Форум » » фанфики обыкновенные 3 » Ответить
фанфики обыкновенные 3
Io: Прошу заметить, что рассказываю только о том, что сам видел своими глазами. Или слышал своими ушами. Или мне рассказывал кто-то, кому я очень доверяю. Или доверяю не очень. Или очень не доверяю. Во всяком случае, то, что я пишу, всегда на чем-то основано. Иногда, даже основано совсем ни на чем. Но каждый, кто хотя бы поверхностно знаком с теорией относительности, знает, что ничто есть разновидность нечто, а нечто - это тоже что-то, из чего можно извлечь кое-что. Так вот, со стороны Японии наступал рассвет и даже страшно было вспомнить о том, что еще совсем недавно Валера пожелал всем опухоли мозга, кровавого поноса и туберкулеза одновременно, и свалил до очередной Прекрасной Дамы с бутылкой Шампанского или чего-то в этом роде. А мы… да что мы? Остались на студии додумывать так сказать концепцию альбома. Концепция решительно не хотела додумываться, поэтому ближе к пол-чего-то-там ночи было принято решение взять по пиву в ближайшем пабе и почить на лаврах. Но тут случилось что-то сверхъестественное. Мы обнаружили неподалеку чудом уцелевший круглосуточный супермаркет. Конечно, я напоролся на отдел с водкой. Пройти мимо как-то было неинтеллигентно. Подумать только, что подобным образом помыслили все… даже Теря, а он между прочем джентльмен! У него даже есть галстук. Мало того, он знает, как его завязывать. Я например - не знаю. А он - знает. К трем ночи засиял тупой улыбкой Алексей Харьков, включил автопилот и вышел в астрал. К четырем в астрал, а заодно и покурить, вышли все. Блажено озирая окрестности мы не приметили ничего выходящего за рамки нашего понимания, однако, неприятности нашли нас. Все дело было в том, что Саше Манякину резко захотелось жениться, и он пристал к загульным барышням не взирая на то, что барышни были вовсе не одни… Ну, драка – дело принципа. Откровенно говоря, я в таких мероприятиях не участвую. Но, распластавшись на манер цыпленка-табака, Теря рухнул на спину и стал внимательно считать звезды. Сознания он не потерял, но в его мозгу вдруг мелькнула мысль, которая через пару минут вылилась в новую концепцию для альбома. Увлеченный этим, он лежал и старался не забыть главное. Харек пал вторым, с той лишь разницей, что рухнул не на спину, а на живот. Саше же одного удара не хватило. Он поднялся и помчался как бык, опустив голову, на обидчика. Достоверно неизвестно, что хотел сделать Маня. То ли пробить обидчику пресс то ли проломить ему грудную клетку. Обидчик же отступил в сторону, позволив ударнику потушить головой уличный фонарь и сел в машину. Маня срикошетил по столбу черепом, застрял в кусте и немедленно там заснул… «Одно дело - петь в три часа ночи лежа на газоне в жопу пьяным, не взирая на такую мелочь, как октавы. И совсем другое - пытаться достичь того же драйва с гармонией, стоя в тесном смокинге на залитой блядским электрическим светом сцене…» - подумалось мне… и я вышел в астрал. Со стороны Японии наступал рассвет, Саша лежал в трех метрах от Тери как живой и ему снился сон с телками. Телки были с сиськами. А сиськи были с огромными сосками. А в сосках были колечки. Пирсинг. И вообще - хотелось жениться даже во сне. Мы с Харьком подошли к нему, подняли и повели по гулкой мостовой. Встало солнце. Дворник с нескрываемой завистью посмотрел нам в след, вздохнул и стал мести асфальт дальше. Io занялся самоплагиатом) Гы-гы
Ответов - 18
Io: И новый день бесповоротно начался. Валерий думал о чем-то красивом, добром вечном, от души потягиваясь в кровати… но выходило отчего-то лишь очередное: «Я свободен!», наверное, все дело в законе всечеловеческого нехотения чего-то делать с утра. Именно поэтому, хотя и нельзя сказать, наверняка репетиция была назначена на «после обеда» из чего напрашивалось множество далеко идущих выводов. Предоставив этим выводам идти туда в одиночестве… Кипелов думал о том, как много можно совершить всего великого, что он непременно выйдет на балкон… расправит руки крылья… Но тут его мозг вернулся в свое нормальное состояние. Его левый глаз в этот момент был чуть сощурен и выражал очень ясную и одновременно неизмеримо сложную гамму чувств, среди которых были смешанные в строгой пропорции жизнелюбие, сила, здоровая любовь к детям, моральная поддержка британской империи, признание прав сексуальных меньшинств, легкая ирония по поводу феминизма и спокойное осознание того, что демократия и иудео-христианские ценности в конце концов обязательно победят все зло в этом мире; а правый видел прокравшегося в спальню кота… «Вот черт», - подумал он и запустил в того подушкой. Кот подпрыгнул от неожиданности и скрылся за дверью. «Ничего нового, день как день», - утешал себя вокалист, разглядывая успевшее надоесть отражение в зеркале. Время до обеда, казалось, тянулось, словно дождевой червяк на солнце; лениво спотыкалось о каждую корягу, точно заблудший в парк забулдыга. Зато потом все вернулось в свою изъезженную колею. Саня сидел за ударной установкой, водя пальцем по медной тарелке и однообразно матерясь и к нему сейчас было так же бессмысленно обращаться, как и пытаться зачерпнуть закат кухонным ведром. Молчанов созерцал заоконную ширь, и вдруг ударив себя по лбу изрек: «вдруг для миллионов лучей это настоящая трагедия – начать свой путь на поверхности солнца, пронестись сквозь бесконечную пустоту космоса, пробить многокилометровое небо – и все только для того, чтобы угаснуть на отвратительных останках вчерашнего кофе?». - Что-что? – поинтересовался Харек. - Да так… - отмахнулся Слава… «Значит все определенно в порядке», - подумал Лера, встав у стойки и произнеся в микрофон: «Раз-раз-раз, солист вызывает группу «Кипелов», прием!».
Io: Представьте себе, что если бы это было анимэ? *** Раздался оглушительный Чих… стены несчастного, видавшего виды особнячка, содрогнулись. Окна задребезжали, а цветы, дотоле игриво подставлявшие румяные щечки ласковым солнечным лучам, предпочли взять пример со страусов и спрятались от греха подальше. Вы когда-нибудь видели, чтобы цветы зарывались в землю от страха? Вот какой это был Чих! Статуя Сергея Маврина, облаченная в розовый передничек поверх домашнего костюма, застыла облитая теплым куриным бульоном с ложкой в правой руке. Ну а как бы вы поступили на месте тарелки, услыхавши такой Чих в самой непосредственной близости от себя? Должно быть, мы никогда не узнаем, что подумал Рыжий в тот момент, когда душа его готова была выпрыгнуть через самые пятки, пробив собою хоть угольные шахты Донбасса, хоть газовые скважины Нового Уренгоя, сделав предварительно несколько кругов вокруг планеты Земля. Кипелов жалостливо посмотрел на него из-под кружевного одеяльца, натягивая его по самый нос, чтобы ему не сильно досталось. Хотя он-то прекрасно понимал, что пока его организм находиться в столь плачевном состоянии едва ли стоит ждать гнева гитариста, не такой он был человек. - Лера, я, конечно, все понимаю, - запинаясь, говорила статуя, постепенно обретая человеческие черты, - но ты делаешь это уже в третий раз! - Прости, пожалуйста, - пискнул Кипелов, забираясь под одеяло еще глубже и еще усерднее окапываясь подушками и подушечками, которые в несметном количестве водились сейчас на кровати больного. Снова раздался Чих. Подушки и подушечки и так завалящие подущёнки взвились в воздух, одеяло мирно планировало под потолком. Взору Сергея предстала трогательная картина. Валерий в байковой пижамке с львятами, в шерстяных носочках, связанных однажды Манякиным от «нечего делать этим скучным-прескучным вечером», в обнимку с розовым кроликом… он широко распахнул свои очаровательные глазенки, и так трогательно шмыгнул носом и захлопал ресничками, что Рыжий не смог удержаться от умиления… которое, справедливости ради, стоит заметить, продлилось недолго. Потому как следующий Чих поверг Маврина в полное отчаяние… стоит ли говорить, что кроме отчаяния он поверг его на пол? Тем временем, облачившись в камуфляжный костюм, нарисовав для пущей важности несколько черных полосок на лице, и напялив каску времен второй мировой войны, в комнату вполз Харек, усиленно маскируясь под местность. Увидев укрытие в лице Маврина он тот час же устроился за ним, воображая, что этот надежный окоп никуда не денется… - Ты принес? – спросил «окоп», поворачиваясь к Леше Рыжей своей частью… «Хорошо под дерн замаскировался, - подумал Харек, - может Кипеловский Чих и не догадается…». - Да, - шепотом произнес он, снимая с пояса термос с горячим чаем, который набадяжил Маня, - давай попробуем его напоить? - Теперь уж ты, - с дрожью в голосе прошептал Маврин, готовясь в случае необходимости прикинуться ветошью и отползать, скрываясь за мебелью… Харек осторожно выглянул из-за своего «укрытия»: - Думаешь, Чих не учует? - Черт его знает… - шикнул на него Рыжий, - иди же! Харек по-пластунски проделал остаток пути до кровати несчастного, затем одним резким движением оказался под ней, ведь что бы там ни было - кровать-то солист не сможет вычихнуть! Он осторожно постучал по дну, привлекая внимание Леры, тот недоверчиво наклонился, свесив голову и заглянув под кровать. Он все еще крепко сжимал своего зайца, а огромные глаза светились извиняющимся благородством (не знаю, бывает ли такое, но звучит красиво). Леша, точно выдернув чеку – избавил термос от пробки, налил содержимое в чашку, столь во время кинутую Рыжим, и подал Валерию. Тот колебался секунду или две, затем принял напиток, и сделал несколько глотков. - Ребята, вы, что же в разведчиков играете? – спросил он, - а почему без меня? – в уголках его глаз уже зарождались слезы… можно даже сказать, ни слезы, а реки слез, готовые низвергнуться в любой момент. Все, кто когда-либо лечил Леру прекрасно знают, что страшнее его Чиха могут быть только его Слезы. Думается крокодилы лопнули бы от зависти если бы увидели его потрясающую способность производить на свет нескончаемые потоки влаги… наверное, даже система орошения Садов Семирамиды не сравнилась бы с ним в мастерстве. - Ну что ты, Лера, - как можно более беззаботно сказал Харек, - мы как раз таки с тобой играем. Видишь я принес тебе секретный состав из лаборатории Манякина, и Маврин прикрывает меня… - А… - протянул тот, задумавшись, - тогда ладно… - Валера улыбнулся, вытирая нос, мгновенно как по мановению волшебной палочки высохли и все его слезы… Но рано Алексей обрадовался… ведь страшнее слез Кипелова был только его Чих. Не зря Харек думал, что кровать Кипелову вычихнуть не под силу… зато самого басюгу… легко! Лера на минутку задумался… потом его носик отчаянно задергался, точно бы сбираясь что-то сказать, он чуть приоткрыл губки… Леша уже не успел ничего предпринять и в следующий момент представлял собою десантника, зависшего на близстоящем дереве, не встретившимся с землей только по чистой случайности. - Харьков – десантник! – обрадовался Лера и захлопал в ладоши… между тем, Маврин воспользовался ситуацией и слинял, дабы переодеться и позвать Маню, который как раз занимался чем-то в саду, кажется, возделывая свою плантацию первоклассного цейлонского чая (ну вы же меня понимаете). Саша недоуменно поднял левую бровь, видя Маврина, спешащего к нему. - Надо снять Харька с дерева! – запыхавшись, на ходу переодевая футболку сказал он. - Зачем он туда залез? – с интонацией «странные-вы-все-уйду-я-от-вас» спросил ударник. - Это не он залез, его Лера вычихнул! – яро жестикулируя объяснял Маврик… - Ну, это меняет дело, - взглянув на Сергея глазами, заключающими всю мировую скорбь заключил Маня. Он подхватил свою тачку (в которой, как и всегда располагалась лейка, лопата и еще какие-то приспособления для сада и огорода) и вместе с Рыжим прошествовал к дереву, на которое столь удачно был выброшен десант в составе одного Алексея Харькова. - Снимите меня отсюда! – взмолился неудавшийся десантник. - Сейчас мы что-нибудь придумаем! – откликнулся Сергей. - Отлично смотришься! – любовался другом Лера, - я поищу фотокамеру, чтобы тебя запечатлеть! - Не надо! – взмолился Леша, - эй, вы! Скорее снимайте меня отсюда, ни то наша раненая лань запечатлеет мой позор на память потомкам! - Это было бы совсем неплохо, - в полголоса сказал Маня, начиная разгружать свою тачку. Особенно пристальное внимание он уделил граблям, думая, что ими как раз было бы совсем неплохо сгрести басиста с дерева, однако он решил повременить с крайними мерами. Лейка тоже не годилась в качество спасательного инструмента… ровно, как и лопата… вдруг Маврина осенило, что необходимо принести лестницу, а Саша на случай, если Леша все же не удержится, привез на тачке бочку с водой, дабы, сами понимаете, подмочить его репутацию. Харек держался из последних сил. Едва ли их хватило бы надолго, если бы не подоспел Маврин с лестницей. Лишь только ноги басюги коснулись земли, он возблагодарил Рыжие силы и, злобно покосившись на бочку Мани, отправился на кухню лечить свои израненные нервы, посредством принятия внутрь шампанского, а может и чего покрепче. Ударник недоуменно пожал плечами в стиле «а я что? я ничего! спасаешь тут всяких харькообразных…», и отправился вновь возделывать свою плантацию цейлонского чая (ну вы же меня понимаете). Валера наблюдая сцену во дворе, очень переживал, что по состоянию своего здоровья не может принять в ней решительно никакого участия. Однако он был оставлен в «штабе» за главного, а это означало только одно. Ему следовало немедленно отправиться к центральному компьютеру… он сделал небольшой шажок по направлению к кровати, поднял несколько подушек, подгребая ножкой одеялко, да… ему следовало копить силы для нового штурма, чем он с упоением и занялся… - Ну что заснул? – шепотом поинтересовался Рыжий, заглядывая в комнату Кипелова. - Вроде да, - так же шепотом откликнулся Леша. «Фууу» - выдохнули оба, на цыпочках спускаясь, чтобы ни одна половица ненароком не скрипнула под ногой. - В шпионов играете? – поинтересовался Маня, занимаясь уборкой. Маврин чуть было ни подскочил на месте от этого вопроса. - Нет, - коротко ответил Харек, - пошли лучше чем-нибудь питаться на кухню, я с Кипеловым скоро с ума сойду. - По-моему, - с безучастным видом заключил Александр, - тебе это уже не грозит. - Это не важно! Сидя в уютной кухоньке все трое прихлебывали чай из блюдечек, упиваясь красотой и безмятежностью, царившей в доме до поры. - А хорошо! – жеманно потянувшись, заметил Маврик. - Что ж тут хорошего? – буркнул Хорь. - Мы с вами… все вместе вдали от Москвы… вдали от гастрольного графика… от наших жен… от всего мира… - Это точно, - присоединился к нему Манякин, скрывая полуулыбку, - я могу спокойно возделывать свой огородик, Лера - вволю кобениться, Маврик – извращаться, а ты Леша - смотреть на звезды, хоть до посинения! - Ага, почётно! – подытожил Маврин. Тут на лестнице раздались шаги. - Нет… - одними губами прошептал Маврик бледнея, готовясь в любой момент упасть под стол, закрываясь руками от Чиха Кипелова, который мог раздастся без предупреждения, или от потока слез, который смыл бы его к чертовой бабушке, а то и к буровикам в Новый Уренгой. - Чего это вы тут делаете? – наивно вопросил спустившийся Валера, шмыгнув носом и делая явную попытку приблизиться… - А мы тут… - нашелся Леша, - плюшками балуемся! – Маня кивком подтвердил, что да мол, истинная правда! - И мне тогда… дайте … плюшку… - робко попросил Лера, на что был осчастливлен чашкой ароматного чая по добрым рецептам Манякина (ну вы же меня понимаете), и плюшкой, взявшейся из ниоткуда. Довольный как сто китайцев и сияющий как начищенный таз, Лера присоединился к остальным. Они принялись обсуждать что-то малозначимое, а когда он вновь чихнул - все остались на месте, а это могло означать только одно, солист был совершенно здоров и готов для новых подвигов. Он искренне улыбнулся своим товарищам и попросил вытащить его из мультика…
Io: Эта история началась в тот день, когда пружина, вращающая землю вдруг со скрежетом и треском остановилась. Остановилась она на какую-то долю секунды, и большинству смертных остановка эта не доставила вообще никаких беспокойств, однако этого хватило, чтобы в пространственном и временном континууме произошел сдвиг. По фазе. Причем по всей. Синус поменялся местами с косинусом, тангенс с котангенсом… и вообще произошла какая-то хреновина, о которой не пишут в учебниках математики. О причинах события теперь уж говорить не имеет никакого смысла, а вот следствие не заставило себя ждать. Небольшой конный отряд двигался по широкому тракту, направляясь в сторону богатого трактира. Среди всадников все чаще раздавались восторженные выкрики, повествующие о скором насыщении. У трактира уже было заметно большое облако пыли, поднимаемое всадниками. - Королевские рыцари! – закричал мальчишка лет 6, - королевские рыцари едут! И все ожило, зашевелилось, заспешило. Ведь пятерка-другая королевских рыцарей могла сорить монетами до восхода солнца, а это означало безбедную осень и может быть зиму. К тому же: приближалось время ежегодного турнира, на который, по всей видимости, рыцари и направлялись; значит, можно было, положа руку на сердце, завышать цену в 2-3 раза и вытаскивать все самое лучшее из погребов, не преминув перемешать крупы с остатками прошлогоднего урожая, кто ж заметит после нескольких кувшинов доброго вина? Лошади, выдерживая идеальное сцепление с дорогой, четко затормозили около трактира. Королевские рыцари, со всем подобающем достоинством, ссыпались с седел, и загалдев на нескольких наречиях многострадального языка вторглись в трактир. - Королевские рыцари прибыли! – заорал шустрый оруженосец, влетевший в дверь на полшага раньше своих господ, - Конт Маврин, сэр Кипелов, сэр Манякин и Конт Харьков, прошу принимать с почтением и глубоким уважением! Сергей легко отшвырнул парнишку к противоположному краю трактира, прошествовал вперед. - Накормите королевских рыцарей, - высокомерно бросил он, - платим щедро! Хозяин трактира жадно сверкнул глазами, и рассыпаясь в поклонах и любезностях удалился командовать на кухню. Рыцари же плюхнулись за ближайший стол. - Пива! - Водки! - Шампанского! - Чаю, хм, пожалуйста… Раздались голоса бравых рыцарей. - Лешенька, ты чего охренел, я тебя умоляю чашка этого ** стоит как два литра нормальной самогонки! - Ничего не могу поделать, - ответил тот, - я эстет, а не свинья. Конечно, тут же закипела разборка. - Это ты кого… свиньей назвал!? – сэр Манякин уже потянулся за колчаном с барабанными палочками, как получил по башке вовремя появившимся микрофоном. - Я бы вас попросил, джентльмены, - блаженно заметил Валерий, - мы только что приехали, а вы *** и *** расходуете свою энергию на какую-то ***! - Больно же! – посетовал Александр. Но лишь спиртное появилось на столе, все разногласия сразу были забыты. Затем перед рыцарями появилось искусно приготовленное мясо, поросенок на вертеле, куры гриль, карликовые пудели в яблоках, кто-то в собственном соку, и еще много чего привлекательного… - На турнире я собираюсь побороть этого задаваку Эдмунда-какого-то-там! – гордо заявил Маня, - он думает, что раз он является поставщиком разумного оружия, значит он с понтом крутой, а вот и ***! - Эдмунд был основоположником… - начал было Сергей, но осекся, поскольку услышал странное попискивание в дорожной сумке, хлопнул себя по лбу и резко расстегнул молнию. - Ирод! – раздался вопль из его заплечного чехла. Окна в трактире немедленно покрылись маленькими трещинками, - душегуб!!! – за соседним столиком лопнул графин с вином, - извращеееенец! – на высоком крещендо, Сергей резко зажал гриф гитары рукой. - Тоже мне хозяин называется, - ворчала гитара, - замуровал! Дышать нечем, я вспотела вся, всю дорогу меня об свою жж... фигуру колотил, а в довершении ко всему… что? что я получила? Я отдала тебе лучшие годы своей жизни а ты!!! Неблагодаааааарный! – гитара вырвалась и завопила так, что стекла вылетели окончательно. - Струны повыдергаю, - прошипел Маврин… и все смолкло… - Неблагодарный, - последний раз всхлипнула гитара и затихла. - Надо быть вежливее со своим оружием, - спокойно заметил Харек, прихлебывая вторую чашку чая, скармливая своему Fender’y косточки юных пуделих. Маврин фыркнул, сделав вид, что его это не касается, и уж он-то конечно, лучше знает, как оно там должно быть, где, когда и сколько. Дойдя до кондиции осоловевших поросят, королевские рыцари решили, что пора бы готовиться ко сну. В воздух взметнулись золотые монеты и тела благородных рыцарей были отнесены на второй этаж в комнаты для благородных господ, а так же весь их скарб был размещен в надежной камере хранения. Сэр Манякин продолжал во сне петь какую-то песню о неожиданной встрече вороны и лошади, что-что про «I’m in love with my…. КАР!?». Сэр Маврин просто спал в обнимку со своей гитарой, которая время от времени начинала истошно орать нечто среднее между «Извращенец!» и «Сколько лет вместе хотя бы один раз мог бы не заснуть, урод!». Леша вышел в астрал несколько раньше, потому плохо помнил происходящее, ну а сэр Кипелов был похож на спящего младенца, так же умилительно пускал слюни во сне вспоминая божественные свиные ребрышки. В общем, все как обычно, чинное благородство всегда было свойственно особям, приближенным к королю. На следующее утро, где-то в 13.00 вся толпа, включая оруженосца и «разумное оружие», вывалилась на свет божий и ломанулась седлать своих бравых рыцарских коней, дабы отчалить на турнир. Хозяин трактира раскланивался, мол, приезжайте еще гости дорогие, ешьте, пейте, свинячьте в свое удовольствие, всегда рады, если вы так платите. Хозяйка даже смахнула набежавшую слезу белым платочком, ведь до возвращения рыцарей с турнира ловить было явно нечего, а, поди, как перебьют их там насмерть? Опять же волнения! Волнения! Маня трепетно обнял хозяйку на прощанье, однако, в виду глубокого похмелья чуть было не упал, но мужественная женщина выдержала все его собственные килограммы, а так же вес всего снаряжения и доспехов. - Я буду помнить о вас вечно! – заверил ее сэр Манякин взгромоздясь на коня. За спинами рыцарей вновь взвился столб пыли, и они унеслись прочь, в лучшее завтра. Конт Маврин держался грациозно, подобно орангутангу, обколотому стероидами. С утра рыцарей особенно сильно штормило. Должно быть, поэтому в Фарландии с тех самых пор такие кривые дороги. Кажется, пару или тройку раз доблестных рыцарей сносило в стороны от главного тракта и им приходилось прокладывать новые трассы с крикам, которые по соображениям цензуры автор не осмеливается воспроизвести. Наконец заветные ворота показались на горизонте. Сделав еще один Фарландский зигзаг для пущей убедительности Конт Маврин, Конт Харьков, сэр Манякин и сэр Кипелов въехали на территорию турнира с гордо поднятыми головами. - Сенсация! Сенсация! – тут же около них засуетились юные рекламщики, - сэр Гребенщиков набил морду сэру Макаревичу! Сенсация! Спешите видеть! Сэр Маккаревич отомстил сэру Гребенщикову за обедом! Сенсация… - Пшел прочь! – рявкнул Маня, и они относительно беспрепятственно продолжили путь. Располагались рыцари согласно их рыцарскому положению в гостинице «Классическая», она полностью оправдывала свое название, ибо с самых первых дней противостояния армий Глема и Харда здесь, похоже, ничего не изменилось. Включая техническое оснащение и уровень обслуживания. Однако гостиница считалась супер-крутой и искать иного прибежища было не солидно. Королевские рыцари на то и были королевскими – тут же записались на дуэли «против всех». Нужно отметить, что так поступало большинство рыцарей, однако Королевские понимали, что не солидно не получить в морду, или не дать по оной каждому встречному рыцарю, Конту, Виконту или заезжему Графу, пожелавшему принять участие в данном архиважном мероприятии. Припарковав лошадей в конюшнях «Классической» королевские рыцари отправились осматриваться. И хотя они приезжали сюда каждый год, они считали своим долгом удостовериться, что ничего за их отсутствие не изменилось, а если и изменилось, то в лучшую сторону. Инспекцию следовало начинать всенеприменнейше с пивоварни. Пройти мимо было бы даже как-то не интеллигентно! Однако дорогу рыцарям преградили, какая неслыханная дерзость, какие-то шалопаи. Явно недавно признанные королем рыцарями. Конт Маврин великосветско фыркнул: - Вы еще кто такие? - Мы, - с достоинством ответил первый шалопай, - братья Самойловы. В этот четверг нам были жалованы рыцарские шпоры, а вот кто вы такие мы не знаем, так что, не будете ли вы так любезны, убраться с нашей дороги. Вынести такое оскорбление от каких-то новобранцев было неслыханное дело, поэтому Конт Харьков и Конт Маврин обнажили гитары, ровно как и братья Самойловы. - У******ем гадов, - лаконично заметил Fender Хоря. - Всем 3,14****, всем 3,14****! - радостно откликнулся Blue Jackson. Схватка длилась недолго. Двум необученным Gibson’ам не удалось ничего противопоставить силе и опыту Контов короля. - Вот и охота вам время тратить на всякую фигню, - заметил Маня, уже нарисовавшийся откуда-то с бочонком пива в руках, - я тут навел кое-какие справки и узнал, что мы будем сражаться с рыцарями подданства Юты уже через четверть часа, а вы тут расходуете себя на какие-то мелочи! Врытые в землю по самые ноздри братья Самойловы явно обиделись, но ничего не сказали, ибо не смогли. Поединки с подданными Юты, Леталлики, долины Скорпионов прошли с переменным успехом, поскольку мастерство и силы оказались примерно равны, однако рыцарей из Долины Камней вынесли с поля с такими дамагами, что удивились даже бывалые. Конт Маврин был горд собою и своими друзьями отчасти и предложил отпраздновать такой хороший исход в пивном зале при «Классической» предложение было воспринято на ура. И вот Королевские рыцари уже направили стопы свои в местную пивнушку, как вдруг. - Внимание! Внимание! Объявляется дополнительный турнир за руку и сердце красавицы! Грех было такое пропускать! Валера и Александр решили сыграть в кости на вопрос куда же идти насыщать любимый желудок, или же насыщать любимый желудок после приятной беседы с леди? Хотя здесь на турнире что леди, что ляди встречались на каждом углу, но драться за право обладания лядью было престижно. Кости были отобраны у местной собачонки, которая посмотрела на рыцарей затравленными глазами, исполненными щенячьей печали о вечном. Сергей тут же предложил ее зажарить, так и поступили, а что делать? Есть-то охота! А тут еще рука и сердце! Было принято решение сражаться! «Руку на холодец, сердце в паштет с печенью…», - мечтательно подумал Леша и облизнулся, любовно погладив свой Fender. Валерий для верности проверил микрофон, чем чуть не довел до обморока окрестных дам. «***** и высушу!» - подумал он о трофее в нынешнем соревновании. У него в небольшом поместье имелась неплохая коллекция мумий прекрасных фрейлин, это было маленькое хобби, передавшееся сэру Кипелову по наследству… From father to son… to son… «Женюсь!» - подумал Сергей. «*****!» - пронеслось в голове у Александра. Едва ли не первыми Королевские рыцари были на помосте. Нужно отметить, что был тут и сэр Макаревич, ему же нужно было чем-то кормить своих цепных ежей. Видимо рекламщики были правы, насчет его и сэра Гребенщикова, поскольку у обоих под глазами красовались очаровательные фингалы. При желании ночью они могли бы обойтись и без прочего освещения. Состязание за руку и сердце прекрасной Марьи Распутницы состояло в том, что претендентам требовалось пробежать некую дистанцию с препятствиями, при этом не утонув в горячей смоле, не упав на острые мечи, специально привезенные из Дамаска по этому поводу, и множество любопытных «не», включая бегство от разбуженного медведя гризли. А после тем счастливчикам, что выживут после длительного марафона предстояло показать себя во владении «разумным оружием». Не далеко та эпоха ушла от средневековья, однако все были довольны, показать свою удаль и пришить парочку-другую конкурентов, чтобы не отсвечивали. На старте так же были замечены братья Самойловы, помятые, но готовые к труду и обороне, сэр Кинчев, сэр Холстинин, вышеозначенные сэры Гребенщиков и Макаревич, а также другие всем известные Конты и Виконты, и даже некоторые варвары без званий вроде Галанина, Кузьмина, Антонова… остальных варварских имен история, к сожалению, не сохранила, поскольку еще на старте они были затоптаны более тяжелыми во всех отношениях рыцарями и прочими… и прочими… и прочими… С первыми испытаниями все рыцари справились вполне не дурно, но затем, когда пришел черед телесных искушений с дистанции сошли многие из лучших. Александр Манякин был прельщен видом барашка на вертеле, истекающего соком и бочонка пива подле него. Ну не многие преодолели бы такой соблазн, если бы, как и он, не ели в течение 4-х часов, согласитесь – невыносимые мучения, а тем более для рыцаря! Сэр Макаревич не устоял против соблазнительного морковного желе, видимо он тоже не успел дойти до таверны, когда услышал призыв. Сэр Макаревич был эстетом среди равных, однако все давно забили на это. К заветной цели рвались не многие, все чаще сворачивая с дистанции, и в итоге на гладиаторской арене лицом к лицу сошлись Конт Харьков и сэр Кипелов. Шекспир не вынес бы подобной драмы и пристрелил обоих! Однако рыцари были намерены идти до конца, чьим бы он ни был и разверзлись небеса! И полыхнула молния! И полил дождь! И бла-бла-бла… Fender против Yamaha, товарищ против товарища! Wox против Wox’са! И бились они час и два, и солнце успело подняться снова… и так зрители задолбались смотреть на это дело, что в рыцарей полетели пустые бочонки из-под пива, грязное исподнее и кое-что похуже. Делать было нечего - пришлось тащить кости. По раскладу выходило, что Маша должна принадлежать обоим в равных долях. На том и порешили, Кипелову досталась девушка, а Харькову ее наследство – несколько обозов с добром, и, что немаловажно хорошие лошади. Уезжать с турнира рано не хотелось, да и куда, раз так поперло? На следующей неделе состоялся увлекательный турнир по футболу бычьей головой, конечно Королевские рыцари не могли пропустить такого счастья! Их команда заняла почетное второе место. Играли 4 четверки. Запрещенных приемов в игре не было, поэтому очень многие не досчитывались игроков. Кому-то выбили глаз бычьим рогом, кому-то сломали челюсть, ну подумаешь, дело-то житейское! Довольные подвигами Королевские рыцари обретались в «Классической», слагая баллады о своих бесчисленных подвигах. И все было безоблачно и прекрасно, и турнир, и девочки, и мясо и лето, как вдруг от Короля Манихайса 16-ого пришла прискорбная для королевства, но не для рыцарей весть: «Война!». - Ура! – воскликнул Манякин, - наконец-то что-то интересное! - Немедленно выступаем! – отдал приказ Кипелов, указывая микрофоном вверх. - Так точно! – ответил Харьков. - Выходим на рассвете, - отозвался Маврин.
