к. одеяла не было. Опять кто-то на него брызгал. -Какого….. – Валера с большим недовольством открыл глаза, проводя рукой по телу и мурашкам. – Ты чего творишь? -Проснись и пой. Хотя можешь только проснуться. Твоего пения с утра я не вынесу. – Тима чихнул. - Ты чего такой мокрый? Куда опять залез? Надеюсь не в унитаз? - Я похож на животное, которое пойдет мыться в унитаз? Хотя… с тобой поживешь и утопишься там с превеликим удовольствием. Я кран открыл. Ты пробовал спать в шубе под одеялом? Вот у меня такое гадостное ощущение. И еще я есть хочу, и пить опять тоже. Валера нехотя поднялся. И поплелся готовить. Все равно ему никто не даст досмотреть сон, как Харьков и Маврин фехтуют на гитарах. После завтрака наступило время просмотреть новости и обзвонить всех коллег. Сообщить им приятную новость, что репетиции не будет. А еще попросить прощения, что наорал на них вчера. В это время Тим на полочке слегка покрытой пылью самозабвенно выводил : «Я тупица! В.А. Кипелов». Но он поздно заметил, что хозяин дома стоит сзади и наблюдает за происходящим. - Молодой человек, вы до безобразия невоспитанны. Где уважение к старшим и человеку, который тебя кормит?! – Кип взял лиса за шкирку и вытер им надпись. Крики стояли высокие. Молодой голос выводил изящные рулады, достигая не только верхнего ля, но и си. За что еще и был брошен в ванную и обдан холодным душем. От ультразвука у соседей бесились животные и дрожали стекла, а летучие мыши-вампиры попадали с балок на чердаке. В один миг все прекратилось. Посреди ванной стоял дрожащий мокрый лис, худой на лапках-палочках, а хвост висел совершенно не живописным мочалом. В глазах мелькали разные оттенки чувств: от унижения и обиды до ненависти и злобы. -Прости… - мягко сказал Александрович. Он включил воду, но уже теплую. Достал шампунь для животных. Он намыливал шерстку, параллельно извиняясь. Бережно все смыл, чтобы вода не попала в ушки, потом вытер и стал сушить феном. Вы видели, как встают волосы, если о них потереть воздушным шариком? Они электризуются и при отодвигании шарика тянутся к нему. У Тимы то же самое, но со всеми волосами его шерсти. От чего он стал похож на забавный шарик. Валера нежно провел по шерстке, поглаживая животинку. Он держал его на руках, перебирая пальцами шерсть, почесывая за ушком. -Так не честно – Слегка промурлыкав, отозвался пушистик. Он прислонился к груди Саныча, позволяя почесывать грудку. Он сидел, блаженно закрыв глаза. Странности, связанные с животным, ушли на второй план для Кипелова. Ему было уже все равно, что животное разговаривает и иногда говорит что-то странное по поводу своей жизни. Все в какой-то момент стало незначимым. Так бывает… Вот и понимание пусть не пришло окончательно, зато уступило место привычке. Что происходит? Голова раскалывалась. Боли были адскими и еще так трясет. Куда везут вообще не важно, лишь бы все успокоилось, а то по голове как по наковальне тяжелым молотом. Слепящий свет резал глаза через окно безжалостно. Привыкая постепенно к свету и осматриваясь, голова болела, но на порядок меньше. Мир стал трансформироваться и обретать осмысленные формы и цвета. В противоположном углу лежал парень. Потрепанный и кое-где с царапинами на теле. Может его били? А тут при чем? На машину наших ментов слабо походит. Нет у них таких иномарок, с мягкой обивкой. Парень казалось, не дышал. Каштановые волосы разметались по лицу и по сиденью. Ноги босые. Странно! Валера закрыл глаза, пытаясь вспомнить прошлое. Что было перед тем, как он оказался в этой машине. Кстати зря он ее так крыл всеми возможными выражениями. Во всяком случае, это не машина виновата, что в России дороги вечно в ухабах. Так что же было? Хороший вопросик, на который сознание никак не хотело отвечать. Особенно сейчас, когда голова болит. Валера сидел, закрыв глаза и пытаясь справиться с болями, стискивая зубы. Парень зашевелился. Это привлекло внимание. Но он продолжал спать. Счастливец! Он перевернулся на другой бок, подобрав под себя ноги, сворачиваясь калачиком по мере возможности. Наверное, замерз. Какой-то старый плед валялся под сиденьем. Кипелов встал, героически перенося все муки, и укрыл ребетенка. Он на вид чуть старше Александра… Валерка бухнулся в ближайшее сидение. Мыслей не было, и он спонтанно смотрел в одну точку, изредка моргая. Машину тряхнуло… Всплеск непонятных видений, слегка смутил Кипа. Память не собиралась ему рассказывать все, но куски некоторых мгновений стали наперебой мельтешить в сознании. руки… непонятно чьи… тело под… мягкое и податливое…стоны… он их не слышит… но прекрасно понимает, когда они срываются… в плечи вонзились когти…ему, между прочим, больно…но это все равно, ведь наслаждение от обладания сильнее… покорно гнущееся тело… он не может ласкать его руками… да у него нет рук… ему все показалось… они стали серыми лапами… сильное желание придавить своим телом сильнее… запах…. этот одуряющий запах соития смешанный с тонким парфюмом… искры… сладкая нега и провал… Кто? С кем? А главное при чем тут Валера? Вскоре машина остановилась. Дверь открыли и приказали выходить. Кипелов хотел спросить, что собственно происходит, но вовремя осекся. На него смотрели безжизненной тьмой дула 3 пистолетов. Лица мужчин были не очень дружелюбные. Валера вышел из машины. Он заметил, что похитители в той или иной степени побиты. Видимо знатная драка была. Мальчишку один перекинул через плечо, и спокойно зашагал вперед. «Сильный! Такого сразу не вырубишь, если он пацана в килограмм 70 вот так… через плечо… и как ни в чем не бывало.» Они вошли в здание в 2 этажа. Парня унесли, а его отвели в чей-то кабинет. - Как вы могли? На каком основании напали на наших сотрудников? - Я? - Разукрасили их, пытались убить! Вы вроде приличный человек. В бога верите, что на вас нашло? - Я не мог… Сразу троих?! В преувеличиваете… Или ошибаетесь. - Смотрите сюда. – В возрасте мужчина, в костюме, показал медальон, медленно раскачивающийся на цепочке. Все это было странно, но Валера посмотрел. Альбом не клеился. Не было толчка к завершению. Половина сделана, но этого мало. Надо было еще раз все прослушать и продолжать. Но не хотелось. Музыка писалась более чем ужасная, стихи вообще отвратительны. Все! Домой! Ну а