Форум » » Слеш и полный бред 5 (продолжение) » Ответить
Слеш и полный бред 5 (продолжение)
Io: Вдруг кто не прочел анотацию: Эта тема создана согласно ст. 28, ст. 29 (п.1,п.3,п.4,п.5 Конституции Российской Федерации, а так же ст. 138 Гражданского кодекса Российской Федерации. Подробно: ст. 28 Конституции РФ гласит: каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать собственную религию [….] иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. ст. 29 Конституции РФ п. 1 гласит: каждому гарантируется свобода мысли и свобода слова. п. 3. Никто не может быть принужден к выражению своих мыслей и убеждений или отказу от них. п. 4 каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить информацию любым законным способом. п. 5 гарантируется свобода СМИ. Цензура запрещается. ст. 138 ГК РФ гласит: в случаях и в порядке, утсановленных настоящим кодексом и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юр.лица на результаты интеллектуальной деятельности […]. Использование результатов интеллектуальной деятельности [….] может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя. Здесь вы прочтете фанфики и прочий бред, который родился в мозгу правообладателей, не имеет никакого отношения к действительности и представляет собой развлекалово. Он снова приехал домой поздно. Не так, чтобы очень… не так, чтобы Саша уже начал переживать. Рукопожатие. Быстрое объятие. Легкий поцелуй. - Пробки? - Нет. Они не привыкли обманывать друг друга. - Снова те же проблемы? – без злобы спросил ударник. - Да, - откликнулся Валера. - Что ты решил? - Как всегда, ничего. - Вы поговорили? - Нет. - Ты боишься? - Я не знаю. - Я приготовил ужин… - Спасибо, я с удовольствием поем… Саша разогревает картофель с поджаристой золотой корочкой и сочным бифштексом, наливает чай с вишневой косточкой, садится рядом… наблюдая за ним. Потом они вместе убирают со стола. - Ты жалеешь, что все так вышло? - Я не знаю… я просто немного растерян… совсем немного. Но… я решил другое. Все это больше не имеет никакого значения. - Ты думаешь? - Я знаю. Манякин гасит свет, прибавив температуру на котле, берет еще один плед… в феврале-начале марта так морозно, что кажется, звенящий холод пробирает до костей. Он накидывает еще один плед. - Не холодно? - Немного… Саша обнял вокалиста. - Сейчас будет теплее… Валера улыбается, Манякин чувствует это, гладит того по волосам… холодные Валеркины ступни между его ногами… он смеется. Кипелов кутается в его объятия и два пледа, наброшенные сверху… - Тебя согреть? – на ушко шепчет Маня, чуть касаясь губами. Мурашки разбегаются по всему телу вокалиста. Валера обнимает его… - Согрей… В его голосе интрига, обещание сладкой истомы… а может быть… Саша высвобождает его из плена одежды. Лерка притворно капризничает. Руки Манякина ласкают его. Лера чувствует, как жар исходит от его ладоней. Прогибаясь навстречу. Позволяя Сашиным пальцам ласкать, распаляя страсть. Настоящее не уйдет никуда.
Ответов - 23
Christian: ангст-зарисовка) Думает. Валера знает, что Сережа, что постоянно думает. Думает о том, как было бы лучше, думает о том, как было бы хуже, о том, что ничего не изменится и о том, что просто надо как-то жить дальше. Не нажимать на тормоза. Это то, что Кипелов никогда не умел делать, думал, что Маврин умеет, а оказалось, что он тоже ни черта не умеет, он умеет жать на газ, так, что воздух из легких выбивается и не остается больше ничего. Только следом, только обгонять, только стремиться быть под стать. Но важно, что чувствует. Где бы ни был, с кем бы ни был. Если его сердце спокойно бьется, то нет смысла пытаться бежать рядом. Нет смысла пытаться. Валере это снится, что все это зря, но он никогда не верил в вещие сны. Может быть все плохо, но уж точно не зря. Разбиться на большой скорости - это не разбиться. Это взлететь в последний раз. Он это знает, как никто и он знает, что Сергей чувствует и живет так же. Не важно, что Валера мог всегда говорить, что...безумно, безмерно, тупо-глупо. Они с этим уже сталкивались, где-то когда-то. Когда все было гораздо проще, а ветер был просто ветром и развевал волосы. Когда все дороги были новыми, а все краски яркими. Маврин для Валерия - это как, если пойти и прыгнуть с моста. Потому что он так и сказал, взял на слабо. Это как ширяться, потому что в приходящих галлюцинациях - он. Он - здесь и в голове тоже. И в сердце. И в других людях. Невозможно смотреть. Иногда кажется, что его безумно мало, а иногда кажется, что безумно много. Как будто он - это все. Или он - это ничто. И нигде. И просто больная фантазия. Привиделось. Случайно. Где-то. Как-то. Бывает. Но жизнь свою Валера уложит под этот закон. Под закон, который гласит, что мир - это тот мир, где они, а не тот мир, где он один. Где множество лиц – зеркал и множество отражений. Где нет чего-то настоящего по-настоящему. Ценного и такого, что непонятно что. Нетнетнет. Не надо такого же. Просто быть незримо или зримо, а он будет стремиться быть рядом. Но ему так нужно знать, что Сергей помнит. Помнит то, чего никто больше не помнит. И тоже иногда вспоминает и ждет. И не отвечает, а просто улыбается, так по-особенному и бесится, и заебал. Валера видит перед глазами его лицо. Такое порой недовольное и немножко какое-то обиженное. "чего тебе от меня надо?". Да, просто он видит, имя на телефоне высвечивается. Видит. Помнит. Но он же правда знает? Ему, кажется, что знает. И вот от этой мысли отделаться сложнее всего. Всегда, потому что, он уже знает, что теперь, пройдут десятки лет, а это никогда не забудется. И им больнобольнобольнобольно. Прошло 22 года.
АццкаяБелка: Название: "Запах Сирени" Пэйринг: Андрей Лефлер/Эдгард Запашный, Андрей Лефлер/Артем Стыров Рейтинг: PG 13 Жанр: слэш (яой) Сюжет: романтический рассказ со счастливым концом Предупреждения:нет Автор: Красная АццкаяБелка Анастасия Бета-ридер: Наталья Fantasmagoria Миронова На город опускался изумительный весенний вечер. Лучи засыпающего солнца на горизонте окрасили здания в нежные персиковые оттенки. В дрожащей кристальной свежести тонула и погибала знойная сущность дня. Ты вздохнул полной грудью и вышел на прогулку. Надоело целыми днями сидеть взаперти. Блуждал по пыльным улицам, а мысли витали в облаках. Неожиданно повеяло легкой прохладой, и носа коснулся едва уловимый аромат цветов. Ноги, не удосужившись договориться с головой, понесли туда, куда вел дух растений. *** Обычно в это время года ты был всегда занят. Школа, группа, первые альбомы, поездка в Москву, получение высшего образования, всевозможные фестивали, музыкальные мероприятия, а потом, ровно в день твоего восемнадцатилетия, ты оказался в группе Сергея Константиновича. Но сейчас все это казалось делами далекого прошлого. Свежий ветерок, дурманящий запах сирени и ландышей. Наслаждаешься какой-то особенной неуловимой романтикой в воздухе. Словно зачарованный идешь по тихим аллеям парка, над которыми деревья и кусты, словно арки, переплетались ветками. Словно в первый раз ты видел эти цветы, листья. Какое-то откровение виделось и чувствовалось тебе во всем… -Андрюшенька, солнышко, как я рад тебя видеть! Чей-то знакомый голос спускает тебя с небес на землю. -Артем? – неохотно отвечаешь, открывая глаза – Чего тебе? -Ну что ты такой не приветливый. Сколько не виделись, а ты даже ‘здрасьте’ не скажешь. Нехорошо так, деточка. -Иди к черту – ты вдруг понимаешь, что в парке уже давно темно и прохожих совсем нет. Твой тревожный взгляд не ускользнул от Стырова. -Кажется мы с тобой наконец, наедине? Ты рад? -До смерти. -А я хотел с тобой поговорить - мужчина приблизился. В руке бутылка. Явно не первая за этот вечер. -Не подходи ко мне – сказал ты, стараясь, чтоб голос звучал уверенно. Глаза в глаза. Тишина. Только слышно его тяжелое дыхание. Внезапно он резко кинулся на тебя. Ты, ожидая это, выкинул вперед руку со сжатым кулаком. Стыров увернулся и быстро сделал подсечку ногой, обхватывая за талию. Бьешь его прямо под ребра, затем в лицо и бежишь. Бывший вокалист Маврина медленно поднялся с четверенек и вытер рукавом кровь, стекающую из уголка рта. -Ах, зайчик, любишь играть в догонялки? Сейчас поиграем. Бешено колотится сердце. Какого черта ты блуждал в этом парке в столь поздний час?! В темноте уже не соображаешь, в какую сторону бежать. Где же этот чертов выход? Мир перевернулся в одно мгновение. Все вокруг словно вспыхнуло от боли. Наконец ты сообразил, что тебе просто заломили руку. До хруста в суставе. А под щекой прохладная земля и густой ковер из ландышей. -Мальчик мой, куда же ты так от меня стреканул? – горячо шепнул нахал в ухо. -Артем…Сука, отпусти. Больно… -Прости меня, золотце, я просто боялся, что ты потеряешься в этом темном страшном месте… Тут может быть опасно. Но я тебе не позволю… - шепот срывался почти на свист – Андрюшенька, милый мой, ну что ты сопротивляешься? Играешь со мной, да? Щас мы с тобой поиграем. Треск разрываемой ткани. Чувствуешь, как тебя придавливает к ландышам садящееся сверху тело. Сведенные назад руки привязаны куском материи к дереву. -ПОМОГИТЕЕ!! НА ПОМООШЬ!!!!! ПОМОГИ…. -Чего ты так раскричался, лапа? - перед глазами опять оказались эти смеющиеся и расширенные зрачки, в которых уже горели искорки желания. По горлу скользило холодное лезвие… -Ты спятил – судорожно сглатываешь. Он хихикнул над твоим ухом и поцеловал в висок, обжигая горячим дыханием. -Котенок, ты решил, что я тебя обижу? Нет, не бойся меня…- холодное лезвие, слегка касаясь кожи, скользнуло ниже... Послышался жалобный треск майки под напором перочинного ножа. -Это явно лишнее – сказали губы над самым ухом. Ты попытался вырваться, но не смог. Тяжело дыша перегаром, Стыров целовал твою шею, плечи. -Солнышко, раздвинь ножки. -Слезь с меня! -О, мы строим из себя недотрогу? Колени со всего размаху вклинились между твоими плотно сжатыми ногами. Резкий толчок, и Артем пристроился между ними. Чужие похотливые руки скользнули по нежному изгибу твоей спины, пояснице. Пошевелится невозможно – узел на руках сделан на славу, а сам мужчина на тебе далеко не пушинка. Вкрадчивые пальцы крепко держат. Не позволяют даже дернуться. Стыров, притягивая за волосы твою голову к земле, начал медленно расстегивать ремень на джинсах. Потом характерный звук молнии… Губы хищника прекратили вдруг терзать твои и отпустили. Исчез почему-то тяжелый запах алкоголя. Судорожно вдыхая спасительный воздух, пропитанный ароматом ландышей, понимаешь, что его голова скользнула вниз. Взору открылось синий бархат неба с множеством сияющих звездочек. В почти потухшем сознании догорал последний уголек мысли. Мысли о свободе... О доме... Эдгаре… Взгляд случайно зацепил падающую звезду. В голове возник образ матери и ее слова: “Если увидишь падающую звезду, надо попросить у неё самое заветное... Желание, загаданное при ней, всегда сбудется”. -Как же я ждал этого момента... Котя, милый…- страстно шептал Артем. Ладони скользнули по твоим бокам, начали ласкать живот. ДВЕ СВОБОДНЫЕ ладони. Догадка ужом скользнула в голову. Только бы она оправдалась… Пробуешь пошевелить почти полностью онемевшей кистью, и твоих одеревеневших пальцев касается спасительная сталь ножа в траве… *** Уже поздно. Куда же он подевался? С ним что-то случилось? Он в беде? О, почему же эта проклятая, жестокая трубка в сотый раз беспощадно выдает длинные гудки, когда так хочется услышать голос любимого, узнать, что с ним все хорошо… Мобильный полетел на диван. Закрываешь глаза, представляешь детскую наивную улыбку, чистый звенящий смех, лучистый взгляд карих глаз… Звонок в дверь заставал вздрогнуть. Чуть не врезавшись в косяк двери, бежишь открывать. -Андрюша! В воздухе взметнулись растрепанные кудряшки, в которых запутались лепестки сирени и листья, в нос ударил прекрасный запах этого цветка, сводящий с ума... Но как-то странно екнуло сердце. Ты понял, что с этим ароматом в дом вошла беда. На шее повисло такое родное, такое дорогое создание, прижимаясь к тебе. Чувствуешь, что Леф плачет, спрятав лицо на твоей широкой груди. Руки осторожно и ободряюще скользнули по спине юноши, неожиданно касаясь прилипшей к лопаткам земли и цветка ландыша… -Что случилось? – в ответ тихие слезы. Осторожно пытаешься отстранить от себя вцепившегося Лефу и взглянуть на него. Первое, что видишь – полные ужаса и страха заплаканные глаза… Взгляд скользнул дальше. Полуобнаженный торс, на котором видны несколько порезов… кровавый засос на плече… джинсы, застегнутые кое-как… *** Дымка кошмара, кажется, начала рассеиваться. Уже дома. В безопасности. Словно слабого, беспомощного котенка тебя уложили на постель. Эдгар лег рядом. Нежно поглаживает твой лоб, перебирает еще не высохшие после теплого душа кудряшки. -Андрюша, Андрюшенька, успокойся, пожалуйста, все хорошо… Легкий, успокаивающий поцелуй в висок. На лицо падает каскад светлых волос. Слегка нахмуренное, обеспокоенное лицо, зеленые глаза пытаются заглянуть в твои. Вздрагиваешь. Ты никак не можешь избавиться от видения… Голубые холодные глазищи с маньячным блеском, злая усмешка, обжигающее дыхание, светящееся торжеством лицо над тобой… -Не надо... Пожалуйста. -Андрюша, все хорошо… - полный жалости и боли голос. Запашный отстранился. Внезапно стало страшно, что он уйдет. -Эдгард, пожалуйста, не уходи! -Я здесь – чувствуешь, как твои пальцы ободряюще сжала его рука – Спи, я буду рядом. *** Глубокая ночь. Ты полусидишь на кровати, опираясь на руку. Взор устремлен к незашторенному, вопреки обычного, окну, к такому красивому сегодня небу. Всего несколько часов назад ты стоял у этого самого окна и обнимал сидящего рядом на подоконнике тигренка… Как прекрасен в эту ночь небосвод. Мерцают звезды. Светит луна. Ни одной тучки. В бок ткнулась и потерлась о тебя мордочка звереныша. Он словно чувствует твое беспокойство и пытается тебя приободрить. Взгляд полон сочувствия. Ты горько улыбнулся и потрепал тигренка за уши. Этот полосатик должен был быть подарком Лефе… Твоему Лефе… Представлялось слегка испуганное, но по-детски счастливое лицо, сияющие глаза, при виде ‘котенка’. Наверное, первое, что сделал бы парень, спрятался бы за твою широкую спину. Но вот подарок дома, а дарить не кому. Пустая квартира… Ночь… Опять взглянул на это небо. Ну почему в эту страшную ночь оно такое изумительное? “Только бы с Андрюшкой было все хорошо. Скорей бы он вернулся домой. Живой. Любимый…” В эту же самую секунду ты увидел падающую звезду… Тихий стон оторвал от воспоминаний. Ты вздрогнул и посмотрел на спящего. Ему снилось, видимо, что-то тревожное. Лунный свет из окна падал на бледное, но красивое лицо юноши. Ресницы потрагивают. Губы были слегка приоткрыты. -Нет, не надо… - простонал Лефлер во сне. Кулаки невольно сжались. В голове всплыли слова Лефочки: ‘Наверное, он еще там… лежит…’. Ненависть переполняла тебя. Единственное, что держало тебя еще здесь, это спящий парень, лежащий рядом. Перепуганный, беззащитный. На постель запрыгнул полосатый зверек и пополз знакомиться с Андреем. Обнюхал, положил лапу на шею, словно обнимая нового хозяина, и лег рядом. -Пушистый, присмотри за ним. Тигренок смешно фыркнул, склонил голову и закрыл глаза. Поправив теплое одеяло на любимом, ты пошел за курткой. *** Прохладный ночной ветерок встретил твое лицо, но не смог остудить пыл. Ты выбежал из подъезда и широкими шагами пошел в сторону парка… Вот уже миновал ворота. Повеяло какой-то особенной свежестью. Волнующий аромат весенних цветов наполнил легкие. Проходя по темным тропинкам парка, в таинственной прохладе, ты словно заново пережил недавние события. Волосы, пахнувшие сиренью и ландышами, сохранившие этот аромат даже после душа. Мокрые от слез трепещущие ресницы. Вот ты осторожно выносишь Лефлера из ванной и укладываешь в постель. Дрожащий, беззащитный…. Прижимаешь его к себе, пытаешься согреть, заглянуть в лицо. Чувствуешь, как совсем рядом бьется сердечко, словно у маленького загнанного зверька. А он словно не видит тебя. Еле чувствуется, как все еще слабые руки упираются тебе в грудь. -Не надо… Пожалуйста. *** -АА! НЕ НАДО! ПОЖАЛУЙСТА! ОТПУСТИТЕ! -Тише, детка, тебя тут все равно никто не услышит – один из парней прижал девушку к дереву и задрал её юбку. В голове мелькнула мысль. Уверенным шагом направился в сторону незваных в парк гостей и окликнул. -Эй, ребята, отпустите девушку? -А на кой нам? – спросил один. -Во-первых, вот за барышню – вынул купюру из кармана – во-вторых, за работу, которую я вам сейчас предложу – добавляешь к купюре еще – а в-третьих, я вам обещаю, что работа будет поинтересней, чем эта – кивок на девушку. Ребята ошарашено посмотрели на сумму в твоей руке, потом на твое беспристрастное волевое лицо. -А ты не боишься, что мы просто возьмем деньги, да еще и тебе достанется по полной? -Нет – пятиминутное молчание. Слышен только шорох листьев от ночного ветерка и всхлипы несчастной. -А если мы попробуем поступить по-своему? – хмыкнул какой-то неугомонный. -Попробуйте. Но я так просто не дамся. Плюс, у меня есть пистолет. А если я через пять минут не вернусь домой, брат вызовет подмогу. Ну так как? Нужна вам интересная несложная работенка, от которой вы получите море удовольствий? -Ты блефуешь… - неуверенный голос заставил тебя поморщиться. Сколько можно возиться еще с ними?! -А ты проверь. Девушку толкнули в твою сторону. Подхватываешь её. Сквозь рыдание слышишь тихое ‘Спасибо’. Деньги перекочевали в карман одного из парней. -Вооон там лежит человек… *** Надо было скорее вернутся домой, пока Андрей не проснулся и не испугался, что он один. Да и девушку надо было довести хотя бы до милиции. Спиной ты чувствовал, как ребята, словно получив команду ‘фас’, целенаправленно потопали к Темычу. *** Кажется, ты пришел в себя… Лицом вниз к мокрой от ночной росы траве, ноги поджал под себя. Как так могло получиться, что этот мальчишка вырвался, да еще и врезал пару раз хорошенько? Пробуешь встать на четвереньки. Рука скользнула по земле и наткнулась на ключи. Не долго думая, суешь их в задний карман джинсов, улыбаясь такому подарку судьбы. За спиной раздались шаги… -Тебя лежа или стоя? -А у вас такая скудная фантазия, мальчики? – кулаки сжались. Ты готов был драться до последнего. *** Ты проснулся оттого, что тебя кто-то лизнул в нос. Зажмурился от яркого солнца. Золотые лучи солнца заполнили собой все вокруг. Прикрывая глаза ладонью, откидываешь одеяло и пытаешься оторвать голову от подушки. Вдруг ты почувствовал тяжесть на своей груди. На плечо легла…лапа. Голова со смешно торчащими ушками заслонило небесное светило в окне, и ты увидел, что на тебе лежит тигренок. -Ой, мама! Полосатый обиженно моргнул, словно говоря ‘Я что, тебе не нравлюсь?’. Не узрев никакой занятной реакции с твоей стороны, хищник забрался полностью на тебя, повалив на подушки. Обнюхал. Лизнул. -Ааа! Эдгар, сними его с меня! Я не хочу быть завтраком! – маленькие электронные часы на прикроватной тумбочки тихо пискнули, сменив надпись ’11:59’ на ’12:00’. -И полдником я тоже не хочу – уже тише сказал ты. Запашного судя по всему не было дома. Медленно, косясь на рыжего, поднялся с кровати. Тигренок смотрел на тебя с непониманием. Перекатился по мятым простыням поближе к тебе и подставил голову: “Ну же, погладь меня”. *** Как ломит все тело… К горлу подкатывается рвотный ком. Осторожно открыв глаза, ты увидел легкие перистые облачка, весело скользящие по голубому шелку небосклона. Осторожно сел на ноющий копчик, потряс, как бобик, волосами, мокрыми от утренней росы. Слегка подвинулся, чтобы прислониться спиной к дереву и тут же почувствовал что-то, уткнувшееся в мягкое место. Вынул из заднего кармана найденные вчера ключи…. Хищная улыбка озарила лицо. *** Два часа дня. В это время Запашный должен быть на работе, а значит, в доме может быть только один человек… Ключ тихо повернулся в замке, и дверь открылась. -Андрюша? Тебе никто не ответил. Осторожно проходишь, осматриваешься. Почему-то возникает неприятное ощущение, что за тобой следят. Куда ты ни идешь, всюду тебе мерещатся едва уловимые ухом шорохи, тебе кажется, что на тебя кто-то смотрит… -Есть здесь кто-нибудь? Тихий скрип дивана заставил вздрогнуть. Минута. Вторая. Тишина. Влетаешь в комнату. Никого… И вдруг: треск раздираемой ткани. Почему-то тебе стало не по себе. Делаешь шаг назад… -Миска? Ага! Так в доме всего лишь навсего котенок! Отправляешься на кухню в поисках холодильника, а уже оттуда с кусочком колбаски – к ‘котенку’. -Кися, ты где? Услышав тихое смешное фырканье, поспешил в спальню. Странно, но комната пуста. Смекнув, ты встал на четвереньки и пополз к кровати. -Кис-кис-кис-кис, котенок! Слышишь, как мягко и аккуратно ступают пушистые лапки по полу, и твои глаза встречаются с глазами небольшого тигра. Размером с овчарку. -Мама… Колбаска шмякнулась на пол. Полосатый ее понюхал, поворотил нос и пополз на тебя. Ты попятился. Наконец, уперся задней частью в угол. -Не ешь меня! Звереныш повернул на бок голову, потом перевернулся на спину и стал играться со своим хвостом. Пытаешься сделать шаг в сторону. ‘Котенок’ тут же вскочил и зарычал. Переливающаяся на солнце рыжая с черным шерстка встала дыбом. «Черт. Я ему явно не нравлюсь. Он что, решает, как меня лучше сожрать?!» Стоять под взглядом тигренка было не сильно приятно. -Я ухожу -… -Слышишь, я ухожу! -Рррр! -Стою, стою… Он успокоился и, равнодушно повернувшись к тебе задом, начал умываться. Досчитав до пяти, ты рванулся к выходу. Как оказался на полу и увидел снова эти огромные красивые глазищи ты даже не сразу понял. -СЛЕЗЬ С МЕНЯ, ХИЩНИК НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЙ!!!! Вскакиваешь и мчишься подальше от полосатого охотника. Коридор, комната, балкон, комната… Перепрыгиваешь через какие-то предметы и небольшую мебель вроде табуреток или кофейных столиков. А сзади чувствуешь своего преследователя. Понимая, что больше такого темпа не выдержишь, сигаешь в шкаф. *** Изумительный вечер. Свежий после небольшого дождика воздух, розовые кружевные облачка. Красивые, нежные и такие естественные краски. Цвета неба плавно переходят из одного в другой. Легкий и прозрачный переход голубого с одного края небосвода в розовый на другом. Уже и зари нет… Глубоко вдыхаешь чистый воздух, полный озона. Ты сидишь в шезлонге, поджав под себя ноги, и прижимаешь к себе тигренка. Внезапно на колени упала огромная охапка цветов, а рядом плюхнулся довольный Гарик, незаметно вошедший на балкон. -Это тебе – лицо его сияло. -Сирень? -Да… Леф, ты чего? Тебе не нравится? -Да нет… Скорее… Не знаю – осторожно берешь букет за эластичные, гнущиеся под тяжестью соцветий ветки/прутья. -Вспомнил веселую ночку? -Не знаю…-твоя рука гладит урчащего полосатого друга – А чем для тебя является этот цветок? -Для меня? – Запашный слегка удивился вопросу. Потом придвинулся и усадил тебя себе на коленки. -Для меня это прекрасный аромат, который появляется раз в году на короткое время. И именно поэтому он желаем. Притягателен из-за своей неуловимости. Романтичный, тонкий, удивительный запах, который вызывает улыбку. Когда вспоминаешь его, то вспоминается и весна, первые лучи ласкового, лукавого солнышка, цветы, источающие флюиды. Для меня это нежное дразнящее благоухание, вызывающее желание погрузится в него, и вдыхать, вдыхать наслаждаясь – Эдгар зарылся носом в пышный букет. Ты поймал хитрый взгляд на себе. Он улыбнулся глазами, а потом ты почувствовал, что начинаешь падать на пол под тяжестью любимого. Тигренок, почувствовав себя третьим лишним, вернулся в квартиру. Губы Запашного легко и нежно накрыли твои. Сирень рассыпалась рядом, источая легкий дурман, сводящий вас с ума… А в шкафу раздавалось тихое сопение уснувшего Стырова… Мой первый слэш ^_^