Io: - Нет! – взвизгнул Кипелов, - я не позволю! Я не допущу! Хватит!!! Я прошу, нет я требую, чтобы здесь не было вот этого куплета и вот этого идиотского четверостишия, кто?!!! Покажите мне того урода, кто это написал! – горячился он все больше… - Ну, вообще-то… - замялся Леша, боясь произнести сакраментальное: «это был ты», но Маврик попытался спасти положение: - Давайте же уже придем к консенсусу! Хватит ломать копья! Мне кажется, что первый вариант был очень даже ничего! «А может, - подумал Маня мечтательно выглядывая из-за бонгов, краем уха слушая очередную перепалку ни с того ни с сего (впрочем, как обычно) разгоревшуюся между его друзьями, - этот Консенсус не хочет, чтобы мы к нему приходили? Нас вон пятеро, это если не считать звукорежиссеров, придем такой толпой, и что он о нас подумает, спрашивается?» - но полетевший в него стакан не дал локомотиву мысли разогнаться до нужной скорости. - Мне-то за что! – возмутился Саша. - Чтоб не обидно было, - зло откликнулся Теря, уворачиваясь от очередного предмета, угодившего точно в лоб ударнику. - А как же Женевская конвенция! – успел выкрикнуть тот в момент своего грандиозного падения. В недолгом полете он, изящно оттянутым мыском левой ноги задел тарелку, она загремела, рухнув на, не прикрученные к полу барабаны, те покатились, увлекая за собой еще несколько… в общем, грохот стоял такой, как будто стадо мамонтов прошлось по городу с оркестром, в котором все барабанщики видимо, были глухими на оба уха сразу, - уроды, - загробным голосом возвестил Маня из-под завала своей ударной установки. - Ах, боже мой! – всплеснул руками Кипелов, - это ты во всем виноват! – грозно сверкнув глазами на Маврика, заключил он, и полез спасать друга. Нет, что бы кто ни говорил, у Валеры было доброе сердце. Он не мог долго смотреть на чужие страдания (впрочем, недолго, наверное, мог…), сразу разводя бурную деятельность по спасению несчастного, мы, конечно, опустим, что часто деятельность приводила к совершенно противоположной ситуации… это уж мелочи жизни, сами понимаете, дело житейское. Подумаешь, уронил на Маню еще и бонг, с каждым может случиться, он же совершенно не виноват, что техники забыли закрепить его, застраховавшись на случай «Валера-захотел-посмотреть-а-как-это-работает?». - Лера, уйди отсюда! – стонал Маня, пытаясь освободиться от груды барабанов и барабанчиков. - Я спасу тебя! – самоотверженно и гордо заявил он и принялся откапывать ударника. - Осторожнее! – взмолился тот, - не повреди мои инструменты! - Как тебе ни стыдно, в такой момент думать о материальном! – кипятился Кипелов, все яростнее откапывая ударника. Вот, наконец, тот показался из под завалов, Лера радостный и счастливый бросился ему на шею. - Как я рад, что ты в порядке! – он так яростно сжимал ударника в объятиях, что тот чуть было ни испустил дух. - Ладно… Лера… ладно… того… задушишь же!… блин… я т…тоже тебя люблю! Урод… отстань от меня! За выдающейся спасательной операцией всех времен и народов с увлечением наблюдали Маврик и Хорь. Теря где-то раздобыл поп корн и теперь с увлечением поедал его, наблюдая, как он ласково выражался: «моих милых питомцев». Хлеба и зрелищ! Кипеловцы – опиум для народа. Валера с не охотой оставил ударника в покое. У того на лбу уже красовалась здоровенная шишка, но он не смотря на столь горестные страдания принялся восстанавливать свою несчастную установку. - Вот видишь, - начал свою тонкую психологическую атаку Маврик, - что случается из-за твоей несдержанности? - Это не моя несдержанность, - зло буркнул Кипелов, - а твоя неуступчивость. В студии вновь запахло жареным, впрочем, Жаренное извинилось, обещая больше не дразнить музыкантов, они же на диете! - Почему ты никогда не можешь признать, что ты не прав! – вскипел Маврин, провожая левой ноздрею соблазнительный запах. - Это я-то не могу признать? – вновь завелся Валерий, - я могу! Но в данной ситуации, на твоем месте я бы помолчал! Хорь, понимал, что ссора набирает угрожающие обороты, и может вылиться в нечто совершенно безобразное, если ее как-нибудь немедленно не остановить. - Может чаю? – мило предложил он, располагающе всем улыбаясь и готовясь исполнить сейчас любую прихоть ругающихся, лишь бы только они немного остыли. Должно быть целесообразнее было бы запереть их минут на 10 в морозильной камере… - Не сейчас! – в унисон ответили оба. Леша понял, что энергия Маврика помноженная на упертость Кипелова уже получила произведение в виде немотивированной агрессии. Если кратко, они ссорились ради самой ссоры, забыв в чем собственно дело. - Ты никогда меня не слушаешь! – кричал Сергей, - ты думаешь раз ты лицо группы, значит ты больше всех знаешь, умеешь и вообще тебе не надо ни с кем советоваться! - А ты думаешь, раз ты такой крутой и супер-правильный гитарист значит, тебе можно указывать мне, что мне делать! Может ты мне еще скажешь, во что мне одеваться или как двигаться на сцене! - Уж в отличие от некоторых, - на крики собрался весь обслуживающий персонал и с увлечением наблюдал за ссорой, - я веду себя достойно! - Ты хочешь сказать, что я веду себя не достойно!? - ….. ты! - А ты… а ты… , - Валерий не знал что ответить, судорожно подбирая слова, - веник! - Ну и отлично! - Ну и хорошо! - Я с тобой не разговариваю… - Эка невидаль! Это я с тобой не разговариваю! – сказал Кипелов и демонстративно отвернулся… Тем временем Манякин закончил привинчивать свои барабаны и барабанчики к полу, кто знает, что еще вздумается Лере? - Я что-то пропустил? – поинтересовался он, прижимая к шишке одну из своих тарелок. На него воззрились случайные зрители, а так же Рыжий с пылающим взором, Валера, взвинченный до пятой степени тяжести и Хорь, извиняющееся улыбаясь. - Скажи Этому, - Валерий особенно подчеркнул слово «этому», - чтобы он шел и дальше играл свою партию… - Ага, - кивнул Маня с глуповатой улыбкой… - А еще, - зашипел Сергей, - передай нашему солисту, что я буду играть свою партию тогда, когда посчитаю нужным… И оба с гордым видом разошлись по разным углам. - Что же это! – воскликнул Александр, позабыв про свою шишку, с лязгом роняя тарелку на пол, - ребята, вы чего поругались-то? - Я с Этим больше не разговариваю, - бросил Валерий. - Взаимно, - откликнулся Сергей, - надевая наушники. Упрямцы разошлись по разным углам. Маврик принялся нещадно пилить что-то невообразимое, а Валерий петь, изредка попадая в ноты. Хорек и даже Теря деликатно старались подстроиться то под одного, то под другого, но гармония не складывалась. - Я больше так не могу! – воскликнул обычно тихий Леша, - если вы не решите наконец свои межличностные проблемы и не начнете наконец играть нормально – я ухожу! Он зловеще грохнул басом о колонку, так, что ни у кого не осталось сомнение – он не шутит!
Io: Ура! Ура! Наконец-то мы с Сашей Манякиным перебрались в собственную квартиру! Ну, может не совсем собственную, может не совсем квартиру, а так квартирку, но главное, теперь меня точно никто не побеспокоит, ведь моя тонкая душевная организация требует уединения и тишины! Как возразите вы, Сергей Константинович совсем с ума сошли! Какая может быть тонкая душевная организация вместе с этим алкоголиком-хулиганом-тунеядцом? Ну не такой уж он и тунеядец с гордостью отвечу я вам. И вообще он мой друг, в конце-то концов, чего пристали-то? Ни ваше дело, понятно? Постепенно нанятые мною ребята заносили в квартиру наши вещи. Ну, может, и не нанятые, а вежливо попрошенные… ну может ни наши вещи, а мои… но это ведь мелочи, согласитесь сами! В то время как Саша корячился со своей ударной установкой, совершенно лишняя вещь в доме, ведь, правда? Я спокойно приступил к разбору своего нехитрого имущества. Первыми на свет были извлечены мои замечательные кожаные брюки, полюбовавшись на них немного, я осторожно расположил их на кровати, намереваясь потихоньку отправить туда всю свою одежду, не могу же я отказать себе в маленьком удовольствии? Ну а потом осторожно все повесить в нашу чудесную гардеробную. Ну, может, конечно, не гардеробную, а так платяной шкаф, но разве это столь важно? Разве мог я предположить, что, разгрузив свой скарб, Маня плюхнется передо мной с бутылочкой пивка, не заметив, что я, между прочим, занимаюсь архиважным делом! - Ты что с ума сошел!? – возмутился я. - А что такого? – недоумевал Саша, - я закончил перетаскивать сюда мое барахло, ты я вижу тоже. - Саша… АЛЕКСАНДР! Моя тонкая духовная организация требует того, чтобы ты немедленно, т.е. сию секунду УБРАЛ СВОЙ ОТТОПЫТИСТЫЙ ЗАД С МОИХ ЛЮБИМЫХ БРЮК! Он даже икнул от неожиданности. - Ладно-ладно, - примиряюще воздевая руки к небу воскликнул Маня, медленно сползая вниз на то, что когда-то выполняло роль коврика. Закончив распаковывать вещи, развешивать и расставлять их в правильном и гармоничном порядке, согласно фэншуй, мы пришли к выводу, что для ударной установки Манякина здесь просто нет места, поскольку она дисгармонично будет влиять на наше инь. Ну, может, ни мы решили, а я решил, однако Саше вполне интеллигентно удалось объяснить мне, что его инь от наличия установки не пострадает, а на мою хрупкую духовную организацию он плевал с высокой колокольни. Чудовище было установлено в гостиной, а куда мне было деваться? Интересно как мы будем теперь устраивать здесь вечеринки и приемы? Куда же поместятся все гости? Неужели напитки мы разместим на бонгах? Однако интеллигентный тон ударника дал мне понять, что возражения сегодня не приветствуются. Обживались мы недолго. Уже на третий день я стал считать эту коморку нашими хоромами, да, может, я немного склонен к преувеличению, тем не менее, свой угол, это все-таки свой угол! Единственная трудность, которая частенько напоминала о себе – это голод! После того, как мы съехали с общественного сквота, хотя, по словам Кипелова, это была ЕГО квартира, остро ощущалась нехватка его заботливых рук, умеющих грамотно обращаться с такими высоко организованными личностями, как я. Но вот однажды утром случилось чудо, наверное, Валера услышал мой мысленный посыл и заглянул к нам на огонек. - Ну, как обживаетесь? – поинтересовался он. - Проходи, Лерка… смотри, как мы обустроились, все согласно фэншуй и все такое… Кипелов оглядел небольшую чистенькую кухоньку, две аккуратные комнатки, оценив мою любовь к порядку, он таки заметил пару бутылок из-под пива, оставленных Маней под кроватью, в качестве реликтовых отложений для потомков, по всей видимости. Кипелов очень умный человек. Я бы даже сказал, что он чертовски умен, так вот, глядя в мои умоляющие глаза, сердце его дрогнуло. Валерка надел розовый передничек и сам по своей собственной воле, ну и по моему мысленному наитию подошел к нашему холодильнику, извлек из него продукты и с неповторимой пластикой и грацией стал производить диффузию этих абсолютно разных ингредиентов! Я был в восторге от его ловких движений. Впрочем, как я заметил мы с Маней уже вдвоем заворожено наблюдали за его манипуляциями. - Знаешь, Лера, ты талантливый человек! – задумчиво протянул Саша. Тот посмотрел на него чуть извиняющимся взглядом, ему явно льстило, что Манякин наконец-то сказал о нем, что-то хорошее. - Спасибо Саш, - наконец откликнулся он. - Да, - подержал я хвалебную оду Лере-великому-повару, - ты из ничего умеешь создать настоящее произведение искусства! Что бы мы без тебя делали! Скулы Кипелова тронул легкий румянец, явно он подумал вовсе не о том, о чем я непосредственно говорил, впрочем, это было неважно. Главное было то, что через час на нашем столе красовалась настоящая людская ПИЩА! Вокалист скромно присел на краешек стула, и пустился в пространные рассуждения о том, как он замечательно себя чувствует, будучи в альянсе с такими отзывчивыми людьми, как мы. Я внимательно слушал его излияния, изредка погружая вилку в ароматно пахнущую настоящую ЕДУ! Да я из тех, кто может по достоинству оценить профессионала во всех сферах творческой жизни! Кроме того, мне было действительно интересно, чем это скажите на милость, занимается мой… ну хорошо-хорошо… наш вокалист, помимо сочинительства песен и дум о нашем великом и славном будущем? Ну а Саша… Саша чавкал как стадо ежей, ему-то все эти психологические тонкости были до фонаря! Помню, ему даже безвременная кончина моей золотой рыбки не показалась чем-то из ряда вон выходящим! Он предложил ее прямо вот так и зажарить на сковородке! Моя нервная организация не позволяет мне такого цинизма! Я после таких потрясений ничего в себя запихнуть не могу минут пять! Тем не менее, все это было давно, а теперь Валера услаждал мой слух своими рассказами и мой изысканный вкус только что приготовленными блюдами. Закончив потрясающий обед, мы немного прорепетировали, благо у меня имелась гитара и дома. Нет, мы все-таки гениальные музыканты! Как из ничего мы можем сделать шоу! Все соседи собрались, чтобы послушать наш концерт. Правда, то ли наш репертуар им совсем не понравился, то ли чувства юмора у них не было. - Чего это вы тут устроили? Тоже мне «Iron Maiden» - возмутился кто-то. - И кто это тут так надрывно кричал? «Кричал! Тоже мне! Кричал… Валера поет между прочим, а не кричит!» - хотел было возмутиться я, но при одном взгляде на протестующего у меня появилось стойкое желание немедленно покинуть помещение. - Эй, Джон Леннон недоделанный, выйди-ка поговорим! - Я, - сказал Валера очень интеллигентно, - не намерен отчитываться перед вами в своих творческих поисках, - и медленно со всем достоинством удалился, только ветер свистел в ушах. Глубокой ночью, преодолев страшные кордоны из обдолбанных хиппи, он вернулся под крышу нашего дома. - Ну, как все прошло? – как можно более беззаботно поинтересовался он. - Великолепно, - сказал Саша, явно не имел желания разговаривать со Валерой в столь поздний час. Я не обиделся на обоих, ведь они так утомились сегодня, бедняжки! Одарив их лучезарной улыбкой, я удалился в ванную комнату, дабы привесть себя в божецкий вид. Я затрудняюсь вспомнить то, что случилось после того, как мы отмечали день рождения Валеры. Помню только, что я представил заключительный элемент в цепи питания… тьфу! Т.е. ну, в общем, нашего Басюгу. Тот куда-то делся, я не берусь предсказать его тогдашнее место нахождения даже теперь. Однако, судя по разгрому, учиненному в моем фэншуйном пространстве, праздник удался. Откровенно признаться, я бутылок столь причудливой формы еще ни разу не видел! Они были какие-то изогнутые в странных пупырышках и выпуклостях. С каким же удивлением я обнаружил себя в фэншуй зоне успеха, на полу, взирающим на мир сквозь опрокинутую пустую бутылку! Оценив обстановку я понял, что вероятно, если я прямо сейчас поднимусь, пройду на кухню и сделаю невозмутимый вид, то никто, а в особенности Саша ничего не заподозрит. Медленно я поднялся на ноги. Голова шла кругом, меня слегка штормило. Осторожно продвигаясь к кухне, я чуть было шею себе не свернул, так как в прихожей никто не поставил указателя, подсвеченного лампочками с надписью: «здесь покоиться спящее тело Сергея Терентьева», ну или хотя бы чего-нибудь типо того! «Не дом, а минное поле какое-то!»- подумал я… и не успел нейроны правильно среагировать на мысленный посыл, как под ногой что-то предательски скрипнуло, я потерял равновесие и мое грандиозное по своей значимости падение, с которым, вы же понимаете, я ничего не мог поделать, окончилось в районе полного отсутствия какого бы то ни было подсвеченного плаката. Спасибо Тере, он как мог, смягчил мою боль своим героическим телом. Однако отчего-то тут же вздребезнулся, и заорал в мои нежные ушки: «Да, я знаю! Я все скажу! Угол падения, равен углу отражения!». Я так обалдел, что тоже закричал, правда, не помню, что именно. Через некоторое время полковник, потирая ушибленное мною тело, готовил нам кофе, я, пользуясь моментом, изливал ему свои огорчения, извинения, и все такое прочее, что можно излить по поводу и без. Потягивая ароматный, напиток мы сошлись во мнении, что надо как-то приводить в чувства Маню, который единственный из нас всех догадался воспользоваться кроватью, хотя подозреваю, что ему все-таки помог Хорь. Кроме этого нам нужно было найти самого Лешу, а это, согласитесь, в таком бардаке задача не из легких. Сперва мы скрупулезно обследовали ванную комнату, где впрочем, не обнаружили ничего интересного, а тем более басиста. Затем наши поиски медленно переместились в гостиную. Ударная установка Сани была разбросана в беспорядке везде, я не знаю как описать грамотно, то что предстало нашему взгляду, в общем, выглядело так: барабанчики и барабаны, бонги и одна тарелка не приникали любовно друг к другу, а валялись в беспорядке кто где хотел, следовательно, за этими предметами и даже внутри центрального барабана Басюг обнаружен не был. В спальне его тоже не оказалось, как не оказалось и не под одной кроватью, в туалете, на балконе… куда же пропал Хорь, и что же теперь делать? Как же мы будем существовать без басиста?! Я совсем приуныл. Но я был бы ни я, если бы не придумал выход! Мы развесили объявления о поиске нашего Мальчика! Пообещаем вознаграждение, и кто-нибудь его обязательно найдет! Вознаграждением было решено единогласно сделать наш бесплатный концерт в полном составе. В объявлении мы как могли, разрекламировали свой блестящий коллектив, припомнив прошлые заслуги и будущие грандиозные планы, вследствие чего к нам выстроилась целая очередь всяких уродов, претендующих на место Басюги! Они просто неправильно нас поняли! Скоро вокруг нашей репетиционной базы, которая представляла собою спортивный зал в каком-то ПТУ, когда там не было занятий, столпилась туева хуча народа! Но к чести басюги нужно сказать, что Леша нашелся сам, и был крайне удивлен тем переполохом, который царил вокруг. Однако за счет всей этой неразберихи наш первый публичный концерт прошел просто замечательно. Нам даже кидали на импровизированную сцену мелкие монетки и сладости, у непонятно откуда взявшихся девушек с мочалками в руках они всегда при себе! Они кто-то типо группиз или болельщиц… ах, мечталось мне, очень скоро у нас будут свои группиз, и я буду делить свое ложе отнюдь ни со странно организованным ударником, он вообще может спать в гостиной, а с одной из таких вот… высоко и тонко психологически организованных девах… с мочалкой в руках…
Тупая Блондинка: В комнате полумрак. Темные массивные шторы не дают проникнуть последним лучам угасающего дня. Пахнет цитрусами. Что-то лирично-медленно-спокойное шепчет центр. Свечи… они повсюду… свет от них разливается по комнате… так уютно… Эту киношную романтику они захотели на двоих: уединиться, спрятаться от всего мира… за портьеры, в полумрак. На кровати красный шелк… Молодое полностью нагое тело, разметавшиеся волосы... Нет, они не разметаны, они просто перекинуты на плечо, прикрывая тату из узоров с острыми концами. Голова покоится на руке с рисунком, парень не спит, он отдыхает, он ждет... Вот скрипнула дверь и в комнату входит его любовник. Он прекрасен - словно древнеримская статуя. Широкие плечи, аккуратная попка, стройные ноги. Вошедший чуть задерживается, он любуется парнем: кожа его друга манит и зовет, словно говорит: «Погладь меня, я бархатная». От такого чарующего призыва невозможно отказаться, он садится на край кровати, шелк приятно холодит кожу. Подушечки его пальцев, чуть касаясь плеча любимого, проходят по свободному от волос предплечью, он не торопится - он наслаждается ощущением…
Io: Валерий подошел к своей квартире. Остановился. Прислушался. Из-за двери доносились голоса Маврина и Мани. Тут же у Кипелова промелькнула мысль, что это была плохая идея - оставить Сергея одного в квартире на время отлучки в больницу к жене. Видимо, Маня пришел раньше намеченного времени, и Валере в голову пришла страшная мысль. Далее эту мысль подтвердили нетрезвые голоса из-за двери: - Они крупно напились и наверняка разнесли пол квартиры, - решил он. Из-за двери донесся голос ударника. - Ща как ударю, так тебя будут долго откачивать. - Да ты не попадешь! - раздался голос Маврина. - Ну, проверь. Раз, два ... Тут Кипелов решил, что необходимо вмешаться. Он открыл дверь и сделал шаг внутрь собственной квартиры. Далее прозвучало "три" и в голову Кипелова мгновенно попал какой-то предмет. Лера упал. - Я же говорил, что ты косой. Хотя... - Сергей посмотрел на лежащего на полу вокалиста, затем на футбольный мяч, лежавший рядом, и продолжил свою мысль, - у тебя не все еще потеряно. Ты можешь стать отличным наемным убийцей. Представь: "Абсолютное владение мячом, убиваю с одного удара" - хороша реклама. Далее последовал истерический смех. Через несколько минут в дверном проеме показался Теря. Он осторожно заглянул внутрь и увидел, что Манякин и Маврин, синфазно колеблясь, пытаются затащить Валеру на диван. Это у них не получалось, и поэтому они сильно смеялись. Так же Сергей Терентьев оценил разгром в квартире и понял, что празднуют довольно давно. Он вошел в комнату и без лишних слов помог усадить вокалиста на диван. Пока Сергей и Саша отходили от смеха за стаканом водки, Теря смотался на кухню и принес стакан чая. Через пять минут приведенный в сознание Валера сидел на диване и рассматривал руины своей квартиры. Так как Маня и Рыжий были не в состоянии рассказать о произошедшем, прояснить все взялся Теря. На основе рассказанного Кипеловым, он начал строить гипотезу. - Дело было так, - начал полковник, - через некоторое время после того, как ты ушел в больницу, Маврику стало скучно. Вот, он добрался до бара и тихонько потягивал что-то некрепкое, когда раздался звонок в дверь. Он открыл и увидел Манякина с подарком для твоего новорожденного сына. Они решили даром времени не терять и приготовиться (т.е. принять немного). Ну, значит, выпили по одной, по второй и так далее. В общем, скоро они были в кондиции. Ну и тут им попался на глаза подарок, который принес Маня. На поверку в коробке оказался отличный кожаный мяч. Судя по беспорядку в квартире, они решили его апробировать, ну а потом ... В общем, устроили соревнования. Кто лучше владеет мячом. Похоже, Манякин крупно проигрывал, и это не кажется мне странным: он и так не очень владеет всякими метательными видами спорта, а тут еще и в нетрезвом состоянии, и могу предположить, что Сергей заявил, якобы Александр даже в него не попадет, не говоря уже про менее крупные вещи (исходя из того, что в комнате целым остался только телевизор, то, скорее всего, подразумевался он). Далее последовал отсчет и в это время вошел ты, Валер. Удар Мани оказался сильным, но не точным, и мяч угодил прямо в тебя. Весь рассказ Тери сопровождался иканием, бухтением, шуршанием и другими звуками, которые издавал дремлющий Маня из соседнего кресла. - Но как ты догадался? - изумился немного протрезвевший Маврин. - Это элементарно, Сергей...- не задумываясь, ответил Теря. Когда стало ясно все, что произошло, Валерий поднялся с дивана и сказал: - Что ж, предлагаю все-таки отпраздновать. Рыжий, неси все, что осталось в баре. - Упс... - отозвался тот. - Кажется, там ничего не осталось. Предлагаю двинуть в какой-нибудь бар. Услышав ключевое слово "бар" проснулся Манякин и поддержал идею. На этом и порешили. Через десять минут пипл покинул развалины квартиры Кипелова. Празднование уже зашло за полночь, когда Валерий и Сергей Терентьев отправились по домам. В то время как Маврик и Манякин все еще что-то отмечали. На следующее утро (около 15.00), проснувшийся Александр долгое время не мог полностью раскрыть глаза. В поисках помощи от дневного света он подошел к окну и сразу протрезвел: место парковки его авто было пустым. Хотя он отчетливо помнил, что вчера уезжал на нем. - Угнали, угнали мой новенький Мустанг! Эта мысль привела его в чувства. Он начал восстанавливать события прошлого вечера, но не мог вспомнить ничего позднее полуночи. Поиски Маврика успеха не принесли. Он, как назло, свалил по каким-то делам на несколько дней, и никто не знал, где он именно. Решив не терять время, Маня позвонил Тере, вспомнив, как вчера тот проявил мастерство догадки. - Хорошо, - начал гитарист, войдя в курс дела. Далее на протяжении нескольких минут следовало мычание, даканье и другие звуки, сопровождавшие мыслительный процесс. Наконец Теря вынес заключение: - Авто возле дома Кипелова. - Спасибо, Теречка, поеду проверять, - пробурчал Маня. Через час в квартире полковника раздался звонок. - Сергеа, ты был прав, он тут, он тут... - кричал взволнованным голосом Маня. - Но как ты догадался? - Это элементарно... - послышался сдержанный голос Тери. Так как ты проснулся дома, значит, тебя кто-то туда доставил. Вы не могли пить у тебя, так как Рыжий утром оказался дома, вчера вы бы не догадались позвонить ему домой, т.е. за ним приехать не могли. Соответственно вы пили у него, а домой тебя доставил кто-то из его семейства, значит, машина возле его дома.