может и не домой. В какой-нибудь парк. Например, Измайловский. Раздражение последнее время, растущее в душе, казалось, должно было покинуть сейчас, в этом тихом месте. Но даже прогулка не дарила спокойствия, как обычно. Валера шел в глубь парка. На лавочке одиноко сидел юноша. В футболке с Кипеловым, рядом торба Кипелов. МЛЯ!! Раздражение и злость резко набрали обороты и усилились стократно. Вот так… Ни с того ни с сего он уже ненавидел этого фаната или не фаната. Бешеная ярость толкнула его вперед, и он одним прыжком бросился на парня, свалив его со скамейки. Он был сверху, держа юнца за руки, не давая себя ударить. Глаза… Легкий испуг… Запах… Так пахнут только лисы… Но он парень… Дрожь… Ток по всем клеточкам тела он его тепла, от прикосновения к его коже… Кип ослабил хватку. Он помог подняться ему. Пытался извиниться, но это плохо получалось. Отряхнул от травинок и мелких листочков. Руки никак не хотели отпускать его. Держали за талию… То ли запоминали, то ли вспоминали что-то. Что-то ушедшее, но потрясающее. Парень резко оттолкнул и ударил кумира миллионов. В его глазах была боль, ненависть и что-то еще. Он повернулся и, перекинув через плечо торбу, пошел прочь. Только сейчас Валера заметил его серенький пушистый хвост. Скула болела, солоноватый привкус крови во рту, но, тем не менее, легкая улыбка тронула губы. - Город маленький. В нем не скрыться таким как мы. – тихо п
Veliar: Я люблю тебя. Просто так, не потому что ты такой весь из себя замечательный и талантливый, не потому что твои глаза цвета дикого камня иногда становятся синими как утреннее небо, и даже не потому что ты смеешься над моими нелепыми попытками быть чуточку ближе… Я просто люблю. Все в тебе, до самой маленькой морщинки, до самого тихого слова и невесомого прикосновения в те недолгие минуты нашего одиночества, когда весь мир умещается в коротком слове «мы». А за окном снова идет снег… белый декабрьский снег, чище и легче которого может быть только это самое «я люблю»… ты снова смеешься надо мной? Не надо, ведь я говорю серьезно. Я никогда тебе не вру, и ты это знаешь… У тебя холодные руки – почему? В комнате с видом на занесенный снегом двор тепло… дай мне руку, не отстраняйся, разреши побыть еще минуту рядом. А потом я уйду, так бывает каждый раз после наших встреч. И от этого немного грустно. Какие у тебя волосы – блестящие, густые, спадающие с плеч водопадом красоты… я касаюсь их, тону в струях этого шелковистого дождя… как-то привычно прижимаю тебя к себе, и в то же время как в первый раз. Как в первый раз… Ты помнишь?.. Как же я не хочу, чтобы все это закончилось… больше всего на свете я боюсь, что однажды приду сюда, а тебя не будет рядом… нет, я не хочу думать об этом, иначе зачем тогда жить? Огонь… ты огонь, и ты горишь во мне, согревая своим теплом… и даришь жизнь. И выжигаешь всю грязь этой жизни хотя бы на одну ночь, на один миг, и пусть на утро она вновь возродится как феникс из пепла, и ты снова будешь – для всех, и ни чуточку – для меня. Но это будет потом. А сейчас ты здесь, так близко, что становится страшно… но я хочу, чтобы ты был еще ближе, чтобы ты стал – мной… Ты что-то говоришь мне? Или это ветер за окном… я ощущаю тебя всем своим естеством, сквозь прикосновение губ и рук, сквозь неровное дыхание этой ночи, сквозь множество ночей, что будут впереди… я не могу иначе, я знаю, что все это не правда, но от этого верю сильнее… Ты спрашиваешь почему? Потому что я - люблю! Потому что я…
ТимЫч: Veliar мило
Io: На бетонном полу, постелив куртки под слабым освещением аварийных красных ламп сидели Сергей и Валера. Волоколамская (см. рисунок ) не была полноценной станцией никогда. Ее построили, когда собирались убрать Тушинский аэропорт, но аэропорт остался незыблем, а станция так и не получила выхода наверх. Сейчас мало кто помнил о ней, да и Кипелов и Маврин оказались здесь почти случайно. Сергей вспомнил, что когда-то смотрел по телевизору про эту станцию и какой-то диггер со знающим видом рассказывал то немногое, что сейчас можно сказать спасло им жизнь. Вода пришла внезапно. Как будто из ниоткуда. Быть может дождевые потоки, быть может это Москва-река вышла из берегов. Однако поток был стремителен и беспощаден. Гермоворота на прошлой станции чуть было не снесло к чертовой матери. Не известно закрыты ли они теперь? Или это новая напасть и теперь вся эта погань сверху поползет в их новый мир – последнее прибежище людей после мирового коллапса. Можно сказать, что им удалось выжить потому, что стояли в дозоре. Потому что вовремя вскочили на дрезину… и гнали пока хватило сил, едва успев крикнуть на следующей станции: «Бегите! Вода!». Они не знали успел ли кто-то еще убежать. Но именно Волоколамская спасла их. На станции было тихо, пыльно и холодно. Здесь отчего-то никогда не жили. Прошло уже не мало лет, однако, похоже этой станции так и не довелось узнать что же произошло там наверху, потому как она была похоронена не родившись. Сергей положил голову на плечо Валеры. - У нас снова нет дома, - спокойно сказал он, - почему мы не остались жить ни на Кантемировской, ни на кольце? - Какая теперь разница… все равно это не жизнь… - Ох как же ты прав, Валера, как же ты прав… я разговаривал с детьми, Валера, с теми еще на кольце уже местными… почти все альбиносы, заметил? Конечно… солнечного света не видели никогда… они другие, Лера, я не говорю, что у них Последствие какое-то это теперь у всех… они Другие… они не знают того мира, им он не нужен, потому что их мир это метро… - Все равно больше ста лет не продержаться… а там… новые виды… Сергей тяжело вздохнул. Кипелов аккуратно обнял его за плечи, прижав к себе. В тусклом еле различимом свете (какое чудо, что генератор не отключился и не произошло короткого замыкания, которое могло бы обесточить все метро) Сергей рассматривал его пальцы, осторожно касаясь ладошкой его руки. Ободранные костяшки и поломанные ногти… у самого не лучше… они цеплялись за жизнь, когда больше не за что было цепляться. И хотелось прикоснуться к этим рукам губами, чтобы все прошло, и чтобы они наконец-то проснулись… вместе… далеко отсюда… чтобы не было воя сирен, грохота разрывающихся снарядов… чтобы ничего этого не было никогда… и чтобы репетиции