АццкаяБелка: Название: "Тополиный пух" Пэйринг: Андрей Лефлер/Эдгард Запашный, Андрей Лефлер/Артем Стыров Рейтинг: R Жанр: слэш (яой) Сюжет: продолжение рассказа "Запах Сирени" (см. выше), оправдание Артема Стырова. Предупреждения: неть Автор: Красная АццкаяБелка Анастасия Бета-ридер: пока отсутствует Это был не вечер. Но и не совсем день. Солнце еще не коснулось горизонта, хотя длинные тяжелые лучи уже не так грели, а просто золотили витающую в воздухе пыль и надоедливые тучки насекомых. Ветер свободно гулял по улицам и дворам, нагибал растения, гнал волны по густому ковру травы, бил в лицо, смывая все тревоги, прогоняя все гнетущие мысли из усталой головы. Ты устало подставил ему на ходу свои пылающие от лишних дум щеки, приоткрыл глаза и стал созерцать зелень в очередном дворике. Необычно буйный для весны травяной покров был покрыт пылью и жаждал влаги.. Такой же и ты… В расцвете лет, но под пеленой духовного упадка усталый, изможденный… Дотянешь ли до ‘дождя’? Потоки прохладного, свежего воздуха создавали ‘волну’ на ковре газонов, играли листвой, приятно шумели в истомленных ушах. Эта музыка порабощенной и забитой человеком природы, словно задевала струны твоего сердца, эта музыка была созвучна твоей избитой морально душе. Ноги в пыльных джинсах и ботинках, которые вроде бы недавно общались со щеткой, несли тебя дальше по закоулочкам города. Тут практически не было людей, не смотря на дневное время. Часы на руке показывали половину девятого. Ты свернул в очередной раз и ветер, словно заставляя тебя забыть о проблемах любой ценой, бросил в лицо хлопья пуха. Нет, ты не забыл, что здесь растут тополя, цветущие в это время года. Просто не наткнутся на них было не возможно. Эти проклятые деревья были почти везде. Рука мгновенно взлетела к носу, у которого никак не хватало фантазии отнестись с юмором к этой летающей заразе. Лицо чесалось… Вдруг невдалеке раздался звонкий, словно колокольчик, смех. Двое молодых пробежали мимо. Один догнал второго и, прижав к себе, стал, смеясь, целовать. Парень шутливо оттолкнул друга и… Ты понял, что это была девушка. Простое, по-мальчишески задорное лицо, джинсовый костюм, кроссовки, короткая прическа. Если особо не присматриваться, то можно принять её за симпатичного парня. Закрываешь глаза, но этот образ преследует тебя… Нет, не этой очаровательной девочки. Твое воспаленное воображение, словно насмехаясь над тобой, рисует веселое, почти детское личико с сияющими глазами и с такими же, как у этой девчушки, кудряшками. Веселый смех, простые, но милые манеры. Просто очаровательное существо. «А я тебя ненавижу! Убирайся!» - всплыли в памяти эти злые слова. Ты словно сжался от боли, так не выносимо это было вспоминать. Сердце, казалось, обливалось кровью. Твоя запретная любовь… Твоя давняя страсть к Андрею никогда не была взаимной. Иногда тебе казалось, что этот мальчик тоже к тебе что-то испытывает. И ты прощал ему все насмешки, позволял издеваться над собой, а если он просил помочь, никогда не отказывал ему, чего бы тебе это не стоило. А потом ты вдруг понял, какую игру ведет эта хитрая бестия. Наивно хлопая глазками, он зачастую строил из себя жертву, хотя был в этой коварной игре самым искушенным охотником. Лефлер пользовался своей беззащитностью крайне умело. А все остальные шли у него на поводу. Но чего же сделал такого плохого ты? За что на тебя вылили столько издевок? С такой обворожительной и сладкой улыбкой Андрей иногда осторожно приближал тебя к себе, а потом, зло смеясь, отталкивал. За что? Да, ты его любил… Любил всем сердцем, все душой. Писал признания, дарил цветы, конфеты, игрушки. А он… Если бы он просто отпустил тебя сразу, а не игрался, не топтал твоё сердце. Ты с какой-то глупой раздраженностью посмотрел на очередную пушинку, порхающую перед тобой. Тебя настолько достал этот пух, что хотелось его разорвать на еще более мелкие кусочки, растерзать его, стереть в порошок, уничтожить. В какой-то миг вся твоя злость сосредоточилась на этой пушинке, словно именно она была виновата во всех твоих бедах. -А ну иди сюда! Ты подпрыгнул, пытаясь её схватить, но поток воздуха заставил её отлететь в сторону. Вот так глупо злясь и прыгая ты и не заметил, как наткнулся на кого-то… -Ой, извините… Взмах таких знакомых густых, слегка изогнутых ресниц, и на тебя смотрят любимые карие глаза. -Андрей? Ты смутился. Внезапно тебе представилась эта глупая картина: прыгает посреди улочки вроде бы нормальный мужик и пытается схватить пушинку. -Артем? Этот голос заставил тебя вздрогнуть. Совсем недавно ты видел эти глаза. Мокрые от слез, они были полны страха и молили о пощаде. Лефлер от тебя отшатнулся. -Ты за мной следишь? -Я? Нет. Прости, я не думал, что наткнусь на тебя здесь. Андрей… -Чего? -Прости. Ради бога прости меня! Я сам не ведал, что творил. Я… -Ты думаешь, я должен тебя простить, бросить все и утешать тебя? Или ты щас опять мне начнешь плести весь этот глупый любовный бред? -Нет! Я знаю, мне нет прощенья… Меня ничто не оправдывает. Я… Я обещаю тебе, что больше никогда не покажусь тебе на глаза. Ты обо мне не услышишь, не получишь больше ни одного письма… Ничего. Повисла неловкая пауза. Сглотнув, ты сказал слова, которые прожгли тебя, словно каленым железом: -Будьте счастливы с Эдгаром. Прощай… -Стыр, стой! Ты не успел даже опомниться, как на тебе повис этот юнец, обхватив тебя за шею. Его губы коснулись твоих. Сделав огромное усилие над собой, ты попытался его мягко отстранить. -Ты… Зачем? Ты дразнишь меня? Ты же меня не любишь? Никогда не любил? Сзади послышались шаги. -Леф, ты тут?... Эй, а ну быстро ОТОЙДИ ОТ НЕГО!! ПРОЧЬ!! Ты вырвался из объятий, словно из цепких лапок демоненка-искусителя и кинулся прочь не разбирая дороги. Все плыло и мелькало перед глазами. -Эй, дАрагой, я вижу тэбэ плохо? Нэчто так нэ успокоит душу, как хАроший дАрагой грузинский вин! Твой блуждающий взгляд скользнул по зазывающему продавцу и по ряду бутылок из толстого стекла. -Ему, похоже, уже хватит, - на плечо легла рука – Артем, с тобой все хорошо? -Юра? -Стыр, ты чего? Пьяный? -А? Нет… Я просто стоял, думал… -Возвращайся быстрее из царства дум, и давай прогуляемся до ближайшего кафе. Я после репетиции голодный, как волк! *** После того, как ты значительно облегчил тарелку и выпил два стакана сока, настроение значительно улучшилось. Чего нельзя было сказать о друге, который к еде почти не притронулся. -Арти, прекрати смотреть на мясо так, как будто оно тебе обещало, но обломало в самый последний момент. Поверь, бифштекс сопротивляться не умеет! Он попал! – прогоготал ты. -А? Прости, я задумался… Повтори, пожалуйста, вопрос… Укоризненно покачав головой, ты пристально взглянул на собеседника. -Стыр… Ты чего? Как ты? -Да все хорошо… Жена есть, дочь. Квартира, машина, работа, какая-то слава, деньги… Вроде больше человеку ничего не надо… Пятиминутное молчанье. Ты словно видел, как два слова застыли на губах Артема. Он словно раздумывал, стоит ли им сорваться с уст или нет. Глаза его то блуждали, не видя ничего, по окружающему его миру, то превращались в две бездушные голубые льдинки. Но ты знал, что за этими маленькими льдинками горит сердце и варится в собственном соку душа. -Счастья нет? – сказал ты за него. Стырикус зажмурился и опустил голову. Костяшки пальцев, сжимающие вилку, побелели. Ему было больно. -Я.. Я встретил его недавно. Случайно. Клянусь. Я не хотел его видеть… Это выше моих сил, смотреть на него. И.. я просто извинился, сказал, что никогда его больше не потревожу и все такое… - дрожащие слова вылетали, мешались. Глаза, как у ненормального, метались и не могли найти покоя - Он кажется это понял… И вдруг неожиданно он обхватил меня за шею. Прижал к себе.. И тут я услышал шаги Запашного. Андрей специально это сделал. Зачем? Зачем он издевается надо мной? Он сидел перед тобой, схватившись за голову. Ты, не удержавшись, спросил: -А как же та ночь? Два голубых ясных глаза посмотрели на тебя. В них читалось и отчаянье, и раскаянье, и легкое безумство. -Я… не знаю. Что на меня тогда нашло. Я даже почти ничего не помню. Я был вдрызг пьян. И по какой-то роковой случайности наткнулся той ночью на Андрюшку… О, Боже! Все что угодно, но только не это! Я его тогда чуть ли не изнасиловал! Лучше бы я тогда по пьяни с собой что-нибудь сотворил!! Утопился, под машину, что угодно! Только бы не причинить вред ему… -Ладно, забудь – перебил ты его – Этого уже не воротишь. Артем молча уставился себе в тарелку. Если б ты его не знал, то ни за что бы не подумал, что он пытается сдержать слезы. Из гордости. Да, Артемий Анатольевич сильный мужчина. Со своими закидонами, с некоторым самомнением… И вот этот настоящий самец сидит перед тобой. Совершенно опустошенный и полный отчаянья. Твоя рука легла на его холодную ладонь. Стыров быстро и как-то испуганно взглянул на тебя. Внезапно, до тебя дошло… -Э, э, э! Ты не подумай! Я нормальный! -Прям желтый домик у нас какой-то в группах… -хмыкнул он, а затем, подумав, добавил – Нет, голубой. -Всех-то под одну гребенку не надо. Сходят с ума все по-своему. Но вот голубизна пока еще, слава богу, не у всех, – пробурчал недовольно ты. -Апчхи! Да что б этот тополиный пух… -Будь здоров…Знаешь, Арти, а ведь чем-то этот пух похож на обычное, человеческое счастье… Каждая пушинка несет в себе что-то. То подлетит к тебе одна, то другая. Щекотят нос, лицо, дразнятся. Машешь руками. Да ведь фиг отгонишь. Вроде рядом все. Руку протяни – твоя любая. Пытаешься ловить, так отлетают от ладошек. А сколько, сколько их вокруг! И так все похожи. Нежные, воздушные и каждая словно смеется над чем-то… Танцуют вокруг тебя в зачарованном вальсе, кружат под малейшими порывами задорного ветерка. В хрустале воздуха под лучами солнца ты стоишь, жизнь идет, они порхают... Глаза разбегаются. А всего-то надо поймать одну пушинку. Найти одну. Свою. Но как её сложно найти!.. Он с легким удивлением внимательно тебя слушал. Наконец, Стыров словно вышел из оцепенения и пробурчал: -Ну… Поймать-то пушинку не так уж и сложно. -Попробуй. Изумленный взгляд друга наткнулся на твои хитрые, смеющиеся глаза. Пробурчав ‘Спасибо’, Артем рассчитался за так и не тронутую еду и скрылся в мягко наступающем вечере. *** Ты шел по улице, тускло освещенной последними лучами солнца. На сердце после разговора с Юрой лежала лишь легкая, щемящая душу тоска. Вдруг послышались крики и какой-то шум. Ты поспешил на звук. Какой-то темный переулок. Девушка с соломенного цвета волосами до плечь. И какой-то мужик, тянущий её в подворотню. В груди твоей что-то кольнуло. -Наташа? *** Тихая тихая ночь. Темная улица. Рядом мерцает полуразбитый фонарь. Бархат молчания иногда прерывает негромкий всхлип. Ты осторожно гладишь свою жену по волосам, прижимаешь к себе. Спина её все еще сотрясается в беззвучных рыданиях, лицо скрыто на твоей груди. -Милая, милая, успокойся. Все уже хорошо… Берешь её лицо в свои ладони, касаешься губами её виска. -У тебя губа разбита… Вытираешь лицо рукою и смотришь. В самом деле. Кровь. Что ж, тому мерзавцу повезло меньше. -Тебе больно? – читаешь в её глазах беспокойство. Улыбаешься. -Нет. Холодно. Ночная прохлада начинает вас окутывать ненавязчивым коконом. Ты надеваешь на неё сою куртку, берешь на руки и несешь домой. -Знаешь, Юра, а я, кажется, поймал свою пушинку… - прошептал ты, теснее прижимая к себе дрожащую Наташу. THE END
АццкаяБелка: Название: "Не покидай меня" Пэйринг: Илья Лемур/Андрей Лефлер Рейтинг: PG13 Жанр: слэш (яой) Предупреждения: неть Автор: Красная АццкаяБелка Анастасия Бета-ридер: отсутствует Ты словно был в огне. Вокруг был огонь. Ты был огнем. Весь твой разум пылал. «Я жив? Или...?» - плавилась одинокая мысль в раскаленной извилине мозга и в кипящем сером веществе. Кажется, тебе удалось шевельнуть рукой. Это означало, как минимум, что у тебя есть тело. Ладонь зачерпнула огненный песок и не менее горячие камни. На лицо упало несколько капель. Одна скатилась в уголок твоих растрескавшихся губ. Соленая. -Очнись! Очнись же! – услышал ты, наконец, словно сквозь подушку отчаянный призыв, смешанный с горечью, слезами и чем-то еще…. Щеку обожгла пощечина, и ты открыл глаза. -Илья!!!... – далее было разобрать просто невозможно. Тело, сотрясающееся в рыданиях, накрыло тебя. -Андрей, жарко… - еле узнаешь свой голос. Сиплый, немного надтреснутый. Горло пересохло. Мягко отстранив Лефлера, ты присел. Пляж, сплошь залитый солнцем, на маленьком островке. Вода, лениво лизавшая берег, тихо шуршала мелкими камешками. На её поверхности сияли, сверкали и переливались сотни звездочек, образованные из-за лучей дневной звезды. Рядом лежали остатки вашей разбитой лодки. Ярко голубое небо словно кричало. Ни облачка. Один лишь пронзительно желтый глаз яичницы без белка на небесной сковородке. В горячих потока воздуха медленно и величественно планировали две белые птицы, грациозно расправившие крылья с утонченно оттопыренными перышками, и почти касались друг друга клювами. Зной, жара… Ты еле дышишь, прислонившись спиной к белой засохшей коряге. Дыхание со свистом выходит изо рта, обжигая губы и заставляя ныть зубы. Слышишь, как капли пота градом бегут по твоим вискам, шее, плечам, спине… Бросил взгляд из-под длинных ресниц на Андрея. Он, казалось, просто упивался погодой, впитывал в себя все тепло, весь огонь безжалостной природы и сам светился изнутри. На его губах играла улыбка, глаза сияли. Он полусидел на песке, опершись на одну руку, и перебирая камешки и ракушку в другой. Влажные кудряшки рассыпались по золотистому бархату загоревших плеч. Ты словно почувствовал, что всё окружающее – его. Весь зной, огонь природы отражал сущность этого горячего кавказского юноши. Лефлер почувствовал взгляд на себе и обернулся. «Как ты?» - читаешь в этом завораживающем тебя, но таком наивном взгляде роскошных черных глаз. «Не очень.. Слишком жарко» - отвечаешь ты глазами. Андрей подполз к тебе на четвереньках и навис над тобой. Его лицо закрыло беспощадное солнце, и ты прекратил щуриться. Прохладные губы юноши осторожно накрыли твои, словно вливая в тебя несуществующую здесь свежесть, успокаивая, нежа… -А вечером шторм обещали… …. Резко поднявшийся ветер трепал твои темные волосы. Локоны разметались по лицу и плечам. Быстрые и неугомонные потоки воздуха, идущие с воды, приятно ласкали разгоряченную после знойного дня кожу и мягко теребили одежду. Ты словно с облегчением вздохнул наступающую вечернюю прохладу. Язык скользнул по засохшим губам. Ты, щурясь, словно довольный кот, подставлял лицо гневной природе, трепетал всей душой от её неистовости. Все вокруг пело. И эта музыка была созвучна твоей душе. Ты сам был словно таким же диким, неугомонным, ни кем не понятым зверьком. Но сейчас ты чувствовал какое-то единение с природой. Такая же буря была у тебя внутри, те же тучи, что закрывали сейчас почти севшее солнце, окутывали тебя защитным коконом от посторонних. Только ‘посторонних’ у тебя было слишком много… Солнце за слегка потяжелевшими грифельно-голубыми облаками почти село, озолотив лишь их края ярко медовой каймой. Грань между водой и небом была слегка желтого, нежного цвета, а само небо, словно состоящее сейчас из ваты, было серым с голубым.. Да и видно ли было небо? Или это все те же облака, облака… Взгляд упал на серо-стальные волны, лизавшие берег. Вода разглаживала на мокром песке все следы, уносила ветки, камни, водоросли, мусор… Ты смотрел, как она лизала твои пальцы ног, и чувствовал такое же очищение от всего в душе. -Илья.. – тихий, слегка растерянный оклик своего товарища заставил тебя обернуться. Андрей выглядел на фоне бушующей стихии потерянным. Эдакий взъерошенный воробей с юга, не привыкший и к намеку на холод. А если учесть, что сейчас на этом горячем юноше были только шорты… -Иди сюда – мягко сказал ты и улыбнулся. Лефлер, потоптавшись немного на месте, неуверенно прижался к тебе. Ты его тут же обнял, пытаясь согреть. -Что, замер, тропический львенок? -А разве лемуры живут не в тепле и не боятся холода? -Друг мой, у нас, как у экзотических зверьков, шерстка есть на все случаи жизни – засмеялся ты, обмотав своими волосами его нежную шею. Леф смешно фыркнул, уткнувшись носом в твое плечо. Обычно этот солнечный малыш выглядел так жизнерадостно, так уверенно. Ты прижал его еще сильнее к себе. -Не бойся. Все будет хорошо… - шептал ты ему на ушко. *** На следующее утро рыбаки обнаружили двух утопленников. Юноши, примерно 21-22 лет. Есть версия, что он были ночью на одном из мелких здешних островов, и шторм их не пощадил. Два юных тела, продолжающих обнимать друг друга даже после смерти. Водоросли в волосах, холодные губы, закрывшиеся на веки глаза… «Все будет хорошо, мы вместе» - успокаивала одна душа другую, летя к нежно-голубому небу, еще затянутому молочной утренней дымкой. Две одинокие белые птицы пронзительно и печально вскричали. «Я не боюсь» - сказала вторая душа – «Я ничего не боюсь, когда ты рядом. Обещаешь всегда быть рядом?» Лемур грустно улыбнулся и ответил «Да, малыш…»