Io: Снова похолодало. Не люблю когда холодно. Наверное, если говорить откровенно моя жизнь делиться здесь на «холодно» и «терпимо». Сергей глядя не меня, конечно, потешается немного, но в пределах разумного. Вот так сидючи в теплых носках с чашкой горячего чаю на кровати, я размышлял о вечном. Я пускался в такие демагогические дебри, что ко всему привычный Маврин временами хмурил брови, отчего его милый лобик, обрамленный локонами рыжих волос, делался задумчивым, и на нем появлялись морщинки. Рядом с ним на ковре сидела девушка совершенно дегенеративного вида. Она временами похихикивала и кивала мне головой, мол, да так она и думала, хотя мне казалось, что у этой красотки не может быть сотрясения, а тем более мозга. Меня понесло. Я не знаю, чего я собственно так завелся, может оттого, что мне на время удалось согреться при помощи чашки чая? Сергей был так озадачен моей пламенной речью, в которой, как мне позже стало известно, русские слова перемежались с непонятным наречием, которое позже окрестили магией вуду. Зато, окосевшая дегенератка казалось, подмигивает мне всем своим лицом, понимая каждое слово, сказанное мной. Я проникся к ней глубочайшей нежностью, хотя бы за то, что эти маленькие морщинки раздумий не портили ее дегенеративно-пьяной мордочки. Ее носик был заострен как у лисички, казалось, вот сейчас она поведет им из стороны в сторону и у нее появятся настоящие усы, а глазки из сбледнувше-серых станут глазками-пуговками… Я стряхнул наваждение. - Маврик, что ты добавил в мой чай? – беззлобно поинтересовался я, на что тот глуповато хихикнул и развел руками, мол, сам не знаю, хотя я, кажется, начинал догадываться… Я устал пересказывать историю связанной с милицией в Отрадном, тем не менее, повторюсь еще раз. Дело в том, что все мы естественно были не равнодушны к травке, ну и нередко покуривали на репетициях и просто так. Кто-то из добродушных и доброжелательных соседей, должно быть устав от моих божественных песнопений заявил на нас в милицию. Самое страшное, что нам могло грозить это штраф за нарушение тишины и спокойствия, если бы ни трава! Предприимчивый Сергей просто ссыпал канабис в заварник, а остатки швырнул Манякину в тесто, дескать мята… Ментам это было в принципе по барабану, ну попили чайку, посмеялись и ушли, даже не взяв с нас денег, а вот как нас потом с чайка колбасило… … … Сдавалось мне, что это и были остатки той самой «заварки». Выговорившись, я поставил чашку на журнальный столик, закутался в плед, потому что теплее за окном не становилось, и в полудреме слушал щебетание Лисички (так я прозвал про себя новую девушку) и Сергея, кажется, в комнате был еще кто-то, но это не имело никакого значения. Скорее всего, это был все же не Харек, поскольку уж Хоря бы я точно заметил и запомнил, он занимал гораздо больше места, чем все прочие обитатели и гости сквота на улице Свободы. Проснулся я опять же от холода. Какой-то дегенерат догадался открыть форточку, чтоб его с новым годом налоговый инспектор поздравил! Стуча зубами, и дрожа, я пробрался к окну и закрыл форточку. Теплее не стало. Я вернулся под теплое оделяло. Рядом без задних ног дрых Маврин, кажется, ему было абсолютно все равно, что я тут, между прочим, замерзаю! Не долго думая, я осторожно приподнял край его одеялки и самым наглым образом прижался к его теплой спине. Тот заурчал как довольный котяра, должно быть, принимая меня за ту Дегенератку, которая испарилась точно эфир, а мне то и надо было, ведь он был теплый как батарея в начале осени! Уткнувшись в теплое плечо новой грелки, я быстро вернулся в свой любимый сон про море, солнце, облачка. Пробуждение было приятным. Рыжий обнимал меня трепетно и нежно. О, что это была за чудная картина! Мы словно 2 слепых кутенка в носочках! Не расчесанные, с заспанными физиономиями, еле продрали глаза. - Валера, скажи мне честно, - начал гитарист и тон его мне не понравился, он портил всю идиллию, и, кроме того, совершенно не вписывался в мою картину наступающего утра, которая прямо вот так, взяла и треснула по шву! – Скажи мне честно, ты пытаешься меня совратить? Что вы! Как можно! Как, ну объясните мне, может такое статься, чтобы я чистое и непорочное существо, не имеющее никаких других мыслей, кроме как согреть свое бренное тело, и имеющий лишь одну мечту – после смерти стать белой коровой, мог вообще подумать. Нет! Допустить мысль о том, что могу соблазнить самого миленького гитариста, самой великолепной группы, с самыми длинными ресничками, тонко очерченным ротиком, девчачьим личиком и рыжими патлами? Да ни в жисть! - Что ты такое говоришь? – возмутился я, как будто речь шла о чести ордена Меровингов, - неужели ты, прожив со мной под одной крышей два года, до сих пор не понял, что моя тонкая душевная организация… - Ты демагог хренов, - грубо прервал он мои душевные излияния, - я вчера всякой хрени на 10 лет вперед наслушался, сегодня я хочу спать, а ты мне мешаешь! - Вот как! – я надулся, - вот значит, как ты ко мне относишься! А если я заболею и умру! Что ты тогда делать будешь? Вот простужусь, заболею и умру! – я чихнул для полной убедительности. Простите, граждане, а что бы вы сделали, если бы ваша грелка высказывала вам свое «фи», по поводу того, что вы ей собственно греетесь? У меня просто не было выбора! - Ладно, - сдался он, - только, чур, не приставать! – эх, несмотря ни на что он все-таки любит меня! Он боится меня потерять! - Хорошо, - примирительно улыбнулся я, - какой там приставать? Я отрубился сразу же. Это еще простите, кто к кому приставал! Я-то не знаю чего там происходило в его воспаленном мозгу пока я дрых, как 100китайцев! Нет, я не идеал, ну что вы? Я, конечно, бывает, люблю покобениться, но, обычно не нарушая известных границ. К тому же последний раз я кобенился по поводу пищи, что вообще-то свято, сами ж понимаете, одной духовной организацией сыт не будешь. Однако то, то я отверг с удовольствием схомячил Хорек, а Маня был слишком занят своими звездными расчетами, чтобы готовить что-то еще, вот так мы с Мавриком и остались без обеда! Теперь я кобенюсь в меру. Чисто для того, чтобы показать кто в доме хозяин. Да и как говорят, мне добавляет это некий шарм… да, я весь такой обворожительно-прекрасный! Где-то в пол второго пришел Маня, интересно, а он вообще спит когда-нибудь? Велел всем вставать (всем, это нам), по-моему, потрясающее хамство! Тут нужно отметить, что кобениться начал Рыжий. Скорее всего, он уже понял всю прелесть обитания меня в столь непосредственной близости к нему, поскольку никак не хотел отцепляться от меня, когда я попытался выбраться и проследовать за Сашей на кухню, ведь завтрак был для меня святым ритуалом! Впрочем, с некоторым трудом, ценой моей чудесной фланелевой кофточки с надписью «Moon Light» мне удалось-таки высвободиться и, ступая босыми ногами по холодному-холодному полу передислоцироваться на кухню. - Вы что с ума сошли? День на дворе, а вы дрыхните как два ленивца. - Я не дрыхну, я накапливаю силы! - с гордостью заявил я, тряхнув копной спутанных волос. - Оно и видно, - саркастически усмехнулся Маня, - сейчас что-нибудь приготовлю двум трогладитикам, странно, похоже Харька никто покамест не считал, а следовало бы… Да, он всегда называл нас так, или желудками с глазами, хотя как такое возможно? Уж он-то своим ученым мозгом мог бы понимать, что мы вовсе не похожи на это странное создание, если бы оно вообще могло существовать. Или хуже того, он говорил, что мы два спиногрызика, что, в общем, тоже было ложью от начала и до конца, во-первых, спину ему мы не грызи, и, во-вторых, мы вообще ничего против него не имели! Ну да ладно, все перепалки потом, главное это чудесный ЗАВТРАК! На чарующий аромат свежесваренного кофе приполз Маврик, откуда-то выкатился Хорь и парочка совершенно непонятных субъектов, среди которых вчерашней Дегенератки отчего-то не оказалось, а мне было ужасно интересно посмотреть на нее при свете дня! Но, смею заметить, что данный вопрос мучил меня не очень уж долгое время. Немного повыпендриваясь перед остальными я с удовольствием вкусил плоды трудов Саши. И принялся готовиться к новому творческому дню. Особое внимание сегодня я уделил глазам, ведь глаза это в принципе зеркало души. Так вот, дабы душонка выглядела по приличнее мне пришлось применить современный подход к маскировке ее слабых сторон. Девушки это называют мэйк апом. Следующим этапом моего перевоплощения в человека стала подборка костюма, что мне, нужно сказать удалось не без труда. Я с полчаса раздумывал, какие же мне одеть брючки к этой чудесной шелковой рубашечке? Вот эти в тон, или те на несколько оттенков светлее, потому что в них мои ноги смотрятся эффектнее? Ох, иногда конечно, даже я сам от себя устаю… что и говорить? Тяжелый у меня характер и блядская походка. Как-то вот был случай я очень устал после очередного концерта, пришел домой, плюхнулся на кровать, на которой были в беспорядке раскиданы какие-то конспекты Хоря, или что-то вроде того, так я пол часа не мог решить занять мне позу поудобнее или все-таки встать и убрать их? Такой уж я человек, ага. Так вот, приведши себя в порядок, я кое-как распихал, на ходу засыпающего маврина, который одним глазом спал, а вторым караулил половинку бутерброда, которая еще торчала из его тонко очерченного ротика. Мы не стали с ним особо церемониться, пусть доспит по дороге! Посему Хорь доел бутерброд, мы загрузили гитариста в раздолбанный судьбой и мною жигуленок и поехали на студию. О! Это была песня. Вы представляете себе нашу студию того периода? Вот-вот, там не хватило бы места даже поставить 4 стула и разом повеситься, а вы говорите! Тем не менее, нам разрешалось там писать свои гениальные творения, но при условии, что эта халупа больше никому не понадобиться! Ок, сказано - сделано. Как славно было, что наш закуток был никому на фиг не нужен, как замечательно было иметь таких знаменитых соседей, играющих в стиле Iron Maiden и раннего Marlin’a Manson’а (не имеет никакого значения, что некоторых из них могло, как единиц музыкальных товариществ тогда не существовать)… Нашей радости по поводу всех этих событий просто не было предела, учитывая наши слабенькие усилители, и не ахти какие инструменты. Чаще всего на записи было слышно нечто нечленораздельное, кое с титаническими трудами пытался превратить хотя бы во что-то наш звукорежиссер, который к слову, поклялся, что застрелиться после очередной «записи», но так и не выполнил своего обещания, потому что сошел с ума. Мелочи жизни, с кем не бывает? Мы приехали на студию. Перед тем как приниматься за репетицию ранее написанного материала, мы таки разбудили Маврина, выпили с соседями за знакомство и послушали их новый альбом. Где-то в шестом часу вечера мы, наконец, добили пару песен. Хорошо, что свет не отключался через каждые 10 минут, как в прошлую среду, так что к полуночи мы с горем пополам кажется, изваяли шедевр, кроме того, записали три или четыре трека. Да! Я чувствую, еще немного и о нас заговори весь мир! Но пока этого не произошло, нужно было думать и о хлебе насущном, и об учебе рядом сидящих, и об огромном количестве вещей, которые не имели никакого ко мне отношения, нелегко быть все-таки Кипеловым, а тем более таким гениальным, как я! Как всегда в сквоте собралась толпа народа, ожидающего шоу. Хорю нужно было еще готовиться к какому-то зачету, посему мы выгнали страждущих, объяснив им, что кина не будет, поскольку выпивка кончилась. Пусть с неохотой, но публика все же оставила нас в покое. Хорь чего-то там вычерчивал, согнувшись в три погибели над калькой и ватманом, а Маня меж тем, никому не мешая, отрабатывал новую партию, а я читал. Мне нравилось представлять себя всеми героями сразу, анализировать трагические образы… оставлять туфли на платформе! Ах! Чистота авторского слога! Ах! Поэтичность прозы! «Искусство это мое призвание, я всегда это знал», - подумал я, почесав пятку, и ненароком окинув взглядом своих товарищей. Леша тщетно пытался учить чего-то, Сергей кажется, выполнял чертеж атомной бомбы, которая должна была разнести установки Мани к чертовой матери, ну а Маня спокойно продолжал играть, не обращая внимания ни на Маврика, ни на Хорька, ни на соседей долбивших в потолок, пол и кажется дверь, ни в такт между прочим, ни на меня, наслаждающегося видом зарождающейся легенды!