выматывающие, чтобы пьянки, чтобы скандалы, не важно! Чтобы Жить. По платформе деловито пробежала крыса, по каким-то своим очень важным делам. Нормальная, в меру упитанная в самом расцвете крысиных сил. На душе отлегло. Когда крысы – значит все в порядке. Надо бояться, когда их нет. Подумать только… Сергей проводил взглядом непрошеную гостью. - Крысы это хорошо, - сказал он. - Да, - отозвался Валера, - надо дойти до людей. У меня осталось немного патронов. - Давай еще немного передохнем. У нас все-таки дрезина осталась, пусть и ручная, но все же… с таким имуществом мы любой станции пригодимся. Валера неохотно разомкнул объятия, Сережа встал, помогая другу подняться. Они снова разогнали дрезину, начав путь по северному тоннелю. Блок пост следующей станции встретил их хмуро. Более ли менее но сарафанное радио работало и теперь. - Кто-нибудь еще спасся? – спросил начальник караула. - Не знаю, - честно ответил Валера. - Гермоворота хоть сумели закрыть? Хотя откуда вам знать… - И сюда дотянулась? – спросил Сергей, спрыгивая, и помогая вкатить дрезину. - Не сильно… но сразу поняли, что беда… подождите здесь. Командир пошел докладывать обстановку начальнику станции. Валера и Сергей разместились около караульной. Сергей неспешно переговаривался с охранниками, пытаясь узнать настроения на станции и новости в метро в целом. Про себя он уже решил, что если вода уже отступила, что вероятнее всего надо возвращаться на Краснопресненскую, может помочь этой линии с гермоворотами, поскольку иначе их просто отрежет от основного метро, а такие аппендиксы долго не живут. Скоро им позволили разместиться в одной из палаток, Валера сходил за дровами и едой. Сергей все делал по правилам, разводя костер в десяти метрах от палатки. Тут мало кто следовал таким правилам «Сгорят же», - подумал Маврин, но ничего не сказал. Валера повесил закопченный чайник над костерком, принялся обрабатывать грибы и мясо, предпочитая не думать, чье оно собственно. Тюфяки были подмокшие от них неприятно тянуло чем-то плесневелым и затхлым. Однако их профессиональное альпинистское снаряжение которое так хорошо умещалось всего то в 2-х рюкзаках погибло и выбирать не приходилось. Кто знает когда теперь удастся подняться на поверхность чтобы успеть обеспечить себе худо-бедно сносные условия существования. Маврин придвинулся ближе к Кипелову, сон все никак не шел. Даже накопившаяся усталость не помогала отключиться и забыться хотя бы на какое-то время. Валера с готовностью принял того в свои объятия. Так гораздо лучше. Если бы ни он… Сергей уткнулся в теплый свитер друга, чувствуя его запах, его дыхание на своих волосах. Все будет хорошо. Теперь, когда они вместе. Да в утробе мегаполиса, доживают быть может свои последние годы, да на дне умершей цивилизации, да в бессмысленных попытках сохранить то, что недавно называли жизнью или культурой жизни? Главное вдвоем… Спать удалось недолго. Утром, если это было утро, завыла сирена. Все люди вылезали из палаток и шли к начальнику станции получать задания на день. В большинстве случаев так и поступали, это на более ли менее развитых станциях в центре были небольшие производства или что-то вроде ферм. А здесь все как в крестьянских хозяйствах и не ясно что лучше? Валера и Сергей вместе с остальными мужчинами грузили необходимые вещи на дрезины, чтобы отправиться к гермоворотам и при необходимости закрыть их. Как выяснилось все было не так плохо. Кое-кому удалось спастись и люди, ценой своей жизни сумели не допустить непоправимого. Гермоворота были закрыты. За следующим перегоном Валера и Сергей попрощались с приютившими их людьми, оставив им дрезину, попросив лишь немного патронов. Путь предстоял неблизкий. Когда-то такое расстояние можно было преодолеть менее чем за 30 минут, а теперь при неблагоприятном стечении обстоятельств на это могла уйти ни одна неделя. Но пока все было спокойно. Дальше ничто не напоминало о недавнем потопе. Зачем и куда они шли? Валера и Сергей не смогли бы ответить. И дело было даже не в отсутствии цели, а в том, что все потеряло смысл. В глубине души оба перемещаясь со станции на станцию, с перегона на перегон надеялись встретить кого-то из своей той - Прежней жизни, но с каждым годом, прожитым под землей, надежда становилась все иллюзорнее и иллюзорней. Шли долго, как показалось целую вечность. Сергей все никак не мог привыкнуть к этому дурацкому ощущению… но наконец тусклый свет аварийного освещения поприветствовал их. Пройдя проверку они пошли дальше, не задерживаясь, не теша себя надеждой закрепиться здесь. Люди глядели на путников угрюмо. Они были первыми, кто шел с той стороны после потопа. - Мы приходим из тьмы и уходим во тьму, - безразлично сказал Сергей, - но резко осекся, дергая Валеру за рукав. Впереди кто-то шел. Сергей скорее почувствовал, чем услышал это. Спустя минуту или две напряженного ожидания шаги услышали оба. Такое ощущение, что кто-то шедший им навстречу подволакивал ногу, звук был неравномерный и шаркающий. Маврин поднял автомат, сняв с предохранителя. Валера приготовил фонарь. Еще тридцать секунд. Кипелов вперил яркий луч во тьму, выхватывая отдельные участки. На путях никого не было. Свет лизнул по потолку, по стене, по другой. Провал в техническое помещение. Быстрые едва слышные шаги и луч шариться внутри Сергей готов стрелять в любую минуту. Кровь пульсирует где-то в висках, слышно как часто колотиться сердце… Снова странный звук… шаги уже сзади… приближаются… оба стали спиной к стене по обе стороны от провала, луч осветил тоннель сзади... никого… ничего… Только дорожка буро-зеленой слизи на путях… Сергей осторожно достал фонарь. Попробовал светить по двум направлениям. Ничего. Лишь удаляющиеся шаги… Страх сковывает душу стальными тисками. Сердце с трудом продирается через оковы холода, толкает кровь по венам с упорством мотора автомобиля, едущего в гору. Адреналин выплескивается точно нитро... ватная тишина накрыла с головой обоих. Воздух как патока. Кажется, неимоверное усилие требуется для того, чтобы сделать вдох. Думать еще сложнее… Сергей подошел в Валере как будто только что пробежал несколько пролетов по ступенькам вверх, встал прижавшись спиной к его спине, вглядываясь во мрак. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Сергей боялся потерять равновесие в то время, как фонари выхватывали лишь небольшой клочок пространства впереди и позади них… казалось вот сейчас сам мрак поглотит их… а эти отблески единственное за что еще можно держаться… У Валеры вспотели ладони. Он чувствовал спиной Сергея, страшась повернуться… кто знает что с ним? Впереди чернота. Ни звука. Небольшой кружок света и больше ничего. От усилий подгибаются колени. Он как-то слышал что такое бывает… на низких или наоборот на слишком высоких частотах проходит звук, колебания, вибрация… люди сходили с ума в тоннелях… но эта слизь на путях он ее точно видел… наверное, что-то все-таки проползло сверху… и сейчас охотиться на них? Заманивает ближе? Или просто играет? Валера почувствовал, как Сергей споткнулся, свет сзади дрогнул на мгновение, сердце стукнулось и чуть было не сорвалось в пропасть… удержался на ногах… Им казалось, что прошли сутки, а может и больше, прежде чем на той стороне тоннеля их встретил патруль Кольца. Бледные заморенные люди были искренне удивлены. Лица вытянулись, когда на не гнущихся ногах, израсходовав почти все батарейки на платформу поднялись Валера и Сережа. - Как вы смогли пройти по этому тоннелю? Они не отвечали. - Там уже два каравана сгинуло. И ни туда ни обратно никто не мог… говорят это после потопа там дальше что-то сюда переползло мы взрывать хотим… но надо чтоб и с той стороны тоже… - Не спрашивайте, - не узнав своего голоса, ответил Валера, - нам нужен отдых… Они не помнили сколько проспали. С начальником одной из кольцевых станций был долгий разговор. Он долго не хотел отпускать их, поскольку именно им удалось пройти по злосчастному тоннелю. Однако дольше, чем пару дней Валера и Сергей задерживаться не стали. Им еще предстоял выход на поверхность вместе со сталкерами, дабы добыть себе что-то необходимое и новые поиски выживших. - Может прекратим все это? – спросил Сережа на одном из перегонов, - все бесполезно… шанс встретить кого-то ничтожно мал, кроме того, даже в случае, если кто-то выжил вовсе не обязательно, что они сидят на одном месте, быть может как и мы ищут… - Значит, встретимся, - отрезал Валера. Сергей не спрашивал почему. Он знал, что во многом и его самого поддерживает эта вера. Вера в то, что кто-то жив. Что чудо еще возможно… За несколько ходок на Комсомольской они заработали снарягу и новое оружие. Сталкерство всегда приносило хорошие дивиденды, однако, люди не спешили становиться на этот рискованный путь. Никто не знал, кто вернется обратно, а кому суждено стать добычей тех существ, что расплодились наверху в их мире теперь. Остановились на Курской. Валера заплатил пошлину за постой. Раскинули палатку. Прелесть именно альпинисткой снаряги была в том, что от них почти никаких усилий не требовалось. Здесь жили иначе, не бедствуя. Без напряга нашлась свинина и настоящий чай. Валера пополнил запас батареек и необходимых лекарств. Так что все было в порядке. - Может все-таки остановимся? – в который раз попросил Сергей. - На пару месяцев можно, - лаконично заметил Валера. - Я понимаю тебя, - сказал Маврин, - мне просто хочется какой-нибудь стабильности… почему как только мы решаем где-то остановиться приходят какие-нибудь повстанцы, или как тогда какие-то джихадовцы. Или как недавно случается потоп, станции горят, случается пандемия гриппа от которого у нас нет лекарств или еще какая-нибудь хрень? - Может в этом наш путь? - Я не знаю… уже ничего не знаю, я слишком устал, чтобы говорить об этом теперь. Валера осторожно за подбородок развернул его к себе. Нежно коснулся его потрескавшихся губ своими. Осторожно проводя язычком по маленьким ранкам – результату нехватки витаминов и солнечного света. Сергей откликнулся. Осторожно, медленно… полузабытые прикосновения… как же давно их мир существовал без нежности. Разве можно назвать нежностью то, что было за это время между ними. Спешные тисканья в палатке на незнакомых станциях. Урывки фраз и движений на перегонах. И снова опасность, запах гари, вражды, смерти… интересно как в этом аду еще рождаются дети? Наверное, это был их самый нежный поцелуй в новом постъядерном мире. Руки Валеры стали грубыми. Ладони шершавые, в ссадинах и мозолях, как и у него самого. Волосы седые, туго закручены в хвост. Сергей прижался к любимому. От его шикарного рыжего цвета волос практически ничего не осталось. Рваная челка остриженная ни то ножом ни то остро заточенной опасной бритвой. В морщинках будто пыль тоннелей, а может так оно и есть… Душ на каждой станции и самодельная баня в конце недели вот и вся роскошь. Воду экономят. Свет экономят. Все экономят… говорят генератор который питает теперь все метро рассчитан на 70 лет бесперебойного обслуживания, что дальше – не известно. Валера держал его руки в своих, целуя сбитые пальцы, запястья, ладони. Неторопливо целовал шею, расстегивая комбинезон и вытаскивая свитер. Одежда положена чтобы быть под рукой. Валера не торопиться. Знает, что в теперяшнем мире возможно все. Бережно целует плечи, ласкает спину, целует каждый шрам на груди, полученный во время противостояния против сил какой-то очередной коалиции. Сергей не в силах сдерживать слез. Заключив Валеру в объятия он шепчет что-то, сам не понимая толком смысла слов. Рассеянно целует его виски, притягивая к себе лицо… Валера целует влажные дорожки от слез на лице Маврина, убирая их… Они долго лежали обнявшись, прислушиваясь к новому миру, шумящему за тонкой перегородкой из парашютного шелка… После бани прошлись по местному базару, перекусили в «общественной» столовой и двинулись было посмотреть на «нелегальный» сталкерский рынок, как вдруг местные трубадуры привлекли их внимание. Они играли смесь фолк-рока и чего-то еще, насколько позволяли нехитрые инструменты. Молодой парень, игравший на свирели, показался смутно знакомым обоим. Сергей и Валера остановились в нерешительности, слушая нехитрые баллады о подземном мире. Половину лица играющего закрывали длинные спутанные волосы, в новой повседневности они казались серыми и пропыленными, как и все вокруг, изредка из-под этой завесы можно было увидеть безобразный шрам, прошедший почти через половину лица. Правую ногу от колена заменял протез. В