Io: Часть IV те же там же))) *** Иногда ему казалось, что все это зря. Что надо уже отступиться. Что за восемь лет можно все было десять раз понять, но только не теперь! Только не сейчас! Алексис закрыл глаза, прижимая к себе Рыжего Беса. Он вспоминал с чего все начиналось, как они встретились на какой-то смежной репетиции, как Сергей сказал, что вообще-то ищет ритм гитариста. Как сверкали его глаза. Как он был полон решимости и желания действовать. Юра был очарован. Он не понимал природы своих чувств, и не принимал их потом много лет, но ему так хотелось хотя бы еще немного поговорить с этим человеком. А потом ритм-гитарист нечаянно, как это и бывает обычно, узнал о том, кому принадлежит сердце Маврина и он не мог ничего, кроме как быть рядом, и поддерживать. Балансируя на грани осознания своих чувств он запивал. Иногда надолго. И тогда появлялся Рыжий Бес, врываясь в его квартиру, расшторивая окна, кричал, что так нельзя, что хватит и одного параноидного алконавта в этой группе. И как ни странно, его слова доходили до сознания Алексиса и он останавливался. Сколько так было? Два или три раза? А потом… все так вдруг переменилось. Почему Сергей был с ним? Из жалости? Или видел опору и.. надежду? Как смотреть в его глаза, быть тенью Того, другого? Когда они не видятся, когда Сергей не думает о Нем, все хорошо. Они замечательно проводят время вместе. Юре уже кажется, что он знает Рыжего Беса всю жизнь. Они ни разу не поругались, не поссорились так, если и вздорили, то по мелочам. И даже это было приятно… Особенно когда Сергей предложил перебраться в его небольшую квартирку. Понятно, что Алексис не смог бы там жить постоянно, но репетиции, ведь, правда, могли затягиваться допоздна? А, кроме того, его супруга настолько доверяла Сергею, что у нее бы и полмысли не возникло бы упрекнуть мужа в чем-то. Маврину было тяжело заниматься ремонтом в Той квартире, но зато, когда все было закончено, а зима еще не сошла на нет, стало будто бы легче дышаться. Им больше не надо было подгадывать время встреч между рабочим днем жены Алексиса, графиком занятий его дочери, и многочисленных домочадцев Сергея. Они просто приходили Домой… Никогда раньше Юра не мог представить, что будет засыпать в этих объятиях. Никогда раньше он не думал, что порой это будет так невыразимо больно, когда с губ любимого человека слетало другое имя. Но он терпел… он собрал всю свою силу воли в кулак… и вот уже Сергей, не контролируя себя, взлетев на вершину блаженства, повторяет его имя. И зовет он теперь только его. И хотя, он и не произносил столь потетичной и такой желанной фразы « я люблю тебя», но Алексис знает, что лед тронулся. И надо было Илье именно сейчас озаботиться проблемами собственного выбора? Последнее время Сергей был сам не свой, а еще и это… и снова таблетки, хорошо, хоть он перестал мешать все это дело с алкоголем… он подолгу не может заснуть, и нередко под утро плечо Алексиса обжигают его слезы. В такие моменты Юре хочется выть от бессилия изменить что-либо. Он не может изменить это, он может только быть рядом, и терпеть… хотя иногда так хочется, как вот сейчас, наплевать на все нормы приличия встретиться с Валерием Александровичем и набить ему физиомордию, хоть бы и для собственного удовлетворения. И как смел Он предлагать Алексису работу в своей группе, видя, Как в тот момент складывалась ситуация в работе его любимого человека? Кулаки сжимались в бессильной злобе на себя и на не возможность повлиять на ситуацию… но сейчас Рыжий Бес так сладко спал… что гнев улетучился, уступив место легкой светлой грусти и нежности. Ритм-гитарист поцеловал его в висок, и устроил удобнее на подушке, услышав тихое: - Юр, не уходи… Ради этого стоило терпеть. Сердце Алексиса оттаяло. Теперь он был уверен, что не отступиться. *** Утром, увидев себя в зеркале, я ужаснулся. «Нет уж, хватит с меня!». Улыбнувшись себе уголком рта, я приступил к бритью. Я старался, чтобы лицо было чистым. Я использовал крем после бритья, вместо традиционного лосьона. Волосы мои выглядели тускло, да и сам я больше походил на ходячего мертвеца. Нужно было с этим заканчивать. Во-первых, у меня есть родители, которые за меня переживают, во-вторых, Алексис, который переживает не меньше, а быть может и больше. Скользнув на кухню, я готовлю завтрак, чтобы порадовать Юрку. Он выползает на запах еды, и улыбается мне, постаревший и немного осунувшийся… он так старался разделить со мной все невзгоды, что, должно быть забыл, когда у Нас все было нормально. Все на что меня хватает это весьма не хитрый омлет со всем, что нашлось в холодильнике, несколько немецких колбасок к нему и свежесваренный кофе. До календарной весны почти полмесяца, а я чувствую, что на нашей кухне она только что наступила. - Смотри твоя чахлая фиалка распустилась, - заметил Алексис. - И ничего она не чахлая! – наиграно дуюсь я, - я ее поливал! - Ну да, чаем, я видел… - хихикает он в чашку, так что брызги от кофе разлетаются в разные стороны. Мя смеемся легко и свободно, Юра привлекает меня к себе, сажает на колени, смеется… я трусь о его небритую щеку, немного царапаясь… « Щекотно, пусти!». Алексис оставляет нетривиальный засос на моей шее… - Как тебе ни стыдно! – притворно сержусь я. И круговорот событий, ярких, неистребимых мелочей на полном ходу врывается в нашу жизнь. Студия какой-то абсолютно трешовый сет. Молодежь выползала с репбазы после наших гениальных идей «усложнить немного первую часть программы». Особенно плотно работать пришлось, несомненно, Илье. За последнее время, во многом из-за меня группа находилась в некотором простое, а теперь я сразу вывалил на всех водопад идей, это не считая новых песен, к наметкам которых сегодня так и удалось преступить. - Такого давно не было, - услышал я разъяснения Лени, - видать Маврик силы накопил, теперь будет нас, стало быть, насиловать, восполнять энергетический баланс в природе. Кто-то хохотнул, а Максимов продолжил: - На самом деле Сергей вампир, ночью он превращается в лису и приходит к вам домой, он питается вашей энергией, пока вы сладко спите в своих кроватках. Тут уж загоготали все. Я улыбнулся, умеет все-таки басюг разрядить обстановку, когда это действительно необходимо. Вечерний сумрак больше не казался таким уж зловещим, мы приехали довольно быстро. Я снова закинул Алексиса домой. Мне предстояла бессонная ночь, поскольку в голове вертелся весьма навязчивый мотивчик, я точно знал, что я с ним сделаю. В тот вечер как-то потрясающе работалось, и лишних звонков не было вовсе, все удивительно складывалось, кажется, в жизни началась светлая полоса. Около четырех часов утра, я подумал, что можно и вздремнуть минут с полчасика, но вырубился до полудня, что и не мудрено. Разбудил меня Юрка. Он приехал узнать о планах на сегодня, но не стал меня будить, давая возможность выспаться. Но я не мог не проснуться, почувствовал его пальцы в своих волосах… - Привет, - улыбнулся я, потягиваясь, как довольный кошак. - Прости, разбудил… - он потерся носом о мой лоб… целуя глаза и щеки… Я тяну руки навстречу ему, пара браслетов, которые не снял еле слышно звякают друг о друга, Юрка прижимает меня к себе и я таю от нежности под его ладонями. Он задирает мою футболку, ласкает спину, поглаживает поясницу… я урчу… и слегка откинувшись нахожу его губы… - Нахал… разбудил и сразу соблазняет! – притворно капризничаю, обвивая руками его шею. Я знаю, что Юрке нравится, когда я кокетничаю, и веду себя немного по-девичьи, а потом набрасываюсь на него, вжимая в кровать… так происходит и теперь. Я вспыхиваю быстрее, чем прежде, сказывается наш длительный перерыв. Моя внутренняя «девочка» робко прячется в тень, когда татуировки выглядят точно живыми, я в нетерпении срываю одежду с ритм-гитариста. Юрка не успевает отвечать на поцелуи, но я вижу, как горят его глаза… какие планы? Рассказывайте мне! Работать он приехал… рывком переворачиваю его на живот и обрушиваясь, как ураган, не делая пауз между поцелуями, окончательным обоюдным разоблачением и быстрым сексом. Юрка сгребает под себя простыни и одеяло, которое еще хранит мой запах и тепло, как мне нравиться слушать его в такие моменты… иногда мне кажется, что все соседи в курсе, но признаюсь, что мне наплевать, может уговорить его быть бэк-вокалистом? Юрка хватает воздух ртом, я чувствую его напряжение, знаю, он близок к финалу… но я как могу оттягиваю момент, когда сладкая судорога пройдет по хребту и кинет меня на спину Алексиса, а он еще пару мгновений будет дрожать подо мной, точно в ознобе и захлебываясь стоном повторять мое имя… Я толкаюсь глубже, проникая в него до основания… стараясь не сорваться сейчас… мои руки, рассеяно скользят по его вспотевшей спине, притягивают бедра… я представляю его прилипшие ко лбу темные вьющиеся волосы… приоткрытые губы… закрытые глаза.. не в силах больше терпеть толкаюсь чаще так, как Юрке нравиться больше всего… кончаем почти одновременно… наполняя его, я чувствую, как он вздрагивает, точно это был бы я сам… Чуть позже в душе Алексис еле стоит на ногах, смеется сам себе, пытается огреть меня мочалкой, а когда я покрываю его живот поцелуями, старается закрыться от меня руками… Черт побери, какая работа? Ритм гитарист заканчивает мыть волосы, а я уже весь промок до нитки, пытаясь его ущипнуть или поцеловать. Какой счастливый может быть у него смех. Он затаскивает меня в ванну прямо в брюках, которые я успел нацепить… ах типовые советские ванны… я могу сложить песню о непригодности их для любовных утех, но Юра настойчиво проводит шаловливыми пальцами по моей ширинке. С меня льет в три ручья, душ работает зверски… половина воды на полу благодаря нашему веселью… я жмусь к его рукам реагируя не так бурно как получасом раньше… но все же весьма и весьма… Юра запускает руку под намокшую ткань… - Развратник… - шепчу, уже толкаясь в его ладошку… *** - Может быть мы не поедем сегодня на студию? – растягивая слова интересуется ритм-гитарист. Сергей приоткрывает глаза, потягивается в его объятиях: - Может…. - Это не будет подозрительно, что мы не явились вместе? М? - Будет… - Так что ты решил? - Ничего… - Маврин переворачивается на живот, прижимаясь к теплому боку Алексиса. - Сереж… так нельзя… ты начальник… давай, командуй… - Хорошо… - Маврин приподымается на локтях, - командую, поцелуй меня… Юра касается его теплых губ своими. Проводит язычком, дразнит, прежде чем углубить поцелуй… Оторвавшись, смотрит в ореховые глаза, в которых прыгают чертики. - А теперь? – с придыханием спрашивает Юра, - мы отправимся на реп.базу? - Да, но сначала, командую, поцелуй меня еще раз… Их губы снова встречаются… на этот раз поцелуй длиться дольше… Но Юра прерывает его, говоря, что так они точно никуда не успеют. Пока Сергей еще несколько минут бесцельно валяется, ему очень не хочется подниматься, одеваться и выползать в холод; Алексис приводит себя в порядок и идет к машине, чтобы прогреть мотор. У подъезда он неожиданно сталкивается с Кипеловым буквально, чуть не сшибая того с ног. Он останавливается, оглядываясь… злость закипает каким-то моментом, как будто сдернули страховочный клапан. В его глазах огонь ярости, но ритм-гитарист сдерживает себя. - Убирайся отсюда! – хрипло выплевывает он в мерзлый февральский воздух. Валерий стоит как пригвожденный к земле, не в силах сдвинуться с места, - убирайся, или я за себя не отвечаю…. Все на что хватает Валерия это сделать шаг назад, он понимает, кто занял его место, и, что хуже, почти осознает Почему. Снова раздается домофонный моно сигнал, дверь открывается Валера делает еще один шаг в сторону, оказываясь за перегородкой крыльца подъезда, становясь невидимым для вышедшего Сергея. - Ты чего тут стоишь, обещал мотор завести… - легкомысленно начинает тот, - да что с тобой… Юр… давай сюда ключи… как ты себя чувствуешь? Маврин берет Алексиса под руку. «Не оглядывайся…» - мысль загнанной птицей стучит в висках ритм-гитариста. - Все в порядке, - хрипло отзывается он. Валерий Кипелов видит, как Маврин обнимает Юру за талию, потом быстро целует его, так, что сторонний наблюдатель, не смог бы понять. Они садятся в машину, а спустя пару минут уезжают. Кого он пытался обмануть? Ему всегда казалось, что Сергей никуда не денется. Подумаешь, кто у него там, очередная пассия из Фан-клуба, или типо того. Но признаться, сейчас он сильно дал маху. Когда Маврин попросил помощи, и сказал, что практически живет с кем-то Валера мог подумать о любом исходе, и скорее уж предполагал, что в итоге его избранником все же окажется новый солист, несмотря на все, что Сергей рассказал; а более вероятным Валера считал Лену Маврину, или Анну Балашову, поскольку они то мирились, то ссорились, и всегда было не понятно, что там происходит и почему. Но увидев Алексиса, и услышав его слова, Вернее, то Как он сказал это… Валерий чувствовал себя негодяем. Зачем он отпустил Его тогда? Почему позволил уйти? Думали ли он, что они расстаются навсегда? И, когда был шанс все изменить… когда голос Маврина предательски дрожал, когда он был мягким и податливым, когда можно было навсегда разрубить этот узел, привязав его к себе, чтобы уже больше никогда… Но он думал, что если сперва немного подождать, если не торопить события, тогда Сергей позвонит сам, и все будет хорошо… он ведь слышал Те самые нотки в Его голосе. Он ведь Знал Его, лучше, чем кто бы то ни было… Почему-то не хватает воздуха, чтобы вдохнуть. Это страх… страх и паника… понимание… не стоило… Валера судорожно закуривает, не потом, что хочет курить, а потому, что не знает, как по-другому снять этот внезапный приступ ужаса. Без Него жизнь никогда не станет цветной. Особенно отчетливо он понимает это сейчас… мир стал черно-белым... До реп.базы оставалось совсем недалеко. Сергей остановил машину. Расстегивая ворот кофты, потянулся к бардачку, попросив у Юрки минералку и таблетки. - Блин опять давление скачет, - пожаловался он, - наверное, завтра погода испортиться. После пары глотков воды дурацкое ощущение нехватки кислорода и мелких мушек перед глазами прошло и Маврин потянулся за сигаретой «или нервы… черте что…». - Ты в порядке? - Угу, - вытягивая сигарету из пачки зубами, сказал Сергей. Репетиция как всегда дурдом, и танки наши быстры. Рыжий Бес, наконец, излагает концепцию будущих выступлений, что называется просто и доступно. Все вертятся в диком ажиотаже и предчувствии чего-то интересного. Группа работает слажено, как отлично подогнанный механизм. На выходные запланирована коллективная пьянка, а стало быть, разговоры по душам, и помощь страждущим Поволжья. Почему-то Сергею больше не было страшно, он знал, как построить диалог с Завидовым, и был уверен, что убеждать того ни в чем уж точно не станет.
Fantasmagoria: Название: Чердак Пейринг: Холстинин/Дубинин (условно) Итак, дорогие зрители, мы имеем уникальную возможность побывать в Арийской студии... Более того, мы посетим ТОТ САМЫЙ чердак... Как? Вы не знаете, чем знаменит Чердак (именно с большой буквы) над арийской студией? Ну тогда я вам расскажу... *** Обычный день. Обычная репетиция. И обычная история: - Марго, ну пойми: НЕ ТО ЭТО! Ну абсолютно не то! - Да сколько уже можно? Это ШЕСТНАДЦАТЫЙ вариант текста! - Да хоть сто шестнадцатый! Это тебе не твоя Династия, в которой ты и поэт, и цензор! Я этот текст не утвержу! Свои фантазии реализовывай в другом месте и в других песнях! В общем, ничего экстраординарного в этой ситуации не было, но... Вы знаете, что лишняя соломинка может сломать спину верблюду? Ну вот... Вот и получилось... *** - Ну, Вова, ты у меня попляшешь! Ну я покажу тебе! - бормотала Железная Леди русского хэви, извлекая из древнего сундука книгу, такую ветхую, словно ее листал еще Иван Грозный. - Фантазии? Увидишь, какие у меня фантазии... Вам уже страшно? Нет? А зря... *Чердак над арийской студией, таинственный полумрак... Диван. Старый диван, с деревяными подлокотниками. На диване сидит Холст. Сидит со слегка ошалевшим видом, так как непонятно, как он тут вообще очутился.* Вдруг тишину вспороли звуки "Искушения", доносящиеся непонятно откуда. Вспыхнул свет, и Володя увидел непонятно откуда взявшийся шест. Вам не кажется, что слишком много непонятного в этой истории? Не только вам это показалось... Шест - это еще не самое страшное. Рядом с шестом обнаружилась фигура в монашеской рясе. Холстинин почвствовал, как по позвоночнику пробежала липкая мышь страха. Сразу вспомнились мрачные истории про Инквизицию... Наивный. Оптимист. Неизветсный откинул капюшон и.... - Дуб? Мать твою, зачем так пугать!? Что за маскарад? - Тихо, мальчик мой, не кричи! - Что за идиотские шутки? Какой "мальчик"? Виталя, ты здоров? - Холст попытался встать, но не тут-то было! Он оказался прикован наручниками к дивану. Ситуация нравилась Холстинину все меньше. Что, черт возьми, здесь происходит? Его мозг лихорадочно перебирал варианты, начиная от "Это просто кошмарный сон" и заканчивая "Виталик свихнулся!" А Дуб тем временем поднял руку, одно движение - и ряса соскользнула на пол. От открывшейся взору картины у Холста глаза на лоб полезли. Представьте себе Дубинина. Джинсы, футболка, басуха, ремни-напульсники... Представили? Так вот, этого не было. Дуб был облачен в женскую ночную сорочку ярко-розового цвета, салатовые кружевные чулки и высокие военные ботинки. Владимир испытал двойной шок: во-первых, от ТАКОГО сочетания, а во-вторых от осознания факта, что сий кошмар надет на его друга-товарища, совместно с которым выпита не одна бутылка и отыгран не один концерт... Холст в ужасе дернулся и попытался вскочить, но наручники были явно не китайские... Спасительный обморок тоже не спешил приходить (скажу по секрету, его поймали на полпути - заманили в пивбар). Виталий "от бедра" подошел к дивану, изящно поставил ногу на подлокотник, и начал расшнуровывать ботинок. "Лаская ночь коснись меня..." - надрывался невидимый Кипелов. Холст в ужасе смотрел на ногу в зеленом чулке. Дуб снял-таки ботинок, и по комнате распространилось неземное благоухание трехнедельных носков... А обморок, напоминаю, находился в пивбаре в очень приятной компании и не спешил к Владимиру... "Я сплю. Это кошмарный сон," - пытался убедить себя Холст. Однако запах носкаина был так реалистичен... В это время в квартире Маргариты Анатольевны Пушкиной, виновника, как вы уже догадались, вышеописанного безобразия. - Ну что, Володенька, мои фантазии тебе не по нраву? А это только начало... - пробормотала Марга, склонившись над котлом и наблюдая за представлением. *** *Все тот же многострадальный чердак* - Дай мне больше, чем просто любовь! Ну же, гадкий мальчишка, что же ты сидишь дубом? Сделай что-нибудь!.. - Дубинин поставил вторую ногу на колени Владимира, давая тому возможность "поучаствовать в процессе"... И тут, перекрывая "Искушение", откуда-то сверху грянуло мощное: - Там высоко нет никогооооо! Поэтому я прилетел сюда! Там высоко одинокОоооо! Хоть там сияю я - а я звездаааа! Холст глянул наверх и увидел там... Ну разумеется, Беркута. Артур удобно устроился на балке под потолком. Как он туда попал и что все это значит? В этот момент Владимиру было глубоко наплевать на это. Помощь! Помощь пришла! - Беркут! Помоги мне! Артур, Виталик с ума сошел! - Беркут - птица гордая и самостоятельная! Отличается умом и сообразительностью! Умом и сообразительностью! - Артууур! И ты свихнулся? - Умом, подчеркиваю, УМОМ и сообразительностью! - Милый мой, не отвлекайся! Этот жалкий павлин не достоин твоего внимания. - Кто жалкий павлин? Курлы! Беркут - птица гордая! Владимир завороженно наблюдал за тем, как Артур вскинул голову, расправил крылья (крылья?!) и вылетел в чердачное окно. Как такое было возможно при его размерах, история умалчивает. *** О, почему она не запаслась фотоаппаратом? Это выражение лица... Телефонный звонок. Неужели нельзя было подождать минут двадцать? И кто трезвонит среди ночи? В трубке знакомый звонкий голос: - Маргариточка, кисонька! Твой львеночек ждет тебя у подъезда! Ну как она могла забыть, что обещала Андрею прогулку под луной? Похоже, веселье придется прервать... *** Владимир с ужасом смотрел на ногу в зеленом чулке. Волосатую ногу в зеленом чулке. Мужскую ногу в зеленом чулке. Нога исчезла из поля зрения. Зато появилась рука. Знакомая рука, выписывающая по воздуху знакомым почерком знакомые с детства буквы. Женская рука. "Володя, так ты не передумал насчет текста?" Это... Это Маргарита подстроила? Вполне логичная мысль, не правда ли? Но однако Холсту она в голову почему-то не пришла. - Марго? Марго, ты меня слышишь? Помоги мне, пожалуйста! Вытащи меня отсюда! Любой текст, все стихи! Только спаси меня... "Запомни..." - вывела рука и растворилась. Перед глазами все поплыло, и через миг Холстинин рухнул в объятия неестественного сна... - Вовка... Вовка, просыпайся! Черт, Холст, РАБОТУ ПРОСПАЛ! Знакомый голос... Черт, как болит голова... И все тело ломит... Диван такой жесткий... Стоп! Диван? Холст открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо Виталика. - ААА! Отойди! Изыди, нечистый! - завопил Владимир, вскочил и отпрыгнул подальше от вчерашнего "мучителя". - Ты чего? Грибов объелся? Или пил что-то? Тогда почему без меня? - обиженное лицо. Джинсы. Футболка. Никакого намека на чулки. Родной, знакомый Дуб. Уффф... Приснитя же такое! - Я в порядке. Кошмар приснился, вот и... - А что это у тебя на руке? В самом деле, что-то мешает... На руке висел браслет от наручника...