Io: С утра Сергей занимался архиважным делом. Он страдал. Страдал оттого, что кончилась водка, оттого, что пиво тоже закончилось, мир был адски не справедлив к нему. Какой-то весьма не хороший человек помял левое крыло на его относительно новом «Амулете», и не важно, что этим человеком был сам Сергей – а причиной отстранено стоящее дерево. На Синей Леди порвалась струна и поменять ее никак не представлялось возможным, по причине еще более глубокого горя гитараста – на чехле заклинил замок, поэтому Маврин страдал пуще прежнего, сидя за столом и старательно держа за хвост меланхолию, превращающуюся в осязаемое черное облако над его головой. Моя тонкая душевная организация не знала слова «бля, пиздец!». Вернее знала, но употребляла его в других ситуациях, и страдания Рыжего демона оставались непонятыми и хуже того – неразделенными. - Фу! - Сам ты «фу»! Я взял в руки вентилятор и вытолкал сгустившееся было облако за окно. - Сидишь тут, страдаешь, а если дождь пойдет? Потоп случиться? Как мы соседям это объясним? - Оставь, Валера, я в печали… - Он в печали! – я всплеснул руками, - а, между прочим, пиво оно само на седьмой этаж ножками не придет! И более того, я думаю, что придет только участковый, поинтересоваться, что это тут у нас за необъяснимые атмосферные явления творятся без санкционированного допуска. Маврин тяжело вздохнул, я, пожав плечами, удалился. Во-первых, нужно было что-то есть, во-вторых, пиво оно само ножками не придет… а жалко, что у пива нет ножек… По дороге к «Амстердаму» я встретил Ленку-драную коленку. Она улыбнулась мне нежно, аки василиск тушканчику и проплыла мимо… «ой-ой… не случилось бы чего» - подумалось мне. Однако «Амстердам» был уже недалеко, поэтому мой мозг занялся перевариванием более благоприятной информации – о еде. - Сколько тебе говорить Валера, не Амстердам, а Универмаг! – раздалось над ухом, когда я был вблизи нужного посольства… «Черт, вечно я все путаю..» - подумалось мне. В универмаге в отделе «Овощи» я встретил необыкновенно печального Манякина. Он сказал, что у него депрессия. Я был в шоке! Еще один! Что я с ними со всеми делать буду? Кто опять-таки работать будет? Безусловно, я-то смогу в крайнем случае пойти работать в какой-нибудь мюзикл, ну, например, если мои музыканты возьмут четыре стула и разом повесятся, но очень бы не хотелось! Я все-таки привык быть звездой с большой такой буквы Зю! Однако самое страшное виделось мне даже не в лишении меня хорошего и замечательного звездного статуса и, даже, ни в том, что пить я останусь один-одинешенек - горемычный, в случае группового удушения всех челнов группы имени меня, а в том, что жить я буду снова с Галей. И хуже того, с детьми. Кстати, у меня и внуки есть – моя надежда и опора. Наконец-то, кто-то отомстит моим детям! А так с Мавриком очень даже неплохо. Между прочим, хочу вам заметить, про нас ходили возмутительные слухи! Дескать, мы занимаемся с Рыжим непотребными делами! Мол у нас вообще полная цензура. И невдомек убогим, что лучше уж полная цензура, чем в голодный год замерзать одному под верблюжьим одеялом. А вы так не думаете? Печальный Манякин, глядя на меня глазами полными надежды увязался следом. Как правило, надежда умирает последней. И это, наверное, самое главное. Итак магическим, не доступным для моего понимания образом, на пороге нашей квартиры оказались Манякин, Харьков и материализовавшийся «полковник». Рыжий меланхолично размешивал кофе в чашке. Кофе был без сахара и очень черный. Такой же, как и его тоска. - Привет, - сказал полковник, с трудом протискиваясь в дверь. - Доброе утро, - отозвался Рыжий, - если оно, конечно, может быть добрым… - Что делаешь? – осведомился Харек. - Страдаю, - откликнулся Маврин. - А… - многозначительно протянул басюг, - дело серьезное, не буду мешать. И только Манякин мог понять неизбывную русскую тоску. Он устроился на табурете напротив Сергея, поглядел на него и моргнул. Маврин тоже моргнул. Они сидели и моргали. Над обоими сгустились тучи. - Ну, вашу мать! – воскликнул я, - опять! Теря принес пылесос, и мы убрали второе облако. - Если так дальше пойдет, нас точно оштрафуют, - упрекнул я обоих. Однако те остались немы. Харек извлек откуда-то холодное пиво. Выражение лиц Манякина и Маврина поменялись с безразлично-меланхоличных, на меланхолично-заинтересованные. Басюг потянулся за бутылочкой, но был бит ремнем по мягкому месту, ибо не фиг лезть наперед батьки. Хорь откатился под стол и там затих, меж тем Маня задумчиво и печально, знамо дело медленно, и с расстановкой откупорил бутылочку и сделал первый животворящий глоток. Его примеру незамедлительно последовали два Сергея, я же в знак солидарности с Хорьком и возможной слежкой фанатов – воздержался. А то, про меня знаете что рассказывают? Что де, я пьяный в тряпку (заметьте даже не в сопель!) даю автографы фанатам у себя в подъезде, пою «Ой то ни вечор, то ни вечор», чем ужасно бешу соседей, поскольку самое плохое, что ты можешь сделать для ближнего своего – это прославиться. Разговоры начались задушевные, про значит, самое больное, про самое дорогое, что только есть на этом свете – про баб-с. И чем больше ячменного напитка убывало в луженых глотках, тем больше и азартнее разгорались глаза присутствующих, а беседа все более походила на «диалоги о рыбалке», где каждый бахвалящийся руками показывал размеры… ну в общем, разные размеры показывал. Леша заскучал, мне тем более сделалось тоскливо. Ведь мы не могли проникнуться духом триединства двух Сергеев и одного Саши, который постоянно загадывал желание, я подозреваю, что одно и то же. Мы переместились в зал поближе к неоновому огню телевизора. Тут-то в форточку и задуло Ленку-рваную коленку. - Лена, - удивился я, - ты такая шикарная женщина, с претензией на хороший вкус (или выкус… но это детали…), а все ходишь в рваных джинсах. Тебе ни стыдно? Лена искривилась в гримасе, которая должна была обозначать улыбку. - Так модно, ничего ты не понимаешь… Наверняка про себя она додумала, что-то вроде «старый хрыч», но вслух ничего не сказала. Не то, чтобы она была очень воспитанной… однако дурой тоже не была. Следом за Ленкой-рваной коленкой в форточку просочилась Кини. - Обана… девоньки, у нас тут мальчишник, - во время спохватился Хорек устанавливая вентилятор. - Неееееееееееееееееееееттт! – послышалось отдаленное. - Это потому, что кто-то слишком часто думает о калориях, - глубокомысленно заключил я, и запер форточку на кодовый замок, а то мало ли еще какая нечисть залетит ненароком? Тут ведь чеснока на всех не напасешси! - Да, - согласился Хорь. Мы смотрели спортивные передачи и мыльные оперы. Плакали и боялись, боялись и плакали. Больше всего страшно было, кода нашей сборной таки удавалось забить кому-нибудь что-нибудь куда-нибудь, потому что сердце любого русского подсказывало, что отвечать придется всей стране, причем по полной программе. Ну а слезы, с кулак величиной стекали бурными потоками из ясных раскосых глаз Харькова в тот момент, когда очередная домохозяйка не дожидалась домой с войны, как вариант – из амнезии, своего Хулио. - Ведь это не правда? – поднимал он на меня свои карие очи. - Конечно не правда! Нет, ну в самом деле, нельзя же так обращаться с бедным животным! Это произвол! Поэтому телевизор был решительно выключен моей дланью, и мы снова направились на кухню, где целых два Сергея и всего один Саша изучали нижние слои астрала. - Ты знаешь, - говорил Рыжий, - моя тоска такая черная, что наверное, чернее самой ночи… - Да… - вздыхал Манякин… знаю… я ее вижу… По комнате вились небольшие торнадо грусти и печали. «Черт!» - подумал я. «А вот и нет!» - подумал чёрт. Из одного торнадо выпрыгнула Маргарита. «Баста карапузики, кончилися танцы… ». - Выели мне мозг кофейной ложкой! – громко сказала она. Сосредоточенно грустившие и выпивающие музыканты подняли на нее глаза… - Э? – спросил Теря… - М..Марг..гарит..та Ан..тольна… а… что эт..о вы тут делаете? - Пиво, без водки – деньги на ветер! - сурово заключила она, устраиваясь за «накрытой поляной» рядом со своими питомцами. – Эх вы, - начала она, - колушата непутевые, напились, так мало того – без меня! Развели тут несанкционированные атмосферные явления, так, что меня в них засосало, нет бы музыку писать, так нет ведь! - Да.. мы… мы… как раз собирались… - Собирались они! Вижу я, как вы собирались, могли бы и пригласить, а то воронка-воронка… что б вам хорошо жилось! Дай бог добра здоровичка… - и сказал она это так, что даже у Хоря на ногах волосы зашевелились, я сам видел, честное квиномаврское! - М..м..аргаритта… Ан…тольна… да мы че… мы ни че! - Не вижу, примуса.. – огрызнулась она, залпом выпивая полбутылки «Клинского» - так-то лучше. Что ж, бедной женщине никто и стула не предложит, и цветов не подарит? – риторически поинтересовалась она, два Сергея и один Александр посыпались на пол, а мы с Лешей продолжали наблюдать из стратегически важного места – из-за холодильника. - Так-то лучше. Что за неуважение к старшим! - Да.. .м…мы… да м…мы… - Вижу… что дамы… Так, стало быть, теперь я вас воспитывать буду… - Не надо! – пискнул Рыжий. - А тебе, в первую очередь… а ну иди сюда, пороть буду! Снимай ремень… снимай тебе говорят! И штаны тоже… Вспышка молнии озарила нашу скромную обитель. Это напоминало потерю памяти из фильма «Люди в черном», потому, как о том, в чем выражалось наказание Маврина - никто из нас ничего рассказать бы не сумел. Однако секундой позже взгляд у него был виновато - пристыженный, а вот взгляд Марги свидетельствовал о глубоком удовлетворении проделанной работой, что понятное дело, не внушало нам особенного оптимизма. - Будете себя плохо вести - накажу, - погрозила она пальцем в пространство, - и чтобы никаких страданий. Ты понял меня, Сережа? Тот рассеяно кивнул головой, мол понял-понял… еще бы не понял… теперь точно неделю сесть не сможет, а мне жаловаться будет… ну Маргарита Анатольевна у вас и методы… Наше обыкновенное утро плавно перетекало в вечер. Марго трепалась с Маней за жизнь, сидя у полковника на коленках (попробуй ей возрази). Мы с Хорем жевали сушки, и внимали разговору, вынимая из него редкие умные мысли. Маврик спокойно стоял с бутылочкой чего-то-там в руках и мило улыбался.
Тупая Блондинка: Жили-были Алексис-гитараст-старый-педераст и Рыжий Бес-никто-на-него-не-лез. И вот решил Бес, что слишком долго в его группе играют басист и драмер. И решил он их извести, но не смертью лютою, а измором человечьим. То гадости начнет про них говорить прилюдно, то сплетни разведет, ну прям как баба худая. Надоело это все добрым молодцам, и сказали они ему, так по доброму: "А не идти бы тебе, свет наш Сергей Константинович, в дали дальние да дорогою тернистою?" Не ожидал такого Бес, и как махнул своей гитарой звонкострунной... как посыпались искры из его карих глаз, и в ту же секунду обратились молодцы в камень. А Алексис-гитараст-старый-педераст в сторонке стоял и помалкивал, ибо деться ему было не куда, да и подневольный он был, хотя и тщательно это скрывал. В ту пору должен был случиться у сей славной группы поздравлятельный вечер, в честь наступления Нового года, а где-то, не то далече, не то близехонько, собрались добры молодцы, да красны девице на пиршество. Ну как водится сели рядком поговорили ладком (с водочкой и винцом), да что-то пригорюнились. И решили развлечь себя. Взяли они трубку волшебную и позвонили Бесу, а тот боялся незнакомых номеров, и не взял трубку, отдал ее своему гостю, который зашел к нему... Поговорили они, пообщались с путником, потом еще раз позвонили, ну так, ради проверки, ибо голос был им незнакомый и это зародило в них смуту. Не было слышно в трубку волшебную голосов, милых их слуху. После сделанного, они решили проверить свои опасения (а не заколдовал ли Рыжий Сашу и Пашу) и позвонили, но уже в избу того-на-кого-никто-не-лез. И услышали тут доселе неизвестный голос, поняли, что случилась беда. И решили они вызволить добрых молодцев. Взяли, кто веник, кто лопату, кто платочек, а самые одаренные - слово волшебное, и пошли к Рыжему. Вот идет наша честнАя компания, и предстает перед ними картина, что ни в сказке сказать, ни в слеше описать. На пороге избы, из струн и нот, стоит Алексис старый гитараст и плачет. - От чего ты так кручинишься, старый... - вопрошали наши други (а надо вам заметить, что за тридевять земель в своем царстве-государстве - инетном пространстве, компания сея именовалась как Братство Солнечного круга). Алексис воздел на них свои глаза цвета смарагда, а в них слезы... - Ой, вы детушки, нету правды на свете белом, совсем поедом заел меня Бес, и друзей моих извел напастью, да такой, что ни один колдун не поможет им. - Не печалься, ступай себе с Богом, - ответили детушки, - не отсвечивай гитараст, без тебя разберемся. И вошли они в избу, и как грянули песню страшную, волшебную. А песня та и вправду была волшебная, и сила в ней была заключена немалая, ибо была пета она колдуном старым и могучим, и звали того колдуна - Лерсаныч, а песня именовалась в плей-листе каждого из братства под номером 13 с названием простым и светлым, как луч солнца рассветного - "Воля и разум". От такого хора, нестройного и прекрасного, Бесу плохо сделалось, волосы его потеряли рыжий цвет и стали седыми-седыми. А ведь в волосах его заключалась сила волшебная, хотя многие ошибочно думали, что в балалайке синей. И вот, чуя, что грозит ему неминуемая гибель, тот на кого никто не лез, сказал детушкам: - Не изводите меня дети Солнца, я все сделаю как скажите, только не губите. - Хорошо, Рыжий, показывай где ты держишь Сашу и Пашу, в какой темнице они томятся. И спустились они в подвал избы Бесовой, а там цельная галерея статУй каменных. Рассердились детушки и как давай охаживать Рыжего, кто веником, кто лопатой, кто платочком, а самые одаренны словом волшебным. И вдруг тот-на-кого-никто-не-лез, уменьшился в размере, у него вытянулись уши, вырос хвост, и принял своем истинное обличие Бес, стал он лисой рыжей ободранной. Но наши бравые детушки не испугались его чар, и грянули они песню волшебную, завещанную им Лерсанычем на времена темные да смутные. Лисица визжала, прыгала и крутилась на месте, да и превратилась в хвост потрепанный, что ни на одном базаре и копейки ломанной не дали б за него. И в тот же миг, как обратился Бес в хвост потрепанный, ожили статУи и приняла облик человечий. И великая радость была на лицах детушек, и танцевали они и пели, а бывшие статУи - играли. И закатили они потом пир на весь мир. Да такой, что напилися все до беспамятства, и что делали не помнили, но это уже другой сказ.
Io: Жизнь высшего общества во все века была непростой. С одной стороны, бесконечно усложняющиеся ритуалы, с другой – охота на ведьм. Когда эпоха глянцевости и гламура наконец-то закончилась, Сергей уже успел поучаствовать в нескольких боевых вылазках и прожить несколько лет в катакомбах Московского метро. Он уже точно знал, что мир измениться, и править в нем будут совсем другие существа, а после другие люди. Прежде чем, человек снова займет свое место пройдет, быть может, ни одно столетие. Он собрал книги, брошюры по установлению ветряков, немного того, что могло пережить время, он тщательно упаковал все в вакуумную пленку и сложил в рюкзак. Можно было отправляться. На станции, где он жил, Сергей сказал, что отправляется в опасное путешествие за МКАД, собственно он не наврал. Но путь его лежал намного дальше. Для всех, кто остался под землей он геройски погиб, пытаясь узнать есть ли жизнь за МКАД’ом… позже геройски или не очень погибли или ассимилировались все остальные… Многие оборотни поступили так же, как Сергей, но не многим удалось закончить поход к цели. Путь до Урала занял несколько месяцев. Во-первых, передвигаться он мог только ночью, во-вторых, это все равно было очень опасно. Обезумившие полуживые люди, порождения радиоактивного фона, странно изменившиеся звери и гнетущие чувство тревоги – все это пугало и гнало его дальше от людей, прочь… Неделя ушла на подготовку «норы». Он тщательно спрятал свои вещи, упаковав в рюкзак, а тот в свою очередь в полиэтиленовые пакеты. Если верить исследованиям, канувших в Лету ученых полиэтилен не разлагается миллионы лет, что ж есть шанс проверить – невесело усмехнулся Сергей, снимая с себя одежду. Так же он прихватил с собой драгоценности по безвкуснее из разграбленной ювелирки, оружие, спички, о консервах он сразу решил не думать, кто знает, пройдет ли 10 лет, а может 110… Он перекинулся в лису и заделал оставшийся узкий ход в нору. Все, что нужно он как будто бы сделал, окинув мысленным взглядом свое прошлое он проделал дыхательные упражнения, для того, чтобы заснуть. Вернее… впасть в оцепенение на неопределенный промежуток времени. Очередная человеческая цивилизация закончила свое существование. Сергею снился бескрайний океан. Его неспешные волны, на поверхности лишь редкая зыбь… солнце любуется своим отражением… опрокинутое небо … и нет ни конца, ни края водной глади. Будто бы он плывет глядит в высокое небо… или это глубокие воды океана? Нет чувств, ни тепло, ни холодно, нет ни голода, ни жажды… он так близок к пониманию смысла… зачем все это повторять снова и снова? Уже не единожды рушились города… уже не единожды люди, точно крысы забивались в подполье и умирали там… перед собой он увидел город, который кажется, существовал в его неком футуристическом сне о будущем. Вокруг уходящих ввысь небоскребов парили серебристые платформы. Там как будто бы были люди, они махали ему руками. Город парил… он был, кажется совсем невесомым… Дальше тяжелые металлические платформы, противореча законам гравитации, парящие над поверхностью воды, снующие туда-сюда, разводящие полезные грузы… людей не было… платформы ржавели и рушились… их место занимали новые… эта ужасная картина сменилась ледяным безмолвием… впрочем, и оно не продлилось долго… вот уже под снегом чернеет земля, пробиваются ростки… деревья набираются сил… Вместе с ветками выталкивают из-под земли спящих… вот встал и отряхнулся бурый волк… не веря своим глазам. Огляделся вокруг… перекинулся в человека размялся… понюхал воздух… вытянул из-под рыхлой почвы что-то большое и бесформенное… кажется теперь это все, что осталось от человеческой цивилизации. Человеческой ли? Волк раздумал… разрывая новую нору… он прав… не время… Но вот кое-где стали загораться другие костры. Как правило волки и лисы становились вожаками племен возрождающего человечества… …Еще не время… Многие погибали в схватках между племенами… некоторых почитали как бессмертных богов и фараонов, изображая тех с головой лисы или волка. …Еще не время… Гулко стучат конные копыта. Из земли вырастают замки. Палки и копья сменили мечи и арбалеты. Кое-где пробуют строить никому не понятные, и не нужные по мнению народонаселения ГЭС. Новые люди, как и десятки раз до этого низвергают прежний пантеон богов и придумывают свою собственную религию. Оборотни становятся магами, алхимиками, учеными… их уничтожают снова и снова… сжигают на костре, распинают, ими пугают детей. …Еще не время… Он был уверен, что не пора… но слышал как лопата бьется о последние камни, отгораживающие его от внешнего мира… морок не требовал выхода из оцепенения. …Еще не время… Черные копатели убежали восвояси. Их глазам предстало капище древних богов, где на стенах пещеры были развешаны отрубленные головы, и несмотря на солидный возраст сооружения они казалось были отрублены недавно. Разложение не наступило, скорее мумификация. Черные копатели уже были слегка религиозны, и уж точно побаивались тех богов, которых низвергли недавно. Лис открыл глаза. …Еще не время… Но его организм не мог выдержать больше. После второго оцепенения он мог бы не проснуться. В голове царила звенящая пустота… он высунул голову в образовавшуюся дыру и потянул носом воздух. …Еще не время… Но роковой шаг уже был сделан. Он только помнил, что надо выкопать то, что чернело в том углу, придавленное глиной или еще чем-то… лис остервенело рыл, пока, разорвав непонятную ткань не извлек на свет сумку из непонятной ткани. На ней черным углем (?) было написано: «Укуси себя за хвост». Непонятно откуда он вспомнил этот язык. Он знал, что это необходимо… Лис извернулся… ему показалось, что больнее было бы только низвергнуться в ад… Обнаженный человек лежал под раскидистым деревом, закрывая лицо руками… по щекам его текли слезы… все воспоминания вмиг вспыхнули и расцвели в уме… раньше так глубоко он не забирался никогда… Он нашел в себе силы подняться когда стало светать. Стало холодно, до того чувств как будто не существовало вовсе. Он нашарил рукой рюкзак. Понял, что надпись сделана маркером, и сделал ее он сам. Вакуумная упаковка то немногое, что осталось от прежнего мира. Как примут его, вот такого? Он вовсе не подумал о том, что новый мир, в который он войдет может сильно измениться. Однако выбора не было. Наскоро отмывшись в реке от земли, утолив голод какими-то ягодами он направился в путь по утоптанной грунтовой дороге. Он не знал – какой мир теперь расстилается перед ним. Он старался не думать о том, что он будет делать дальше… если бы ни копатели… черт! Если бы не копатели… Путник старался держаться ближе к лесу. Он не знал, чего ожидать от изменившейся реальности. Тем ни менее он точно знал, что возрожденный род людской теперь совсем ни тот, что прежде, и в то же время алчность, ненависть, жажда власти – все это не чуждо современным правителям, лишь только с той разницей, что развившиеся технологии еще не перешагнули тот зловещий рубеж, за которым стояло новое уничтожение цивилизации. И кто знает, быть может оружие теперь станет более изощренным, и даже оцепенение не сможет спасти искру жизни, из которой вновь и вновь возрождается пламя. Ему стало грустно от таких мыслей. Сергей зябко поежился, и тут же попытался ободриться. Он начнет новую жизнь… с чистого лица. Во всяком случае, здесь не знают той подлости, до высот которой поднимутся… хотя нет, скорее опустятся люди через несколько столетий. Увидев деревеньку, он зашагал добрее, однако, все еще придерживаясь леса, но вскоре тот кончился, предоставив его взгляду богатые поля и пастбища. Ненароком Сергей подумал, что в какой-то степени ядерные встряски необходимы матери-природе вон как колоситься нынче рожь, а ведь, поди ж ты, здесь был только непроглядный бурелом… ну да, что было, то было… Местные, работавшие на полях с удивлением смотрели на странного человека. Волосы его отливали медью, сам он был чуть ли не на голову выше любого самого мужчины, кожа, как будто не знавшая солнца… - Сбылось пророчество! – прошептала одна из крестьянок и почему-то перекрестилась. - Добрый день, - сказал Сергей, - где я могу найти ночлег и немного еды? Я иду издалека… - Я знаю, откуда ты, - волнуясь и дрожа прошептала она… - белокожий путник с огненными волосами. Он придет по пыльной дороге, ведущий с юго-востока, с котомкой за плечами. Он придет, подобный богу, он принесет с собой знания и гибель человечеству. И многие сотни лет люди будут жить безбедно и не знать ни в чем печали, но затем придет конец всему. Сергей улыбнулся. - Вы так много обо мне знаете, что даже я не в курсе. И кстати, мне казалось это юго-западное направление, откуда я пришел. - Ты знаешь географию ? - подозрительно сощурилась она. - Отчасти… - уклончиво ответил Сергей, - в любом случае, даже я этот ваш, как его, путник с котомкой, конец света случиться через много столетий, какое вам до этого дело? Ведь извините, но едва ли ваши внуки доживут… до конца света… Женщина глубоко задумалась. Это было видно по морщинам, которые сосредоточились на ее лице. - Пожалуй, в твоих словах есть смысл, пойдем, я покажу тебе недорогой постоялый двор. Они отправились вместе. Сергей разглядывал быт этой деревни, или вернее даже села, замечая, что привычные ему механизмы почти полностью отсутствуют. Значило ли это, что здесь правит местный король, не оборотень? Ведь наверняка, каждый оборотень, особенно черный волк, воспользовавшись анархией, мечтал бы прийти к власти… даже учитывая, что многие погибли… хотя со сто процентной уверенностью Сергей не мог сказать, что его сон был правдой. И снилось ли ему вообще что-нибудь? У лис память короткая. Он понаблюдал с минуту за тем, что заказывают завсегдатаи… повозился с минуту с рюкзаком, создав иллюзию, что его котомка ничем не отличается от заплечных мешком остальных, достал одну из цепочек, разорвав звенья… - Эй, брат, принеси-ка мне доброй ухи и не жалей вина для гостя издалека, - с меру весело крикнул он. Тут же к нему подбежал юркий поваренок, поклонился и бухнул на стол кувшин слабого вина. «Что ж, уже неплохо», – подумал Сергей. Затем перед ним появилась тарелка дымящегося варева, вкусно пахнущий хлеб, ломти сыра я вяленого мяса. «Заподозрили благородного?». Он подал поваренку несколько звеньев цепи, он еще тогда в Москве старался брать самые безвкусные и вычурные украшения, как будто знал, что ему придется расплачиваться именно этими «деньгами». Тот ойкнул… - Золото древних… - благоговейно прошептал он, - лет десять как говорят в нашем краю никто не платил подобным… вы должно быть смелый человек… - Что-то вроде того, - откликнулся Сергей. - Говорят, - продолжил не в меру увлеченный мистическими рассказами работник общепита данной местности, - что где теперь добывают подобные украшения царят хаос и мрак, а еще, что места те гиблые, и редко кто из сталкеров возвращается живым… - Что-то в этом роже, - неопределенно кивнул он, а поваренку меж тем досталось. - Чего встал! Живо за работу! – прикрикнул кто-то из старших – того и след простыл. «Выходит кое-что все же сохранилось… возможно какие-то технологии все-таки живы… и… это слово… он сказал «сталкер»… не «рыцарь» или тому подобное именно «сталкер». Скорее всего те, кто разбудили меня были из таких же…из «сталкеров» нового времени». - И породила великая лиса бурю возмездия. И накрыла буря мир. И не стало солнца, и неба не стало. И началась война. Сильнейшие из магов пытались разогнать черноту ночи, но не сумели. И пришли из ночи черные волки и стали поедать тьму, но не смогли они съесть все зло, и всю ненависть Прежних людей, и стали они чернее и злее самого злого зла, и пришли белые волки и отделили тьму от света, а свет от тьмы… поглядел на это Бог и разгневался… как могли презренные твари вершить судьбу Земли?… «Новая интропретация сотворения мира», - подумал про себя Сергей проходя мимо местной часовенки, и краем уха слушая местного священника. «Все таки оборотни успели порулить у истоков. А смысл то? Как всегда объявили нехристями… может надо было сначала сжечь все, что относилось к христианству? Или хотя бы написать свои Веды… да нет, все равно не покатило бы… так уж устроен человек… в непознаваемое верить легче… удобнее… ». Когда селение осталось далеко позади Сергей зашагал увереннее, но несмотря на это все же старался придерживаться кромки леса, если это представлялось возможным. Дорога забирала сильно влево. Сергей немного удивился, ведь гораздо логичнее было не делать такой крюк, но немного позже он заметил, что там, где минутой ранее ему казалось довольно ровное поле от земли поднимается зловещий зеленоватый туман. «Вот он ядерный щит России» - с тоской подумал он и зашагал дальше. Первым побуждением Сергея было построить в лесу домишко и жить вольной охотой, но с другой стороны, подумал он, это не выход, ведь если застанут за оборотничеством – сожгут на костре. Следовательно, нужно было идти, искать другой доли. По дороге, он сменил свой рюкзак на котомку, сменяв ее на ремень у какого-то путника, немного запачкал свою одежду и лицо, чтобы не так сильно выделяться. Только с волосами ничего не сумел сделать, от того, просто завязал их банданой, выбрав нейтральную синюю ткань для этой цели. Сергей шел вперед в неизвестное завтра. Отмеряя километр за километром. Ноги с непривычки гудели, но он решил не останавливаться, пока не достигнет следующего населенного пункта. Когда вечер стал настиг его – Сергей все еще не добрался до человеческого жилья. Что было поделать? Слева от дороги виднелись до боли знакомые развалины… как будто какой-то завод остовом вперился в небо и стоит себе, ни жив, ни мертв, будто впав в оцепенение. Сергей заспешил туда… не уж то! Островок его цивилизации, пусть такой искореженный.. забытый… но… неподалеку суетились несколько мужчин. - О еще один пожаловал, - присвистнул толстяк, загружая какие-то мешки в телегу, - топай парень своей дорогой, тут уже все выбрали, поищи себе другое место… горе сталкер… - Да… я собственно так… - пожал плечами Сергей, - переночевать пришел … Местные посмотрели на него с недоумением. - Ты в маги что ли готовишься? - Ну вроде того, - пожал плечами Сергей… - Эх, не любит тебя видно твой учитель… здесь место гиблое… после полуночи такое начинается! Ты даже хабар не успеешь вытащить, если и найдешь… что тоже вряд ли. И запомни попытаешься уворовать наш серый порошок – пеняй на себя… Несмотря на всю грозность речи Сергей не почувствовал опасности в людях, а от того смелее шагнул вперед. На мешках, которые они загружали в телеги, было написано «Цемент». Ничего не понимаю, - думал Сергей, - ну даже если это все уцелело… дожди, и все остальное должны были за несколько сот лет уничтожить ну если не завод, то все что внутри это точно… а здесь ощущение, что строй материалы выпускали вплоть до недавних пор… черт знает что такое… Он прошел по коридорам… нет, все здесь было разрушено… и речи быть не может. Наверное, примерно так же выглядели капища майя для тех переселенцев, что увидели их «первыми». Сергей усмехнулся. Догадка поразила его своей простотой и прямолинейностью. Естественно переселенцы подумали, что это храмовые комплексы, ведь ничего другого они себе и представить не могли. Через некоторое время бесплодных поисков подходящего закоулка ему послышалось будто внизу раздавался рокот… словно бы гигантская машина продолжала работать или, если бы здесь было метро… он поспешил к лестнице ведущей вниз… она почти обрушилась, но ярдом он увидал деревянную, должно быть сработали местные сталкеры… скорее туда вниз… В голове возникали сами по себе какие-то отрывки из теле новостей: «батарейки смогут работать до 30-ти лет! А в перспективе оснащение подобной технологией заводов на более высоком уровне, разумеется, позволит минимизировать затраты… ».. Проржавевший и разваливающийся конвейер до сих пор работал… Атом, прирученный человеком… жить «производству» оставалось недолго. Это было очевидно. Системы регенерации видимо не существовало, а потом эта зона, вероятно так же превратиться в не жилую…»вот тебе и мирный атом» - подумал он… Несмотря на близость к технологиям своего времени, он выбрал место для ночлега в лесу. Конечно, от ядерного распада едва ли спасло бы такое удаление, однако, немного успокоило, надо отдать должное врожденным инстинктам. В голове копошились сотни вопросов. Во что превратился мир? Кто им правит нынче? Кто такие местные маги? И еще много другого каждодневного мусора. Сергей долго не мог сомкнуть глаз, но наконец его сморил сон. Все стало неважным, далеким, нереальным… Сначала он вернулся в тот день, когда началась третья мировая война… в тот день говорили, что некий город ни то в Китае, ни то в Таиланде стал похож на застекленелую массу, дескать во всем виноваты Американцы, это они стали испытывать новый тип ядерного оружия и допустили самострел, и что эта катастрофа еще аукнется, и Чернобыль покажется светлой сказкой. И так оно и вышло. Через три дня в Москве ввели военное положение. Выехать из города не разрешалось… потом вроде бы стали потихоньку выпускать, но было уже поздно. Он смутно помнил, как оказался в метро, и почему на Савеловской… дальше сон отнес его в события, которые казались ему теперь нереальными… да и могут ли события казаться во сне чем либо? Он спал в палатке, ожидая сигнала «подъем», обдумывая какой-то частью сознания следующую вылазку, как вдруг «услышал голос». Хотя нельзя было сказать, что Сергей в действительности что то Услышал. «Если не хочешь страдать – надо уходить отсюда. Ты должен проснуться в новом мире и попытаться сделать его лучше». Попытаться сделать мир лучше? – он проснулся со странным ощущением недосказанности. Что за бред… Сергей стряхнул с себя последние всполохи сна. Что было на самом деле? Услышал ли он голос, прежде чем уйти тогда из подземного «города» или… или это врожденная интуиция сыграла с ним такую шутку? Сергей не был ни в чем уверен. Позавтракав захваченным с собою хлебом он направился дальше, он чувствовал, что близок к цели. На дороге попались вчерашние собеседники - сталкеры. - Смотри-ка, Кондрат, да он жив еще! – воскликнул - Воистину! – подтвердил тот, что общался накануне с Сергеем. - Как тебе удалось пережить ночь? – спросил вчерашний молчаливый спутник Кондрата. Выглядел он посмышленее своего друга и Сергей почувствовал от него неясную опасность. - Ну вот как-то пережил… - А что насчет подземного чудовища? – осведомился он. - Ну… в том краю, из которого я родом, такие табунами по полям бегают… Сергей наблюдал за реакцией обоих. Кондрат аж с лица спал, когда услышал такие новости, что есть края, где такое да еще и табунами… а вот второй, хитро прищурился… - Прямо-таки и табунами? - Конечно, - не моргнув глазом, соврал Сергей. - Стало быть, у нашего мага появился новый ученик… что ж ступай к Черной башне… может чему и научишься.. Улыбка сталкера очень не понравилась Сергею, он мог был поклясться, что за спиной тот сжимает нож, раздумывая, а не пришить ли его уже теперь… но положение спас Кондрат… - Слышь, Пров, пойдем, а? Мало ли что… да и серого порошка еще натаскать надо… а ну там что-нибудь осталось? Сергей на всякий случай обошел их по широкой дуге и зашагал, да собственно, куда глаза глядят… ученик мага… черная башня… почему бы и нет? Может именно здесь он сможет приложить свои знания? В любом случае… этот мир надо будет как-нибудь пережить… даже вернее эту эпоху… в этом мире… Сумятица какая-то получается… Так он шел еще около двух часов, погрузившись в свои мысли не особенно глядя по сторонам. Наверное, именно поэтому Сергей так удивился, когда точно из-под земли перед ним выросла довольно высокая башня. Правда была она не черная, а стальная, и никакого ужаса у него она не вызвала. Башня отдаленно напоминала Останкино, только уменьшенное примерно в 2,5 раза. Раскидистое основание предавало конструкции устойчивость. Судя по всему, возможно, когда-то здесь был лифт, который приводился в движение электричеством, теперь зияла пустота и лишь ржавый трос свидетельствовал о былом величии (?)или… был повешен здесь специально?