мире метро сегодня это не редкость. Но похоже парню повезло, поскольку ему достался какой-то стальной с рессорами, какие можно было иногда видеть на параолимпийских играх, а не отечественный образец убогого российского прошлого. Кипелов и Маврин дослушали очередную балладу, кажется зрителей поприбавилось, возможно ребята были местными завсегдатаями. Когда проходит страх начинается обычная жизнь, и каждый выживает, как может. Они бросили в раскрытый футляр от гитары несколько патронов и уже было собирались уходить, как вдруг появился отряд милиции, вернее несколько молодчиков в полинявшей милицейской форме. Резво они взяли со всех «налоги», никто не протестовал особо, видимо тут к подобному произволу, как и везде уже привыкли. В принципе, в каком бы аду ни пришлось жить человеку, он все равно останется самим собой… Музыканты безропотно заплатили дань, но привыкшие к подчинению «стражи порядка» с наглым видом перевернули футляр в свой мешок. Никто не протестовал. Не оказывал никакого сопротивления. - Валера, это не наше дело, - тихо сказал Маврин, держа Кипелова за руку, поскольку чувствовал, что тот уже на взводе. Но удержать его было не так то просто. - По какому такому юридическому закону и праву вы забираете более 13% налога? – с металлом в голосе спросил он. Толпа отхлынула. Все уставились на «безумца». - Да ты знаешь, кто мы, дедуля? Мы тут закон. Захотели взяли 13%, захотели 113… - К счастью, я не знаю кто вы, но явно не человек чтящий закона, а вы… да-да вы… стоите как неприкаянные. Вас больше и вы не быдло, а позволяете распоряжаться собой каким-то молокососам, облачившимся в форму закона мира которого нет! Его слова подняли бурю, которая похоже назревала давно. Граждане Метро справились с обидчиками сами. - Ну и зачем?! – с укором спросил Сергей, - да это плохая власть, власть террора и бандитов, если хочешь. Но это система. Человек не может жить без системы, Валера, даже если она не справедлива. С концом любой системы начинается анархия, надо убираться отсюда, сегодня вечером вспыхнет мятеж. Музыканты спешно собирали инструменты, опасливо поглядывая на Сергея и Валеру. Кипелов не выдержал, подошел поближе к ним. - Вы давно тут играете? - Около года, но теперь у нас будут проблемы, - спокойно ответил светловолосый парень лет 25 на вид. - И вас устраивает такое положение вещей? Парень пожал плечами: - У нас нет выбора, милиция или бандиты все мы под кем-то ходим… Валера бросил взгляд на парня, что играл на свирели. Он хватался мыслью за соломинку. Возможно ли? Может ли такое быть? Вроде бы похож… но он ли? - Леша? – чуть дрогнувшим голосом спросил он. Тот вздрогнул, будто ток прошел по спине. Парень резко повернулся, вглядываясь до рези в глазах в лицо Кипелова, так же, как и он сам хватаясь за мимолетную мечту надежду отыскать… увидеть… Он не смог сдержать чувств, обнимая бывшего вокалиста группы, в которой он работал. Трое стояли посреди начинающегося мятежа, оглядывая друг друга, стараясь скрыть подступающие эмоции, щиплющие за нос слезы… столько всего хотелось сказать. Столько всего нужно было узнать… это было почти невозможным… но это Было… Сергей опомнился раньше всех. - Надо уходить сказал он, - и как по команде за ним направились двое Валерий Кипелов и Алексей Харьков. Продолжение следует.
Io: Быстро собрав снарягу они двинулись к самому дальнему посту. - Пройдем транзитом на следующую веку, там видно будет. Пост преодолели быстро. По тоннелю шли не останавливаясь до следующей станции и через нее транзитом, подальше от Кольца. Остановились только на Красносельской. Здесь все было достаточно жестко организовано, но не было особых перегибов в режиме. Станция не стала военным блок-постом однако и разгульной ее назвать язык не поворачивался. Они без особого труда устроились на побывку. Алексей светился неподдельным счастьем. Подземная жизнь сказалась и на нем, но похоже, несмотря ни на что, он не пал духом, что вселило в Валеру и Сергея оптимизм и надежду. - Я возвращался домой, - рассказывал Алексей, - когда все случилось. Все побежали к метро. Никто ничего не понимал. Я, следуя какому-то инстинкту, побежал тоже. Потом был отрезок времени, я точно не знаю, сколько он длился, когда я ничего не помню, кроме боли. Помню, врачи хотели пустить меня в расход, как и многих, но кто-то сказал, что не надо убивать раненых, кто умрет – пускай сам умирает, а кто выживет, так пусть живут. Вот мой организм, наверное, сам справился. Потом нас погрузили на дрезину, и мы долго куда-то ехали. У меня было что-то со зрением ни все в порядке. На какой-то станции были не помню, но там меня определили в госпиталь. Прошло еще время я, честно говоря, не знаю месяц, два или неделя? Я начал видеть нормально. Какой-то сердобольный доктор нашел для меня протез так я смог встать на ноги и помогать по хозяйству, но это было уже на Третьяковской. На плантации грибов я познакомился с Николаем и завертелось. Днем работали, а вечером осваивали музыкальные инструменты, которые смогли найти, чтобы не сойти с ума. Так прошел год, наверное, сталкеры говорили какое время года наступает, так и определяли. Потом нашли еще двух музыкантов и стали устраивать вечера, петь песни… потом поняли, что так можно и на жизнь заработать, потому что у нас все в основном с Последствиями… так вот ездили со станции на станцию, а позже закрепились на Курской. Дальнейшее вы знаете. Валера кратко рассказал о том, что случилось с ними. Как убегали, как искали близких, как ходили со сталкерами, как ищут выживших… Все пили настоящий чай, купленный еще на Курской, молчали, потом вспоминали прошлое и снова молчали… это было почти невероятным, однако, их встреча состоялась… бороться дальше станет проще… Смену дня и ночи в мире метро следовало понимать вполне условно, поскольку в общем и целом, здесь всегда была ночь. Говорили, что на некоторых станциях еще сохранилось полное освещение, как до удара, однако Валера и Сергей прошли почти по всему Кольцу и ничего такого не видели, наверное, то была легенда, а нужна она была для сохранении надежды в душах людей. Многие осели на станциях и не уходили дальше одного - двух перегонов. Сталкеров было немного, да и те быстро сменялись, поскольку смертность