Io: Часть V последняя! *** Сборы были какими-то ужасно долгими. Я с ужасом представлял себе то, что предстоит праздновать наши с Алексисом дни рождения, и как это будет выглядеть, если сейчас твориться черте что? Ну да ладно, куда же теперь деваться? Леня долго возмущался тому факту, почему же мы не пригласили фанаток, ведь вместе всегда веселее! Да и отчеты получились бы смешными! На сей аргумент я реагировал адекватно, предложив Максимову пригласить супругу, отчего он благоразумно отказался. Так как консенсус был достигнут, а сборы окончены, мы разместились по машинам, и отправились за город. Официально встреча приурочивалась к скорому началу нового тура, а так же к подготовке встречи весны. Да здравствуют бесконечные русские праздники, эх, что бы мы без них делали? Всегда есть повод посидеть за накрытым столом. Правда, теперь стол получился не таким уж богатым, зато недостатка в спиртных напитках не было. Собаки на моей даче приветствовали нас радостным лаем, все накормленные и счастливые, наверное, Лена заезжала, или Саша, причем совсем недавно. Но разве бывает много еды? Конечно, попрошайки вытребовали свои вкусные кусочки у каждого, иначе никак не соглашались пропускать нас в дом. Поставив обогрев на несколько градусов выше мы занялись непосредственно сервировкой стола и приготовлениями к отмечанию… да какая-разница чего? Застолье обещало быть веселым, несмотря ни на что. Новый год, конечно, был давно, но где наша не пропадала? Если верить современным предсказателям старушке-Земле осталось не так уж много, каких-то два года, а значит нужно брать от жизни все. Молодежь жгла напалмом, как это сегодня можно говорить. Была устроена импровизированная дискотека, где, конечно, больше бесились, чем танцевали. Больше всего лично мне запомнилось караоке, когда не совсем трезвый хор, под управлением Гаахова исполнял душераздирающую песню «Белые розы». Я все никак не мог выбрать подходящего момента для разговора с Завидовым, но, наконец, он мне представился. Дмитрий вышел на веранду за новой порцией снеди, когда я ненадолго задержал его. - Дим, ты не уделишь мне несколько минут? - Да, конечно, - ответил ударник. Мы поднялись на второй этаж, где устроились в комнате, подальше от всеобщего гуляния. - Послушай, только не пугайся… мне известно о ваших с Ильей отношениях… Завидов отвел глаза, и густо покраснел, прошептав: - Это не то, что вы думаете. - Успокойся, я не считаю, что это плохо. Илья… он думает, что я смогу вам помочь… но это не правда… - Он тебе нравится? – упавшим голосом, скорее даже механически спросил ударник. - Дим, посмотри на меня… я не тот, кем меня столь часто выставляют все, кому не лень. У меня есть человек, с которым я живу, и к Илье он не имеет никакого отношения. Я говорю о том, что вы сами должны строить свои отношения и решать чего вам надо, а чего не надо… - Сергей… ты такие вещи говоришь, что мне хочется провалиться сквозь землю… - Я понимаю, что это не тема для всеобщего обозрения, но запомни одну простую вещь, никогда не смешивай работу и личную жизнь, а если уж так получилось, как говориться, ни ты первый, то не в ущерб профессиональным качествам, будь добр. Дмитрий кивнул, почтя за благополучный исход поскорее смыться с глаз моих, чтобы не попадаться мне по крайней мере до завтра. В эту ночь все уснули довольно рано, только в комнате вокалиста и ударника почти до самого утра горел свет. *** - Зачем ты все рассказал ему? – недоверчиво начал Завидов, когда парни остались наедине. - В смысле, ты о чем? - О наших отношениях. Зачем было посвящать в это Маврина? - Он говорил с тобой? – Лемур покраснел, уткнувшись в плечо Завидова. - Да… - Понимаешь… я думал, так будет лучше. О нем же все говорят… много чего, ну ты и сам слышал. Так я подумал, что ему не составит труда… сделать так, чтобы мы могли с тобой быть близки. А потом я понял, что очень сильно обидел Сергея такими словами, он очень долго был заморочен моей выходкой… на самом деле он очень хороший и порядочный человек. Наверное, это все, что я могу тебе сказать. - Мне было страшно, что в один прекрасный день, ты сбежишь к нему… ведь Сергей такой успешный… привлекательный и опытный. - Глупый… мне нужен ты… Их губы встретились в долгом поцелуе. Завидов повалил Лемура на диван, покрывая поцелуями его лицо. - Ты у меня такой красивый, - прошептал ударник, едва касаясь губами ушка Ильи. Скулы вокалиста порозовели, он теснее прижался к Дмитрию, забираясь пальцами под рубашку, целуя шею и ключицы ударника. Завидов не скупился на ответные ласки, целуя предплечья и торс Ильи, уже стащив с того, ставшие тесными джинсы и футболку. Илья распаляется все сильнее, ощущая на своих чреслах руку Дмитрия, которая преодолела последнюю преграду на пути к трепетной плоти. В порыве желания Лемур срывает с Завидова рубашку, так, что пуговицы разлетаются с жалобным треском, пара теряется в простынях… Илья с неистовостью молодости жадно отнимает все новые поцелуи, постанывая от приближающегося наслаждения. Дмитрий медлит… нарочито заставляя Лемура выгибаться и требовать… он обожает смотреть на него… разметанные по подушке волосы, прилипшие ко лбу черные шелковые прядки, прикрытые глаза, покусанные губы, не в состоянии сдерживать стонов… - Возьми меня, - прошептал Илья… *** - Выключи свет… Я гашу светильник и падаю рядом с Алексисом. - Я устал …. - Аналогично, ну что научил молодежь уму разуму? - Хрен ее знает… Он обнимает меня... - Я уверен, что ты поступил правильно, и парни сами во всем разберутся. - Мне бы твою уверенность, я за них переживаю, особенно за Илюшку… мне самому иногда неловко… потому, что я как будто краду тебя у твоей семьи… - С их согласия… Юрка поцеловал меня в нос. - Тогда ладно… - Спокойной ночи… - Угу… - Сережа! Что ты творишь! – шипит ритм-гитарист… - убери свои руки… тут стены картонные… Маврин! Я поглаживаю его член через тонкую ткань трусов… Алексис уворачивается, в итоге решил отвернуться к стене… но я запускаю пальцы, между его ног… чувствуя как мелкая дрожь проходит по бедру… Юрка шипит на меня и тихо материться… - Как тебе ни стыдно… - выдыхает он, по изменившемуся тембру голоса и легкой дрожи я понимаю, что цель достигнута и, я убираю руку… - Маврин, какая же ты сволочь… Утром Юрка злой и не выспавшийся насылает на мою голову проклятия Крома и Митры. Я посмеиваюсь нагло уминая завтрак приготовленный Гречишниковым, вообще-то для себя, но начальственное положение позволяет мне немного нахальничать, хотя бы иногда. Лемур сползает к столу заспанный, но весьма довольный, Завидов где-то посеял рубашку, пуловер без нее смориться немного странно, Максимов отпаивается чаем, уже кажется шестая кружка… как-то сразу становится понятно кто как скоротал последние вчерашние часы. - Может все-таки девок и в баню? – стонет Леня. - Нет, лучше пиво и в баню, - мечтает Гаахов… - Да идите вы со своей баней, знаете куда? Все заржали, как довольное стадо слонопотамов, и пошли сами, зная куда. *** Валера не мог отделаться от внутреннего оцепенения. Ему казалось, что вращение Земли кончилось. Будто все замерло в стылой черноте космоса, и не движется. Дни походили один а другой. Грусть казалось, все глубже въедалась в морщины. Кипелову уже ничего не хотелось. Сергей пытался забыть его. Стоило ли мешать ему, воскрешая в памяти, все что было? Было время, когда не было полов с подогревом… вокалист усмехнулся сам себе, вспоминая их зиму в маленькой квартирке на баррикадной. Не было пластиковых окон, а как назло ветер лютовал, обрушивая на хлипкие рамы все новые и новые порывы… они спали под двумя одеялами, врубив калорифер, но тепло часто уходило в никуда, и Сергей всегда первым выползал из уютного теплого гнездышка, чтобы принести ему шерстяные носки. - Ты ведь простудишься, кто за тебя петь будет? - улыбаясь, говорил он… и становилось почти жарко от его ласковых прикосновений. И не возможно было не улыбаться ему в ответ. «Я сам все разрушил… если бы я был смелее, если бы уже тогда мы с Галиной оформили развод… если бы потом я не стал прогонять его… если бы…»… Хорошее слово «если»… Сейчас за окном тоже билась холодная стужа, которая вот-вот уступит место звонкой весне. От стужи за окном надежно защищал тройной стеклопакет и теплый пол, но от стужи в душе он не мог защититься. Он все равно простыл, но почему-то не предал этому значения. Совсем недавно закончился мини-тур… самое время немного подлечиться, но очень не хочется… опять антибиотики… опять полусонное состояние… и без того паршиво. Манякин пару дней пытается вызвать его на откровенность, но разговаривать совсем не хочется. Что ему рассказать? Как сам же испортил себе жизнь? Что сам виноват в своих проблемах? Как объяснить ему, что существование стало серым? И что, скорее всего это уже навсегда? И надо ли что-то объяснять? Нет, он не будет совершать старых ошибок, пытаться покончить с собой, пытаться убежать таким образом от имеющейся пустоты. Он не будет делать ничего, потому, что точно знает, если он ввяжется в эту бессмысленную борьбу, то победит, но такая победа не принесет счастья ни ему, ни Сергею. В последнее время он много пишет. Пока это все не годиться для песен, но он чувствует, что уже скоро. Без боли не бывает настоящего творчества. Без страданий – не изваять шедевр. Конечно без Него не будет второго «Я свободен», но… так хочется верить, что карьера завершиться достойно. - Прекрати киснуть! – в очередной раз его одергивает Сашка, - мы итак опять срываем все графики, а ты еще и простуженный ходишь, куда это дело годиться? «Надо же, заметил… или по мне только слепой сейчас не догадается?». Валера пожал плечами, вымучено улыбаясь: - Все нормально, я просто задумался. - О чем, о будущем человечества? Ежу ясно, мы все умрем, а некоторые солисты, если будут пренебрегать собственным здоровьем – пропустят главный фейерверк в жизни всего человечества. - Умеешь ты человека утешить! – Кипелов смеется… Еще минуту назад ему казалось, что он забыл, что такое испытывать эмоции, а тем более смех, но Манякин как всегда во время бросил «оранжевый мячик». Юмор на грани фола. Как говориться, черный, как тушь Эллиса Купера… то, что нужно. Напряжение уходит. Валера чувствует себя больным, но способным бороться. -The end-
Christian: на меня плохо повлияли фики, где в итоге Манякин\Кипелов поэтому в тему зарисовка -Я не думал, что ты до такого опустишься. -До чего? - Кипелов недоуменно посмотрел на Сергея, который только что вломился в студию и захлопнул за собой дверь. По всей видимости, он специально просчитал, чтобы в помещении никого не было, кроме них с Валерием. Он подошел к Кипелову совсем близко и тот, разозлившись, что Маврин смотрит на него сверху вниз, вскочил со стула, бумаги, которые он держал в руках, с шуршанием разлетелись по полу, он все равно был ниже Сергея, но теперь смотреть на него сверху вниз не получалось. -Вчера. -Что вчера? -Ты какого черта с Сашей у подъезда целовался? -А это, кажется, тебя не касается. Тебя сколько не было? Полгода? Вот и пошел вон отсюда, чертов придурок. Мне надоело тебя ждать. - Валера отвернулся и хотел было отойти, но тут Маврин окончательно вспылил и, схватив Кипелова за запястья, дернул на себя. Он вцепился в губы Валеры яростным поцелуем и только потом почувствовал на своих губах вкус крови. И он заметил, что Кипелов больше не вырывается, что показалось ему куда более важным открытием. Валера мечтал о том, как он оттолкнет Маврина, как никогда больше не позволит ему поступать с собой так, как навсегда избавится от этого наваждения, но...Сил никогда не хватало. И с каждым разом Кипелов все отчетливей понимал, что сколько бы он не хотел оттолкнуть Сергея, на самом деле, он хочет от него совсем другого. И все совсем по-другому, он сказал бы это Маврину, если бы тот спросил. Но когда тот грубо-ласково сжимал в руках его бедра и буквально сдирал свитер, никаких слов в голове не было. Было что-то другое, что от каждого прикосновения заставляло вжиматься в стоящего рядом человека изо всех сил, цепляться за плечи, оставляя царапины, подставлять горло под укусы, не думая о том, что даже свитер этих отметин не скроет. А Маврин никогда и не спрашивал, потому что он отлично знал, что Кипелову нужно, что ему действительно нужно. Сергей бы никогда не признался, что приехал вчера к Валере с букетом цветов, краснел и бледнел, пока ехал и думал, что эта затея просто ужасна. Никогда не признался бы в том, что когда увидел их с Александром у подъезда, его просто передернуло. На секунду мелькнула мысль, что возможно, всего лишь возможно Валере все это больше не нужно. Он больше не ждет и не верит. И в его глазах больше никогда не появятся те самые искорки, которые появлялись всегда, когда он, Сергей, брал его за руку, когда смотрел на него, когда доводил Кипелова до исступления. Он развернулся и уехал, но он должен был посмотреть, проверить. Он никогда не ревновал Валеру, но прошло слишком много времени, что-то могло измениться, мало ли у кого и что остается неизменным. И когда он ворвался, он увидел именно то, чего ему так не хватало, не хватает всегда. Всегда, когда он срывается куда-то, когда он на гастролях. Этого взгляда, который просто в открытую говорит все, что Валера так тщательно пытается скрыть, забыть и выкинуть. Маврин на лету забывает, что хотел больше никогда не возвращаться, потому что на самом деле все по-другому, все совсем не так. И он это знает. И Валера тоже. Поэтому Валера прикрывает глаза и позволяет искусывать свои губы, позволяет оставлять синяки на плечах, позволяет все. Потому что на самом деле. Кроме боли и разочарований они оба улавливают что-то еще, едва заметное, трепетное и нежное, что заставляет Маврина после гладить Кипелова по волосам. И что тянет Валеру утыкаться Сереже носом в шею и довольно сопеть. -Вообще-то, Маврин, это студия. -И тут не трахаются по вечерам? -Заткнись. -Поехали ко мне? -Сереж... -Хватит, а? Все обсудили. Кипелов тихо засмеялся, методы Маврина обсуждать серьезные вопросы, всегда были оригинальными. Маврин тут же улыбнулся в ответ и Валера, конечно же, согласился поехать к нему. Это был его действительно настоящий и тот-самый-правильный выбор.
Io: Вечер Сережа сидит перед телевизором с небольшим ноутом, скорее всего в Интернете. Валера слушает новости и исподтишка поглядывает на Маврина. Скорее всего, Рыжий торчит в Интернете, ВКонтакте ему очень нравится, или просто «мониторит ситуацию», как это называет сам Кипелов. Несмотря на мнимую разобщенность они снова вместе. Сергей спокоен и сосредоточен. Его морщинки разгладились. Валерий улыбается… теперь, когда они стали ближе друг к другу впервые за столько лет все стало как прежде, или почти как прежде. Да, наверное, они немного больше ворчат, чуть-чуть меньше времени проводят в любовных утехах, но в остальном… в остальном ничего не изменилось… как удивительно Сережкины пальцы порхают над клавиатурой и Валере так нравится то как он выглядит, ему нравится, то, что он, наконец, высыпается… Маврик поднимает глаза и их взгляды встречаются. Легкая улыбка, едва трогающая губы. Слова не нужны, Сергей отставляет ноут, перебираясь поближе к Кипелову, кладет голову на его плечо. Губы Валерия слегка касаются его виска. -Что пишут? - Да спам в основном… у меня кажется, появилась идея для новой песни.. - Про спам? - Нет, конечно, хотя это неплохая мысль, - Маврик смеется. Кипелов переключает канал, попадая на какой-то японский мультик. Какое-то время они смотрят его, потом Сергей начинает приставать, шуточно дергая Валерия за волосы. - Чего ты творишь? Валера улыбается, и в его соломенных волосах Маврику видятся искорки солнца. Он нежно целует любимого. Валера прижимает Рыжего плотнее, чтобы чувствовать запах его волос… чтобы прикоснуться снова к его сильным рукам… Сергей снимает с Кипелова очки, откладывает их в сторону, и снова накрывает его губы глубоким поцелуем. - Валерка…. За это имя, произнесенное им, с легкой хрипотцой, этими нежными кошачьими нотками, можно отдать полмира, да что там… весь мир бросить к его ногам. Один раз Валерий предлагал Сергею вернуться в группу. Маврин посчитал это страстным порывом, и считал, что не зря отказался, ведь иначе как минимум одной трагедии было бы не избежать. К чему тратить нервы свои, Валеркиных парней, фанатов? Гораздо лучше залезть к нему в постельку и слушать его приятный-приятный голос, не важно о чем он будет говорить, важно, что он будет рядом... Сейчас у группы «Кипелов» редко бывали туры, особенно зимой, поэтому гораздо больше времени можно проводить вместе, и это так здорово! - Знаешь, я почему-то вспомнил такой день, когда нам совсем нечего было есть. Действительно нечего, и денег совсем не осталось. Концерт только вечером, в клубе.. самое смешное, что мы ничего не боялись, помнишь? А потом ты открыл хлебницу, старую такую, деревянную и достал свежий кекс. Он был один, с изюмом, очень свежий… черт знает, откуда он взялся, мы его купить точно не могли. Чудо, одним словом… ты разделил его на две части. Клянусь, ничего вкуснее в жизни не ел. А еще помнишь, у нас был один пакетик чая… и мы пили кипяток без сахара чайными ложками из одной салатной миски, закусывая свежим кексом с изюмом… Это было очень вкусно, а еще очень смешно. - Чего ты вдруг вспомнил? – Валера смотрит так, как смотрит очень редко. Когда лед в его глазах тает и видно его настоящего… видно того, кого он пытается скрыть, спрятать ото всех, даже от Сергея… - Не знаю…наверное, поэтому я не люблю чай с булочками. Не то, чтобы совсем не люблю, просто мне кажется, вдруг мне будет не чем поделиться, если я сейчас съем все? В общем, странные загоны. Беспечная молодость, если подумать не такая уж и беспечная. В каждом времени есть что-то особенное. Или, знаешь, бывает, я просто хочу держать тебя за руку. Бывает у меня такой задвиг по фазе. Боюсь проснуться. Боюсь того, что открою глаза, а ты куда-нибудь денешься. Боюсь совершить очередную ошибку, после которой ты меня уже ни за что не простишь. И не совершить ошибки тоже боюсь… - Дурачок… - Валера помог Сергею забраться к себе на колени, - ну ты, знаешь ли… - крякнул он… Маврин рассмеялся, сползая на пол… - Пошли-ка лучше в постельку… - Вот все бы тебе… Кипелов явно заигрывал, Сергей отвечал на эту игру счастливым смехом… не успели они, целуясь и раздевая друг друга проделать и половину пути, как в дверь довольно настойчиво позвонили… - Блять, кого еще там? – выругался Сергей, на котором из одежды остались лишь плавки. - Погоди, я сейчас открою, - одарив Маврина многообещающим поцелуем золотой голос мятала скрылся из виду в прихожей. Жизнь научила Валерия всегда или почти всегда, сохранять невозмутимый вид, что бы ни было. Накинув халат, он подошел к двери и слегка ее приоткрыл. Чужие не могли прийти сюда. Было поздновато, да и адрес был вовсе не из «паленых» в Интернете направо и налево. Какого же было удивление Кипелова, когда за дверью обнаружился Владимир Петрович Холстинин. «Вот ведь нашел время старый черт!» - подумал Валерий, но вслух этого не сказал, лишь, пригласив зайти осведомился: - Вова, что привело тебя в столь поздний час? - Понимаешь, мне вдруг пришла идея концепции нашего выступления, я решил приехать к тебе, чтобы все обсудить, раз уж мы отставили в сторону все наши прежние ссоры и споры. - Да конечно, я надеюсь, это не займет очень много времени, дело в том, что я уже собирался спать. Кипелов был невозмутим, что-что, а это он умел! Наверное, Валера остался бы невозмутимым, даже если бы на землю рухнул метеорит, или какая-нибудь там Нибиру. Сергей напротив нервничал, он понимал, что не может скомпрометировать Кипелова, кто бы там ни пришел. Осторожно, стараясь не шуметь, он собрал свою одежду и убрал вещи в шкаф, а сам забрался под одеяло, в душе сетуя на то, что Валерочки нет рядышком. Вова развел на кухне бурную деятельность, с рисованием сцены и декораций, с рассказом о том, какие должны быть костюмы и песни, с тем, как и кто будет двигаться по сцене, до того какой будет свет и спецэффекты. Валера рассеянно кивал, искренне стараясь чтобы его комментарии соответствовали тому, о чем говорит Холст. - Ты меня вообще слушаешь, Кипелов? - Да, конечно, продолжай! - Твою мать, ты вообще где? Я уже два раза спросил, согласен ты или нет на несколько дуэтов с Бером, а ты мне ответил, что все будет зависеть от политической ситуации в нашей стране… Валер, не смешно блин! - Прости, я просто очень устал сегодня… - Ладно… общую концепцию ты, я надеюсь понял? - Конечно, давай ты запишешь мне диск, а я все посмотрю и выскажу свои замечания? - Хорошо, идет… ты не один что ли? Кипелов невозмутимо кивнул, выдав дежурную фразу про то, что дескать у него девушка. - Блин, мог бы сразу сказать, старый пройдоха. Владимир засобирался… ему показалось несколько странным, что в прихожей едва ли можно было лицезреть женские вещи, и сапоги Маврина выглядели несколько эклектично в картине нарисованной Валерием… «вот старые развратники, пригласили небось фанаток, которые вот-вот придут… а меня по старой памяти не хотят значит видеть… надо будет с пользой провести остаток ночи…». Как только за Володей закрывается дверь, Кипелов вздыхает спокойно. На ходу раздеваясь, бросает одежду как придется. - Блин, - сетует он, - знаешь КТО это был? - Кто? – немного напряженно спрашивает Сергей. Пыл его прошел, но теперь и он успокоился и расслабился, прижавшись к теплому боку Валерия. - Холстинин Владимир Петрович собственной персоной! - Ого! Какие люди и без охраны, - удивляется Маврин, осмелюсь спросить, что ему понадобилось? - Да у него понимаешь, созрела концепция нашего совместного концерта. Этот маньяк расписал все! Понимаешь, от звука, количества и порядка песен, до света и костюмов! Я слушал не очень внимательно, ибо мне было… немного не по себе, так вот, несмотря на это, я могу тебе сказать, что задумка у него более, чем грандиозная, и весь этот одиозный проект может влететь нам в копеечку… - Но ты поддержишь его? - Думаю да… - По инерции, или оттого, что не хочешь придумывать что-то сам? - Я не знаю, что ответить тебе на этот вопрос… в чем-то я действительно привык во всем соглашаться с Вовой и следовать за ним… это известный и наезженный путь, он, прости, приносит реальные выгоды. С другой стороны, мое естество протестует против такого расклада, но сейчас я должен думать не только о себе… ведь рядом с тобой на сцене я могу позволить себе быть самим собой, а вот когда на сцене «Ария» полным составом едва ли…. - Я приму это как комплимент, но еще раз скажешь мне такое, и я буду думать, что это издевка… - категорично заявил Сергей. - Не обижайся… - Я стараюсь… Поцелуй Валерия заглушил окончание фразы. - Проказник… В неярком свете бра в глазах Сергея загораются маленькие огоньки… искорки счастья. Валера боится спугнуть, разрушить момент, поэтому неотрывно смотрит на Сергея, позволяя ему самому выбирать варианты развития событий. И лишь услышав шепот около своего ушка: « Люби меня, Лера…» он наклоняется над Мавриком, вжимая его тело в простыни и подушки…
Io: Рецедивист Бывает так, когда абсолютно нечего сказать. Просто нечего сказать друг другу. Такая гнетущая тишина… и пустота. Вот так. Я не люблю трагедий и сожалений по напрасно прожитым дням я тоже не люблю. Иногда, конечно, оно наваливается, никуда не денешься… тогда я стараюсь быть как можно более активным. Я работаю на износ, общаюсь с огромным количеством людей, стараюсь вложить не пережитые эмоции в творчество. Тоска не должна зеленой плесенью угнездиться на сердце. Не могу себе этого позволить, ровно как и не могу стоять на месте, и ждать, пока тень прошлого накроет меня с головой. Иногда кажется, что Там все было хорошо, а это Теперь плохо. А на самом деле тогда тоже скулил, ах уж хуже точно быть не может! Может, еще как! Человек – такая скотина к хорошему привыкает быстро, а потом… потом и ко всему привыкает. Какая-то демагогия получается, ну да бог с ней. Иногда думаю, что если можно было бы записаться в такой анонимный клуб, я бы наверное записался. Не бывает «бывших» алкоголиков, наркоманов, тоже не бывает, и шизофреников. Наверное, я ближе к последнему. Если мыслить теми же категориями, то у меня длительная рецессия. Длительная – это около года. Мне действительно есть чем похвастаться. Я помирился со своей девушкой. Мы снова стали жить вместе, худо-бедно, но между нами восстановились какие-то отношения. У меня больше не возникает желания напиться при одном только упоминании его имени, а еще я собрал все вещи, которые связывали нас, его подарки, и просто напоминания о прошлом, и забросил подальше, на чердак дачного дома. В квартире сделалось неуютно и холодно, но я утешаю себя мыслью, что это пройдет, что я обязательно привыкну к миру, в котором его нет. Хотя, это я не правильно сформулировал, к миру, в котором нет нас с ним. Иногда, когда я засыпаю мне представляется чудесный и удивительный мир, мир в котором нет расовых и прочих предрассудков, мир, в котором не надо ни от кого прятаться. Там мы бываем снова вместе. Если это можно называть рецидивом, то, должно быть, я рецидивист. Сегодня я снова решаю насущные проблемы, гуляю с собаками, помогаю родителям по хозяйству, потом мы с Ней поедем в «Ашан», или «Метро» надо закупить продукты на неделю. Свободный график позволяет делать это в понедельник. Мы долго думали, как организовать рабочую неделю и пришли к предсказуемому выбору. Для чего нам выходные в воскресенье и субботу, если в эти дни во всех учреждениях не протолкнуться? Наверное, именно поэтому вся моя группа предпочитает отдыхать в понедельник и во вторник. А я бессовестно провожу время в одиночестве в эти дни, потому что Она работает, а я прикрываюсь тем, что мне необходимо выспаться. Чушь. Я просто люблю быть один. Это такой парадокс. Я не люблю быть в одиночестве, но в то же время люблю быть один. Мне так комфортно. Мне нравится поболтать по телефону, или по аське, чтобы не чувствовать себя одиноким. Но с ней мне часто бывает скучно, я не могу придумать никаких интересных занятий. Поэтому мы или делаем вид, что нам интересно, или занимаемся сексом, нет, ну правда, чем еще заниматься двум взрослым людям? Помниться года три или четыре назад ей нравился новый статус, нравилось жить со мной, нравилось делать для меня что-то хорошее, а потом она устала жить в моей тени, как она это называло. А уж когда она узнала о том, что у меня с Ним были какие-то отношения. Мы расходились и сходились бесчисленное количество раз. Я из необходимости, она – по привычке. Нормальная российская семья. Слава богу, у нас нет детей…Впрочем конечно, при таком раскладе она могла бы их отсудить… могла бы быть моей невинной жертвой… Тьфу блин. Бывает вот так сидишь смотришь в окно, ожидая, что вот- вот упадет ядерная боеголовка, а она мерзавка все не падает и не падает, что ж теперь поделать? Нет, я не желаю гибели всему человечеству, или все же… Встряхнув волосами допиваю остывший кофе. Какого хрена! Очередная сигарета. Пепельница с драконом, подаренная фанатами почти переполнена, это брат не вычистил паршивец, да и я хорош, лень вперед меня родилась… наливаю еще одну чашку кофе. Как хорошо, что нашлось местечко в санатории для папы и мамы, давно им надо было отдохнуть, в первую очередь от нас. Погуляв с собакой и вытянув с полки одну из любимых книг Перумова, заваливаюсь на кровать. Слева попискивает телефон, надо зарядить, но опять-таки лень. Рабочий в порядке, а домашний… родители если что позволят на стационарный аппарат, а остальное не важно. На полу ноут, главное, не наступить, а то, вот Алексис как то рассказывал, мол положил ноут под кровать, а теща думала, что напольные весы… Пронзительный звонок домофона вырывает меня из полузабытья и полетов на фантастических кораблях. «Откройте, почта!»… Ну да, ближе ничего не найти. Запускаю подъездных спаммиров, куда деваться? Главное, чтобы не фанаты, а то потом проблем не оберешься со старшим по подъезду, но вроде все тихо. Когда я было успокоился, в дверь все-таки позвонили… черт бы их побрал… подыматься с любимого дивана ох как не хотелось! Наверняка сейчас открою и услышу удаляющиеся шаги по лестнице, это в лучшем случае.. не пойду… но звонок прозвенел во второй и в третий раз. Черт побери. На ходу наискивая тапок накидываю кофту, это у меня в комнате тепло, а там не май месяц. Пока иду по коридору успеваю заметить, что часы отстают, собаку не мешало бы помыть и вычесать как следует, надо непременно сегодня этим заняться… и еще сменить наконец этот дурацкий палас. В тамбуре тихо и темно… вот блин… хорошо зажигалка есть, именно ее неровный огонек позволяет не навернуться о расставленные другими жильцами крайне нужные вещи. Открываю дверь не глядя, в глазок, готовясь к известной картине, к чему-то типо «возьмите щеночка!» или там «здравствуйте, дядя Сережа!», однако, вместо этого всего на пороге стоит Он… Он улыбается самой обезоруживающей улыбкой на свете. И я понимаю, что я пропал. Не сойти мне с этого места, как я пропал. Это наверное, все равно, если сравнить меня и алкоголика, которому наливали тридцать капель и то только по праздникам, лишь для того, чтобы доказать, мол нет, он не сорвется, он знает свою дозу, а потом вдруг этот самый алкоголик остается один на один с барменом, который говорит: - Скажи мне, ты за прошедший месяц или год ни разу не надрался, это похвально, но был ли ты хоть раз по-настоящему счастлив? На мой взгляд, только ответивший «да» на этот вопрос мог бы считаться окончательно излеченным. Вы простите, знаете таких? Мне показалось, что я слышал мотив «Короля дороги». Я был наивен и ждал перемен… Без разговоров и без каких либо объяснений его губы впиваются в мои. Звериный рык, поднимающийся из его нутра вот и все, что слышу я сквозь свои собственные стоны. А мы закрыли дверь? Черт… палас-таки стоит поменять… и пропылесосить вообще-то не мешало бы! Моя голая спина собирает, наверное весь песок в прихожей. Собака укоризненно смотрит на меня, схоронившись в шкафу… надо вычесать и вымыть ее….. Он был свободным, как и я…. Мы абсолютно синхронно юнцы какие-то, что так все-таки не годиться не то это… чего мы как пионеры, в самом деле… нет, мы гораздо хуже, чем тинейджеры, или вроде того… я снова и снова целую его шею… не без самодовольства понимая, что завтра на студию он явиться в свитере с высоким воротом. Он опрокидывает меня снова, на этот раз на диван… простите, когда с меня успели снять штаны? Такое ощущение, будто бы я снова пьян, и все как в одну пьяную сентябрьскую ночь… когда, устав играть в кошки мышки, мы набросились друг на друга, как две голодные кошки, оспаривая в обоюдном страстном поединке кто же из нас главный. Сейчас меньше всего мне хотелось в чем-то спорить с ним, я распахиваю объятия и погружаюсь в водоворот ласк, хватая ртом воздух… Лера не терпелив, он не щадит меня, а я точно пластилин под его руками… он может делать все, что захочет…. Каким будет следующий день в этом мире большом и враждебном? Он заставляет меня кричать, когда я ощущаю его твердость в себе. Мне нравиться, что он так спешит… мои пальцы царапают обивку… комкают простыни… я больше не чувствую какого-либо дискомфорта, и впивающихся в плечи деталей то ли одежды, то ли молнии от это был аппаратурный кабель… Лера заставляет меня дрожать под ним, находя все самые чувствительные точки, делая все так, как я люблю, заставляя прогибаться, и насаживаться, чтобы заполучить максимум удовольствия… и достаточно его губам прикоснуться к жилке на шее, как я не помня себя от опьяняющей неги, граничащей с острым привкусом мазохистского экстаза, кончаю, обдирая его плечи, и в следующее мгновение ощущаю горячую волну внутри себя… Валерка не сдерживается, придавливая меня весом своего тела. Он смеется… а слезы текут по его щекам. За это наше короткое свидание едва ли мы произнесли слов больше, чем для незатейливого действия – называния имен друг друга… и я знал, что сейчас ничего не закончится… я отдавал себе отчет, что снова буду пробовать «завязать», но не сегодня это уж точно.