Io: Сергей прошелся вокруг строения. Ничего необычного он не увидел. Ну да на кустах неподалеку висели странные амулеты, однако, подобные выполняли роль декора в его московской квартире. Ну да на утоптанной земле было расположено несколько белых кругов, которые, опять же не представляли никакой опасности, если разобраться. Но вдруг он заметил то, что заставило насторожиться. В уголке сверкнул красный датчик, похожий на сигнализацию, направленную на выявление движения. Он предполагал, что может произойти за этим, поэтому без отлагательства прыгнул вверх, цепляясь за проржавевший трос. Под ногами что-то грохнуло, а вот трос к его удивлению пришел в движение… прыгать было уже поздно. Сергея затягивало вовнутрь. Мгновенная паника охватила его, отчего по стенам башни задвигались какие-то странные тени, чудовища и монстры из детских снов и воспоминаний… но, как только Сергей взял себя в руки - все немедля прекратилось… «Новая технология?» - подумал он… меж тем странный «лифт» уже доставил его на первый уровень башни. «И что теперь?». Со стен на него таращились рыцари, закованные в доспехи и головы убитых животных, оформленные в виде охотничьих трофеев. Зрелище жутковатое… но не лишенное смысла. Это действительно устрашающе подействовало бы на жителей этого мира. Но Сергей уже чувствовал, что дело ни в этом, все это бутафория… самая настоящая ширма… а вот что скрывается за ней? Его сердце билось все чаще… но он старался унять дрожь. Кто знает какие ловушки еще устроены здесь, и не направлен ли их механизм за учащенное сердцебиение? Он миновал большой зал со сводчатым потолком смутно удивляясь, как такое здесь вообще могло уместиться? Однако, вспомнив мастера и Маргариту все вопросы отпали сами собой. Но кто же мог обитать здесь? Кто разгадал все эти секреты? Вряд ли это человек из этого мира… скорее всего…. Скорее всего… против воли волнение комом сдавило горло… Сергей сделал еще один шаг… все тело обожгло волной странного тепла, которое казалось должно через мгновение испепелить но ничего не происходило… жар нарастал лишь до определенного момента, он понял… это похоже на тепловую завесу зимой в магазине, только поставленную на более сильную мощность… еще немного… сейчас он разберется… он балансирует на грани понимания… Боковым зрением он увидел неприметную ранее дверь и свернул с главного коридора, казавшегося таким светлым и располагающим. Не долго думая, он обернулся лисой и побежал наверх… здесь не было ничего магического. Лестница как лестница… он бежал долго, пролет сменялся пролетом… это действительно все больше походило на Останкино. Наконец он сделал последний решающий прыжок, обернулся… перед ним за столом над огромной книгой сидел согбенный старец в плаще… он казался древним как само время… но что то ненастоящее было во всем этом… он не мог понять что… Из-за ширмы, которая до той поры была незаметна вышел человек в черном костюме, похожим на те, в которые облачаются ниндзя или вроде того. Человек думал, что он оставался для Сергея невидим он медленно подошел к нему и занес было руку для удара, но Сергей опередил его… старец был муляжом, куклой… или вроде того… а вот схватка с настоящим магом… он повалил того на пол… он чувствовал, что человек натренирован и на его стороне лишь внезапность и неожиданность контратаки. Ловким движением Сергей сорвал маску с незнакомца и пару амелтов и замер на мгновение, которого хватило магу, чтобы перенять инициативу и перевернуть того, припечатав к полу… - Смертный! – пророкотал бас под сводами, - как ты посмел!? - В…Валера… прошептал он. Хватка ослабела. Мага очень давно никто не называл русским именем. Тем самым, с которым несколько веков назад умерла его прежняя жизнь. Иногда, но на самой заре культуры приходили оборотни, но никто из них не знал его. И окончилось существование их там же, где встречались они магу. Но теперь… что-то другое… казалось… почти невозможно выдернуть из памяти… - В..варвульв…. И вдруг плеск волн за бортом… огонь… - Ничего не бойся… …кружево огненного дождя… свет, бьющий в глаза, сбивающий с ног и пронзительная мелодия… я свободен… взгляд… - Валера, ничего не бойся… Они сидели на полу, и смотрели друг на друга практически не моргая, стараясь отыскать полузабытые черты. Маг откинул капюшон. По плечам рассыпались густые серебряные волосы. Сергей слегка приблизился к нему, не веря своим глазам… осторожно прикоснулся ладонью… маг позволил… Сергей обнял его… - Когда ты проснулся? – это все, что смог спросить он. - Около трехсот лет тому назад. Все, что я сумел спасти – здесь. Люди считают меня магом, потому, что я показал им некоторые технологии. Но некоторые вещи действительно претерпели изменения… все эти бедствия и изменение радиоактивного фона земли позволили некоторым чудесам стать реальностью… - он улыбнулся, и перед Сергеем появился небольшой шарик, светящийся изнутри. Оборотень-лис так же улыбнулся в ответ. Ему всегда надо чем-то удивить меня, даже теперь… - Чем ты еще занимался? Кроме как чудесами? – спросил он, располагаясь на кресле. - В основном, старался сохранить старые знания, записывал все, что помнил по физике, математике и прочим точным наукам… тут когда еще до всего додумаются. Иногда беру себе ученика, чтобы народ так сказать развивался… кроме того… «устранял препятствия»…. - Я догадываюсь, что ты имеешь ввиду под этим… однако, с какой целью? - Даже мне, хотя я не ахти кто так сказать, по меркам хотя бы даже того же ХХ века, очень сложно не возгордиться, так сказать, не начать себя считать богом, а учитывая все ресурсы и возможности, которые я уже изучил мне очень этого порой хочется. Во многом эта башня построена мной и моими учениками для того, чтобы контролировать меня. Мои желания. Чтобы я, так скажем, не восхотел править миром. Или стать богом. Я уничтожаю, тех, кто не в состоянии справиться с собой. - Наверное… ты в этом прав… все так… иначе стало, и в то же время осталось прежним. Я лично, не планировал просыпаться так рано, меня разбудили местные черные сталкеры. Интересно, где они таких слов понабрались, - Сергей добродушно улыбнулся. - Так вышло, - развел руками маг, - знаешь, я рад, что мы встретились с тобой, и что, все обернулось столь благополучным образом. Ты останешься или сперва решишь осмотреть мир? Сергей не ожидал такого вопроса… - Я как-то не думал об этом. Когда я лез сюда, я надеялся найти частичку забытого мира… кажется, мои надежды оправдались более чем… что я хочу? Ну, если ты смог бы снабдить меня картой… и немного обучить «магии» я бы с удовольствием попутешествовал, а то в прежних мирах это удавалось плохо. - Я думал, что ты ответишь что-то вроде того. - Пока я шел сюда, меня приняли за какого-то легендарного персонажа. - Бывает и так. Они сами придумывают легенды или пересказывают то, что удалось перевести или понять из старых книг. Уцелели порой странные экземпляры. Ты, как и я, в некотором роде - человек-легенда, поэтому все может быть, да и видишь ли, людям любой эпохи свойственно верить в чудо. Желать чуда… надеяться на волшебство, скажем так. - Лер, скажи мне, только честно вот храмы… христианство, новая библия, это твоих рук дело? - Ну… - развел маг руками, - должно быть у них нечто большее, чем бог в человеческом обличии, опять же еще один сдерживающий фактор, ты же понимаешь? - Наверное, - улыбнулся Сергей, - вообще-то ты молодец… - Спасибо… есть только одна проблема, но я расскажу тебе об этом немного позже. Сергей вольготно расположился в башне мага. Округа гудела, будто бы к Верховному пришел ученик равный ему по силе, знающий секреты древних. Сергея это не волновало. Он с большой охотой проводил дни за чтением книг, составленных лично Валерой и просто любимых, коих он и не чаял увидеть вновь. Постепенно его багаж знания о современном мире рос. Он видел феодальный строй общества, где-то зарождались более развитые монархии, где-то менее. Кое-где земля все еще была непригодной для возделывания, где-то пропадали и появлялись таинственные города. Много было непознанного и интересного вокруг. Мир так многогранен, - думал Сергей, - мне так нравится наблюдать за его развитием, становлением… это же новая эпоха… так хочется верить, что люди будут добрее, чище… внимательнее друг к другу… так хочется… хотя в общих чертах уже теперь понятно, что будет дальше. «Слишком грустно быть бессмертным…» - подумалось вдруг. Хотя это вечное существование было, конечно, относительным. И он прекрасно понимал это. Но теперь перед Сергеем лежало неведомое. С одной стороны эту «карту мира» можно было использовать как наглядный материал в изучении истории, с другой залечь через 10-20 лет в дальнейшую спячку. Однако Валера не сделал этого, почему? Неужели ему так нравились трудности? Или он решил создать идеальное общество? И вообще куда бы он не пошел, чтобы ни изучал, что бы не делал все его мысли возвращались к Верховному Магу. Что он в конце концов такого сделал? Что он совершил? Подумаешь показал людям, как цементом пользоваться тоже мне великое благо! А вот объяснил бы как завод подземный работает… мне между прочим тоже интересно – подумал Сергей. Вообще, кем он себя возомнил? Просто вычитал в учебниках физики как что делается и вперед. А вроде как другие – сирые и убогие должны идти за советом к Верховному… так что ли? Чем он лучше других? И тут же он укорил себя… ну кто бы другой кроме Валеры стал делиться технологиями? Другой на его месте завел бы невольников, застращал народ, стал королем… или кем-то вроде… а религия? Да другой наверняка без зазрения совести вписал бы свое имя в пантеон новых богов… а он туда же благородный… чтоб его! Сергей пнул какую-то металлическую штуковину, она с глухим лязгом откатилась по полу и дзынькнула в углу. «Как же так? Как же так?». В комнату неслышно вошел Валера. - Не мучай себя, - спокойно сказал он, - я такой же как и все. Как и ты, и те немногие оборотни, кто приходил сюда до тебя. Я понимаю, тебе не дают покоя многие мысли, желание сделать мир лучше и желание подчинить его себе борются в тебе. В этом нет ничего страшного или стыдного. Я не могу сказать, что я достиг больших высот в науках. Ты можешь видеть мои книги – это обобщения известных тебе предметов. И я был бы рад, если бы ты помог мне в написании других книг, где понятным этим людям языком мы смогли бы изложить необходимые знания. - Я не знаю, - пожал плечами Сергей, - мне кажется с одной стороны, ты – величайший гений, а с другой… антихрист этого мира. - Так оно и есть. Неправда, что гений и злодейство не совместимы. Для них я гений, маг, Верховный… но ты то понимаешь, что я такой же человек, как все они, только так сказать, со взглядом в будущее… - А тот цементный завод? Валера помотал головой: - Это не моя заслуга, он уже был там, где и теперь. Я только показал людям, как правильно использовать строительный материал. - Думаешь, это правильно? - Прогресс это всегда не правильно… - Я что-то не понимаю… - Я тоже… очень многого не понимаю… но наша с тобой жизнь длиннее, чем все их жизни, поэтому мы в ответе за тех, кого научили… - Все у тебя сложно… ты совсем не изменился… - Наверное, ты прав… На следующий день Сергей подлатал порвавшуюся слегка котомку, сложил туда все необходимое для путешествия. Валера, как и обещал снабдил его картами и несколькими амулетами в дорогу. - Вот этот, - пояснил маг, - поможет тебе не голодать, вот этот, поможет найти оружие, а вот этот отпугнет странных созданий. - А мутантов много? - Нет, но попадаются. Возможно… кое-где этот мир и какой-то из параллельных пересеклись из-за воздействия радиации, или просто стали очевидными… тут сложно судить… так что в добрый путь… и возьми себе лошадку получше… - Где же я ее возьму? - Сотвори, - ехидно прищурившись, сказал Валера и растворился в воздухе. «Вот всегда он так!… «Сотвори!», кто я господь бог что ли? Как я должен лошадь сделать, а главное из чего? Мне бы гитару бы мою… вот было бы неплохо…» - подумав так, вспомнив вес, цвет и звук своего родного инструмента Сергей неожиданно почувствовал, что за спиной прибавилось веса. «Что бы это значило?» - озадачено повернулся он. С плеча свисал новехонький кожаный ремень на котором крепился его любимый синий «Джексон». «Вот чудеса! - подумал он, - наверное, и правда произошел какой-то мировой коллапс… или еще что-то в этом роде…». Он провел по лакированной деке рукой. «Зато теперь будет веселей!». Через некоторое время идти пешком ему надоело и рыцарь без меча, но с гитарой представил себе коня… сперва белого и красивого, но ничего кроме зайцев почему-то не попадалось. «Мда, неувязочка, с другой стороны, где это видано, чтобы лисы на конях разъезжали… ну да ладно подумаем еще раз…». На самом деле главная проблема Сергея заключалась в том, что он смутно представлял себе внутренне строение лошади, все ее камеры сердца, пищеварительный тракт, в то время как устройство гитары он представил в мельчайших деталях, просто не успел это осознать. И тут-то лисица пошла по правильному пути. Сергей представил себе устройство автомобиля, где вместо топлива использовался подножный корм, с трудом, но его воображению удалось запихнуть все эти приспособления в «кузов» парнокопытного животного. Он не поверил своим глазам, когда перед ним возник черно-синий конь, крупнее обычных животных, по виду сильнее и выносливее. «И что я с этой штукой делать буду?» - подумал Сергей. Но выбора у него не было. Взгромоздясь в седло он понял и еще одну вещь… потом некой «силы», позволившей сотворить ему все это перекрыли, и теперь, получив все необходимое, ему придется справляться самому, без помощи чудесного. «Ну, погоди новоявленный Перумов» - подумал он, направив лошадь в галоп, - «я еще вернусь!». может быть будет продолжение, а может быть и нет)
Io: Мне надо куда-то идти, вставать, что-то делать. Но сил нет никаких. Уговорить себя… заставить, встряхнуть. Не хочется. Вообще ничего не хочется. Я лежу на холодном полу, наблюдая как от стены напротив медленно отслаивается очередной пласт краски и с тихим шуршанием падает вниз. Деловитый таракан прошмыгнул мимо, скрывшись в ворохе газет… а вот мне некуда торопиться... Все началось, если что-то вообще начиналось, пятнадцать лет назад. Ну вся эта война и повторная гонка вооружений. Летом _______ в конце июля случился очередной финансовый кризис, под громкие уверения российских аналитиков, мол, мы выдержим, золотовалютные резервы неисчерпаемы… Лично мне уже тогда стало ясно. Так сказать, с самого начала известных событий, когда началась дележка Косово и когда первая «абсолютно не атомная боеголовка» разъебашила половину балтийского флота, разумеется «совершенно случайно». Нефть резко взлетела в цене… евро кончились. В мире творилось черте что… а мы были на гастролях где-то на юге, и только-только вернулись в Москву. Понятно, что следовало потом. Недолгая война. Эвакуация. Купол. Новейший Передел Собственности (НПС). Гражданские войны. И локализация отдельно взятого народа в отдельно взятом городе. Москва разделилась на несколько секторов, получивших нехитрые названия Москва-Р, Москва-А, Москва-И и Москва-Я. Наибольшая концентрация ресурсов, полезных специалистов, работающих заводов, а главное перспективных разработок ученых осталась в Москве-Р. В Москве-А сконцентрировалось так называемое правительство. У них было чуть похуже, но все же терпимо. Москва-И – выживала. Здесь главный контингент составляли военные. Они как могли заботились о мирном населении, пока то не село им на шею, и тогда произошла очередная, абсолютно мирная зачистка. Население уменьшилось на треть. Наверное, именно это подтолкнуло И-москвичей к альянсам с Р и А, которые впрочем долго не просуществовали по понятным причинам. А вот Москва-Я, куда не повезло попасть и мне жила на отходах производств остальных секторов и людских потерь здесь никто не считал. Мне каждый день казалось, что я все равно не проснусь. А если это так, то что толку засыпать? И вообще куда-то идти? Как правило, я выбирал надежно укрытые лежки, но теперь что-то случилось с моим инстинктом самосохранения, я вдруг безвозвратно понял всю ничтожность своего существования… весь абсурд, в которой с такой увлеченностью играли все вокруг.. .и я просто лежал в заброшенном доме, таких теперь было в избытке, и смотрел, как разрушается мир вокруг меня. *** Из окна цеха, в котором вот уже 8-ой год трудился Сергей, были видны одни только трубы. Сколько хватало глаз, большие, маленькие, высокие, низкие, толстые, похожие на бочонки, и совсем узкие, словно свирели. Только старожилы знали, что большинство из этих труб – бутафория, подделка для отвода глаз. Сергей не был таким, и он верил, что их завод самый продвинутый в области изготовления ПУП (Просто Усваиваемой Пищи). Несомненно, он гордился своей работой. Да и как не гордиться, если у большей части населения Москвы вообще не было никакой работы, крыши над головой и доступа ни то, что к ПУП вообще ни к каким ресурсам? Сергей старался не задумываться, чем они там все питаются, занимаются и живут. Ему повезло. Именно, ему очень повезло, и он не собирался делиться с кем-то ПУП, а тем более своим везением. В Москве-Р было безопасно. Весьма безопасно и высокотехнологично жить. Ему нравилось. После эпохи Великой Немилости это было даже больше, чем комфортабельное жилье. Вот раньше, к примеру, многие мечтали жить в пентхаусе или что-то вроде того, теперь у Сергея была возможность выбора мечты и ее осуществления, а самое главное – никому ни за что не надо было платить. С каждого по возможностям – каждому по потребностям. Он улыбнулся. Все правильно, так и должно быть. Он Сергей Маврин выпуск 0365-К, отличный отформатированный средний служащий 3-ей линии ПУП. Состоявшийся человек, который может подняться и выше по карьерной лестнице. У него комфортабельное убежище № 143, теперь отчего-то никто не мечтал о пентхаусе. Может мода прошла, а может отсутствие озонового слоя сказывалось. Он гордился собой. По вторникам, пятницам и субботам у него была горячая вода, а электричество – каждый день до 23.00. Он не был расточительным, однако считал себя таковым. Свет он зажигал нарочно за час до наступления сумерек. Это была цивилизованная форма необходимого протеста, против лишений. «Каких еще лишений…, - порой думал он, - у меня все есть… свет есть, вода есть, ПУП – тоже есть! О каких таких лишениях говорит правительство…». Он часто слушал радио, а мегафонные новости нередко приводили его в бешенство. Он считал бунтовщиков – умалишенными, и совершенно не понимал рабочих-пролетариев, примкнувших к банде озверевших разбойников, выводящих из строя заводы, совершающих подрывы на железной дороге, и творящих все те немыслимые зверства, о которых так часто вещали мегафоны и радио. Совершенно определенно они не могли быть нормальными людьми, и кто бы не заправлял этой шайкой-лейкой, он думал лишь о том, чтобы подорвать надежную экономическую стабильность Москвы-Р. Для себя все эти противоборства Сергей объяснял довольно просто. При первоначальном переделе - участки Москвы разбирались людьми состоятельными и сильными. Но некоторые решили, что проживут на старых ресурсах всю жизнь, ан нет, уже через 5 лет выяснилось, что они не долговечны, при неожиданно увеличившемся сроке жизни каждого конкретного индивида это было совсем уж немыслимой глупостью. И вот теперь те, кто так и не научились ничего производить посылали своих оставшихся чудом в живых людей в атаки на Москву-Р. Жалкое зрелище… Сергей недовольно фыркнул погрязнув на какой-то момент в размышлениях о структуре мира. Однако надолго это его не отвлекло, тело просило отдыха. Он прикрыл глаза, и заснул в своей удобной кровати. По большому счету ему не было никакого дела до повстанцев, бунтарей, и прочих асоциальных элементов в своем многообразии представленных тем пространством, что было за Стеной Мира. Говорят, там творились разные зверства и тот дом за колючей проволокой пустыми глазницами уставившийся в лунную ночь… нет об этом не хотелось думать. Об этом хотелось забыть как о кошмарном сне. И он забыл. *** Как писали в старорежимных книгах: «я ждал свою смерть». Только она не спешила приходить за мной. Это, наверное, такое испытание, или вроде того. Сложно было сказать точнее. Мне уже не было страшно. Мне было все равно. Я увидел свет где-то там вдали за колючей проволокой… и мне больше всего на свете захотелось очутиться там… потому, что там быть может, еще остались нормальные люди, для которых каннибализм еще не стал нормой… раз есть электричество, - говорил я себе, - значит есть люди, которые не разучились им пользоваться. Значит здесь готовят не только на кострах… и … значит… значит… все хорошо… или… Я знал, что скорее всего забор под напряжением… я знал, что мне не хватит сил, чтобы перелезть через колючую проволоку… но я шел… шел вперед… До забора оставалось несколько метров, я обреченно глядел на него… но вдруг я споткнулся, и чуть было не упал, зацепившись за крышку полузакрытого люка… Вот она! Та последняя возможность попасть в местный рай… и я не мог не воспользоваться ею. Хлипкая лестница, уводящая меня в зловонное нутро мегаполиса шаталась и поскрипывала при каждом моем движении, грозя обрушиться в любую минуту. Мне было страшно… я всего лишь человек… и бояться это нормально… - так я уговаривал себя, спускаясь ниже… я выбрал приблизительное направление когда спустился наконец на дно колодца, а ноги мои по щиколотку окунулись в протухшую воду. «Вперед!» - подумал я и закрывая лицо рукавом заношенного макинтоша