от лучевой болезни при некачественном костюме химзащиты была высока, а еще выше был % не вернувшихся людей. Мало кто знал что действительно творилось Там на поверхности. Наслушавшись красивых историй о героях нового времени некоторые отчаянные молодые люди шли Туда за славой, некоторые из меркантильных соображений. Почти никто из них не возвращался. По скупым же рассказам самих сталкеров выходило, что там Ад. Валера и Сергей несколько раз работали на поверхности, помогали переправлять в метро уголь и дрова. До тонких операций их никогда не допускали, да и увидев во что превратился их прежний мир Валера не горел желанием окунуться в него с головой. Искореженные здания, небоскребы щерящиеся в небо беззубыми окнами, непонятные существа то и дело шныряющие в отдалении в свете прожекторов. Группа прикрытия время от времени отгоняла их перманентным огнем, но холодок несмотря ни на что проскальзывал по спине, оставляя чувство липкого страха. К их пристанищу направились двое человек в военной форме. - Добрый день, я заведующий по безопасности станции Романов Павел Михайлович, - поздоровался высокий брюнет лет сорока, неплохо сложенный, и без видимых Последствий, - ваши документы пожалуйста, - после всех формальностей он продолжил, - недавно на Курской произошел переворот. Власть на станции перешла в другие руки. Не лучшие, чем были, но и в не худшие, что могли бы быть. Вы пришли с той стороны, что вы можете сказать об этом? - Когда начались беспорядки, - спокойно рассказывал Валера, - мы сочли, что благоразумно будет убраться оттуда. - Логично, вы правильно поступили, поскольку жертв среди мирного населения было немало. Павел Михайлович особенно подчеркнул «мирного населения», Кипелову показалось, что тому известно все, и что скорее всего их будут судить… но заведующий по безопасности прошел дальше, проверяя документы у следующих пришельцев, которые появились на станции так же недавно. Отработав по смене в местных мастерских Сергей, Алексей и Валера решили немного ознакомиться с местным колоритом, если уж и продолжать путь, то немного позже. Они подсели к общему костру, чтобы послушать о чем говорят люди. - ..ну ты что! На филевской линии? Да там крысы вот такущие! – раздвигая широко руки заметил один из дозорных, по всей видимости, недавно вернувшийся с поста. - Я не был на филевской, но слышал, что там не только крысы, там нет ни одного человека без Последствий и радиация кругом… - А радиация сейчас везде, - отмахнулся дозорный, - где-то меньше, где-то больше. - Там совсем плохо, говорят, как в Чернобыле после взрыва. - А кто его знает… может те, кто пережил Чернобыль там до сих пор живут… - Вряд ли. К костру присоединились еще двое. Все местные уважительно раздвинулись, освобождая лучшие места для подошедших. Благоговейный трепет излучали люди, расступаясь перед мужчиной и женщиной, затянутых в черные костюмы, на вроде водолазных, только еще тоньше. - Это сталкеры, - зашипел кто-то в ухо Валере,- они почти всю станцию кормят, - только то прошли дезактивацию… Мужчина высокий с обветренным и выжженным, как будто ярким солнцем лицом пожал кому-то руки, с кем-то поздоровался кивком головы, его взгляд недоверчиво скользнул по Сергею, Валерию и Алексею, однако он как будто забыл об их присутствии почти сразу. Но чутье подсказывало Валере, что не забыл, просто оставил пока без внимания, как нечто не распространяющее прямой угрозы, по крайней мере пока. Женщина равнодушно отрезала себе ножом добрую половин шикарной косы и швырнула ее в огонь. Леша с удивлением посмотрел на нее. Она улыбнулась. - Добро пожаловать, - приятным низким голосом сказала она, - меня зовут Ночь, вижу вы у нас недавно? - Да, - ответил Алексей, - мы недавно встретились в метро и вот решили пока остановиться здесь. Меня зовут Алексей, это Сергей, - он показал на Маврина, - а это Валерий. - Очень приятно, - ответила Ночь, - чем вы думаете заниматься здесь, или транзитом, держите путь дальше? - А это правда, - брякнул ни с того ни с сего Харьков, - что где-то в метро сохранилось нормальное освещение? Все засмеялись, включая и самого Алексея. - Не знаю, - пожала плечами Ночь, - мы далеко отсюда не уходим… в смысле по метро… Для сталкеров принесли кофе. Он давно уже стал в метро настоящей редкостью и чуть ли ни второй валютой, однако, это был и новый показатель статуса. По всему было видно с каким трепетом смотрят люди на этих двоих, как оберегают их даже от нечаянных взглядов и слов. Но несмотря на все почести сталкеры остаются собранными, Кипелов заметил в видимой вальяжности мужчины постоянную настороженность. Когда он встал и покинул костер он не поворачивался спиной до некоего «последнего момента» походка пружинистая, ни одного лишнего движения или звука. Понятно, отчего так берегут и так трясутся над ними. Это нормально. От них зависит относительное благополучие станции, от них узнают новости, им доверяют, с ними торгуются… Харьков остался беседовать с местными, ему все было интересно и в диковинку. Он с удовольствием слушал легенды о тех или иных сталкерах, о метро и двух метровых крысах, которых иногда видят в тоннелях. Сергей и Валера негромко переговариваясь вернулись в палатку. - Такое ощущение, будто все, чего мы добились за несколько тысяч лет, мы это человечество, сейчас ровняется с прахом. Мы похожи на первобытное племя, живущее в каменной горе, что дальше? Наши внуки станут поклоняться слабой искре аварийного света? Или станут жить как крысы вовсе без него? - Сергей, не надо утрировать… говорят командование, уже обдумало план подключение курчатовского реактора и того, что находится под зданием МГУ, вроде там даже какой-то бункер есть и говорят, будет нормальное освещение везде… - И ты веришь в это? Валера опустил глаза. - Стараюсь. - Валер, а ведь через 3-4 года мало кто будет помнить, как чинятся фильтры для воды и воздуха. Сейчас уже мало кто знает все тонкости… я слышал где-то дерутся за них на смерть, выжигая или вырезая целые станции. - Ни всему стоит верить, - Возразил Кипелов. - А что если в действительности все еще хуже? - Давай думать о хорошем! Смотри мы же нашли Лешку! Мне кажется, он совсем не изменился, только стал добрее… его не сломало Это понимаешь? Не Сломало. И