Io: Зарисовка про Манякина Они думают, что никто ничего не знает, что типо без палева… как бы ни так… как я устал ото всего этого, боже мой, кто бы знал? Стоило всего лишь один раз задержаться на студии дольше положенного, так на тебе… ощущение, что меня в дерьме изваляли не иначе… Эти шепоты в темноте, я сперва подумал что какую-то девчонку склеили… ага, конечно! - Точно все ушли? - Можешь не проверять, какой дурак еще тут допоздна задержится? А потом, то, что невозможно себе представить… даже в страшном сне. «Валера, мой хороший, не спеши… ну… куда ты торопишься…» - голос Маврина с легким придыханием и картавостью. Его сложно спутать с кем-то другим. И страстное Валеркино: «Хочу тебя…. Рыжик, не убегай…»… Шуршание падающей одежды… Я стоял, покрываясь холодным потом, не веря в происходящее, с бешено колотящимся сердцем, желая одного, чтобы оно, наконец, остановилось, или чтобы я провалился сквозь землю, не слыша бесконечного скрипа нашего многострадального дивана и их проклятых стонов! Я не помню как мне удалось выскользнуть из дверей студии, не помню, как добрался до машины… помню лишь трехдневный запой и страх показаться обоим на глаза. Но, в день, когда мы вернулись к работе я понял, что ничего не изменилось. По большому счету я не мог заставить себя возненавидеть Валеру, я не мог относиться к нему скажем, хуже, чем до этого, но вот в распутности Сергея я отчего-то перестал сомневаться. Теперь в его поведении я видел совсем другие штрихи, и мне порою становилось сильно не по себе, когда он обнимал действительно по-дружески нашего Алексея Харькова, подталкивая в рубку, чтобы тот поближе познакомился с коллективом. Парень был молод и застенчив, но благодаря Маврину этот барьер между нами постепенно истончался. Почему так часто человек оказывается ни в том месте, ни в то время? Я много раз видел, как Сергей и Валера шли «покурить», но если бы кому-то когда-либо пришло время пройти за ними не спросив, мол, я с вами подымить, то он увидел бы совсем другую картину. Сергей припечатанный к грязному подоконнику, срывающийся шепот Валеры «тише, я тебя прошу, тише….»…. Чаще всего они выбирали один номер на двоих. Больше всего меня поражало то, что они умудрялись проводить какое-то время с фанатками, ни то для отвода глаз, ни то … черт их знает! Все во мне закипало от гнева, когда мне доводилось стать невольным свидетелем грехопадения друга и примера для подражания. Я не мог соотносить его слова с его моральным обликом. Я был ребенком, которого обманули… но вместе с тем, вместе с чувством отторжения во мне зарождался непонятный азарт. Я мог назвать все города, в которых Сергей и Лера оставались наедине. Я мог рассказать почти все о том, что нравится Кипелову… я слишком давно за ними… следил? Ну да, как это иначе назвать? Иногда мне кажется, что я ненавижу Рыжего. Да именно так… как он выгибается… как позволяет себя любить… откуда в нем все это? Когда они якобы поссорились, я даже не сразу понял, для чего они это сделали. Только потом, когда они попросили у меня ключи от загородного домика, и провели там несколько дней, я понял что Валерий Кипелов и Сергей Маврин вовсе не поссорились, скорее разделили сферы влияния. Я чувствовал себя дураком, пока молодежь активизировалась, и сочувствовала Валере. Мог ли я обвинять его? Мог… но не обвинял. Я считал, что в этих отношениях виноват Сергей, что с помощью необычных ощущений, частого и качественного секса он привязал к себе Кипелова, а по сути ни чем не лучше той же Рины Ли… ошибался ли я? А может просто хотел оказаться на его месте? Мечтая чтобы руки Валеры ласкали именно меня… ведь это я еще будучи фанатом следовал за «Арией» по городам и весям… я добился своего.. .я добился большего, чем любой из рядовых фанатов… я мог видеть Валеру каждый день… я мог даже принимать участие в творческом процессе, не только, как говориться, стучать… но ночи он проводил с чертовым Рыжим бесом…
Stranger_vortex: Что-то... А сейчас ты спишь… и я по крайней мере могу любоваться тобой… бесконечно улыбаться, глядя на то, как ты хмуришься видя что то во сне… или улыбаешься… мне хочется коснуться тебя… но я не могу, а вдруг разбужу. Самый красивый… сейчас, когда ты совсем расслаблен и наконец спокоен, мне ещё больше нравится смотреть на тебя… хотя куда больше… Набираюсь смелости и совсем незаметно провожу кончиками пальцев по ужасным шрамам на твоём лице… в горле тут же встаёт неприятный ком… воспоминания… зажмуриваюсь, отталкивая их прочь, ну нет! сегодня я пришёл просто любоваться тобой а не плакать над тем что пошло не так…. Проходит время… сколько? Час? Два? А может всего минута или мгновение?? И снова кажется, будто ты знаешь, что я здесь, чувствуешь… ну конечно, скрыть мой визит после такой невыносимой разлуки просто невозможно… ты чувствуешь… я здесь… и вот, глупый… резко открываешь глаза… *** - Ты чего!? Виталя! - Вовка! Вова!!! Он… где он?! – захлёбываясь слезами, кричал Виталик. - Виталь, успокойся… тише… его нет… нет… - Он был здесь!!! – кричит Дубинин. – Он был здесь!!! Я знаю!! Где он!? Серёга, где же он!? Откидывается на подушку и беспомощно зажмуривается… ослабленные пальцы сжимаются в кулаки и он начинает рыдать в голос. А Сергей молчит. Он лишь жалобно смотрит на него, в очередной раз понимая… что больше никто и никогда не увидит как всеми любимый Виталик смеётся, улыбается, шутит… надолго ли его вообще ещё хватит? *** - Чёртов Володя!! Где его носит?! – Дубинин ударил кулаком по крыше машины. Ветер беспощадно дул в лицо, жалобно глядел из машины водитель, ни коим образом не представляющий где же делся Петрович…. - Володя чтоб тебя…!!! – облегчённо воскликнул Виталя, когда гитарист, наконец, вышел из за угла. Но увидев любимого, он не смог сдержать ошарашенного вздоха. В одной футболке, в лёгких кроссовках, хорошо хоть не в шортах!!! - С ума сошёл?! Подбегая, на ходу снял с себя куртку и накинув на него, прижал к себе. - Ты чего?? Володя явно был очень расстроен. - Поехали?? - Ты что в таком виде?? - Не отпускали… - Вов… может тогда не сегодня? Володя вымученно улыбнулся и обхватил его за шею. - Не сегодня?? Да я этого дня ждал больше чем… чем… Поняв, что не знает, что вообще можно сравнить с этой долгожданной встречей, он впился в его губы с наслаждением лаская их, на эти сладкие секунды, забывая обо всём на свете. - Поехали? – Виталя уткнулся носом в его губы и кончиком языка коснулся его подбородка. - Постоим немного… - проурчал Вова. Зарылся пальцами в его волосы, ещё крепче прижимаясь. *** - Не гони так!! - Не выдержал, наконец, Виталя. - Да всё нормально, скорее приедем, - с улыбкой отмахнулся водитель. Виталя молча обнял Володю за пояс и снова притянул к себе. - Гололёд на дорогах, сбавь скорость! – едва не свалившись с сидения, на повороте, сказал Вова. - Да ладно, почти приехали!! Володя махнул рукой и коснулся губами шеи Витали…. *** - Вовка… - пробормотал Виталя, едва открыв глаза. Дышать тяжело… полноценно вдохнуть получилось не сразу… изо рта текло что то неприятное. Виталя сел. Понадобилась всего секунда, чтобы вспомнить… *** - Не так быстро!! – Виталя коснулся водительского плеча. Рывок… откуда то, словно в каком то ужасном фильме выскочил микроавтобус… удар… Виталя дернулся было к Володе но его швырнуло о дверь. Володя упал под сиденье и остался лежать… ещё одна неудачная попытка двинуться к нему, но ещё один удар вырвал его из машины, безжалостно разделив с Вовой ещё одним разбитым автомобилем, снова ударив обо что-то… *** Всё ещё жив… болит… всё болит… голова, тело… кровь по лицу, в машине ужасно жарко. Виталя… Попытка двинуться отзывается болью в каждой клеточке тела. Усилие вздохнуть оборачивается кровавым кашлем. Виталя… господи, что с ним?! Сознание уплывает… Нужно выбраться… вырваться из этой горящей железной тюрьмы. Стиснув зубы, он вцепился рукой в сиденье. Отчаянное усилие… удалось сесть. Дышать стало невозможно… но он почти у двери… ещё одно движение, сильная боль… - Помогите - прохрипел он. *** Забыв обо всём на свете, он бросился к машине… огонь, дым, ничто не могло его остановить. Машина врезалась прямо в дверь, из которой выкинуло его пару минут назад, другая сторона автомобиля в котором остался Володя упиралась в здание… - Нет! Нет! Огонь… дым… он с силой ударил по стеклу сзади. Ещё и ещё… и без того пострадавшие руки отчаянно молотили по стеклу. Забравшись на машину, он принялся бить ногами по окошку. - Вовка!! Вова! Чьи то руки потащили его назад. - Слазь!! Слазь обратно!!! – кричали ему. Оттолкнув от себя непонятного человека, Виталя таки добил окно. Потянулся к нему… почти…. *** Пусто… и тихо… я вижу тебя… ты так далеко… Я… ухожу… Вот он ты… но я и руку тебе на встречу вытянуть не могу… а так хочется… прости, не выходит… как не пытаюсь… я не хочу уходить… хочу остаться с тобой… да что же это?? Виталя… и ты почти рядом… и ты почти здесь… дурак, уходи… мне не выбраться… но ты приблизился… и я знаю, что отдал бы ещё одну жизнь, лишь бы сейчас коснуться тебя…лишь бы суметь остановить время… для нас двоих…я больше не вижу света… и я не вижу тебя… не чувствую ничего больше… *** Тишина… эта тишина давит на уши… нестерпимо вливается в сознание, заставляя всё внутри подчиняться этой невыносимой тишине… рядом сидит Сергей… а там, у окна курит Артур… плевать на них, на них обоих… главное… что кровать рядом пуста. «Было уже невозможно выбраться…» Несколько раз Сергей неуверенно поднимал голову… хотел сказать что-то, но не говорил, снова отводя глаза. - Что вы тут торчите? – наконец прохрипел Виталя не в силах больше терпеть эту тяжесть. – Уйдите, какого хрена вам всем здесь надо?! - Виталь… - Идите отсюда… не хочу никого видеть… Побоялся закрыть глаза… побоялся снова увидеть его лицо… снова вернуться в тот момент… эти его глаза… и эта протянутая рука… он почти смог… почти схватил его… будь же проклят тот идиот, который потянул его назад… Снова по щекам текут слёзы… снова… опять эта боль в глубоко раненом сердце… и хочется лишь одного… пусть всё окажется ночным кошмаром… Но кошмар не ночной и по-прежнему страшно хотя бы просто закрыть глаза или уйти в себя… вновь и вновь перед глазами он… Боже, пожалуйста, пусть всё это окажется сном…
Buffy: ААаааа!!!!! Опять это!!!! *ушла убиватся ап стену* Io - отзывы мы пишем в теме "Отзывы, предложения, наезды" адрес темы: http://www.kipelove.borda.ru/?1-7-0-00000024-000-140-0-1256095231
Io: - Валер, ты понимаешь, что если ты это сделаешь, нас постигнут довольно большие убытки? Зачем сейчас отменять концерт? Давай спокойненько его отыграем, а потом не менее планомерно разберемся со всем остальным? - Саш, все равно продажи билетов были довольно низкими, мы заранее будем играть себе в убыток. Организаторы сработали не достаточно хорошо, кроме того… - … кроме того, у одной Рыжей сволочи какие-то проблемы, и ты конечно, как ангел хранитель… Один не очень сильный, но точный удар отправил звукорежиссера во временный нокаут. Валера шел по гулкому коридору, потирая ушибленную руку. Он тысячу лет не дрался, не было повода… да и… тем паче Такого… Сергей позвонил вчера поздно ночью, напугал его до чертиков… решение было принято почти мгновенно. Оно было эмоциональным, но наверное, единственно верным. Никто из группы ничего не сказал. Без Кипелова они не могли выступать в любом случае, да и не так уж часто Валерий позволял себе отменять концерты. Но концерт в Саратове необходимо было отменить для того, чтобы успеть в Москву, пока Он не натворил глупостей… Сколько же можно вытаскивать котят из помоек? Сколько можно находить грязных замухрышек на задворках старых готических кладбищ, отмывать их, приводить в божеский вид, водить к ветеринару, выводить блох и глистов, а потом киса вырастает и начинает гадить в любимые ботинки… Сергей всегда болезненно реагирует на подобное, и чем старше становиться, тем сильнее разочарование от каждого неудачного опыта. Его начинает заносить в крайности… и слава богу, что теперь он позвонил Валере. Конечно, это означало и другое, что гитарист уже довел себя до крайней степени отчаяния и, скорее всего, не совсем трезво оценивает обстановку, тем не менее, медлить было нельзя. Он и во время оно мог бодро отрапортовать чего-то по телефону и неделю не выходить из запоя. Именно поэтому Валера спешил. Да, конечно они уже давно не жили вместе, но его новая девушка довольно скверно справлялась с тем, что не касалось постельных утех. Валера перезвонил во второй половине дня, когда проблема билетов была уже решена. Сергей был трезв, но сильно подавлен, похоже, он воспринял слова Кипелова как шутку, и продолжил отговаривать от рискованных действий, но разве Валера станет слушать? Маврин не думал, что через несколько часов, тот появится на пороге его квартиры? - Ты с ума сошел? У тебя концерт…. Придурок! – запротестовал было Маврин, но золотой голос российского металла прекратил весь этот ненужный поток слов, заключив Сергея в объятья. Рыжий уткнулся в плечо вокалиста и больше не возражал. Ни то, чтобы он верил, что придет Кипелов и разрулит все, но он тот удивительным образом понимал его без слов. Ему на надо было звонить, говоря: «дела дерьмо». Валера знал, когда стоит вмешаться. Нытье это для тех, кто не готов сам менять свою судьбу, нытье для того, кто вообще не готов ничего менять, или рассчитывает на чудо, на то, что прилетит волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино… Когда Валера вот так обнимал его, он знал, что самое время для решительных действий. - Иногда мне кажется, что еще немного и мы вернемся на десять лет назад, - улыбнувшись, сказал Рыжий. - Иногда мне тоже так кажется… - Знаешь, что говорят? - Что? - Что у тебя место вокалиста проклято, и что проклял его я… - Ого! Много на себя берешь … или? Лучше его счастливого смеха может быть только поцелуй, украденный в минуту сильного эмоционального подъема. - Ты опять начинаешь? – притворная обида…- мы же Договорились! - Да-да… помню-помню… - прошептал Валера, проведя носом по слегка небритой щеке Сергея. - Ты же обещал, что не будешь приставать… - Кто пристает? Я пристаю? Когда? Его руки уютно располагаются под кофтой, Сергей закрывает глаза… какого черта?