начал движение к цели. Я не ожидал особенно легкой переправы, конечно жители Москвы-Р окопались по периметру. И здесь через 10 минут пути я уперся руками в железную решетку. Липкий пот стекал по спине, я старался успокоить бешено колотящееся сердце, неужели все напрасно? Я толкнул решетку… потом еще раз… и еще… медленно… неохотно, но она поддавалась. Все дело в плохом качестве бетона… да будут благословенны гасторбайтеры периода мнимой стабилизации! Обдирая ладони и плечи, я вытолкнул решетку, и та, с лязганьем и неприятным чавканьем упала в грязь и ил, напрягая оставшиеся силы, шаря впереди себя руками, я двинулся вперед в темноту и затхлость тоннеля. Идти становилось все сложнее, ведь стоки в большинстве своем не чистились и выхода наверх все не было. Одна подземная камера сменяла другую, а на поверхности казалось, что все будет легко. Я проклинал свою уверенность в том, что последний шанс принесет мне спасенье. Но вдруг мне показалось, что мусора стало меньше, ил почти исчез, а еще через несколько метров под ногами была вода… Очень скоро я нашарил ступеньки здесь они не были ветхими и оказались способны выдержать мой вес. Я уверенно пополз по лестнице, надеясь, что люк не будет заварен, или задвинут чем-либо. Добрался, больно стукнувшись головой, так что в глазах потемнело, кажется по спутанным волосам текла кровь… стараясь не упасть я прижался к люку плечами спиной, выталкивая его на поверхность… неохотно крышка поддавалась, покидая свои пазы, сдвигалась в сторону, царапая спину, разрывая макинтош и рубашку, вернее те лохмотья, которые когда-то были ими. Я выбрался. Сел на бордюр. Ошалело оглядываясь вокруг. Отчаянно хотелось курить… я сумел! Я смог! Тело ныло… спина неприятно саднила ничего… это все мелочи… главное… у меня появился шанс… собирая в кулак волю и последние силы я задвинул крышку люка, задвинув его какой-то рухлядью, что стояла неподалеку. Стараясь укрыться в тени домов, я пошел вперед. Я не знал, куда я иду, и, что ждет меня за поворотом. Но я настолько устал, что не мог позволить себе остановиться… если бы я остановился хоть на минуту я бы тот час же заснул. Наконец выбрал неприметный подвал, видимо раньше здесь было бомбоубежище… к моему удивлению внутренняя дверь была закрыта и выглядела так, будто ей пользовались каждый день. Размышлять над этими странностями далее я был ни в силах, я рухнул на пол, который, кажется, был прикрыт каким-то полу стершимся ковром, и тут же провалился в сон без сновидений. *** Отправляясь на следующую смену по изготовлению ПУПа, Сергей как всегда собрался быстро, сделал несколько гимнастических упражнений, пристегнул к поясу дозиметр, установив сигнал на 1рентген/час, сегодня фон был благоприятным, однако рисковать не стоило. Он сделал шаг за дверь и ужаснулся. Что-то было не так. Сперва он даже не понял отчего дикий ужас охватил его, но потом он заметил тело человека около своего порога. В Москве-Р не было бродяг или неучтенных, недоформатированных личностей, здесь не было бомбистов, анархистов, неформалов и прочих анти социальных элементов. Все они прибывали из вне, как заявляло правительсво. А это могло значить только одно – этот человек пришел из-за Стены Мира… и он может принести разруху и хаос… Липкий пот выступил на спине Сергея. Он хотел закричать… убежать… или броситься к системе оповещения.. но что то его удержало. Во-первых, его могут заподозрить в пособничестве Пришельцам, во-вторых, этот человек может быть разносчиком заразы и, наконец, он опоздает на смену… а это было даже хуже всего остального. Путем больших усилий ему удалось занести тело в свое убежище. Для надежности Сергей поместил Пришельца в карантин, оставил рядом с ним немного ПУП и поспешил на завод. Я проснулся оттого, что стало тепло. До моего сознания не долетали привычные звуки улицы, как ни крути, они везде одинаковы. Открыв глаза, я понял, что нахожусь в каком-то помещении. Глаза мои не сразу привыкли к слабому свету, сочащемуся из маленького окошка, находящегося высоко под потолком. Но через некоторое время я понял что нахожусь в подвальном помещении, оборудованном под сносное жилье. Да что там, по сравнению с теми местами, в которых мне доводилось обретаться, это были шикарные апартаменты отеля Метрополь. Про себя я усмехнулся сравнению. Недалеко от того места, где я проснулся я нашел несколько баночек с надписью ПУП № 23, ПУП №10 и ПУП № 4. Из небольшого количества текста следовало, что это еда. Какие-то местные консервы. К каждой баночке была прикреплена закорючка, которая при всем прочем в сочетании с крышечкой давала некое подобие ложки. Я не задавал судьбе глупых вопросов. Возможно, я и был сильным человеком до известных событий, но те воспоминания были похожи на красивый нереальный сон, поэтому я старался не думать об этом, а потом… жил потому, что остался жить. И сейчас я был благодарен случаю, который приютил меня здесь. Содержимое баночек ПУП отличалось цветом и консистенцией. О цвете я мог судить весьма приблизительно, однако вкус был почти одинаковым, но мой голодный желудок радовался, ловя в экстазе новые порции ПУП. Когда я расправился с последней банкой, меня потянуло в сон. В первый раз за очень долгое время я заснул спокойно в тепле и без пугающих жутких сновидений. Сергей вернулся поздно. Долго он сидел в местном баре «Ремонтник». Он очень давно не потреблял дурманящих веществ, но теперь он чувствовал кожей, что ему это необходимо. Напряжение было почти что невыносимым. Он совершил уже не просто проступок, но преступление. Испугавшись дисциплинарных взысканий - он преступил закон. Сдай он Пришельца раньше… все было бы по-другому… все было бы… он сжевал очередной пласт хрустящей вафли, щедро заправленный книсом. Он понимал, что еще немного и едва ли он сможет дойти до своего дома. А может бросить его это убежище? Перебраться поближе к центру, к заводу в конце-концов, что же в этом плохого? Но что-то все же заставило его остановиться и, купив дополнительную пайку ПУПа отправиться восвояси. Что его ждет там? Чем еще может быть опасен Пришелец. И вообще… какая она жизнь вне Москвы-Р? Наверное, впервые за все это время Сергей серьезно задумался над этим вопросом. Да, здесь они живут, располагают всем… а что же там… за Стеной Мира? Сергей вошел в полутемное помещение, щелкнул тумблером… по убежищу мерно разлился электрический свет. Пришелец щурился, глядя по сторонам из карантинной зоны. Сергей подошел поближе к пластиковой двери, боязливо отпер ее, книс уже успел ударить в голову иначе едва ли он бы решился на это… Неожиданно появившийся человек ткнул в меня палкой так, как будто я был животным, или кем-то вроде того. Кажется, ему не могло прийти в голову, что я так же разумен как и он. Он пытался объясниться со мной жестами, но у него это плохо выходило. Я не знал местных обычаев, и потому предпочитал молчать. Наконец, кажется, он понял. - Ты понимаешь меня? – спросил он, - это еда, - он протянул мне еще несколько банок с консервами. Мне стало даже немного смешно. Я улыбнулся. - Да, я понимаю тебя так же, как и ты понимаешь меня, - мой голос был похож на карканье, но это было лишь следствием того, что я очень долго не говорил ни с кем. Было не о чем, да и некогда. Это нормально в том мире за стеной благополучия Москвы-Р. Человек протянул мне флягу с водой. Это было действительно то, что надо. Напившись вдоволь, я присел на единственный стул в той комнате, куда меня поместили. - Спасибо. Я очень долго не имел возможности разговаривать с людьми. Там… - я неопределенно кивнул на дверь убежища, - за стеной совсем другой мир. Человечество на грани безумия. Вернее те, кто там живут уже едва ли могут называться человечеством. - Почему? - Каннибализм, - резюмировал я. Я видел как незнакомец передернул плечами. Как отступил на несколько шагов назад. Он хотел захлопнуть дверь, но я задержал его жестом. - Мне было тяжело добраться сюда. Я думаю, что те, кто остались за стеной не доберутся. Они измучены и истощены, несмотря ни на что. Расскажи мне о твоем мире… и раз уж ты был так благосклонен ко мне, скажи, какое место в нем мог бы занять я. Мне очень не хотелось бы возвращаться назад, теперь, когда я вижу, что нормальная жизнь возможна. Он снова неопределенно пожал плечами… будто ему не хотелось ничего рассказывать. Создавалось впечатление, будто бы он уже совершил преступление, но отступать уже поздно и он боится еще больше усугубить свое положение. - Меня зовут Валерий, - сказал я, - до известных событий я был честным гражданином своей страны, если тебя это беспокоит. Я понимаю, что, скорее всего, ты пошел на отчаянный шаг, укрыв меня здесь, однако, мне бы хотелось быть полезным… и быть может отблагодарить тебя за твою доброту. Сергей не знал что такое «доброта», вернее не помнил. Он четко представлял себе определение этого слова, но он не понимал до конца, в чем же состояла его «доброта». Он практически ничего не испытывал. Но, несмотря ни на что, Сергей оставил дверь в карантинную зону открытой. Он отыскал свой старый рабочий костюм, который не сдал на переработку по нелепому, как ему казалось, поводу. Дело в том, что квота сдаваемых отходов была им несколько превышенной, а он не хотел прослыть растратчиком. Однако теперь он передал одежду странному Пришельцу. Костюм был велик Валерию, но это его нисколько не смущало. Он с благодарностью принял все то, что дал ему Маврин, лишь попросив еще воды для того, чтобы привести свое тело в порядок. Сергей удивился, говоря, что это большая растрата, а дезинфекцию и чистку можно произвести гораздо проще. Через 24 секунды Валерий чувствовал себя заново рожденным. Благодаря местной разработке его лохмотья были перемолоты в пену, раны обрызганы специальным составом для быстрого заживления, а кожа отмыта странным сухим душем, состоящим из теплого воздуха и странного вида порошка. Валерий вздохнул одухотворенный, кажется, даже из морщин на лице исчезла вездесущая пыль. Спаситель казался Валере смутно знакомым, но он предпочитал списывать это на разыгравшееся воображение. Слишком много всего случилось. Спаситель критически оглядел меня и начал рассказ, более похожий на рапорт. За все время нашего «знакомства» мы немного разговаривали. Теперь же его речь больше походила на нечто механическое, заученное раньше. - Я Сергей Маврин выпуск 0365-К. Работаю на заводе по производству ПУП. Все, кто работает на заводе – счастливы. Я живу в Москве-Р. Москва-Р это чудесный город. Лучший из существующих на сегодняшний момент. В Москве-Р развиты технологии и здравоохранение. Москва-Р могла бы экспортировать ПУП, если бы какой-либо другой сектор мог предложить нам свои условия, однако кроме Москвы-Р никто ничего не производит. На заводе я средний служащий. Я сам выбрал свое призвание, когда-нибудь я стану старшим служащим, а быть может и мастером участка. Завод по производству ПУП позволяет мне подниматься вверх по карьерной лестнице…. - Стоп… - я поднял ладонь вверх. Сердце учащенно билось. Во-первых, спаситель носил до боли знакомое имя, во-вторых, его рассказ не вызвал у меня никаких эмоций, кроме смутного страха и воспоминаний о произведениях Оруэлла и Замятина. Он недоуменно посмотрел на меня. - А откуда ты сам? Откуда пришел сюда? Что делал до известных событий? Похоже, вопрос поставил Сергея в тупик. Он будто бы силился что-то вспомнить. Он как будто бы это знал, но растерянность на его лице сменилась замешательством, а потом страхом. Похоже, кроме только что рассказанной истории из долгосрочной памяти он не смог бы извлечь ничего. - Эпоха Великой Немилости… - неуверенно попробовал рассказывать он, - завершилась десятилетие назад… - А что было до нее? - Хаос, - неопределенно развел руками он, - у меня была сложная смена, я пойду спать. Ничего более путного добиться от своего спасителя я не смог. Только вот что же мне делать дальше? Пойти на его завод. В лучшем случае я стану «отличным рабочим», в худшем… Как все-таки меняет человеческую систему ценностей сытый желудок! Еще вчера я был готов отдать все за возможность нормально поесть, а сегодня меня заботят метафизические величины. Может быть, это и есть хорошо? Когда есть работа. Есть город, который ты любишь, есть крыша над головой и какая-никакая социальная сфера? С такими мыслями я заснул, однако, сон мой не был тревожен. Я почему-то почувствовал себя в расслабленной безопасности. Меня не смущал плексигласовый пол, неровный свет из высоких окошек, далекие звуки индустриальной жизни Москвы-Р. Все было как будто бы прежде в вагончике под Владивостоком. И будто я молод и пьян… Утро застало меня врасплох. Сергей усиленно тормошил меня за плечо, спасибо, что не палкой. Весь его внешний вид показывал, что его ночь не была столь безмятежной как моя. Я понял, что он принял решение. Мне лишь оставалось повиноваться ему. Другого выбора все равно не было. - Пойдем на завод. Скажешь, что ты новенький. Что переведен с шинного, а документы где-то затерялись. А лучше, что шли курьерским поездом, который подорвали бомбисты. Я кивнул, еще не до конца понимая всей авантюры затеянной им. Завод по производству ПУП располагался на противоположном конце Москвы-Р, но путь до него не занял много времени. Меня искренне удивило, что метро здесь не только работало, но и было усовершенствовано. Нам не пришлось платить за вход. Похоже, денег как таковых в Москве-Р не было. Мы расположились на деревянных лавках, стоящих в модернизированных вагонах, как прежде в электричках, магнитная подушка вагона делала незаметной скорость, с которой двигался поезд. 20 минут и мы у дверей завода. На проходной все прошло гладко. Судя по всему Сергей выбрал правильную информацию для моего представления, поскольку много людей толклось теперь в приемочном пункте. Мне быстро выдали удостоверение, не задавая практически никаких вопросов. У меня создалось впечатление, что эти люди никогда не задавали вопросов. И едва ли их смогло бы насторожить что-либо. Меня определили на участок наклеивания этикеток. Именно отсюда начинался «карьерный рост». Плакат в просторном цеху гласил: «С каждого по способностям, каждому по потребностям!». Ниже висел еще один: «ПУП – основа Москвы-Р». Прямо Советский Союз какой-то! – подумалось мне. Но я ничего не сказал. За окном, сколько хватало глаз были видны лишь трубы: большие, маленькие, высокие, низкие, толстые, похожие на бочонки, и совсем узкие, словно свирели… особенно мое внимание привлекла одна, из которой непрерывно шел дым. Он менял свой цвет с интервалом примерно в полчаса. Я подумал, что это оттого, что топливом загадочной далекой печи служит то праведник, то грешник. Про себя я улыбнулся дикой метафоре. Но кто знает, в этом странном мире, выросшим на осколках нашей цивилизации, даже самое сумасбродное предположение может стать истинным. Работа моя была не сложная. Сперва у меня были проблемы. Некоторые этикетки наклеивались криво. Но нормировщик и контролер качества не имели ко мне претензий. Потом дело пошло легче и ровнее. Интересно, - думал я, - если здесь так развиты технологии, для чего же использовать людской труд тем более на такой вот конвейерной линии? Почему машина не могла бы штамповать эти баночки, лудить их, наполнять, приклеивать этикетки? Ведь тогда не потребовались бы такие сумасшедшие трудозатраты… но я предпочел держать язык за зубами, покуда мы не добрались до дома Сергея. - Послушай, - обратился я к нему, - мне очень понравился завод, и трудиться это очень хорошо, я рад, что смогу приносить пользу Москве-Р, - я старался говорить как можно более пафосно, однако, я видел, что Сергей принимает все мои слова за чистую монету, не видя в них никакого подвоха, и верит… верит каждому слову! – но кое-что к технологическим процессе показалось мне непонятным. Сергей улыбнулся, протянув мне несколько баночек ПУП’а, располагаясь на плексигласовом кресле, и пододвигая мне такое же. - Ты прав, все прошло успешно. Что тебе кажется непонятным? - Завод такой большой, - начал я издалека, - там работают сотни, если ни тысячи людей. Они хорошо трудятся каждый день. Но… ведь Москва-Р такой развитый город, возможно самый развитый в мире, после известных событий… - .. Эпохи Великой Немилости, - поправил меня Сергей. - … да, Эпохи, так вот, везде передовые технологии и инновации, но почему же на заводе по производству ПУП не могут заменить людской труд машинным? Машины не ошибаются. Машинам не нужно питаться. Ведь тогда многие люди были бы высвобождены от этого труда и перенаправлены на восстановление других районов. По мегафонным новостям я слышал, что в Москве-Р есть проблемные зоны… да и я не думаю, что у вас заняло бы много труда занятие новых территорий для поселения и внедрения своих технологий. Маврин задумался. Он не мог найти ответа на этот вопрос во «встроенной программе благополучия», я видел, как он мучительно сопоставлял факты. Как будто заново выстраивая цепочку логических умозаключений. Совершенно неожиданно он сказал: - Все те, кто знал меня раньше… их можно вбить на один сиди-ром… Он сам не мало удивился, что это он такое сказал? Сергей смотрел на меня как ребенок, только что сделавший важное открытие. - Эй… я, кажется, знал тебя раньше. Я развел руками. Мол, может и так. - Еще до всего этого городского передела… Он как-то по-новому осмотрел то место, которое стало его домом. Самое странное, наверное, все же не самое страшное, я знал о том, что случится потом. Сергей всегда был борцом и пламенным революционером. Я знал, что завтра он присоединится к первой же повстанческой группировке, которую сможет найти. Еще вчера он будучи совершенно другим клеймил этих людей позором. Но сегодня все изменилось… сегодня сам он был другим. Я не знаю правильно ли поступил, в очередной раз, сбивая его с правильного при данных обстоятельствах пути. Что будет дальше? Покажет время
Мавря: А сейчас,дети,я расскажу вам сказку,которая,возможно,когда-нибудь будет издана...:)Поможете мне уговорить Ди Троя?:)Нет?Ну тогда устраивайтесь поудобнее и приготовьтесь слушать очередной бред:)Итак... В одной далекой и прекрасной стране хэви-мётел,где солнце так ярко сверкает на лакированных боках Харлеев,жил-был брынь-по-струнам по имени Холст.И был тот Холст самым кудрявым,талантливым и техничным игроком на шестиструнной лютне среди своих многочисленных собратьев. Однажды до Холста дошел слух о неведомых зарубежных исполнителях,именовавших себя Iron Maiden.Подивился Холст их популярности,да и послал гонца за записями этой загадочной группы.И стоило только несчастному Холсту услышать первые аккорды,как был он сражен наповал.И с тех пор появилась у Холста идея-фикс:создать свою собственную хэви-группу,да такую,чтобы никакие Мэйдены с ней не сравнились!Закинул Холст на плечи лютню,облачился в кожаные доспехи,да и пошел через Лес,в город именуемый Dark City-на поиски талантливых людей-зверей-музыкантов. Идет себе Холст по лесу,Invaders насвистывает,как вдруг видит-стоит на дороге дерево.Сразу понял Холст,что непростое это дерево,ибо висел на его ветках кайфовый четырехструнный бас.Подошел Холст к дереву,хотел снять бас,а дерево ему и молви человеческим голосом: -Не трогай мой бас,металлюга,я тебе еще пригожусь! И обернулось тут дерево молодым и взъерошенным парнем со странной челюстью.Офигел Холст от такого чуда и спросил: -Как зовут тебя,дерево? -Дубом меня звать,-ответил парень и вытряхнул из хаера запутавшиеся листочки. -И чем же ты можешь мне пригодиться?-спросил Холст.Улыбнулся тут Дуб и начал свой рассказ. И узнал Холст,что был тот Дуб самым талантливым и самым что ни на есть кривлявым басюгом во всем Темном Лесу.Понравилось это Холсту,и предложил он Дубу пойти вместе с ним на поиски талантливых людей и животных,чтобы вместе с ними рубить метал.Согласился Дуб,и вместе они двинулись все дальше и дальше,в самое сердце леса. Идут металлисты,скрипят косухами,хаерами за ветки цепляются.Вдруг слышат-стучит неподалеку дятел.Ритмично так стучит,качественно.Заслушался Холст и спросил у Дуба: -Скажи,что это за великолепный стукач? Прислушался Дуб.Просияло его лицо через минуту,да и рассказал он Холсту,что дятел-стукач этот знаменит на весь лес,как самый лучший ударник,и прозвище его было хоть и странным,но очень даже милым-Маня. Замечтался тут Холст. -Такого бы драммера да нам в группу!Вот была бы ритм-секция! Согласился Дуб,и решили друзья вместе уговорить Маню пойти вместе с ними.Подошли музыканты к дереву,на котором сидел удивительный дятел,и офигел Холст во второй раз с того момента,как вошел в Лес,ибо сверху на него взирала не птичья физиомордия,а точная копия лидера его обожаемых Мэйденов-Брюса Дикинсона.Пал тут Холст на колени,да давай бить челом об землю,кудрями листья мести: -О,великий Дикинсон!Слава Брюсу!Слава Айрон Мейден! Будучи стукачом скромным,смутился Маня,румянцем покрылся.Слез он с дерева,да и помог Дубу привести ошалевшего Холста в порядок.Очнулся Холст от внезапного забвения,и увидел,что хоть и есть сходство,да только с настоящим Дикинсоном даже Маня не сравнится.Стыдно тут стало Холсту,и,дабы загладить свое не совсем ницшеанское поведение,предложил он Мане вступить в их группу,чтобы покорять сердца слушателей звуками тяжелого метала.С радостью согласился Маня,и металлисты уже втроем продолжили свой путь. Долго ли,коротко ли,вышли друзья к протекающей через весь лес реке.Остановились металлисты на привал,сидят,джеммуют потихоньку.И вдруг слышит Холст-птица поет.Да таким чудесным голосом,что ни в сказке сказать,ни пером описать.