он идет к людям с открытой душой, он улыбается им… - Я так не могу… я не знаю… меня гнетет все, что происходит вокруг! Валера осторожно обнял Сергея, притянув его к себе, зарывшись лицом в его теплый свитер с высоким горлом… - Надо надеяться… без надежды никак нельзя… - Ты прав… нельзя без надежды.. Они уснули обнявшись. Алексей не решился расположиться в той же палатке, он понимал, что за прошедшие годы между его друзьями произошло очень многое, они переменились разительно и неотвратимо. У них другие отношения. Он мог не одобрять и не понимать многого, однако… Он оставался у костра до того, как к нему вновь не вернулась Ночь со своим загадочным спутником. Теперь они были одеты в удобные водолазки и обтягивающие брюки из непонятного материала. Почти одинаковые оба, собранные и решительные. Ночь готовила еду, мужчина расположившись недалеко от Алексея читал. Сегодня в метро было трудно увидеть кого-то читающим, но тот похоже знал в этом толк, поскольку книга была не из ширпотреба и небольшой фонарь примостившийся на голове, как у шахтеров из прежней жизни… - Простите, - рискнул начать диалог Алексей, - а почему вы стали сталкером? Мужчина поднял на него взгляд. - Мне не оставалось ничего другого, -голос был спокойный, выдержанный и чем-то знакомый. - А…, - замялся Алексей, - и как Там? - Мы Там уже не хозяева, - так же спокойно ответил мужчина, - Там хозяева другие виды, более приспособленные к новым условиям. - К каким? – любопытство Леши было сильнее страха. - Я думаю, что массированный ядерный удар уничтожал озоновый слой, поэтому находиться на поверхности в световой день – безумие. К радиации человекосотворенной прибавилась радиация солнечная. Она выжигает все. Но новая растительность и причудливые животные приспособились. - А люди? – неожиданно для самого себя спросил Алексей. - Что люди? -Так есть? Сталкер улыбнулся. - Кроме сталкеров в нашем с тобой понимании людей там нет, да и то, мы теперь «животные» ночные. Нам нельзя туда днем – сгорим заживо, а если не сгорим – так сожрут. Несмотря на грозный вид и ощутимое превосходство сталкера Алексея тянуло к нему, хотелось подольше пообщаться с ним и его подругой, ведь они были тем последним звеном, которое связывало жителей метро с Той жизнью, с Тем миром. - Как вы думаете, мы вернемся обратно? Пусть не сейчас… ну может через 20-30 лет? Сталкер весь как-то сник, руки как будто сами по себе безвольно опустились. - Не думаю, - тихо сказал он. - Что загрустили? – Ночь подала им по тарелке густого наваристого супа, - опять про армагеддон молодежи рассказываешь? И как тебе ни стыдно? Леш, ты его не слушай, он такой любит чего приврать, - девушка звонко рассмеялась, сталкер не одобряюще посмотрел на свою подругу. Алексей ел с удовольствием, хвалил кулинарные способности Ночи, кажется ей это было по-настоящему приятно. На станции приглушили свет. Ночь помыла и убрала посуду, затем принесла откуда-то гитару. Хорошо отстроенный акустический Taylor. Харьков взирал на нее с нескрываемым удивлением и восхищением. Он почти пять лет не видел в метро хороших музыкальных инструментов. Ночь перебирала струны и вдруг запела: Время года зима время года терять Ты уже потерял но еще не остыл ко мне Время года зима мы рискуем не стать Мы рискуем растаять без сопротивления Возвращаюсь домой начинаю курить Сигаретным стволом поджигаю любовь Начинаю цедить южные коньяки И палю по любви виноградным огнем Время года зима время года не сметь… И пела она так искренне, что Харькову показалось, что он не слышал ничего более красивого за все прошедшее время жизни под землей. Мотив был смутно знакомым, но Алексей не был уверен, что правильно узнал песню. Однако он поднес свирель к губам и подыграл Ночи. Удивляюсь судьбе как ты там за двоих Нас запомнили все нас запомнили все Ты верь Я тебя сохраню как последний патрон Каскадерам любви не положен дублер Ты знай Я запомню тебя ты себя сбереги Равнодушие тем, кто плюет нам в сердца Он понял, что следовать гитарной мелодии совсем не сложно. Случайно брошенный взгляд в пространство и Алексей увидел, что возле костра уже сидели несколько человек. Сталкер смотрел куда-то сквозь огонь, Харьков готов был поклясться, что в глазах того стояли слезы. Возвращаюсь домой Возвращаюсь домой Я запомню тебя от ступней до лица Время года зима… - Ладно, - сказал он, - надо пойти отоспаться перед вылазкой. Завтра серьезное дело. Ночь допела песню, люди сидели как завороженные глядя на нее. Затем раздались аплодисменты. Девушка кивком поблагодарила Алексея: - Ты хорошо играешь. - Спасибо, вы знаете, я давно не видел приличных инструментов… - Спасибо… знаешь, - взгляд ее темных глаз сделался несколько отстраненным, как будто она смотрела в темную воду прошедших дней, - когда все только случилось и наверх никого не пускали я нашла люк ведущий через вентиляционную шахту. Я думаю раньше его использовали диггеры… я стала выбираться на поверхность через 3 или 4 месяца после всего просто так без снаряги, мне было плевать сдохну я или нет. И мне хотелось чтобы я умерла. Я думала, что солнце сожжет меня в конце-концов, но в последний момент всегда что-то удерживало, и я пряталась где-нибудь… потом я надеялась, что меня убьют. Но к тому времени живых людей на поверхности не осталось, а тварей особых еще не было… тогда однажды я пришла в оружейный магазин. Я занималась вообще-то тем, что приносила все необходимое с поверхности людям. Просто так, или за еду. Потом стала брать патронами… но это уже потом… Так вот, я встретила там его (она указала на отдалившуюся фигуру сталкера) он так же как и я был безоружен и без снаряги. Так же бесцельно шатался в надежде найти свою смерть… мы взяли оттуда кое-какое снаряжение, конечно не костюмы хим.