Io: Скучаю ... За окном снег в вперемешку с дождем. Редкостная гадость, я тебе скажу. А куда деваться? Природа берет свое. Такие вот гаденькие деньки установились, скорее бы уж что ли зима, а то так и не понятно то ли холодно, то ли тепло… Я решил перебраться в другую комнату, поскольку в доме еле топят. Я пытался звонить куда-то, но попал не туда. Забавно, вот я могу взять половину какого-нибудь пирога, расположившись за компьютером, и мне никто не скажет, что это вредно, и давно пора спать. Я слишком гордый, чтобы позвонить тебе, или просто дурак. Скорее второе. Я не хочу извинятся, потому, что не чувствую своей вины… хотя нет, не правда, скорее наоборот, я виню себя в том, что мы расстались, в том, что я мог просто потерпеть, но не стал. Собственное пространство показалось мне важнее и дороже того, что было у Нас. Поэтому теперь я один. Все чаще набрасываю плед на одеяло. По ночам мне холодно даже в самой теплой комнате. Верный признак того, что скоро придет настоящая зима. Конечно, нет худа без добра. Я написал новую песню… мне кажется, что она получилась довольно неплохо, учитывая последние тенденции. Говорят, хорошо когда ты попадаешь в мейнстрим по тому или иному поводу, или так сказать, в том или ином направлении искусства, но к сожалению так бывает не всегда, а уж в том, что касается тяжелой музыке и подавно. Либо ты делаешь что-то новое, что цепляет народ практически сразу, как это было с группой «Ария», либо ты повторяешься… но есть ведь еще один вариант, о котором лично я предпочитаю не думать. Ведь очень многих творцов так сказать признали после их непосредственной гибели. Не хотелось бы мне стать одним из них. Не знаю, которая чашка кофе за сегодня, но отчаянно хотелось доделать начатое именно теперь. Позвонил Юрка ему тоже не спалось. Трепались не особенно долго, и как будто бы ни о чем. Это забавно… а потом я включил битлов… просто откинулся в кресле «Please Please Me» то что нужно. Невольно перед мысленным взором проплывали многочисленные города посещенные с группой «Ария», и то, как мы с тобой впервые побывали за границей. То, как мы с Дубининым сбежали в Германию, ни в счет… глупые были… нет, как туристы. А все началось в Питере… когда мы зашли в импровизированный музей Beatles… нас предупредили в одном сквоте, что ни в коем случае нельзя говорить о том, что Джон Леннон умер… иначе Битломан может расстроиться… и мы не говорили.. и решили, что обязательно полетим в Лондон, вот как только, так сразу и полетим… еще немного денег, еще немного смелости и загранпаспорта… и… Penny Lane is in my ears and in my ears Full of fish and finger pies in summer meanwhile back Это были не просто слова… во всем этом была какая-то совершенно особенная магия… хотя я не мог бы называть себя битломаном. Ни теперь, ни тогда. Все так глупо. Кажется, что с возрастом мы должны становиться умнее, но что выходит на самом деле? Мы становимся более упрямыми, менее гибкими, и разучиваемся прощать. Мы не хотим менять себя, потому, что установившиеся принципы, ценности, взгляды кажется нам единственно верными, и вовсе не хочется брать в расчет мнение кого-то еще. Глупо.. .и в то же время знакомо, в то же время, про меня. Я снова не пересилил себя, когда пепельница стала похожа на ежика, когда усталость давила на виски и глаза… сильнее моей упертости и выше всей моей гордости был страх. Что если я наберу теперь твой номер, а мне ответит холодный голос что-то вроде «привет, ого чего так долго не звонил? Просто я был тебе не нужен?» или что-то похуже «Чего это ты обо мне вспомнил?»… или что-то в этом роде, что я не смогу пережить… или… смогу… Раньше мне так не нравилось, когда мы встречались у тебя. У тебя всегда полно фанатов, и все они хотят только одного узреть, как же ты переступишь порог… глупо, наверное, но… они почти всегда там. И когда мы выходили в коридор попрощаться и «покурить», нам действительно приходилось курить. В то время как, когда мы были у меня и Лена выходила поболтать с нами еще пару минут, я умело сплавлял супругу за чем-нибудь в магазин, а у нас с тобой оставалось еще немного времени… такие странные терпкие минуты в подъезде, где не горит ни одна лампочка, и жители часто пользуются фонариками, а ты запускаешь горячие пальцы в задние карманы моих джинсов, притягиваешь к себе, и нежно целуешь. Я пытаюсь отстраниться, чувствуя сквозь ткань твое желание, а ты прижимаешь меня еще плотнее, обжигая поцелуями. Черт… мне кажется, что даже в почти кромешной тьме я вижу как блестят твои глаза. Ты отстраняешься в последний момент, когда я практически готов на все, уходя, оставляешь легкий привкус ментола на моих губах… подспудно ты заставлял меня курить эту гадость… Как давно это было. Несмотря ни на что не могу спать с работающим калорифером. Если все-таки засыпаю на утро башка тяжелая и я бесконечно больной, злой и будто бы с бодуна. Черт бы побрал эти счетчики на воду, тепло и все прочее. Ворчу как старик… Мне хочется открыть глаза, оказавшись в твоих объятиях. Иногда мне снится, что ты меня обнимаешь. Это такие… чудесные сны. Нет, правда… Кто-то сказал, что быть в одиночестве долго не переносимо. А еще я прочел в Интернете, что страшно вовсе ни тогда, когда ты один, а когда ты – ноль. Это называется философия нового времени. А еще, раньше я почти ничего не боялся, а с годами вот всякого в коробе набралось, может как у всех. Еще читал, что по-настоящему неуязвимым может быть лишь тот, кто ни к чему не привязан, включая свою собственную жизнь. Знаешь, я не из таких. И вдруг отчего-то вдруг вспоминается, как я дергался оттого, что не мог дозвониться тебе. Еще по домашнему, когда мобильные телефоны еще не были в ходу. Я так переживал, что с тобой могло что-то случится. Плевать на то, что тут пройти-то пару кварталов, может и того нет, а уж тем более, если скажем ты на машине. Я представлял себе всякие ужасы, и это у меня неплохо получалось… и доведя себя до нервного припадка наконец слышать твой голос… наверное, вот это оно настоящее счастье, когда делаешь голос нарочито серьезным, и пряча слезы за деловитым «где тебя черти носили?» ощущаешь, как становится легче дышать, а невидимые ремни еще минуту назад сдавливающие грудь растворяются… Бред такой вот предутренний… наверное, кто-то сказал бы, не стоит жить воспоминаниями. Да собственно… я не могу сказать, что я живу ими, не могу сказать, что изо дня в день в моей жизни не происходит ничего интересного… это вовсе не так. Воспоминания помогают мне согреться. Странно наверное, раньше я считал себя злопамятным, да собственно и был таким, а теперь даже некоторые ссоры, которые, наверное, ты не можешь мне простить, кажутся мне отчасти милыми, и наивными до умопомрачения… хочется вернуться в тот день, обнять тебя и сказать что-нибудь ласковое… так всегда, когда осознаешь свои ошибки. И так странно… становится легче. Может оттого, что прощаешь себя? А потом был еще какой-то вечер и ко мне пришли гости. Даже Лена пришла. Это даже был не мой день рождения, но пришлось убираться. Было хорошо, светло так, знаешь, по-старому. Странно. Ни у кого не звонил мобильник, никому не надо было уходить пораньше, потому, что пробки, или там метро закроется. Лешка Харьков пришел, взрослый такой, однозначно не узнать стало. Много шутил, смеялся, менялся на глазах, интересно, что ты с ним делаешь, что он всего боится? И Артем Стыров, что самое интересное, я ведь никого не звал. Было что-то… странное такое… и Холст приехал, сказал, что соскучился, потом пришла Бася, она случайно, проездом из Питера. Мы пили сладкий чай и Петрович изощрялся в приготовлении каких-то немыслимых коктейлей… и после для всех не хватило места, но никто не остался в обиде, а у Артема еще хватило духа для того, чтобы довольно смешно рассказывать нам анекдоты, изображая происходящее в лицах. Иногда мне казалось, что сейчас в дверном проеме появишься ты, скорчив «противную физиономию», мол поздно уже, а завтра рано вставать. Потом у всех были какие-то дела, выступления, гастроли. Но на душе стало светло и уютно, а еще ты прислал смс: «может быть, встретимся? Я скучаю».
Io: Мы вышли из анабиотического сна почти одновременно. С той разницей, что у меня была полная дезориентация в пространстве, а у Валерки во времени. Он минут пятнадцать был уверен ,что опаздывает на концерт, было забавно, я подстебался, я ж не мог промолчать, сами понимаете. Самое смешное, что он еще и слова вспомнил. Нет, что ни говори, а суровая школа российского хэви металла из кого угодно сделает человека. Когда первые неприятные симптомы от выхода из анабиоза прошли, а мышцы вновь перешли в наше полное подчинение мы поспешили приступить к выполнению очередного задания. Мне интересно узнать какой дегенерат среди ученых придумал то, что клонам в целях, вдумайтесь, гуманистических человеческих прав сохраняется вся память о прожитых событиях. Очень мило помнить, как тебя размазало об обшивку корабля в 2134 году. Но говорят на орбите такое нравится. Мол никто же все равно не умирает. Мол вас помнят еще, вашу мать, молодыми, мол вперед, к победе коммунистического земного строя во всей галактике, мол, вы герои и бла бла бла… А знаете сколько лет мы не стояли на твердой так сказать земле? Если бы мы были нормальными людьми наверное, у нас атрофировались бы мышцы, мы подхватили бы какой-нибудь пандорум… или еще что-нибудь в этом роде. А тут даже шизофрении развиться не дадут. В следующем поколении, так сказать, все генные ошибки и прочее устраняются автоматически. Так что по большому счету, пока этот адский ксерокс работает – мы обречены на жизнь. И самое смешное ведь даже ни в этом, а в том, что мы попали в одну упряжку. Ну вот к примеру ни Шварценеггер, ни Михаэль Шумахер, ни, скажем Джон Леннон или Элвис Пресли в своих клонированных состояниях не пересекались со знакомыми с Земли, а мы – на те пожалуйста… что ж поделаешь человеческий фактор… да-да… даже в грандиозном и всеобъемлющем будущем не все решает слепая компьютерная выборка, хотя, я думаю, что если бы в период нашей фасовки действовала бы она – мы все равно попали бы в один экипаж. Судьба наверное такая. Ну, понятное дело, первые лет двести мы выясняли отношения, а потом… потом уже было как-то слишком много работы. Работы опасной, нудной, и, на мой взгляд никому не нужной. Пока экология земли катилась в тар-тарары и люди перебирались жить на орбиту – мы сперва искали оторвавшиеся модули, потом полезные ископаемые, после участвовали в войне против флота довольно странных, но, по-моему, миролюбивых существ. Сейчас же работа была в основном нудной. Мы перегоняли грузы из одной точки солнечной системы в другую. Сейчас было можно иметь недвижимость на другой планете. Я точно не знаю там вообще жил кто-нибудь? Ну, понятное дело, что Луна и Марс были почти полностью заселены, как и ближайшие им подобные планеты, с ИСЖО (индивидуальными системами жизнеобеспечения) и ИСК (индивидуальными системами клонирования) люди пускались во всякие авантюры. У нас с Лерой была нелегальная ИСЖО. Недолго думая мы выбрали Плутон, который планетой не считался. Да темновато, зато до орбиты при случае можно дотянуть хоть на индивидуальном модуле, а ежели там чего начнется сила взрыва, которая могла уничтожить Землю Марс и Луну одновременно до Плутона не дотянется. Мелочь, а приятно. Вот так мы мотались между планетами доставляя ИСЖО и ИСК всем желающим, иногда вступая в непродолжительные бои с местными анархистами, пиратами и прочими демократами. Единственное, что меня не устраивало в коммунистическом строе содружества, пожалуй за это стоило бы вздрючить всех, кого стоило бы… в общем всякие там докладные записки и бортовые журналы мы по тупому все еще писали от руки. У меня даже трудовая мозоль появилась на указательном пальце правой руки. Такое вот хреновое будущее, что еще можно сказать? Хотя в общем, ничего так особо не изменилось. Валерка все так же ворчит, я все так же сижу на стимулятора, только они теперь очищенные. Можно сказать чистый адреналин, который не позволит принять следующую дозу, если предыдущая не была переработана организмом. Конечно я взломал код… В киберсети остались еще клопы прежних, кто помнит нас немного другими. Я чувствую с ними некоторое родство. Что-то изменилось. Мне не хватает какой-то более спокойной востребованности, не той напускно-официальной, когда ты приходишь в какую-нибудь школу и рассказываешь детям, как охуенно много ты сделал для Орбиты, но чего-то из прошлого. Сейчас многое потеряло смысл, к примеру, каждый сам себе музыкант. И если бы мы даже очень хотели мы бы не смогли заняться прежним родом деятельности. Он был не запрещен, нет, просто не нужен. Иногда меня тянуло куда-то, уйти в пираты, грабить космические корабли, или, там вещать на пол галактики какой-нибудь бред… но все это было не то, потому, что так же теряло смысл, и не было в этом никакой чертовой романтики. Иногда, когда начиналась какая-нибудь локальная война, и мы доставляли туда ИСЖО это было дейтсвительно забавно. Валерка до сих пор очень пугался, когда нас несчастный ВИТУ-17 на полных парах влетал в гущу событий. Оснащенный слабеньким 17% защитным полем и уж чего греха таить мизаколекторным оружием прошлого века, разве что мух гонять такими пушками… но черт, как красиво мы на прыжке уходили в инверсию, скинув десяток-другой ИСЖО, чуть не под носом у противника. Говорят у меня были хорошие качества для боевого пилотирования, но… это было скучно… выигрывал сегодня ни тот, у кого маневры лучше, или там реакция, а тот у кого оружие бьет дальше и защита дороже. Такая война даже в компьютерной игре меня ни сколько не заинтересовала бы. Довольно странное это чувство, когда знаешь, что в принципе бессмертен. А Валерка предпочитал верить, что ему всего лишь приснился кошмар. Анабиотический сон использовался тогда, когда нам предстояло совершить очень далекое путешествие, вот как и теперь. На полных антигравитационных скоростях мы шли к соседней галактике. На самый ее край… говорят где-то там клиент отхватил себе пол планеты… весьма и зело похожей на нашу землю, и лететь до нее 23 световых года. Сколько это в парсеках? Поэтому, дабы не расходовать ресурсы ИСК мы пробыли какое-то время в анабиозе. Но, только, придя в себя я вдруг подумал ведь клиент не доживет до того момента, когда мы долетим туда… не мог же он быть таким дураком, чтобы потратить десятки миллионов кредитов на то, чтобы купить собственность, которой не сумеет воспользоваться. Конечно, клонирование, это все понятно…. Но черт побери это ж чертова уйма лет! Наверняка к тому моменту ИСЖО заменит что-то более продвинутое и мене громоздкое… Мои размышления снова и снова приводили меня в тупик, но я не решался делиться с Кипеловом своей паранойей. Мне же за каждым нелогичным действием начальства чудился заговор, как минимум, как максимум конец вселенной. Валерка ухмылялся, правя курс на Каригон. - Мы достигнем поверхности планеты через двадцать минут, - будничным тоном объявил он. - Что не может меня не радовать… - Надо будет сесть и развернуть ИСЖО… - М… может просто выстрелить в атмосферу? Как обычно? Мы проспали чертову уйму лет, я боюсь, что когда мы вернемся к Орбите… - Фирма представляющая нашего клиента настаивала на этом… Я пожал плечами, чувствуя какой-то подвох во всем этом… но как известно желание клиента закон. Посадка прошла более ли менее гладко, атмосфера благоприятствовала, от земной она отличалась пожалуй, лишь повышенным содержанием кислорода, что сразу же заставило меня закашляться… не привыкли мы к такому чистому воздуху. Планета с точки зрения цивилизации была полностью необитаема… ну а с точки зрения животного мира, ничего более интересного я, пожалуй, никогда не видел. ИСЖО установилась довольно быстро, как будто клиент заранее побывал на поверхности Каригона и выверил место для ее установки. ИСЖО приняла вид стандартного зимнего бунгало, что признаться радовало глаз, не меньше, чем окружающий пейзаж. Какие-то пушистые существа резвились в оранжевой траве. - Просто осень наступила… - сказал Валерий, подойдя ко мне сзади, и обняв меня за талию. - Не понял… - ответил я… - У торкеновов недавно родились детеныши и теперь они учат свое потомство охотиться… - Э… откуда тебе… это известно… Кипелов заговорчески улыбнулся. - Как ты думаешь, кто хозяин Vavilon Ltd? И тут до меня дошло все коварство плана этого тихого, мирного и «святого» человека… - Откуда у тебя такие деньги? - Ну… понимаешь… проценты по авторским правам… - Ах ты жук! Я засмеялся, и в тот момент Лера нажал на кнопку самоуничтожения модуля. Подумаешь проблема? Конечно, мы хорошие специалисты, но как мне стало известно Кипелов позаботился и о том, чтобы у нас не возникло конкуренции в виде еще одних и еще одних наших же клонов, изъяв под благовидным предлогом обновления наш генетический материал у компании работодателя. На Каригон дешевле не лететь, чем посылать спасательный экипаж… в общем… чисто сработано. - Откуда в тебе… все это… коварство? - Желание отдыха.. не физического ,морального сподвигло меня на этот поступок. Валера меланхолично смотрел, как догорает наш модуль. - Я хочу прожить нормальную жизнь… и … наверное, все же с тобой… Его скулы порозовели… все как всегда… и от этого мне сделалось смешно… смешно и хорошо на душе… я едва коснулся его губ своими. - Готов ли ты породить новое человечество? - Да пошел ты! Вот вечно какую-нибудь гадость да скажешь… Мы вошли в дом. Все было так, как я помнил… какая-то безумно родная смесь обстановок квартир, дач, домов и модулей… ничего лишнего… тысячи мемокристалов любимой музыки и фильмов. Миллионы фотографий и мемокарт… источники возобновляемой пищи и воды… да тут, могу поспорить и свои найдутся… Я лег на ковер, расстегнув рабочий комбез, Валерка прилег рядом. И я могу поспорить, что в тот момент, мы оба чувствовали, как совершает свое обращение вокруг местного солнца Каригон. Мы были дома. И нам больше никуда не надо было спешить. Неторопливо мы обменивались поцелуями, неспешными ласками… на комбезах срабатывали датчики «обмен жидкостями запрещен», или что-то вроде того… какого хрена? Одним легким движением Валера избавил меня от всего ненужного… два клапана и мы абсолютно нагие на незнакомой, но уже такой любимой планете ласкаем друг друга… Обычно от глаз операторов морали и нераспространения всяческих инфекций хрен укроешься, особенно если учесть то, что они не люди, а синтезированные биороботы… теперь все эти запреты вчерашнего дня вызывают у меня только улыбку… а Валера целует меня снова и снова… заставляя дрожать и под каждым его прикосновением… киберсекс это дешевый суррогат того, что мы украдкой позволяли себе на Плутоне… никаких шлемов, никаких специальных приспособлений… никакого долбанного Орбитального строя… Валера требует моих ласк, переворачивается так, чтобы видеть мое лицо, притягивает меня к себе снова и снова, позволяя обладать собой, он не прячет стонов… на него стоит смотреть… искусанные в кровь губы… глаза затуманенные страстью… только желание принадлежать мне здесь и сейчас… Наша страсть долго не утихает.. и лишь когда спектр сменяется фиолетовым… отдышавшись, по-настоящему насладившись друг другом мы выходим на крыльцо… Валера курит… я смотрю на чужие звезды… тишина и стрекот какой-то мелочи в траве… так будет всегда… а всегда будет длиться ровно столько, сколько мы захотим… наверно, это и есть счастье.
Сволочь_ТМ: Ты запретил любить себя. Ну что ж – я был всегда послушен, Я знал, что старших надо слушать. Я перестал любить тебя. Я научился не любить. Надел три обруча на сердце. И что с того, что больно сердцу – Оно не может не любить. Я запретил тебя касаться Своим рукам, губам, щекам. Моим щекам, губам, рукам Нельзя, как встарь, тебя касаться. И так живу. И буду жить. Искать у суеты забвенья. Но нет надежды на забвенье. Что ж, буду просто жить. Жизнь без любви нас ненавидит. Я умер – и никто не видит.
Io: За что я тебя не люблю... Вот знаешь, Валера за что я тебя не люблю? Так это за то, что по пьяни ты ко мне пристаешь, мол любишь, что пипец, а на трезвую голову, кричишь, что я грязный извращенец, и креста на меня нет. Наверное, твои поцарапанные плечи и засосы на моей груди я сам придумал, особенно, если мы ночуем вместе. Но нет, я привык… ни то, чтобы к такому твоему поведению, а просто выработал стратегию. Интересно, а к Холстинину ты тоже приставал? Ладно-ладно что было – то было. Сейчас все снова стало обычно. Мы записали отличный сингл, и скоро начнется турне. Ты перестал злоупотреблять спиртным, ведешь практически праведный образ жизни, только откуда в твоем взгляде эта звенящая тоска… или может мне это только кажется? Да нет, все хорошо, я занял свое место… свою позицию. Рядом. Я лучший друг со странными загонами… ну да, ну да…Но вот когда Галя в очередной раз выставила тебя из дома… что это было, а? Уж не знаю чего вы там не поделили, но по обыкновению ты пришел ко мне. Разве я мог отказать лучшему другу? Глупо…. Я не мог отказать Тебе. Это был тот шальной период, когда мы с Лешкой пахали на две группы, и становилось понятно, что бесконечно так продолжаться не может. Лена накормила нас ужином, и отправилась спать. На все мои немые мольбы посидеть еще немного супруга ответила категоричным взглядом «я устала, не заметно?». Потом мы еще долго говорили о чем-то… так о ерунде… планировали какое-то выступление. Ты был довольно весел, благодарил меня за предоставленный кров. Мы улыбались, смеялись, шутили о чем-то. Потом ты стал укладываться, и попросил посидеть с тобой. Это вышло как-то неловко… но знаешь, это было такое странное время. Я присел на уголок разложенного дивана. Чип вырвался с кухни, где его закрыли, пока все не улягутся и тоже пришел к нам, тщетно попытался привлечь мое внимание, и улегся на ковре. А я взял твою руку в свою и как мог сочувственно сказал: - Все образуется, я точно знаю… Ты смотрел мне в глаза, ты верил каждому моему слову. Мое сердце наполнялось гордостью… и я не могу объяснить почему. Я поднес твои пальцы к губам, и поцеловал их. Это было рискованно по многим причинам. Но ты не отдернул руки. Засыпая ты улыбался. Я выскользнул из комнаты прикрыв за собой дверь, собака последовала за мной. На кухне я курил, а Чип преданно заглядывал в мои глаза: «ну поиграй со мной!» - требовал он. Я чесал его за ушами, потом расщедрившись выдал несколько кусочков колбасы. Ты, Валера снова заставил меня переживать, наполнив противоречиями до краев. Что я должен был думать? Как мне нужно было теперь себя вести? Когда я прилег рядом с супругой, она в шутку пихнула меня высказав что-то вроде: - Никак не расстанетесь голубки… На что я буркнул: - Могла бы с нами посидеть.. - А ну конечно, этот Кипелов на тебя так смотрит, как будто это он твоя жена, а не я. Заснуть я уже не могу. Ворочаюсь полночи, а потом рано утром, как только рассвело иду гулять с собаками… Чип радуется больше всех… наконец-то гуляем по-настоящему. Мне надо проветриться. Я пытаюсь разогнать дурные мысли. Что за черт? Нет, ну мало ли что было… ну да… мы с Валерой не без греха… но так ведь то по пьяни, это, во-первых, и на трезвую голову он меня терпеть не может в оном смысле это, во-вторых…. Если забыть про вчера… Что ты со мной делаешь? И все ведь как назло, один к одному. Этот долбанный тур.. и мы с тобой снова вдвоем.. лучшие друзья, черта-с два… Я умудряюсь заболеть. А ты накачиваешь меня лекарствами и ночью перебираешься ко мне, чтобы согреть. - Дурак, заразишься, петь не сможешь! – шиплю на тебя… а ты как будто и не слышал ничего, только кутаешь меня в теплый свитер, отпаиваешь черт-знает-чем… А на утро я пытаюсь орать: «убирайся! Достал уже!»… но сил почти нет, и ты без труда прижимаешь меня к себе, раздеваешь, протираешь влажным полотенцем… а я все пытаюсь отбиваться… Домой возвращаемся, когда я почти уже в норме. Это твоя заслуга, и ты это знаешь. И мы снова в моем доме, а Лены как назло так долго нет. Я говорю, что тебе не мешало бы позвонить своей, а ты отзываешься, мол, конечно, сегодня же вечером… и ты подходишь ко мне, обнимая за шею и тихонько произносишь, глядя мне прямо в глаза, снизу вверх: - Я сегодня обязательно позвоню Галине, - а потом вдруг целуешь… по-настоящему, не по пьяни… без едва переносимого привкуса… на самом деле. И я стою, не зная как реагировать… не в силах сдвинуться с места, или оттолкнуть. Закрываю глаза, позволяя тебе… я всегда все тебе позволяю. Я хотел столько сказать, возразить… оттолкнуть… сделать шаг назад, это уж точно… но ноги точно налились свинцом, и я не могу. Запрокинув твою голову жадно целую тебя… по твоим щекам текут слезы… и мне больше не важно как ты будешь мне врать о том, что я тебе безразличен и ты не хочешь меня видеть… а ты будешь… я знаю, очень скоро.