Замер Холст,вслушиваясь в сие пение,и тихо спросил у Дуба с Маней: -Что это за птица так дивно поет? Дуб только плечами пожал.Отложил тут Маня в сторону барабанные палочки,да и стал рассказывать Холсту: -Это,Холст,самый певучий и голосистый соловей во всем лесу.Зовут его Кипелычем,что в переводе означает-Золотой Голос. Замечтался Холст,представив Кипелыча в своей группе.Слушают металлюги пение кипелычевское,кайф ловят.Как вдруг,на высокой и фальшивой ноте,оборвалась песня соловья.Переглянулись недоуменно друзья-что еще за напасть?Черная тень,накрывшая полянку,на которой сидели герои,стала им ответом.Подскочили металлисты,устремили взоры вверх и увидели два огромных темных крыла,почти закрывших само Солнце,и большой,загнутый к низу клюв.Пригляделся Холст и с ужасом узнал того самого мифического злодея,про которого испокон веку читали всем детям страны хэви-мётел.Звали того злодея Беркутом.По преданиям,сей злодей обладал ужасным голосом и слухом,и потому завидовал тем,кто умеет и любит петь.И увидел тут Холст,что сжимает в когтях Беркут птицу неведомую.И понял внезапно Холст,что птица та и есть Кипелыч!И стал Холст лихорадочно соображать-что же делать,чтобы спасти певца дивного?Упал тут взгляд Холста на барабанные палочки Мани и бас Дуба,и осенило металлиста!Схватил он инструменты друзей,приставил барабанную палочку к самой толстой басовой струне,натянул струну,словно тетиву,прицелился и пустил палочку точно в Беркута.Крикнул пронзительно Беркут,ощутив выстрел в крыло.И такое отвратительный был этот крик,что заложило уши у трех друзей.Провалился тут Беркут в воздушную яму,выпустил Кипелыча из когтей,да и скрылся за облаками.Упал Кипелыч прямо в густую крону растущего рядом с рекой дерева,проломил пару веток,ударился о землю и обернулся светловолосым голубоглазым мужчиной.Взяли его металлисты осторожно под руки и повели к реке.Очухался Кипелыч,умывшись холодной водой и посмотрел благодарно на своих спасителей: -Как я могу отблагодарить вас,братья-металлисты? Улыбнулся тут Холст до самых ушей и сказал Кипелычу,что не будет для них лучшей награды,если он согласиться пойти вместе с ними на большую сцену-лабать хэви-металл.Мигом согласился Кипелыч на сие условие,и не было Холсту большей радости.И почти полностью скомпанованная группа двинулась дальше. Идут металлисты,шутками перебрасываются,случившееся обсуждают.Долго ли,коротко ли,вышли герои на просторную полянку.И видят-растет в центре той полянки большое,высокое медиатровое дерево.И медиатры на том дереве самые что ни на есть качественные и красивые.Застыли Холст,Дуб,Маня и Кипелыч,любуясь на такое великолепие,как вдруг слышат-раздается с другой стороны дерева чье-то пыхтение.Переглянулись герои и осторожно,дабы не напугать неведомого зверя-человека,обогнули медиатровое дерево.И предстала глазам металлистов картина маслом:сидит под деревом рыжий-прерыжий лис,глазами медиатры пожирает.А допрыгнуть не может-ростом не вышел.Вышел тут вперед Холст и окликнул лиса: -Эй! Подскочил рыжий,хвостом по земле ударил-и вот стоит уже на его месте огненно-рыжий парень в малиновых штанах.Оскалился парень,но,увидев косухи и перстни нежданных гостей,расслабился. -Приветствую,металлюги.Что привело вас на мою поляну?-поинтересовался рыжий,доставая из дупла дерева черную,в черепках гитару.Уставился Холст на лисовский Fender и слова забыл.Тут вперед выступил Маня: -Мы услышали твой голос,лис,и подумали,что тебе,возможно,нужна наша помощь. Покосился тут парень с досадой на верхушку медиатрового дерева и вздохнул. -Помощь бы не помешала..но как тут можно помочь?Летать я не умею. Улыбнулся тут Маня скромно,тряхнул хаером,обернулся дятлом,да и взлетел на самую верхушку дерева.И застучал тут Маня по стволу медиатрового дерева,и посыпались медиаотры дождем на землю.Офигел рыжий от такого счастья,бросился подбирать медиаотры.Очнулся тут Холст от созерцания японского Сквайра и шепнул на ухо Кипелычу: -Что это за лис такой неведомый? Улыбнулся Кипелыч и рассказал Холсту: -Мавриком его кличут.Самый знаменитый балагур на весь Лес,от его гитары даже филины днем просыпаются. Удивился Холст такой мощи.Обернулся он к дереву медиатровому и увидел,как рыжий Маврик от души благодарит Маню за помощь.Будучи скромным ударником,Маня лишь смущенно закрывал лицо волосами. -Что я могу сделать для тебя,о драммер?-разглагольствовал счастливый Маврик.Навострил тут уши Холст,подскочил к Маврику и тут же предложил ему вступить в новую группу-поражать воображение людей тяжелыми рифами хэви-метала.С радостью откликнулся Маврик на такое предложение и в знак дружбы подарил Холсту парочку медиаторов.И не было большего счастья для Холста и остальных-ведь группа наконец-то была полностью набрана! Ликуют металлисты,бодро идут по тропинке к Dark City,Grand Funk напевают.Но вдруг преградил дорогу друзьям силуэт высокий в плаще черном.Остановились герои в недоумении,не решаются дальше идти.Вышел тут вперед Кипелыч,проголосил на пол-октавы выше: -Кто ты? Раздался тут смех низкий.И откинул незнакомец капюшон,и увидели Холст,Дуб,Маня,Кипелыч и Маврик лицо женское,кудрями обрамленное.Покорежило тут Холста,гордившегося своими волосами,а женщина тем временем указала на металлистов пальцем,перстнем украшенным: -Вы. -Мы?-хором переспросили друзья.А женщина продолжила: -Вы,пятеро.Вам всем предначертано большое будущее.Я вижу его ясно и отчетливо.Отныне и навсегда вы будете зваться арийцами,и будет течь в ваших жилах кровь настоящих рокеров,и группа ваша будет носить название Ария.И будете вы путешествовать по свету,играя хард-н-хэви,и будете собирать целые толпы таких же,как вы,металлистов.И буду песни ваши жечь сердца людей,а музыка заставлять их неистовствовать. Ошарашенно застыли новоявленные арийцы,не зная,что ответить на такую речь.Очнулся тут от афига Холст и пролепетал: -Но что тебе нужно от нас? Усмехнулась тут женщина,сверкнула взглядом озорным и хитрым. -Все,чего я хочу-это творить вместе с вами,чтобы говорили вы голосами моих стихов и рифм. -А взамен?-сглотнул Холстинин.Посмотрела тут женщина на испуганные мордочки заматерелых металлистов и не выдержала.Рассмеялась она звонко и весело и скинула с себя потрепанный черный плащ.И предстала перед арийцами самая что ни на есть металлистка,облаченная в джинсовые доспехи.Офигели тут герои,только Дуб сумел быстро справиться с собой: -В-вы кто,уважаемая?-выдавил басюг. -Зовите меня Маргента.С этого момента я официально становлюсь вашим персональным текстовиком!Зарплату беру в виде жертвоприношений,иногда притворяюсь тумбочкой,а остальное узнаете в процессе.Потопали,детишки,нас ждут великие дела!-улыбнулась Маргента и первой встала на тропинку,ведущую прямиком к Dark City.Стоят арийцы в нерешительности,на новую знакомую смотрят.Обернулась Маргента и крикнула нетерпеливо: -Ну вы идете или нет?Не бросите же вы беззащитную,слабую женщину одну в лесу?! Не выдержали тут арийцы и рассмеялись облегченно.Покрепче сжал Холст гриф гитары,тряхнул хаером Дуб,улыбнулся смущенно Маня,взмахнул рукой Кипелов,поправил ремень гитары Маврик,и новоиспеченная группа Ария бодро потрусилла за Маргентой вперед-туда,где начиналась их новая жизнь. И все было так,как предсказывала Маргента.Были взлеты и падения,триумф и неудача,раскол и мимолетное соединение.Но это уже совсем другая история...:)
Мавря: Честно спёрто у кого-то) Кипелов: где мой микрофон? Кто упер мой микрофон? Манякин: его Маврин унес Кипелов: куда унес? Манякин: не знаю. Сам ушел и микрофон унес. Кипелов: а как же мы теперь без Маврина и мкрофона будем? Маянкин: как, как….у нас еще Тереньтьев остался Кипелов: и что, я теперь в Тереньтьева петь должен? (истерично) не буду! Тереньтьев: устроил тут буду- не буду! Тоже мне, лидер группы… Кипелов (ноюще): я вообще тогда петь не буду, раз вы все такие (всхлипывает) такие..(неожиданно прекращает всхлипывать и смотрит на дверь) ой, а вы кто? Смольский: я - Смольский Кипелов (тихо Манякину): а он ничего… Манякин: у тебя жена и дети. Кипелов: где? Манякин: дома Кипелов: у кого дома? Манякин (злобно): у тебя дома Кипелов: у тебя дома? А что у тебя дома делает моя жена и дети? Смольский: кхм..я типа извиняюсь, но я к вам Тереньтьев: к нам? Клево! А зачем вы к нам? Смольский: ну я типа гитарист..заместо Маврина буду. Тереньтьев: клево! А Маврина мы куда денем? Кипелов: если он вам больше не нужен, мне отдайте. Тереньтьев: у тебя же жена и дети. Кипелов: я не понимаю, об этом уже все знают? Тереньтьев: ну вообще-то да. Смольский: кхм-хкм, а конечно извиняюсь, но я слышал, что Маврин с вами больше не играет. Кипелов: ах так? Тогда мы тоже с ним играть больше не будем! Тереньтьев: точно! (Смольскому): Забирай свои игрушки и не писай в мой горшок! Смольский (удивленно): а я и не хочу писать. Тем более в горшок..Так я не понял, вам гитарист нужен или нет? Кипелов: а он симпатичный? Тереньтьев: не слушайте вы этого старого дурня – у него жена и дети. А он симпатичный? Манякин: для мужчины внешность – не главное! Тереньтьев: а что главное? Манякин: ум, доброта.. Тереньтьев: ты еще хуже нашего старого дурня.. Манякин (обидевшись): да ну тебя. И не такой уж он старый.. Смольский: ну так что? Доставать? Кипелов (радостно): доставай, а мы посмотрим! Манякин (ревниво): не на чего там смотреть! Смольский расстегивает чехол и достает гитару. Кипелов (разочарованно): а я-то думал… Тереньтьев: не льсти себе.. В это время в дверях студии появляется Маврин. Маврин: А чегой-то вы тут делаете? Тереньтьев (Кипелову): ну вот, видишь, вернулся твой Маврин. И чего ныл столько.. Кипелов (Маврину): ты вернулся!!! Маврин: эээ..откуда? Я разве куда-то уходил? Маянякин: пару месяцев назад ты ушел за водкой, и так и не вернулся. Мы решили, что ты собрал собственную группу и не будешь больше выступать с нами. Маврин: Хм…вот оно как. (смотрит на Смольского) а этот крашенный чего тут делает? Смольский: я не крашенный, я натуральный шатен. Маврин (присматриваясь): чем докажешь? Смольский: а зачем мне это доказывать? Я вообще сюда играть пришел, а не болтать со всякими дураками… Кипелов: не смей обижать Маврика! А то по ушам настучу. Тереньтьев: он у тебя микрофон упер, а ты его защищаешь. Кипелов: а может он не упер. Может он взял и забыл вернуть, да Маврик? Маврин: какой нах микрофон? Нету у меня микрофона. Кипелов (расстроено): теперь точно придется в Тереньтьева петь. Смольский: делайте что хотите, но я ухожу. Кипелов: куда? А с тобой можно? Маврин: Кипелов, что за нах? Опять валить собрался? Нет уж, лучше я уйду. Ноги моей здесь больше не будет! (Смольскому) Пойдем! Смольский и Маврин уходят. Кипелов: чего-то я не понял.. Манякин: я тоже Тереньтьев: от нас Маврин ушел. Кипелов: ну вот…
Susя: Сказка про Алика Грановского и слово "Мастер" Однажды Алик Грановский встретил в рок-клубе Сергея Маврина. И в самый разгар беседы из кармана у гитариста вдруг выскочило слово НЕФОРМАТ. - Неформат! Неформат! - закричало оно и, выскочив на плечо, вцепилось Маврину в волосы. - Ой, что это?! - изумился Алик. - Это... - Сергей осторожно снял слово с плеча и посадил на ладонь. - Это слово НЕФОРМАТ. - И оно живое? - Живое, - ответил Маврин. - Только говорит оно одно только "неформат", но с разными интонациями, так что его вполне можно понять. Представляешь, я его на улице нашёл! - Ясненько, - Грановский почесал нос и, взглянув ещё раз на слово НЕФОРМАТ, о чём-то крепко задумался... Прошло несколько дней. Как-то утром лидер "Мастера" отправился на репетицию. Задумчиво шагая по знакомой дороге, он вдуг обнаружил, что на пути к базе ведутся какие-то работы, и вся улица перегорожена. - Ну вот тебе и раз! - воскликнул Грановский и пошёл в обход. Проходя насквозь какой-то двор, он вдруг заметил над дверью одного из домов интересную надпись и остановился. Внимание басиста привлекла яркая вывеска "Магазин слов". "Интересно, а что это такое?" - подумал Алик. Постояв ещё с минуту, он всё-таки решил зайти. Картина, открывшаяся глазам Алика, поразила его. Это действительно был настоящий магазин. На большом прилавке и вокруг него стояли стеклянные ёмкости, похожие на аквариумы. В каждом из них сидело, стояло, бегало или прыгало по десятку маленьких оживших слов, таких же, как слово НЕФОРМАТ. Слова эти были самые разные, они пищали на разные голоса каждый своё, и от этого у Алика в ушах зашумело, как будто зафонило много маленьких микрофончиков. Продавец, молодой человек лет двадцати, словно вовсе не заметил вошедшего музыканта. Он был увлечён ловлей слова ТАБУРЕТКА, которое с визгом носилось по столу. Алик терпеливо дождался, когда беглец будет пойман и водворён на место. В это время у него как раз созрела мысль о том, что надо бы тоже обзавестись каким-нибудь словом. Но не тут-то было. - Здравствуйте! - сказал продавец, закончив свою возню. - Здравствуйте, - кивнул Алик. Он хотел спросить, можно ли что-нибудь приобрести, но парень опередил его. - Вы ведь Алик Грановский из группы "Мастер"? - Да... - Что я спрашиваю... Наверное, волнуюсь... Знаете... Я ведь большой поклонник вашей группы. Ну... В общем, я хочу сделать вам подарок. И с этими словами он достал из кармана существо, которое прямо-таки повергло в шок Грановского. Это было слово МАСТЕР, такое же маленькое, живое, на тонких лапках. Но, в отличие от других слов, у него были длинные острые уши (или рога), представлявшие собой молнии "мастеровского" логотипа. - Какая прелесть! - воскликнул Грановский. - Это мне? - Вам, - парень даже слегка покраснел. - Я всегда мечтал подарить его вашей группе и... - Тут он протянул обложку диска "С петлёй на шее". - Распишитесь, пожалуйста. - А ты приходи к нам на концерт, - улыбнулся Грановский, подписывая диск. Потом он обратился к слову: - Ну, что мы с тобой делать будем? - Мастер! - Ответило слово низким и хриплым голосом. Вид у него был очень довольный. - Мастер, - Грановский кивнул, и тут слово в два прыжка вскочило ему на голову и вцепилось всеми четырьмя лапами в локон чёрных волос. - Ясно, оно меня признало, - улыбнулся бас-гитарист. Слово понимающе замурчало. На следующий день Алик снова отправился на репетицию, но уже не один. Он взял с собой Страйка, чтобы показать ему чудесный магазинчик. Но придя во двор, "мастера" не обнаружили никакой вывески, а жильцы дома сказали, что в доме этом тродясь не было ничего, кроме квартир. Алик и Страйк очень удивились, а слово МАСТЕР сидело у Алика в чехле и тихонько посапывало...
Варульв: Название: Исповедь бас-гитариста Краткое описание: Два бас-гитариста, решив отдохнуть друг от друга, уходят выпить в компании товарища по несчастью(товарищ у каждого свой^^). Мирок - помесь какого-то фентези со звездными войнами и нашим, родным миром) ну и из Стругацких взята цитата*warning - бред!* Действующие лица: А. Харьков и А. Голованов; А. Грановский и В. Кипелов Исповедь одного бас-гатариста Ох, Андрейка, я думаю, что если бы знал наперед, чем все обернется, то ни за что бы в эту кутерьму не ввязался. Оно конечно интересно все, но нервов уже ни на что не хватает. И это еще года не прошло! Единственное однозначно положительное свойство моего положения то, что я могу по утрам наблюдать следующую картину: это буйнокучерявое создание сидит на подоконнике и лопает овсянку. Ты не поверишь, но на меня находит такая волна умиления, что я прощаю ему все, даже эти его прозвища. Главный аутсайдер среди наших и гроза всего Евросоюза сидит на холодной кухне и лопает овсянку… Ага, и мне долей. А вообще-то не смотря ни на что убить его иногда хочется, да желательно с особой жестокостью. Нет, я понимаю, что при всем желании я этого сделать не смогу, но… Вот я тебе рассказывал, как он учит меня интуицию развивать? Периодически посреди ночи материализуется рядом с мирно дрыхнущим мной и выливает на меня ведро воды. Ледяной воды, прошу заметить. Ну, сейчас-то я стал просыпаться за пару секунд до его появления и успеваю откатиться, но он говорит, что побудки будут продолжаться до тех пор, пока однажды он, появившись в моей комнате, не увидит меня, стоящего напротив него с горящими жаждой мести глазами и чем-нибудь тяжелым в руке. Смею надеяться, до этого благодатного момента не так долго осталось. Даже Рыжий признает, что учусь я быстро. А вчера он заставлял меня творить груши, а потом говорил, чтобы я их ел. Конечно, я отказывался, а он заставлял меня творить снова. Ну не садист? Набулькай мне еще. Чего-чего? Тебя Кипелов тоже заставляет? Так и знал, что эти магистры одного поля ягоды. Кстати, это правда, что у Кипелыча в рабочем кабинете чучело Холстинина в полный рост стоит? Ты чего оглядываешься, Андрейка? И цвет какой-то трупный приобрел… На, закуси. Нет, а эти его пошлые присказки типа: «Используй Силу, юный падаван Харьков!» Честно, убить не убить, а отметелить учителя мне иногда ой как охота. Кстати, пару дней назад он меня через эту самую Силу чуть не защекотал до смерти. Сам при этом сидел в другой комнате, через две двери, что, несомненно, придавало ситуации пикантности! Очень смешно, учитель, очень! Вот добьет он меня постоянными тренировками, кто ему будет украшать квартиру надписями на стенах, раскидывать всюду неудачные груши, забывать в сахарнице шестерни из двигателя звездолета? Кто веселить его будет, в конце концов? Не ценит он меня совершенно. То-то же я пью. Хотя, лучше уж он, чем Кипелов. На твоем месте, Андрей, я бы давно его убил. И в порыве сжег бы его дом дотла, и дома всех его друзей. Ой!! А, это учитель мне подзатыльник выдал через Силу… Всегда он говорил, что за такими разговорами я перейду на Темную сторону раньше, чем успею сказать «Йодина родина». А подслушивать нехорошо. Ну, я, конечно, ему мщу. По мере сил. Вот на прошлой неделе, скажем, налепил из зеленого пластилина сотню маленьких человечков, оживил их и запустил в его комнату, а потом притворялся, будто их не вижу(хвала школьному драмкружку). Именно в тот вечер я понял, что такое темное торжество. Ха-ха, видел бы ты его лицо. Так-то! Правда, потом мне пришлось потом создавать посреди комнаты иллюзию неприступного лабиринта и в нем прятаться от праведного гнева наставника. Ладно, есть мнение, что надо отсюда валить… Покуда не огребли. Тумаков за нарушение сухого закона, конечно. А сами-то пиво вместо чая дуют. У-у, рабовладельцы… Исповедь еще одного бас-гитариста Ох, Кипелыч, вот мы с тобой вроде бы не первый день на свете живем, многое видели, многое знаем. Но как я могу называть себя магистром, если не способен сладить с собственным учеником, а? Это юное чудовище когда-нибудь станет причиной моей смерти, и даже наш орден не сможет меня защитить. Ну что ты смеешься, что ты смеешься? Видишь, я в печали. Парень он, конечно, неплохой, да уж больно неспокойный. Непредсказуемый, я бы сказал, учитывая, что в твоем лексиконе слово «непредсказуемый» синоним слова «идиот». И как ты с ним в одной группе играл? Я бы на твоем месте давно его убил. И в порыве сжег бы его дом дотла, и дома всех его друзей. Вот черт, недаром мне говорили, что все эти нервы сведут меня на Темную сторону. Полный наливай, полный. Никакого уважения к старшим. Если он не прекратит в ближайшее время называть меня «дяденька джедай», я покупаю себе кресло-качалку и ухожу на пенсию. Я тебе рассказывал историю о пришествии зеленых человечков? Рассказывал? Так вот, выяснилось, что они мне своими граблями пластилиновыми отчетные записи перепачкали! Нет, ну как можно с таким дело иметь, я тебя спрашиваю? Хотя, может, это у меня со временем нрав смягчился. Да чего ты недоливаешь все время! А еще он к Маврику постоянно бегает. Ох, чую, добром это не кончится, испортит мне ребенка. Хотя дальше-то, наверное, уже некуда. Но пригрозить Рыжему, наверное, стоит, а то вечно он сманивает молодняк. Кстати, а это правда, что он их потом в собак превращает и дома держит? Шутка, шутка, чего ты трупный цвет-то приобрел. Хотя, вообще-то, с него станется. Кстати, я тут планирую провести тренировку в полевых условиях с последующим пикником, может, присоединитесь? Тогда с тебя второй ящик пива и пулемет. Местечко-то я уже присмотрел, если чего – несильно набедокурим, так, на дисциплинарное взыскание… А в худшем случае у меня в старом замке запрячемся. Пусть-то нас поищут, с ноженек собьются. Надоело на них вкалывать, они-то все развлекаются, а мне отдуваться, как всегда, интересно, у меня что, на спине надпись «Крайний»? Даешь свободу воли! Ну чего ты опять хихикаешь? Яблочко от яблоньки? Какое к черту яблочко, у него и груши-то не получаются ничерта. Зато в плане членовредительства как бы тебя не перещеголял. Например, делаю я себе давеча кофе, хочу досыпать сахар в чашку; а тут ложка в сахарнице обо что-то твердое клацает, да звонко так. Я по старой привычке чуть было всю сахарницу не испепелил(мало ли, потрава какая), но присмотрелся – что бы ты думал? В сахаре какая-то чертова шестерня закопана! Я по всему дому за этим болваном носился, швыряясь молниями, а он оправдывался: видите ли, положил эту железку в сахарницу, чтобы не потерялась, поскольку она является важной частью чего-то там. Доведет он меня, вспомню я времена инквизиции. Пусть поймет человек, что Iron maiden – это не только музыкальная группа, но и милейший ящичек с гвоздями внутрь. Ну не смотри так на меня, сам не бог весть какой ревностный блюститель светлой стороны. Кстати, ты знаешь, что сейчас мой оболтус с твоим болтает? Ага, о тяготах ученичества. Ладно, не буду уподобляться пенсионерам и ворчать, но о настоящих тяготах они действительно не знают. Эх, повезло тебе с Андрейкой-то, слушается он тебя. Давай еще бутылочку закажем.