защиты, вооружились. Я привела его сюда. Мы стали ходить вместе, практически не разговаривали и не общались. Так прошло полгода. Потом появились первые твари. И вот однажды он спас меня от одной «собачки». Не знаю что там с ними стало после всей этой заварушки, но было ощущение, что эта тварь вся состояла из мышц, а конечности двигались как на шарнирах, из инстинктов остался только один – «убей!», и огромная ведь, как сволочь! У нас уж была снаряга, ни от того, что жить стало больше хотеться, а от того, что мы стали нужны людям… и мы понимали, что теперь не можем бросить их… Он мало рассказывал о себе, я тоже. Но Там как и у всех здесь наверное, у нас осталось всё. Он раньше был музыкантом я тоже немного играла, поэтому мы принесли сюда лучшие инструменты, которые смогли найти. Глупость, наверное, но это помогло отчасти не сойти с ума. - Я понимаю, - сказал Леша и это была чистая правда. - Вот так и живем здесь… далеко не уходим… приносим всякое, дезактивируем… и людям хорошо и нам есть чем заняться, а то хоть в петлю лезь… хотя сейчас притупилось конечно… - А вы не хотели детей завести, ну там или семью создать? – улыбаясь спросил Леша. Ночь улыбнулась в ответ. - Я не знаю какими они будут у таких родителей и есть ли смысл в этом. А семья у нас и так, однако, очень своеобразная. - Я заметил. - У нас завтра, т.е. уже наверное сегодня будет жаркая пора надо искать подходы к резервным реакторам и генераторам, наверняка все уже слышали, только где искать никто не знает… - А вы знаете? - Нет, - честно сказала Ночь, - но искать надо, иначе метро погибнет… - У вас нелегкий труд! Ночь снова улыбнулась. - Мы будем стараться. - А вы всегда ходите только вдвоем? Это не опасно? - На вылазки да. Потом нужно будет готовить людей. Но это когда найдем хотя бы выход на цели… вот и думаю… все местные напуганы, а сейчас каждый сталкер на вес золота… - Я поговорю со своими друзьями. У них есть небольшой опыт… мне бы очень хотелось вам помочь, - искренне сказал Харьков, - но боюсь, пользы от меня будет немного. - Что ты, нам очень нужен связист здесь. Однако это обсудить нужно будет позже, я думаю, вы же никуда не спешите? - Думаю, что нет. - Вот и отлично. Доброй ночи, Леша. - Счастливо, Ночь… продолжение следует :)
Veliar: Хуже чем смерть Какие у тебя горячие губы… давно я не пробовал их на вкус… Какой ты красивый… да, пожалуй я слишком пьян, чтобы сопротивляться твоему напору… ты всегда получал то что хотел. Ты меня хочешь? А как же Виталик? К черту Виталика?… ну да, конечно, к черту всех… Валера почувствовал, как чужое колено грубо разводит его ноги, как в следующее мгновение чужая плоть врывается в него, принося боль и удовлетворение. Он не смог сдержать стон, изогнулся в руках своего любовника, позволяя тому окончательно подчинить себя. Да захоти он, все равно не смог бы сопротивляться этой неистовой страсти… Ты точно уверен в том, сюда никто не придет раньше времени?.. я не ною, просто не хочу быть застуканным в таком состоянии… подожди, я глотну еще вина, а потом можно продолжить… Обветренные горячие губы заскользили по напряженному телу, проникая в самые укромные его уголки, целовали плечи, грудь, живот… потом Валера чуть не задохнулся, закусив до боли губу, впившись пальцами в край стола… он кончил уже второй раз за время этого безумия, а Холст и не думал останавливаться… и откуда в нем столько энергии? Виталику можно только позавидовать… Ты хочешь еще? У меня уже все болит… подожди… подожди, говорю! Дай передохнуть… мне хорошо, мне очень хорошо сейчас… да, я хочу, чтобы было еще лучше… я знаю, что ты можешь доставить мне удовольствие… Стола им уже казалось мало. Холст потянул Валерия на пол, не обращая внимания на жалкие протесты, которые были подавлены первым же поцелуем, от которого у обоих закружилась голова… Все только начинается? Ты имеешь меня уже полчаса! Ну будь же человеком… зачем мы так напились, а? Иди сюда, я хочу тебя… Через открытую дверь в помещение ворвался сквозняк, пробежал холодной лаской по двум разгоряченным телам. Кипелов поднял голову и встретился взглядом с тем, кто застыл на пороге. Сердце бухнулось куда-то вниз, даже количество выпитого не смогло смягчить мгновенного ужаса… Дверь с грохотом захлопнулась, в коридоре послышались удаляющиеся шаги, перешедшие на бег… Валера вскочил, заметался в поисках одежды. Когда наконец выбежал в коридор, было поздно. Время было упущено навсегда. Валера ринулся вниз по лестнице, не думая о том, что скажет, как посмотрит в глаза. Через три ступеньки, вниз, два этажа как не бывало… на лестничной клетке, на полу, мелькнуло что-то… Крест… я подарил тебе его месяц назад… Серебряная цепочка разорвана, ты сорвал его с груди, будто он мешал тебе дышать, и швырнул мне под ноги… Как же так?.. почему ты оказался здесь?! Как же могло такое случиться?!! Он пронесся по коридорам, выбежал на улицу. Но Сергея уже не было. И бесполезно бежать за тем, что навсегда потеряно. Валерий вернулся обратно. Холст встретил его сочувственным взглядом, в котором угадывалось что-то еще… Кипелов пошатнулся, ему стало невыносимо плохо… Прошептал одними губами в беспощадной догадке: - Ты специально все это подстроил… ты… Он не мог говорить, к горлу подступил едкий комок… Валера медленно сполз по стене, обхватил голову руками. - Я хотел, чтобы ты почувствовал то же, что и я, когда ты ушел. – Холст подошел к нему, дотронулся до волос. Валере было все равно. - Ты чудовище… зачем… что он тебе сделал? - Украл тебя. Кипелов рассмеялся. Вскинув голову, он смеялся в лицо Владимиру, как смеются обреченные на смерть. - Ненавижу. Господи, как же я вас всех ненавижу!!!! Поднялся, пошатываясь, побрел к выходу, но на пороге остановился. Тихо произнес: - Он же не простит. - Не простит. - И я его больше никогда не увижу. - Увидишь. Но дотронуться уже не сможешь. Не разбирая дороги Кипелов пошел прочь, сжимая в руке тонкую изуродованную цепочку. Что ты чувствуешь сейчас? И чувствуешь ли что-нибудь? С кем ты сейчас? В моей жизни осталась только боль… Прошло уже столько времени, а я так и не смог тебе позвонить. Набираю твой номер, и всякий раз кладу трубку. Потому что не знаю, что сказать. Не знаю, что ты скажешь мне. Каждый раз вздрагиваю, когда слышу твое имя… Тот крест… он давно лежит на дне Москвы-реки, и наверное уже заржавел. Он не принес никому счастья. Предательство хуже чем смерть. Раньше я этого не понимал. Я пытаюсь не думать о нас… нас уже нет. И никогда больше не будет. И ты никогда не прочтешь это письмо, потому что я его сожгу, как и сотню других. Я могу лишь сказать – прости. Прости. Io если тебе покажется что это опять не в тот раздел, удали, не стесняйся. я потом переправлю.)))
Io:
полная версия страницы