Io: Во всем виноват Кипелов... Тогда у «мавриков» были гастроли, где-то на юге, где теплое солнышко и ласковый песок. Можно было немного расслабиться и повалять дурака, чем музыканты и занимались с особым энтузиазмом. Сергей пытался обуздать перманентное безделье своих коллег, но это ему удавалось на крайне непродолжительные промежутки времени. - Да ладно тебе! – осаживал его Алексис, которому признаться тоже было интереснее сейчас поваляться на пляже, чем провести полдня в душном клубе, где лишь вечером должен был состояться концерт, - парни вчера выложились по полной программе, пожалей их хоть сегодня. - Этих бездельников только и жалеть! Ты еще тут заступаешься! – заводился Маврин. Но пыла его хватило ненадолго, к тому же Алексис довольно умело склонил лидера группы к безделью. Концерт тоже прошел хорошо, хотя Сергей и ворчал по этому поводу, мол вот, разбалуются в ноты не попадут, никто ни разу… даже ударник! – когда музыканты еще отстраивались. Но, несмотря ни на что, сет был встречен поклонниками «на ура», а сами «бездельники» сияли, как начищенные тазы. Импровизированная автограф сессия завершилась довольно скоро, и еще часы не пробили полночь, как «маврики» были в гостинице. - Надо пойти купаться! – не унималась молодежь. Сергей вяло отбивался от таких инициатив, наказывая с местными не драться и много не пить. - Да, что ты как старый дед? – подключился к психологической атаке Алексис, - пойдем с нами, будет весело! Противостоять такому прессингу было уже проблематично, поэтому Сергей все-таки согласился. На пляже народу было не так уж и много, на улице до сих пор парило, темная море походило на огромное блюдце с теплым чаем, на которое кто-то слегка дул, чтобы быстрее остыло. Не долго думая Леня, Дима и Илья, сиганули в воду, оставив Алексиса и Сергея на берегу. - Мне кажется, - меланхолично заметил Сергей, - там сейчас предпринимается попытка утопления Лемуров. - Что ж поделать, - согласился Юра, - такова судьба. - Да ну тебя! – Рыжий Бес рассмеялся, скидывая с себя просторные шаровары, - пошли лучше купаться, надеюсь, что ключи от номеров никто не потырит… - Да нет никого, - отозвался ритм-гитарист… Оба с удовольствием плюхнулись в теплую, точно парное молоко воду. Сергей лег на спину, прислушиваясь к плеску волн и радостным крикам неподалеку. Он наблюдал за происходящим несколько вальяжно, расслаблено. Неожиданно кто-то обнял его и потянул вниз. Сергей успел испугаться, но его ноги коснулись дна, и он не успел даже вскрикнуть, как настойчивый поцелуй запечатал его рот. Луны не было видно. Она скрылась за облаками. Вдалеке все еще слышались радостные крики и плеск воды. Еще секунду назад Маврин собирался сопротивляться, но, подумав, что это Алексис отчего-то не стал. - И как это называется? – с придыханием спросил он, почувствовав руку ритм-гитариста на своих плавках. - Я даже не знаю, заигрывание с начальством, - ответил ему Алексис, почему-то голосом Лени… стоп… он сбрил бородку? СТОП! - Какого хрена ты делаешь? – зашипел Сергей, пытаясь вырваться из цепких Лениных объятий, он чувствовал, что это не так-то просто сделать. - А ты кого ожидал увидеть? - Никого! – Сергей сделал один неловкий шаг, но запнулся о камень на дне, и угодил в заботливые руки басюги, - пусти, тебе говорят! - Да ладно, никто же не узнает, к тому же, они слишком заняты… - Кто это «Они»? - Как будто ты не знаешь, что Лемура и Алексиса… а мне может скучно… я может только пошалить хочу… - рука Максимова прогулявшись по пояснице Сергея не двусмысленно дала понять как именно он намерен пошалить. - Ну, знаешь ли! - Не строй из себя паиньку… - Что ты себе позволяешь… - Маврин все еще пытался каким-то образом выскользнуть из жарких объятий бас-гитариста. Во-первых, палиться перед Леней, Ильей или Димой не входило в его планы, а, во-вторых, столь близкое присутствие рядом разгоряченного молодого тела бодрило, и еще как! - Не комплексуй… - промурлыкал Максимов, чем окончательно ввел Мавра в ступор, чем тот незамедлительно воспользовался, потянув гитариста в сторону берега. Едва они добрались до кромки песчаного пляжа, как Максимов с помощью не хитрой подсечки уронил Сергея на песок, который уже остывал от дневного жара. «Блять, кто мой хаер потом вычесывать будет?» - меланхолично подумал Маврин. Басист же не сдавая позиций разврата, навис над прикинувшимся беззащитным гитаристом точно упрек и осторожно поцеловал его шею. Сергей не заметил в действиях Максимова особого профессионализма, а закрыв глаза подумал совсем о другом человеке и милость его сменилась гневом, когда этот недоразвитый басюгистый цветочек довольно ощутимо укусил его. Наверное, никто не ожидал от Лени таких нот. Но, стоит отметить к чести бас-гитариста, ему удалось взять довольно чистое «ля!», когда его промежность легко и непринужденно встретилась с коленом Маврина. На корпоративный зов, естественно поспешил Илья и Дмитрий, а вот Алексис точно угадав одну из проблем Сергея прямиком направился к нему, протягивая полотенце и рубашку. - Ты, что в темноте видишь? – огрызнулся тот. - Что ты опять творишь? - Поскользнулся, упал, очнулся – басист… - съязвил Маврин. - Чего вы с Леней-то не поделили. - Наверное, то же, что и вы с Лемуром? - Не понял? – Алексис остановился. Луна наконец вышла из-за облаков, осветив мертвенным светом пляж. Сергей с удивлением обнаружил, что ритм-гитарист был не только одет, но и, судя по всему, искупавшись минут двадцать провел на берегу. - Чего-то я в этой жизни все-таки не понимаю… - начал было Рыжий. - Сереж, ты где валялся? – уточнил Алексис, оглядев спутника внимательнее. - Да, было дело. Вот блин, «расслабились» после концерта. Рыжий Бес отчаянно матерился, и, лишь проведя в душе около двух часов, уставший и раздраженный распластался на кровати. - Ты чего такой бука сегодня? То на молодежь ворчишь, то на песке валяешься? – сонно спросил Алексис. - Считай, что у меня ПМС, - отозвался Сергей, отвернувшись к стенке. Юра аж проснулся от такого заявления, и мерзко заржал, что добило и без того не блестящее настроение Рыжего Беса. Поняв, что так громко выражать свое чувство юмора не стоит Юра выбрался из своей кровати, и пересек небольшой номер подсел на ложе к Рыжему. - Обиделся что ли? - Блять идите вы все на хуй! - При всем желании, все мы там не поместимся… - попытался разрядить обстановку Юра. - Что опять за бред про твои отношения с Лемуром? - Кто тебе такое сказал? Маврин повернулся, чтобы видеть глаза Алексиса… да бесполезно, он практически не мог угадать, когда тот врал, а когда говорил правду, потому что даже в ложь свою тот умудрялся безоговорочно поверить. Или, быть может, ему только так казалось. - Не суть… - Максимов что ли? - Все-то ты знаешь…. - Ну а кому больше? – Юра осторожно обнял Сергея за плечи, забираясь на его кровать, - не хандри, - прошептал он, едва касаясь губами шеи. Сергей развернулся, заключая Алексиса в объятия, он боролся с собой стоит ли болтать сейчас об этой странной выходке Максимова, но если ни с Юрой, то с кем же ему подобное обсуждать? Нет, ну ни то, чтобы они были постоянными любовниками, и из их гастрольных отношений, и тому подобного, вытекало что-то более глубокое.. .или все же… или все же вытекало? Сергей осторожно коснулся его губ своими. - Опять дразнишься, а Рыжий? В ответ Маврин потерся носом о щеку Юры и прижался плотнее. - Прекрати баловаться… - мурлыкнул Алексис, притворно отстраняясь, чтобы лишь удобнее расположиться в объятиях Сергея. Рука ритм-гитариста была проворной. Ему хватило нескольких движений, чтобы заставить глаза Рыжего загореться в преддверии жаркой ночи. Маврину всегда нравилось, как уверенно держался Алексис. Даже в самую первую ночь, которую они провели вместе. Утешение часто бывает слаще победы. Вот и сейчас Юра действовал наверняка, распаляя страсть в Рыжем, заставляя того требовать ласки и, не в силах контролировать своих желаний, обрушиваться с рычанием и стонами в омут похоти. Утром Сергей выглядел вполне достойно, и счет правильным никак не реагировать на вчерашнее поведение басиста. Должно быть Максимов просто решил его немного позлить, ну или что-то типо того. Особой любви на лице Лени явно прочесть было нельзя. Скорее даже наоборот легкую неприязнь, но, насильно мил не будешь, всем не угодишь, а басистом он был очень хорошим. Такими кадрами не разбрасываются. Наверное, поэтому, группа вполне спокойно вернулась в Москву. Лето догорало, оставляя после себя терпкое послевкусие. Сентябрь горчил золотыми кленами, когда неожиданно на пороге квартиры Сергея появился Леонид. Басюг был слегка неадекватен. Можно было с уверенностью сказать, что он был немного пьян, но больше он был растерян. Сергей не сразу смог вообще как-то среагировать, а уж Леня бросил в лицо, что-то вроде: - Как ты мог! - Э… - сказал Сергей... - Всем прекрасно известно, что у вас с Алексисом отношения более, чем дружеские! Как будто я не видел! Да и… да и с Кипеловым ты спал… так вот… я хочу… чтобы ты мне это объяснил! - Что именно? - Зачем ты заигрывал со мной! Зачем ты весьма методично оградил меня от так сказать влияния из вне? Уволив Пазона и Лефлера? И вот, когда я уже совсем поверил тебе, готов был, так сказать на все… Сергей был готов поклясться, что басюга вот-вот расплачется… - Так… тормозим… иди-ка сюда. Расположившись на кухне, Маврин доблестно выслушал всю речь о душевных терзаниях Максимова, придя от всего этого в легкий шок. Но вот когда Леня вставши на колеях пытался просить прощения Сергей решительно остановил все это. - Послушай! Лень, ты нормальный парень, и я честно говоря никак не могу понять с чего ты все это решил… ну… ты меня понимаешь… я вовсе не собирался тебя соблазнять. И ничего такого! На парня просто жалко было смотреть. Маврину показалось, что он вот-вот расплачется. Поэтому он поднялся и обнял его. - Слушай, давай … давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз… спокойно все обсудим… а сейчас… сейчас успокойся… Басюг тихонько шмыгал носом, уткнувшись в плечо Рыжего. Он не хотел отпускать его от себя, но знал, что сейчас приличия требуют от него другого поведения. «Я не хочу его отпускать…» - подумал басист прижимаясь плотнее. Сергей ничего не говорил, он старался успокоить парня, приободрить его… Рыжего Беса одна мысль крутилась в голове «Они что там, на почве слеша с ума что ли все посходили?», но он предпочитал ее не озвучивать. Когда Маврин понял, что ромашковым чаем здесь не поможешь, он перешел на более тяжелую артиллерию. Конечно, ребенка пришлось уложить в кроватку, поцеловать на ночь и в расстроенных чувсвах отправиться к себе в спальню, хотя мог бы да-да… поехать к Юрочке, или позвонить Кипелову на худой конец. Кстати, на самом деле, во всем виноват Валера, к гадалке не ходи, это наглое басюгистое создание будет мило посапывать рядом с Сергеем под утро. И что с ним делать? Маврин притворно вздохнул и потушил свет.
Neman: Io Хех, жалко басюгу. А я вот, наконец-то, решилась выложить что-нибудь из своего творчества. Решила начать со стихотворения. Надеюсь, понравится. Скитания В той книге судеб перепутаны страницы. Порой мне кажется, – живу я в двух мирах. Вот здесь душа, тобой избитая, томится, А там и тело, обреченное на прах. Я не привык искать опоры и поддержки, К любым преградам имел собственный подход. Хоть в жизни были и нюансы, и издержки, Но вновь просчитывал я будущий свой ход. И строил храм в себе самом же неприступный, Чтоб оградиться от тебя мог за стеной. Никто не ведал, как бывало тяжко, трудно! Что к славе этой брел юдольною тропой. И выступал на сцене, снова улыбаясь, Стараясь тщетно скрыть за маской свою боль. А вечером, как будто просыпаясь, К тебе бежал и был всю ночь с тобой. Мне дали имя, Рыжим Бесом называли. Я был не против, но претило мне одно: Ведь ни фанаты, ни поклонники не знали – Нет сердца у чертей, а мне – дано… Я отдавался тебе сразу, без остатка! Твои ладони знают каждый мой изгиб. И как бороться с этой гибелью, столь сладкой, Пока еще в мирах обоих не погиб? Я отдавался тебе страстно, без остатка! Опять разрушив возведенный мною храм! А утром строил в новом приступе припадка Защиту зыбкую в себе, как фимиам. И ненавидел, и любил я! О, холера! За что мученья преподносит мне судьба? И каждый раз я вновь шепчу тебе: «Валера, Тебе ль не знать, что я отвечу снова да?..»
Io: Во всем виноват Кипелов Часть 2. «Ну, к гадалке не ходи» - ворчал Сергей, вылезая из-под одеяла и, улицезрев картину маслом по хлебу. Справа от него, свернувшись клубочком, изображая из себя жертву аккорда спал, его собственный басист – Леонид Максимов. «Такое ощущение, что у Кипелова где-то имеются курсы под называнием «Как совратить Маврина», или он пособие издал «Надави на жалость Сергея»…или типо того». Настроение Маврина резко ухудшилось. Машинально он накинул одеяло на Леонида, горько вздохнул и отправился на кухню, матерясь про себя так, что казалось само пространство вокруг него делалось черным и в нем проскакивали мелкие молнии. Достав сигаретку и налив себе вчерашнего кофе Сергей задумался о смысле бытия. Не своего, надо сказать, а вот приходят такие басисты и думают, что если они что-то там видели своими глазами, или может быть, им кто-то что-то рассказал, или они какие-то там двусмысленные намеки увидели лежа в ванной, вперив многострадальный взгляд в трещину на потолке… в общем, что теперь он должен прямо все бросить и упасть в его объятия… вот еще! Сергей даже фыркнул для убедительности, ибо не фиг! Потом все понятно. С молодежью ведь всегда так. Сперва любовь-морковь, розы-морозы. Терпишь их, ростишь, понимаешь ли, кормишь. Кофий им в постель, цветы, конфеты, обещания, которые ты не собираешься выполнять. Потом думаешь, когда же уже будет качественный секс-то за все твои, понимаешь ли, страдания и старания? И вот когда ты уже получаешь, готовый к употреблению продукт появляется какой-нибудь… ну в лучшем случае Кипелов, это хотя бы не так обидно, а вот если скажем какой-нибудь юноша со взором горящим, и вот объект твоего воспитания грит, ну вы же мол понимаете, он молодой (богатый, красивый, известный, достойный, интересный) нужное подчеркнуть… и все труды псу под хвост! Коту в лоток и вообще нафик! Поэтому Сергей дал себе слово – никаких отношений с молодежью. Это ненадежно, ненадолго и не выгодно в конце-концов! То ли дело Юра Алексеев? Пусть это не бурный роман, такой как был с Кипеловым, это вообще по большому счету не роман… но вот Лене надо было появиться и все испортить! Нет, ну не то, чтобы все… но конспирироваться придется более тщательно, а что вот сейчас с ним делать не понятно. Сергей грустно вздохнул, затушил окурок, и запустил еще немного кофе в кофеварку. Максимов выполз из постели на запах свежесваренного кофе. Он кутался в плед и выглядел разбитым. - Привет, - хрипло сказал он, заползая на кухню. - Доброе утро, спящая красавица, - окликнул его Сергей, - чего тебе не спалось в гордом одиночестве? К щекам Лени прилила краска, он опустил глаза. Так трогательно и немного нелепо. Кажется, что уж он то фонтан юмора, сарказма и цинизма уж точно не способен ни на что подобное. Слова давались ему с трудом. - Мне… просто хотелось стать поближе к тебе. Что тут можно было ответить? Вот-вот, Сергей ничего не ответил, хмыкнув, он поставил перед Леней тарелку с омлетом и соевый соус. Он потер лоб и посмотрел куда-то мимо басиста. - Ты расстроился из-за меня? – робко спросил басист. Маврин попытался улыбнулся. - Лень, ты пойми меня правильно… мне ведь уже ни 20 лет… и мне все это тяжело.. но я ведь не хочу тебя обижать, и… я не хочу тебя потерять из-за этих недопониманий. Не стоит реагировать на все таким образом. Многое, что говорят и пишут – не правда. Ты нормальный парень… молодой, красивый… у тебя, я слышал скоро дитенок родиться второй… к чему тебе все это? - Но… - Не спеши, хорошо? Я не хочу, чтобы тебе было плохо… Сергей обнял парня, осторожно проведя рукой по его волосам. «И что мне с ним делать?» - думал Сергей, пока не увидел, что плечи басиста подрагивают. Он изо всех сил старается сдержаться, но у него это получается едва-едва. «Ну почему?»… - Давай-ка кушай, а то, все остынет! – Рыжий Бес старался отвлечь Максимова от дурных мыслей. Он говорил о чем-то, стараясь чтобы слова звучали убедительно. И вот парень уже улыбался, кажется, и думать забыл о том, что беспокоило его минут пять назад. Потом позвонила его супруга: «бог есть!» - успел подумать Сергей. Правда, ему пришлось некоторое время объяснять, почему собственно басюг остался у него ночевать. Однако Илона осталась довольна ответом, и ничего придумывать не пришлось. Когда Сергей сдал Максимова жене, и тепло распрощался с обоими настроение его было несколько подпорчено всеми этими событиями, поэтому он позвонил Алексису, хотя раньше ему не часто доводилось это делать. Юрка снял трубку почти сразу. - Привет, - сказал он. - Привет, что там у тебя случилось? Такой вопрос поставил Рыжего в тупик. Ему вдруг стало стыдно… и обидно до чертиков. - Да нет, ничего… просто хотелось услышать твой голос… - Не дури, Сереж… а то я тебя не знаю… понимаешь, я ведь не для того, чтобы поддеть тебя… я действительно беспокоюсь. С того момента, как мы вернулись из тура ты сам не свой, а ведь совсем скоро нам предстоит довольно долгая автобусная «экскурсия» по стране, ты помнишь? - Конечно… у меня просто с басистом небольшие проблемы.. - Не пугай меня, я помню, чем кончились твои проблемы с солистом в прошлый раз.. - Да нет… просто нам придется быть весьма осторожными… - О чем ты… ведь между нами … ничего нет, разве не так? Алексис говорил довольно уверено… и эта уверенность почему-то не понравилась Маврину. Хотел ли он, чтобы их отношения перешли на другой уровень? Он не знал точного ответа на этот вопрос, поэтому, попрощавшись с ритм-гитаристом, сосредоточился на работе. После двухнедельного перерыва их ждал новый мини-тур по городам и весям. Осень стремительно наступала на пятки их бешеному хэви, и надо было что-то делать… главное, как говориться, не стоять на месте! Автобус забрал группу в половину второго. Вообще-то могли бы и пораньше собраться, так ж кому-то выспаться надо, а кто-то забыл самое главное – свои бесценные тарелочки. Ну никакой организации! Мавр как всегда разруливал сложившуюся ситуацию. Техники суетились, музыканты – курили. В общем, все были при деле. И только водитель меланхолично наблюдал за всем этим форменным дур домом с высоты своего не менее водительского кресла. Ему не привыкать к этим дебоширам, алкоголикам, тунеядцам… эх, сколько всего он мог бы порассказать незадачливым фанатам, но его почему-то никто никогда не спрашивал. А он и не обижался. Он слушал Iron Maiden и всякий раз уходил в нирвану, когда ночью загульные металлисты наконец-то засыпали. Этой ночью было все почти так же. Группа наконец угомонилась. В Московских пробках простояли добрую половину дня и наконец шли по трассе с весьма приличной скоростью. Все как обычно, все как всегда. Долго ли до границы сопряженных государств бывшего Союза? Да не особенно, если бы не таможня, но и это можно пережить, до нее еще доехать надо. А пока в мире тишь и безветрие, красота и симметрия. Убедившись в том, что все дрыхнут без задних и без передних ног, Сергей осторожно перебрался на одно сиденье к Юре. Без лишних объяснений он устроился того на плече, отчего Алексис приоткрыл левый глаз, удовлетворенно хмыкнул и заключил фронтмена в объятия. - Когда ты перестанешь хулиганить? - Никогда, - улыбнулся Маврин. - А если твой Отелло увидит? - Блин откуда ты в курсе? - Мне Илона кое-что рассказала, а моя бурная фантазия дорисовала недостающие детали. - Так ничего не было! И вообще… - Да расслабься ты… когда меня интересовали твои похождения! Рыжий недовольно фыркнул, но лишь удобнее расположился на груди ритм-гитариста…тот по свойски втиснул ладонь за пояс джинс Сергея, вторая рука как бы между прочем расстегнула ремень и пуговичку… - Вот как тебе ни стыдно! – зашипел Маврик, но Юра никак не реагировал на слабые протестные нотки в его шепоте. Автобус тряхнуло на какой-то кочке, отчего Леня ударился лбом о стекло и проснулся… «мать твою!» - тихо выругался он, а оглянувшись в просвет между сидениями, чтобы увидеть не проснулся ли Сергей узрел весьма нетривиальную картину, из-за чего ясны его очи сделались размером с кофейные блюдечки, а нижняя челюсть невольно отъехала вниз. Прижавшись в Алексису Рыжий Бес закусил нижнюю губу, а скулы его тронул легкий румянец… можно было себе представить где были руки ритм-гитариста, и что они делали! «Значит вот как! Значит ему все самое дорогое, а мне стало быть коленом и ни куда-то… а по будущим детишкам! Не ценит он меня… то Кипелов стало быть у него, то Алексеев. Люди, конечно, достойные… но ведь… я… я же лучше собаки!...». Леня закусил кулак, чтобы не разреветься от досады. Ему стало себя ужасно жалко, ведь он геройски терпел, когда же путь к его сердцу будет расчищен рыжею метлою и он с должным пафосом скажет «нет!», а глаза скажут «да!», и все будет красиво и интересно, как в слешах пишут, а тут форменный облом, что называется по всем статьям… вот бля, все врут ведь! А делать-то теперь что? Басюг шмыгнул носом для предания себе пафосного вида, и заткнул уши наушниками. «Вот как возьму, как заболею, будут знать!», - подумал он и задремал. Автобус подъезжал к Украинской границе мерно трясясь, все металлисты к этому моменту сидели на своих местах, вяло просыпаясь и осоловело глядя вокруг.