Io: Конечно же, никто из нас не собирался всерьез направиться к тому-самому легендарному месту. У нас просто был небольшой тур по городам Украины. Толковая организация помогала зарабатывать даже теперь, в тяжелые времена энергетического кризиса. И вот, после очередного концерта мы сидели в клубе, отмечали успех, и как всегда бывает к нашему столику подошли фанаты, чтобы взять автографы, сфотографироваться, и обменяться последними новостями. Не сказать, что граница со стороны России для них была закрыта, однако теперешняя сугубо дерьмократическая власть чинила всякие препоны на пути выезда своим гражданам, что смотрелось вдвойне смешно, из-за того, что в основном именно они наполняли реальными деньгами страну, заработав их в России. Впрочем, после нескольких коктейлей геополитическая ситуация в мире отошла на второй план. Моя старая знакомая рассказывала о последних новостях в Фан-клубе, а не в стране. А потом вдруг затихла на какое-то время, когда я спросил про одного паренька, который примелькался в течение последних пяти лет в первом ряду. - Понимаете, - немного замявшись сказала она, - Илья… ушел в… Зону… и… с тех пор никто не знает где он… и что с ним. - Неужели кто-то по своей воле может отправиться туда? Это же настоящее безумие! – возразил я, - там же радиация, и масса опасных для жизни вещей! - Илья был из тех, кто не боялся рисковать. А вы бы рискнули? – ее зеленые глаза с вызовом смотрели на меня. Она старалась доказать мне, что я бы не рискнул, что светлая память его друга не достойна сегодняшних разговоров о нем. И скорее всего ничего бы не было… - Ну разве что на экскурсию, - храбрился я, потому что знал, что за этим не последует ничего, или же она обидится, как это часто бывает. Я готов был к любому исходу, поэтому смотрел с некоторой наигранной важностью. - Конечно, - скривила губы она, - какой-то фанат… какая-то Зона… вам-то что. - Прости, а что я должен ломануться искать какого-то парня черт-знает-где? - Вы давно никому ничего не должны, - резюмировала она, гордо встав из-за стола. ******** Вот так и началось мое путешествие в Зону. На следующий день наша группа в полном составе отправилась в известную в Киеве гостиницу, где и собирались такие же любители приключений, как мы. Здесь устраивались платные автобусные мини-туры в Зону, или планировались индивидуальные экскурсии. Конечно, Алексеев Юра, как самый нормальный из нас человек резюмировал наше предприятие следующим образом: «все вы спятили, особенно вы, молодежь! У вас же потом мутанты народятся!». Но кто же слушает голос разума, когда впереди столько всего интересного? Да и к тому же желание доказать себе и всему миру, что ты чего-то стоишь! А тут еще один из таких же счастье-искателей заметил, что там и заработать неплохо можно. Я читал материалы в газетах на эту тему, вскользь припомню несколько сайтов, где обсуждался тамошний «хабор». Ну, и некоторые приятели рассказывали о том, что кто-то знакомый-знакомого защитил диссертацию по одному из артефактов найденных там. Я себе все это представлял весьма условно, по книжке братьев Стругацких не более того. В конечном итоге группы на экскурсию к концу первого дня так и не набралось, а желающих из моих бойцов так же убыло. В итоге я вместе с Андреем обнаружили себя в похмельном состоянии в раздолбанном «москвиче» неподалеку от широкого поля. - Значит так, - растолкав нас, начал какой-то мужик. Интересно, когда мы собственно успели познакомится? – Сейчас через поле до деревни, там прикиньтесь лохами, типо на экскурсию приехали, идете до самого ее конца, остановитесь в последнем доме, скажите от меня, – мужик втиснул мне в руку записку с какими-то непонятными цифрами, - это покажешь хозяину. Скажешь, что все оплачено. Он даст вам снаряжение и проводника. На этом все, здравы будьте! В небольшом домике на окраине богом позабытой деревни, окна были заколочены. Покосившаяся крыша, и просевшая дверь свидетельствовали о том, что редко здесь обитали люди. Но, обойдя вокруг дома, мы с Андреем натолкнулись на другую дверь на недавно смазанных петлях, она смотрелась архаично. Но отступать было поздно. Во всяком случае, дух авантюризма ли, или откровенная глупость, теперь полностью завладели нашими душами. Постучав в дверь условным стуком, я, на всякий случай, отступил на пару шагов назад, оказалось не зря потому что, она довольно резко распахнулась, а на пороге появился невзрачный человек. Скривившись в противной ухмылке, он сделал нам приглашающий жест, и мы невольно шагнули под свод душных сеней. - Ну, что сталкеры пожаловали? – раздался голос откуда-то изнутри. В темной комнате было душно, сильно чадила керосиновая лампа, в тусклом круге света сидел еще один не менее серый человек. Лица обоих были обыкновенными. И в другой обстановке ни я, ни Андрей никогда не запомнили бы их. - Приметные вы какие-то слишком, часом не уголовники ли? – спросил «проводник». - Нет, - ответил я, - мы музыканты, а сейчас хотели бы напроситься к вам на экстремальную экскурсию. Тот человек, который сидел, снова нехорошо усмехнулся… - Ну что же, можно, - рассудительно произнес он, - покажите ваши так сказать, гарантии. Почему-то я сразу понял, о чем идет речь, и протянул тому бумажку, которую накануне вручил мне водитель. - Что ж… раз так… - говоривший стал серьезнее, - тогда извольте… раз все оплачено… можете звать меня Малдер, это кличка такая… а вот его Проводник… стало быть, сейчас подберем вам амуницию, а на завтра и начало экскурсии. Стоит ли вам говорить, о том, что все правила, о которых я поведаю написаны кровью? Андрей уже был ни рад, что мы ввязались во всю эту авантюру. Ему уже хотелось домой. «Умный человек в Зону не пойдет» вертелось и у меня в голове. - Первое правило, - начал Малдер, - никому не доверяй. Особенно не доверяй тому, что видишь, да и тому, что слышишь тоже не доверяй. Мы с вами не станем забираться глубоко в Зону, тем не менее, учтите, что все порождения ее хуже, чем вы себе представляли, и опаснее, чем вы думаете. Трамплин, жарка, комариная плешь, ведьмин студень… это не просто «чтобы поржать»… зомби, черные собаки, слепые псы, кенги, псевдоплоть и псевдоовца… я думаю, уж на контролеров мы с вами нарваться точно не планируем, однако, чем черт не шутит… а раз так, то вам пока мы за вас отвечаем - надлежит учить матчасть. По мимо вышесказанного, никакие предметы без необходимости не трогайте, стреляйте первыми, если увидите кого-то подозрительного… и последнее… отныне ваши прежние имена больше не существуют. Вот ты малой – будешь Заяц, потому что боишься, хоть и делаешь вид, что Лев. Тебе не хочется идти в Зону, но то ли боишься его вот ослушаться, Малдер показал на меня, то ли сам еще не знаешь, что Зона позвала. А ты… - наши взгляды встретились, я и сам было рад отказаться, лишь бы убраться отсюда, но что-то было здесь, что-то ради чего надо было остаться… - ты будешь Бес… - голос Малдера сделался другим, - потому, что ничего у тебя больше не осталось, и домой ты не вернешься… потому что ты знаешь зачем пришел… Я усмехнулся, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, чтобы Андрей не заподозрил, что мне сделалось очень сильно не по себе. - Ну ладно, если таковы правила этой игры… - А это не игра, - вмешался молчавший до толе Проводник. - Не важно… - отмахнулся я…- мы принимаем их. - Вот и славно, - примирительно заметил Малдер, - вам бы еще и подстричься не мешало обоим… противогаз-то неудобно надевать… и вот вам «Путеводитель» последнее издание… изучите то, что может вас уничтожить… На ночлег нас определили в сарае… выдали снарягу, в паре рюкзаков компактно размещалось все, что было необходимо для выживания в течение недели. Так же к ним крепились пенки и спальники. Больше всего нас удивили незаряженные автоматы, большие охотничьи ножи и два пистолета, судя по всему пневматика. Впрочем, за последние десять лет, мне не приходилось держать в руках, ничего страшнее винтовки, да и то в шутку. Андрей иногда ходил в тир, но как и все - больше дурачиться. Куда мы вляпались… Андрей смотрел на меня несколько угрюмо… - Мне хотелось бы покинуть это место…- немного нервно заметил он. - Мне бы тоже… - Так в чем проблема? Зачем нам все это надо? - Ты слышал, что за некоторые камешки, принесенные с той стороны кордона можно получить вполне реальные деньги… да мало того нам этих денег на три альбома вперед хватит… Это ненадолго ослабило сомнения солиста, но глаза его все еще светились недоверием. Я отлично понимал его, но теперь от меня требовалось одно – выспаться, и прочесть то пособие, иначе сложно было назвать «книгу» выданную Малдером и Проводником. Уже от первых строк мне сделалось нехорошо. Будто бы все детские кошмары разом материализовались здесь. Но все они, в отличие от детского подкроватья были реальными и очень опасными. Андрей почему-то читать «Путеводитель» отказался, признаться, я и не настаивал… нам предстояло очень опасное приключение… это заставляло течь кровь по жилам быстрее, и в то же время волосы шевелились на затылке при мыслях о том, что предстояло нам. Рано утром Малдер пришел за нами. Ни слова не говоря кинул пару армейский пайков, саморазогревающиеся консервы и еще что-то вроде того. Андрей суетился. Я буквально кожей ощущал, как ему претит вся та ситуация в которой волей своей глупости мы оказались. Наскоро позавтракав, мы облачились в костюмы, которые принес тот же Малдер, получили патроны к оружию, и отправились вслед за ним и Проводником к периметру Зоны. Кроме всего прочего нас предупредили об антирадах, которые непременно следовало принимать, и витаминах для общего укрепления организма так сказать, помощи ему-родимому в борьбе с окружающей средой. Малдер покинул нас у колючки. Проводник был неразговорчив, лишь скупо командовал нашими действиями. - Идете за мной след в след. Полоса заминирована. Всем понятно? И мы пошли. Двигались медленно, хотя казалось бы какие-то 5-6 метров. Когда мы колючка осталась позади мы вздохнули свободно, оказалось довольно рано. Проводник выдал нам ПДА и детектор аномалий. - Значит так, ПДА включите в ждущий режим, нечего зря внимание привлекать, идете за мной и запоминаете что я делаю, смотрите на детекторы, смотрите на ПДА, постарайтесь почувствовать Зону. Вам же будет легче. Если подымится ветер – надевайте респираторы. Мы согласно кивнули и двинулись за ним, стараясь не очень глазеть по сторонам, а больше смотреть под ноги и на Проводника, но было уж очень интересно… Раньше я едва ли мог поверить, что ауру какого-то места можно почувствовать, не мог поверить в общем и в то, что некая аура вообще может существовать, но здесь все было иначе, чем где-либо еще. Все мое естество откликалось на еле слышный шепот окружающего пространства. У меня появилось навязчивое чувство дежавю. Будто я бывал здесь раньше много раз. Вдруг вроде бы и ни к месту вспомнилось, как еще мальчишкой со своим закадычным другом мы лазили на стройке, нашли какую-то позолоченную проволоку как приписали ей некие магические свойства, и что-то там даже срабатывало, или нам хотелось верить в то, что срабатывало. Наверное только там, только в тогда я чувствовал нечто похожее на это ощущение. Мы шли по некой тропе проложенной Проводником среди аномалий. Как ни старались мы с Андреем смотреть под ноги, все равно больше получалось, что глазели по сторонам. Никто из нас мирно живущих по другую сторону колючей проволоки никогда ничего подобного не видел… и сложно было разобраться в себе, в своих чувствах… а уж когда мы увидели первое живое порождение Зоны… Как сказал Проводник это были крысы, только походили они больше уж скорее на тушканчиков. Здесь их обыкновенно называли кенги. В первый момент нам стало страшно, ведь так издеваться над природой, казалось, не мог ни один генный инженер. Но в следующие несколько минут в душе моей и в мыслях наступил полный штиль. Я топал за Проводником, пялясь на окрестности и детектор и чуть было не влетел в заботливо поставленную на нашем пути аномалию – ведьмин студень.. . - С ума сошел! – прокомментировал мою беспечность Проводник, - то что тебя приняла Зона, еще не значит, что она не станет испытывать тебя, и не значит, что ты должен стать абсолютным болваном и перестать смотреть себе под ноги. Мне сделалось стыдно, и дальше мы шли, уже внимательно глядя себе под ноги, сверяясь с проложенным маршрутом и детекторами, углубляясь все дальше к заброшенному строению, коих в зоне насчитывалось великое множество. - Там мы проведем первую ночь, потом дойдем до заброшенного поселка, постреляем, если придется, вы соберете артефакты, если таковые будут иметься, потом снова сюда, еще одна ночь и домой. Всех все устраивало. Выходило то всего-ничего дело плевое. Ночью дежурить довелось мне, а под утро меня сменил Проводник. И все шло без неожиданностей. Я подремывал, и ощущал, что Проводник тоже прикорнул на посту…. «Какое непростительное упущение», - подумал я, и понял, что мысль была не моей, а чьей-то чужой… я вскочил на ноги, очень резко, схватив автомат, снял его с предохранителя. Все что происходило с моим телом я видел будто бы со стороны, и в то же время отдавал себе отчет в том, что я делаю. Я толкнул Андрея, велел ему подниматься, не стал заморачиваться на сворачивание палатки, подхватил свой рюкзак… Андрей спросонья протестовал, пытался что-то говорить… однако следы черной краски на нашей палатке говорили более красноречиво, чем все мои суетливые действия. Андрею хотелось убедить себя, что это дурной сон, а другие, чужие сталкеры, или кто они там, просто испачкали нашу палатку, чтоб мы испугались до усрачки… это была вовсе не кровь! Проводник не погиб, а сейчас вернется, и спросит, чего это мы нарушаем технику безопасности. Но этого не произошло, а мы двигались вперед. Куда вперед, я и сам точно не знал. Я не знал точной дороги, я не мог сейчас самостоятельно проложить курс. Я боялся послать сигнал о помощи, потому что, несмотря ни на что, самой страшной тварью в зоне оставался все же человек, поэтому я просто шел, поглядывая на детектор аномалий, и, следя за появлением неподалеку жизненных форм. Нам удалось довольно быстро миновать пологий холм, и спуститься в низину, где трава искрилась серебром в неверном свете луны… следуя наитию, я повел Андрея в обход странного луга с серебряной травой, мимо странных растений, распускающих вокруг фосфорицирующие ни то усики, ни то ветки; по большому счету в Зоне все было странным. И я шел наобум, наудачу, повинуясь странному чувству, зародившемуся внутри меня… как будто раньше струны моей души не были натянуты и провисали, а теперь все было другим новым… Я не знаю почему Андрей слушался меня, может быть потому, что больше некого здесь было слушаться. Рассвет застал нас а полпути к заброшенной деревни, теперь я наконец разобрался как загрузить координаты в систему, и сориентировался на местности. Андрей был подавлен, но у него не было сил, чтобы бояться еще больше, мне казалось, что еще немного и я потеряю его. Это сложно было объяснить рационально. Поэтому когда мы остановились немного передохнуть я посмотрел ему в глаза и сказал: - Мы выберемся отсюда обязательно. Только в Зоне нельзя возвращаться тем же маршрутом, что пришли, сейчас мы передохнем немного, и двинемся курсом, который я набросал, как будто бы в той стороне все довольно спокойно, я думаю, мы справимся, и я тебе обещаю, что после этого уже никогда не решусь ни на какие авантюры. Он слабо улыбнулся, но я увидел в его глазах главное – надежду. Значит теперь у нас появился шанс. Двигаться мы начали медленно, я старательно вымерял маршрут, значительно этому способствовали гайки с белыми ленточками, которые я бросал впереди себя. Забавно, когда-то такие же привязывали на антенну моей машины. Теперь все прошлое казалось нереальным, как будто это происходило не со мной. Реальностью была Зона и наш долгий путь обратно. Инстинктивно я поднял с землю продолговатый осколок стекла, он выглядел так, будто оплавленный. Осторожно я положил его в контейнер для артефактов, выданный мне Проводником вместе со всем прочем оборудованием, и мы двинулись дальше…. *** Когда нам стали попадаться разномастные сталкеры я понял, что нам повезло. Мы выбрались живыми из Зоны. Я обратился к случайному встречному с вопросом, где можно передохнуть, тот был хмур, отозвался о нас весьма нелестно, ибо наша пара для него была хуже армейских духов, но он показал в сторону помещения называемого «Бункер». «Бункер» оказался баром, обшарпанным и грязным, сейчас в нем почти не было народа, лишь бармен, если его можно было так назвать, и некий неприметный человек в камуфляжном костюме за столиком в тени. Мы опустили рюкзаки на пол и присели за стойку. - Добро пожаловать, - улыбнулся бармен, - новенькие? - Да, - не стал скрывать я, - вообще-то мы туристы… вроде как… экстрима нам захотелось… вот и нашли его на свою голову… нам бы до большой земли теперь добраться, вы не могли бы нам помочь? - Отчего же не помочь? – улыбнулся бармен, и клянусь, я готов был в тот момент молиться на этого человека, и заплатить ему буквально любую цену, которую он попросит. Через минуту, я с удивлением понял, что эмоции эти не мои… а скорее всего Андрея… - для новичков экипированы вы неплохо, но выглядите так, словно от смерти ушли… Мы заказали пива, и за его употреблением незаметно сами для себя рассказали Сторожу нашу историю. - Вам еще очень повезло, - кивнул он многозначительно, -да очень-очень… и я думаю, вам Зона дает второй шанс. Отправить обоих сразу я правда не смогу, кому-то из вас придется перекантоваться как-то пару дней, но думаю, что это не страшнее, чем то, что вам уже довелось пережить. Я утвердительно кивнул, и сказал, что на пару дней задержусь, в этом нет ничего страшного. Сторож кивнул, лукаво сощурившись. Как будто знал, что больше в тот мир, откуда мы явились, я не вернусь никогда. Через пару дней в том же баре мы встретились с Варом, с удивлением я узнал в нем того самого парня из первого ряда, наверное, он с не меньшим удивлением пялился на меня сквозь защитные очки. Он стянул с лица очки и маску, подсев за мой столик. - э… - замялся он. - Бес, - ответил я. - Вар, - откликнулся тот. - Как вы сюда попали? - Судьба, - я развел руками, - а ты, сгинувший без вести сталкер… можно сказать из-за тебя я здесь… И мы разговорились. Вар рассказал о том, как прошлой осенью он должен был стать женатым человеком, как волею судеб мое появление в их городе разбило его надежды, как, решив, что ему нечего терять он ушел в Зону, как искал смерти, думая, что хуже уже не будет, и как притерпелся с Зоной… мы выпили еще кислого пива… потом еще… Ночь мы встретили в его доме, который располагался в небольшом поселке на границе Зоны. Он уговорил меня пойти с ним в еще одну ходку. «Здесь недалеко,» - улыбнулся мне Вар, -«Ты и не заметишь, как обратно обернемся! Артефакты сбагрим, подзаработаем немного, к тому же ты еще чему научишься…». Я развел руками, я был готов, я внутренне ждал этого предложения. Выдвинулись на рассвете, лишь только солнце показалось из-за горизонта. Вар выдал мне две запасные обоймы и несколько гранат. Двигаться стало немного напряжнее, такое количество оружия угнетающе действовало на меня, но Вар сказал, что это необходимо, и в Зоне без оружия не обойтись. А вот наши палатки обругал по черному. - Так ведь, любая тварь подобраться может - и не заметишь! Повезло, что живыми ушли. Я не спорил. Теперь мы двигались быстрее, не тратя время на то, чтобы глазеть по сторонам, вымеряя путь буквально по метру. Наш маршрут отличался от прежнего тщательной продуманностью, мы двигались к заброшенному хутору, где по слухам сегодня можно было собрать неплохой урожай. Но местность предстояло зачистить предварительно от собак и крыс, и это в лучшем случае. Здесь я первый раз увидел зомби. Я представлял себе их, скажем так, более жуткими, но менее живучими. Мне казалось, что моих представлений, полученных по одноименным фильмам вполне достаточно, но оказалось, что зомби были вовсе не такими кровожадными тварями, это, во-первых, но гораздо более трудноубиваемыми, это, во-вторых. К концу второго дня нашей «легкой прогулки за бирюльками» меня еще слегка мутило от царства смерти вокруг, но к исходу третьего дня настроение Вара передалось и мне. Мы нашли несколько не очень ценных артефактов, мне, как и всякому новичку, повезло немного больше, Вар сказал, что потянет на полтыщи евро. Я согласно кивнул, и мы продолжили исследовать зачищенный на кануне район. - Завтра будет выброс, надо выбрать укрытие, соберем богатый урожай, правда и аномалий прибавится, а пока монстрюки откочуют сюда, мы как раз успеем убраться, - рассуждал он, когда мы забились в полуподвальное помещение, и собрались отобедать. Я почти во всем соглашался с Варом. Во-первых, он знал больше моего, а, во-вторых, пока у меня не было повода усомниться в его словах и знаниях. Перед наступлением сумерек Вар разрешил мне немного поспать. Я устроился, привалившись к тарой кладке спиной, держа в руках автомат. Мне казалось, будто еще мгновение назад я был напряжен и собран, но в следующий момент я уже провалился в сон. Мне снился бесконечный переход по пустыне, где я был одним из ведущих каравана… а в следующий момент, я падал с какого-то трухлявого моста в стоячую воду… - Руку! – крикнул кто-то, мне не удалось разглядеть лица сталкера… Стоп, где это я? Я проснулся от того, что Вар тряс меня за плечо. - Ну ты и спишь, завидую я твоей беззаботности. Я спросонок щурился на Вара и слабый отблеск костра, который он успел устроить, предварительно выкопав яму. - До выброса немного осталось. Будет у тебя, так сказать крещение Зоной- улыбнулся он. - Угу, - буркнул я. Вас дремал вполглаза, несмотря на то, что глаза его были закрыты, я мог бы поспорить, что приблизься к нему враг, он не задумываясь выстрелил бы. Небо над нами сделалось алым… Вар как по команде открыл глаза… - Сейчас начнется, надо перебираться в подвал… Быстро затушив костер, мы спустились в подвал полуразрушенного здания, и плотно придвинули за собой что-то вроде крышки люка. Светопредставление устроенное неведомой природой зоны разгулялось ни на шутку… я как завороженный провожал глазами нередкие молнии.. - Долго лучше не смотри, а то потом глаза болеть будут… Я рассеяно согласился… и отодвинулся от смотровой щели. - И часто тут так? - Регулярно, - отметил Вар, - вот кто не успел до укрытия дойти тем ясно – кирдык. Не хотелось бы мне попасть в такое время на незащищенный участок зоны. Я чувствовал, как пениться и бурлит ее структура, как меняются центры аномалий, как смещаются какие-то невидимые глазу потоки. Все это промелькнуло на горизонте сознания, поманив меня полным пониманием, будто пряником на веревочке, и скрылось, будто и не было ничего. Для верности мы переждали еще несколько часов в укрытии, затем направились к выходу. Ландшафт теперь несколько изменился, что было заметно и невооруженным взглядом. Несколько новых озер, даже не глубоких луж, а именно три озерца плескались на месте, где еще вчера стояли развалины домов. - Можешь считать, что нам повезло, - улыбнулся Вар, - ты вообще фартовый, Бес… Я лишь пожал плечами, вдыхая словно бы очищенный воздух обновленной Зоны. На странного вида чахлом кустике висели черные капли будто росы? Или дождя? - Черная вода, - резюмировал Вар, - надо собрать ее, - ну-ка побди. Стреляй во все, что шевелиться. Я снял автомат с предохранителя и, переставил на стрельбу очередями. Пока Вар по капле собирал «черную воду» в специальную пробирку, я взглядом обшаривал окрестности. Сначала ничто не казалось мне таким подозрительным, как вдруг будто бы из под земли вынырнули две слепые собаки. На секунду страх сковал мое тело, собаки быстро приближались и вовсе не были похожи на своих домашних сородичей, я нажал на курок, автоматная очередь взорвала окрестную тишину. Стрелок из меня получился неважный, потому, что одна псина продолжала наступать, а вслед за первыми появились и другие слепые головы… Вар закончил собирать капли черной воды и присоединился ко мне в вопросе обороны. Моя стрельба по сравнению с четко вымеренными действиями сталкера выглядела довольно бестолковой, однако несмотря на это десяток тварей мы положили, а остальные предпочли ретироваться, чем проверять когда же у нас кончаться патроны. - А ты молодец, не сдрейфовал, - подбодрил меня Вар, - я думаю, что ты не зря-таки выбрал Зону, или черт его знает, может это она тебя выбрала… Я пожал плечами… вообще странно, за колючей проволокой я был более разговорчив, мне был важен комфорт и я большое внимание уделял своей внешности. А здесь, в Зоне все как будто очистилось от ненужного флера, продиктованного кем-то чуждым, все стало естественным. Я стал по-своему счастлив, поселившись вскоре в другом утлом домишке неподалеку от «норы» Вара. Порою мне было так жаль, что я не могу поделиться этим необыкновенным чувством с Андреем, по которому я скучал. Мне казалось иногда по вечерам, когда я, растопив печку, сидел у окна, глазея в беспросветную ночь, или на зарево выброса аномальной энергии в зоне, что он понял бы меня, он бы пошел со мной в центр зоны, к легендарному монолиту… Плох тот сталкер, кто не мечтает о том, что однажды его желание исполнит монолит. Моим желанием было поделиться с кем-то своим открытием. Возможно я не осознавал до конца, чем вызвана моя тоска, которая то затихала на пару месяцев, то грызла меня с удвоенной силой… Но кого я обманываю… Андрей не был создан для Зоны, она отторгла его, отпустив живым. Я знаю, что он говорил потом. Он говорил, что я повредился рассудком… до меня долетали слухи, что меня объявили в розыск - на всякий случай я сменил паспорт. Меня звали Александр Бессребреников. Никто не задавал лишних вопросов. Да и паспорт здесь никому показывать не требовалось. Однажды в одну из моих самостоятельных ходок я напоролся на армейский патруль. И снова Зона была милостива ко мне, один из парней узнал меня и отпустил с миром, сказав, что я все равно не жилец. - Он когда-то в Арии играл, - сказал он другому, - а потом вот мозгами повернулся и от своей группы в Зону сбежал… все равно пропадет… Пришлось оставить им весь хабар, и на том спасибо, еще по-божески поступили, и в спину стрелять никто не стал, и доносить на меня тоже. Но я точно знал, что настанет день, когда за все придется платить… И когда Сторож стал своим в доску парнем. Когда Вар присоединился к одному из отрядом, шедших к монолиту, а я уговаривал его не делать этого, когда многие молодые сталкеры разговаривали со мной исключительно на «вы», а сам я уже раза три побывал на «приеме» у Болотного Доктора, когда в волосах уже не осталось огня в Бункер буквально скатился он. Разорванная армейская куртка и замызганные глиной кирзовые сапоги, на плечах несуразного вида баул. Выглядел новичок потрепано, ни сказать больше – убито. Он подошел к Сторожу, и вежливо поинтересовался нельзя ли продать артефакты, которые он принес. Сторож отнесся к парню слегка пренебрежительно, но не стал препятствовать, а уж когда парень выложил на стол свои бирюльки, я понял, что он оказался здесь не случайно… В оплату ценных артефактов Сторож выдал парню новую экипировку, собираясь было направить к Болотному Доктору на осмотр, а после дать какое-то задание, но тот опередил его, сказав: - Мне нужен проводник. Я поднялся со стула, и сделал несколько шагов вперед. - Куда ты хочешь идти? - В Припять, - невозмутимо заметил тот. -Что тебе там? - Надо, - лаконично резюмировал он, но в тоне его не было наглой самоуверенности всех тех новичков, что встречались мне раньше. - Хорошо, - ответил я, - я проведу. Он кивнул, и вместе мы вышли из бара, я предложил скоротать время в моей норе. Парень согласился. Он не кичился товаром и не хвалился победами, честно признался, что в Зоне всего пару недель, и что хочешь выжить, а в Припять ну очень надо, там дозревает новый артефакт, свойства которого может быть навсегда изменят понятие человечества о способе добычи энергии. - Итаки? – улыбнулся я. - Что-то вроде того. - Я в доле. - Идет. - Бес. - Лемур.
полная версия страницы