Io: Во всем виноват Кипелов часть последняя Весь мини украинский тур Леня провел в легкой меланхолии, отчаянно пытаясь заболеть новомодным вирусом кошачьего ОРЗ, но как ему после сказали, на самом деле это был свиной ГРИПП. Но вот ведь незадача, когда стараешься заболеть чем-нибудь под благовидным предлогом «пожалейте меня семеро» ничего у вас не получится. Вот так же и басюг был здоров, как сто китайцев, а уж обижайся или не обижайся на Рыжего, а ближе он не стал. Тогда в знак протеста Максимов наконец решил ненадолго стать готом и покрасил волосы в черный цвет. На что последовала лишь одна реакция, и то не того, кого хотелось. Гречишников увидев его новомодную прическу полюбопытствовал: - И давно ты решил вернуться в 70-ые? Для полного соответствия имиджу тебе необходимо покрасить ногти на правой руке. «Никто меня не понимает! – думал Леня. – вот так всегда. Как басист нужен, так пожалуйста, или поржать тупо… ну пива выпить, а вот чтобы пожалеть – так фигушки! Жизнь вообще не справедлива!». Однако в связи с большим объемом свалившейся работы. Басюг довольно быстро забыл про свалившуюся на него меланхолию. Некогда было себя жалеть, да и сроки проекта очередного упорно поджимали. А тут еще выпала возможность отлично отвиснуть в небезызвестном клубе. Черт, и как-то таки на жалость к себе времени совершенно не оставалось, ровно как и сил упиваться собственным томлением и вечной тоской по несбывшимся надеждам беззаботной юности. А юность, надо сказать, была не такая уж и беззаботная, тут супруга, дочура малолетняя, да и работа, работа и еще раз работа. И вот, когда, наверное, стоило сказать, «а собсно на куя мне это все?» случилось страшное – группа Сергея Маврина вернулась на историческую родину в город – Москву. Пара выходных вернули басиста в исходное состояние. Он пребывал в легкой прострации и пару часов разговаривал со своим собственным отражением. - Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи, я ль Алексиса милее, сексуальней и бодрее? Говорит в ответ трюмо – нет, Максимов, пьян ты, чмо! Леонид глупо захихикал, и ему еще очень повезло, что благоверной в тот вечер не было дома, и у него оставалось несколько часов на то, чтобы привести себя в божеский вид. «И почему собственно Маврин? Вот сколько у меня было возможностей нормально замутить? Вот Андрей Лефлер, гарный был юноша надо сказать, - думал басюг, заваривая себе кофе, - но, ведь он был с Сергеем, жил у него, и все такое… конечно, Такого, что старики творят за ним замечено не было, но тут и дураку понятно, что они были любовниками, даже без всяких странных рассказов! А Швец? Почему он ушел, а только Элькинд вернулся? А Пазон? Все это только отговорки, наверняка! И вот теперь дамоклов меч висит над шеей Ильи… а все почему? Не потому же, что он в ноты не попадает, а потому, что Рыжий бес нарочито ограждает его – Леонида от тлетворного влияния своих бывших любовников, наверняка для того, чтобы они не смогли совратить басюгу, чтобы самому занять их место. Как же может быть иначе? Супруга Леонида вернулась поздно вечером, бас-гитарист к этому времени уже выглядел намного лучше. Он завел ничего не значащий разговор, и остаток дня прошел в миролюбивой обстановке. Сергей понимал, что с парнем надо что-то решать. Все эти служебные романы никогда и никому на пользу не шли. Он думал, что уж на этот-то раз все будет отлично. Да и романом-то их теперешние отношения с ритм-гитаристом назвать было довольно сложно. Скорее их связывало что-то большее… они не дарили друг другу дорогих подарков, не поджидали украдкой, не звонили ночами, и не прятались по съемным квартирам. В основном все интимные встречи происходили на многочисленных гастролях. А в остальное время они как будто старались держаться немного поодаль. Вроде бы и не делали ничего специально… и что теперь со всей этой хренью делать? На студии было холодно. Отопление запаздывало со включением, Сергей выпил уже вторую чашку горячего кофе, но согреться так и не смог. Надо было что-то делать. Музыканты опаздывали, причем все и сразу, и как ни странно уже почти на час. Неожиданно Сергей вспомнил странное. Часы перевели еще вчера, а он так и не переставил свой будильник. «Какого хрена! Эх, тяжело быть бестолковым…». Еще через пятнадцать минут пришел Завидов, и сильно удивился, ведь обычно шеф опаздывает, а тут кофе все дела. Явные признаки, того, что ударник проспал… - ЗвинитеСергКонстантиныч – скороговоркой пролепетал он и проморосил на свое рабочее место, пытаясь изобразить бурную занятость мыслительными процессами на лице. Только Маврин хотел оправдаться, как в студию стек Максимов, увидев Маврина он офигел, а увидев Завидова просто-таки офигел во второй степени. Исходя из присутствия румянца за Димкиных щеках Леня естественно сделал весьма не тривиальные выводы «Ах вот значит как!» - гордо подумал басист, и тряхнув готишными волосами сделал шаг вперед. Но, последняя ступенька не выдержала и сказала: «Кря» и провалилась. Максимов попытался научиться летать, однако, к сожалению экспромт закончился падением, но черт возьми, оно этого стоило! Свет очей Сергей Константинович склонился над ним, и точно в тумане пронеслось: - Леня, как ты? С тобой все в порядке? Басюг глупо улыбнулся, высунул язык и закрыл глаза… Вместе с ударником Маврин эвакуировал бренное тело в район дивана, где были предприняты все экстренные меры, и басюг пришел в себя… - А что это вы тут делаете? – было первым его вопросом. - Ты вообще как? – Сергей Свет очей Константинович так заботливо заглядывал в глаза басисту, что тому хотелось прикинуться ветошью, произнести что-то вроде «я самый больной в мире человек, и спасти меня сможет только твой поцелуй», но воздержался. - Ничего вроде… Ему помогли сесть две пары рук. Взгляд, адресованный ударнику, знаменовал собой фразу: «шел бы ты, не мешал наслаждаться». Однако Дима так предано заглядывал в глаза, то Леня не смог сопротивляться, и сменил гнев на милость. Великодушно улыбнувшись он позволил ухаживать за собой. Пока Дима поправлял подушечку, Сергей принес ему стакан воды… Максимов едва не мурлыкал от удовольсвия. «Съешь лимон, - шепнула совесть, - а то рожа слишком довольная». Басюг тут же напустил на себя скорбный вид под заголовкам «помру прям щас!», чем вызвал панические настроения среди своих коллег, которые наперебой пытались звонить в МЧС, пожарную охрану, и почему-то газовую службу. К тому времени, как пришел Алексис Леня уже был окружен всеобщим вниманием, и чувствовал себя вполне неплохо. К чести Юры можно сказать, что его мозг работал более логично, по сравнению с коллегами, разумеется. - А чего это мы не работаем? – поинтересовался он. - Дядь Юр, - пискнул Завидов, - тут такое случилось… - Вижу двоих раздолбаев, - резюмировал Алексис, у которого отчего-то резко испортилось настроение, - работать, и неибет! – заключил он. Магия голоса Алексиса заключалась в том, что говорил он не в пример Маврику тихо, но зело зловеще и все к нему прислушивались. Даже Рыжий. - О! Юрка, у нас тут такое случилось… - начал было он, но наткнувшись на «неибет» Сергей откашлялся и воздержался. Алексис вдохновлено кивнул, отвесив Максимову дружеский пендель. - Иногда, - глубокомысленно заключил он, - движение вперед – это результат энергичного пинка в зад. Леня скулил, потирая ушибленную полупопицу. - Вот, по башке ступенькой дали, по попе коленом, работать заставляют… уйду я от вас, злые вы! - Леня, ну где ты еще будешь так работать, чтобы не работать? Везде вджобывать надо, - Алексис по-отцовски похлопал басиста по плечу… на что тот не нашелся чего возразить, и посылая на голову ритм-гитариста громы и молнии вернулся к своему комбу. А Юра, подвинувшись поближе к Рыжему продолжил повествование, между отстройками гитар: - У нас между прочем сегодня пипец намечается. Мне тут сорока на хвосте принесла, что будут высокопоставленные гости… - Кипелов что ли? Если бы у Алексиса не было ремня на гитаре, она бы точно свалилась и одному только Джимми Хэндриксу известно, чем бы это закончилось для его «Яксона». - А ты откуда знаешь? Тут уж шок напал на Рыжего… Его хватило только на «твою налево….». Бессвязные попытки собраться группу в единый организм и сделать хотя бы мало-мальски прогон потерпели такой же крах, как берлинская стена в свое время. Сергей потирал пальцы, и временами нервно оглядывался на дверь… «и чего тут этому понадобилось?». - Расслабься, он никого переманивать не станет, поэтому бояться нам собственно нечего. - Мне все равно стремно! – прошипел Рыжий. И именно под это скромное признание дверь распахнулась и с оглушительным «бля, понаставили тут» в студию скатился золотой голос металла. Перманентный ахтунг отпустил Рыжего и он во все 32 зуба заржал аки конь. - Умеешь ты Валер эффектно появиться! – отсмеявшись прокомментировал он. Потирая ушибленную гордость Кипелов материализовался неподалеку от Рыжего: - Я собственно пришел поговорить о совместных проектах, а вы тут как всегда ерундой занимаетесь. - У меня место вокалиста занято, - безапелляционно заявил Маврин. - Я собственно про праздники группы «Ария». - Опять он про детские утренники, - украдкой шепнул Алексис Завидову, тот прыснул со смеха и оба они закатились в подсобку под предлогом «сделать что-нибудь полезное». Леонид не сразу понял, что диспозиция складывается отнюдь ни в его пользу. Ему вообще не очень-то нравилось общество Кипелова, поскольку как он помнил, тот мог стать потенциальным конкурентом на пути к сердцу Рыжего… вот черт, если бы не Алексис все бы получилось лучшим образом! Дилемма разрешилась весьма необычно. Заприметив томление на лице басиста, ЛерСаныч решил-таки узнать, в чем собственно дело? А проследив нетривиальный взгляд басиста понял… Рыжий пройдоха завел себе новую зверушку. Спортивный азарт сдернул стоп кран к чертям собачьим, ну или кошачьим, что золотому голосу мятала право же подходит больше. С давних пор у них с Мавром была традиция – отбивать друг у друга молодых музыкантов, фанатов и прочих молодых. Кипелов добился в этом, прямо скажем запредельных высот. Не понятно другое – чем думал Стыров? Но об этом как-нибудь другой раз. Валера грациозной походной молодого зёбра на выпасе подошел к Лене. - А вы, молодой человек, стало быть, бас-гитарист? – тембр голоса, изящно, ну на сколько это возможно, поднятая бровь, небрежно-вальяжная поза, просто кричащая о том, что «я царь горы!» все это и во время оно имело успех… Максимов смекнул, что его тупо клеят. Что-то в этом мире никогда не меняется, как готовность к свинству, или прочие непристойности. Но возражать не стал, и о боже! Рыжий впервые поднял на него ясны очи! - Валер, мы тут как бы работаем… - Да я заметил, что как бы… - Не мог бы ты… зайти как-нибудь в другой раз? Из ушей Маврина вот-вот готов был пойти пар… «Он меня ревнует!» - радостно подумал Леня, и изменил стратегию. - Да, ладно тебе Сереж, ну что такого? Ты ведь будешь играть на концерте, посвященному 25-летию группы «Ария», а мы только смотреть, пусть ВалерСаныч посмотрит как мы репетируем, по-моему ничего в этом страшного нет, разве не так? ЛерСаныч обворожительно улыбнулся и подмигнул Рыжему, дескать «один – ноль». В глазах Сергея ярость сменилась вселенской тоской, и Леониду, расцветшему аки майская роза стало обидно… «ну поревнуй меня еще, Бесенок!» - подумал он, крутясь вокруг ЛерСаныча, задавая идиотские вопросы о том, о сем. Но, Рыжий лишь предпринял пару вялых попыток вернуть басиста в лоно группы, и действительно начать-таки конструктивно или не очень репать в конце-то концов! Ситуацию разрешили материализовавшиеся Алексис и Завидов, заявившие в один голос: - Работаем и неибет! Басюге пришлось оторваться от столь милого сердцу занятия – вызывания ревности Рыжего и приступить к непосредственному исполнению своих басюжьих обязаннаостей. Во врем исполнения соло подлый Маврин прокрался за спину к Максимову и протиснув гриф гитары между его ног прошипел: - Уйдешь куда-то с Кипеловым, я тебя продам… и тебе повезет, если Запашным. Леня взвился как надутый воздушный шарик отпущенный на свободу. «Он меня все-таки люююююююююююююбит!». Однако пьеса должна была быть сыграна до конца. ЛерСаныч лениво развалившись на кресле потягивал полу остывший кофе благосклонно наблюдая за стараниями музыкантов, а улучив момент, когда Рыжий, озираясь покинул студию, дабы отравиться никотином, он подманил басиста одним небрежным жестом, и увлеченно о чем-то рассуждая увлек за собой. Студию Мавров ЛерСаныч знал, как свои десять пальцев. Где, что как и когда… ох сколько здесь всего было выпито, разделено и … ну впрочем не важно… Гречишникова из рубки, как ветром сдуло, что несказанно обрадовало золотой голос российского мятала, потому, как он весьма ненавязчиво подтолкнул Леонида внутрь, все так же рассуждая о политике Занзибара. - Ну так… о чем мы говорили? – выражение лица ЛерСаныча поменялось, и эта перемена почему-то очень не понравилась Леониду. - Да собственное… ни о чем… вы знаете, мне кажется пора… - басюг попытался вырваться из цепких кипеловских лап, но не тут-то было! - Не торопись, Лёнечка… нам несомненно есть что обсудить за рюмкой чая… Максимов не успел сказать слово «мама!» и подумать слово «блять», как он был прижат к гипсокартонной стене, а в его рот бесцеремонно вторгся язык ЛерСаныча… так сказать луча света в темном царстве. Вот так ненавязчиво, быстро, с полпинка рушатся детские идеалы чистоты, понимаешь, и непорочности. Басюг настолько охренел, что не мог даже протестующее мяукнуть, лишь скреб подстриженными под корень ногтями несчастную перегородку, за которой остались друзья, Рыжий бес и Реальность. - Мне особенно некогда… - как-то сухо и по деловому заметил Кипелов, а рука его свободно прогулялась по поясу Лени, и расстегнула его. Душа покинула бренное тело Максимова, и он наблюдал за всем отстранено, точно это происходило вовсе не с ним, и не сейчас. И должно быть, все бы закончилось полным развратом, если бы дверь рубки не распахнул разъяренный Маврин с криком: - Чур меня, нечисть кыш отсюда! – Максимова и след простыл… уж и как рефлексы сработали, басюг и сам не помнил, - а Вас…. Валерий Александрович, я попрошу остаться! С этими словами Рыжий запер дверь и угрожающе приблизился к Кипелову. - А я что? Я ничего, сижу тут, понимаешь, примус починяю… - Я тебе сейчас покажу, Кузькину мать! - Не надо…. – пискнул Кипелов… Под дверью затаив дыхание сидел басюг. Теперь он точно знал, что фронтмен в нем души не чает. И эта любовь была взаимна. А из-за двери слышались придушенные стоны Кипелова… определенно Сереженька отомстил за почти что поруганную басюжью честь.
АццкаяБелка: СЕРГЕЙ ОНЕГИН Автор: Красная Анастасия Бета-ридер и моя муза: Садохина Ангелина (спасибо ей за "треньк-треньк" по ночам на арфе в аське и частных мастер-классов по русскому языку))) Консультант по некоторым вопросам: Brian May ГЛАВА 1. "Хочешь, я покажу тебе свою осень?" Золотая осень. Теплая, солнечная, нежная, но в то же время пестрая, буйная. Сочные краски листьев вокруг. Красные, желтые, лиловые, алые, лимонные, канареечные, шафранные. Легкий порыв ветерка наполняет улицу карнавальной воздушностью и яркостью. Прозрачное голубое небо, перистые облача, невыносимо белые от лучей солнца, удивительно чистый воздух, наполненный приятным запахом скошенной травы и жженых листьев. Как редко мы можем созерцать эту красоту, нежиться в этой теплоте. Такие редкие и короткие моменты. Но не успеешь ты ощутить всю хрупкость очарования золотой поры, как её смывают дожди, как начинают гнуться ветки под неумолимым шквалом ветра, облетают листья, хлюпает грязь под ногами, по утрам начинающая покрываться мелкой сеточкой треснувшего льда. Удивительная, кристальная свежесть последождевого воздуха, наполненного озоном. Дрожащие капли, сверкающие от легкого лучика света, скользят по деревьям, срываются с крыш домов, дрожат на остатках паутины. А вечером ты выходишь на балкон с горячей кружкой чая и дышишь полной грудью, наслаждаясь легкой прохладой и вечерней свежестью. Но вот и этого уже нет. Наступает долгая снежная зима, заставляющая прятаться всех по своим норкам, домам и гнездышкам. И время все течет, и течет… Мы жалеем о прошедшем, не ценим настоящего, мечтаем о будущем. Научимся ли мы когда жить сегодняшним днем? Ценить каждый, пусть даже горьковатый момент? *** Бегом по улице. От всех. От всего мира. Мимо домов, витрин, машин, недоумевающих прохожих. Кого-то задел и крикнул «Извините!». Раскрасневшееся от бега и от не выступивших еще слез лицо. Убегаешь, казалось, от всего мира. В свой маленький уголок, целый мир для тебя, о котором больше никто не знает. Глупо? Для тебя нет. Банально? Возможно. Но тебе все равно. Портфель полетел в ворох листьев, а ты прислонился спиной к дереву и сполз по нему на траву. Ты давно уже облюбовал это тихое местечка парка. Тут никто не найдет. Здесь можно часами изливать свое горе, рисовать или даже вздремнуть в теплую погоду. *** Вот мой Онегин на свободе; Острижен по последней моде, Как dandy лондонский одет - И наконец увидел свет. (с) А.С.Пушкин Очередной город.. Волосы привычно собраны в хвост под кепкой. Неприметный джинсовый костюм. Ты идешь по улицам, собирая белоснежными кроссовками серую пыль Серые улочки, серая жизнь... Скучно. Везде всегда одно и то же. Даже взяв этот отпуск впервые за столь долгое время, перемен не чувствовалось. И вот ты теперь уехал от друзей в этот городок, снял квартиру и ... все та же скука. Ноль эмоций. Минимум души. Мизер вдохновения. Неужели огонь, в существовании которого верили все твои друзья, потух внутри тебя? Площадь, улица, проспект...Неосознанно стремишься к малолюдным местам. Улочка, улочка, улочка, парк. Сворачиваешь с дорожки, идешь по жухлой траве и хрустящим листьям. На земле, прислонившись к дереву, сидел мальчик и плакал. Хрупкая фигурка, острые, содрогающиеся от беззвучных всхлипов плечи, разметавшиеся черные волосы, рубашка, черные штаны, банальные старенькие кроссовки. Рядом портфель, листы бумаги и карандаш. -Чего ревем? Жалеешь в ту же секунду, что обратил на себя чье-то внимание. "Щас поди глазенки раскроет, счастья полные штаны, автограф попросит...". Красная от рева мордочка, мокрые щечки, перепуганный взгляд. -Вы кто? -Я? Да так, мимо проходил - чувствуешь, что лицо расползается в идиоткой улыбке. Садишься рядом - Ну, чего мы такие кислые? -Ничего... Протягиваешь руку к разброшенным листкам: -Можно посмотреть? Карандашные наброски. Феерия танцующих в воздухе листьев, полуопавшие клены, белочка с шишкой, нахохлившийся снегирь, с маленькой веточкой рябины, лужица с каким-то особенным отражением солнца и неба... В каждом листочке искренность и легкая задорность. -Ты так видишь осень? -Тут так.. просто нелепые наброски. -Здорово нарисовано - серьезно сказал ты, возвращая листки хозяину - У тебя одним карандашом получается так ярко все, лучезарно. Прям светиться все. Мальчишка расцвел от похвалы. -Спасибо. Так это же осень. Она и есть такая. Яркая, сочная, игривая... А у тебя она какая? -Да никакая... Просто очередной сезон - честно признался ты. -Ну..так не бывает - наивно протянул он. Потом вскочил на ноги и потянул тебя за рукав - Хочешь, я покажу тебе свою осень? Карие глаза с золотой искоркой. Светлое, открытое лицо. -Давай - невольно улыбнулся ты. ---------------------------- ГЛАВА 2. "Может, я правду влюбился?" Как он умел казаться новым, Шутя невинность изумлять, Пугать отчаяньем готовым, Приятной лестью забавлять, Ловить минуту умиленья, Невинных лет предубежденья (с) А.С.Пушкин Ярко-голубое небо. Потрясающе красивый цвет. Тонкие белые линии перистых облачков причудливо украшали его. А вокруг острые огненные листочки кленов. Рыжие цвета осени. Для тебя уже рыжие, уже яркие. Удивительно, как один мальчишка смог поднять тебе настроение. Он буквально вливал в тебя свой щедрый позитив. Вчерашний день пролетел так быстро. Бодро идешь к тому самому дереву. Пусто. А ты на что надеялся? Что он живет там или сидит и ждет тебя, как цуцик? Грустно смотришь вверх, как брошенный песик. Разве что только не воешь, для полного сходства. Поднимаешь вверх руку. Теплые лучи скользят меж пальцев, ободряюще бьют в лицо. Неожиданно две теплые ладошки накрыли твои глаза. Неужели тот задористый мальчуган? -Ммм, привет) Может, хоть познакомися? -Ты сначала угадай, кто я, а потом уже знакомится будем. -И как я должен это делать, если я до сих пор не знаю имени? -Твои проблемы - рассмеялся он звонко в твое ухо. Резко дернул вперед за руку, толкая вперед в ворох листвы. Он ойкнул и вцепился в твою кофту. Падаете вместе. Смеетесь. -Илья Коровкин. -Сергей. Жмешь протянутую ладонь. Вот так, держась за руки, вы проводите почти все свободное время. Мир для вас - карусель. Все вокруг – фонтан эмоций. Илья болтает безумолку. Все время тебя куда-то тянет, веселит, смешит, не дает вернуться тебе в привычный уже омут депрессии с тиной бытовой серости. Он рассказывает смешные истории, плетет огненно-золотые венки, мастерит смешные фигурки из желудей и спичек, вы вместе крутитесь на стареньких канатных качелях в парках, гуляете по набережной. Два раза даже съездили в лес делать шашлык и собирать грибы-ягоды. Вечерами, когда становилось темно и прохладно, вы сидите в небольшой, но уютной кафешке на открытом воздухе. Ты отдаешь мальчонке свою куртку, покупаешь пироженные с горячим чаем и кормишь наглых воробьев. Они буквально облепляют ваш столик. Пушистых пташек можно кормить даже с руки. Протягиваешь ладонь, замираешь… А один какой-нибудь смельчак как юркнет, схватит кусочек пирожного и сядет на соседний столик трапезничать. Остальные гомон подымут, ревнуют. Часть пойдет у первого лакомство отбивать, а остальные подпрыгивают на асфальте, головками смешно так качают, разве что хвостиками не виляют, выпрашивая съестное. -В субботу пойдем белок кормить? – спрашивает он неожиданно. А глазенки такие счастливые, сияющие. -Конечно.. Надо будет запастись орешками. -Неее, орешки это не то! Они их берут и грызут себе. С орехом время надо разобраться, погрызть, посмаковать, усиками пошевелить... А вот семечки! Они их быстро грызут, поэтому нет смысла таскать по одной из руки. *** Вооружившись семечками, ты подходишь к дереву, на котором замечена была белка, и осторожно протягиваешь полную лакомства руку. -Не шевелись, смотри в глаза. Не бойся, не злись и прочее. Белки они, как и многие животные, чувствуют это. Зверюшка видимо решила, что все спокойно, спустилась и повисла на задних лапках вниз мордочкой. Притянула маленькими лапками твою ладонь к себе…Понюхала…и стала кушать. -Не тряси руку и не убирай от дерева. Не тяни. Пушистихе должно быть удобно. Это очень нежные и милые создания, но и за себя постоять могут. Знаешь, какие у них крепкие и острые зубки? Так что дернув за роскошный хвост можно получить пару автографов в виде отпечатков зубиков Белочка взволнованно покосилась на вас, подумала о чем-то и устроилась у тебя на руке. -Ой, а у неё пузико пушистое… Чувствуешь щекой волосы Ильи. Он с детским интересом следит за зверюшкой. Украдкой смотришь за его выражением лица в нескольких сантиметрах от твоего. Сияющие глаза, тонкие черты лица… Белка возмущенно застрекотала. -Руку не опускай. Его рука на твоей, держит, что бы зверьку было не далеко тянуться от дерева. Ладошка у Илюшки горячая, волосы шелковистые, пушистые… он сам как маленький зверек. *** Ты замечтался над книгой и не заметил, что тебя уже давно о чем-то спрашивает Миша. -Прочел Евгения Онегина? -4 пи… - отвечаешь явно не впопад. -Эй, мы уже вообще-то к литературе перешли. Ауу! -Ммм? - С тобой уроки делать невозможно. Илюх, ты меня вообще слушаешь? -Ммм? -Слуш, а этот откуда тут? – он не в тему кивнул на золотой венок из осенних листьев. -Сергей сделал… -Пффф, че вы как голубки прям? Все время вместе, а если нет, то ты, судя по всему, только о нем и думаешь. -Ты это о чем? -Я говорю, что он с тобой, как с девушкой. И вообще он мне не нравится. А может он вообще… ну, это? -Что «это»? -Ну… голубой – твой товарищ аж покраснел – держись от него подальше. -Не твое дело. Сергей - мой лучший друг! – у тебя аж в глазах защипало от обиды. -А я тебе говорю, что неправильно у вас все. Ты же должен это понимать. Или.. понимаешь и сам этого хочешь? – он зло сощурился. – Вот уж не думал, что у меня в друзья будет … Как ты вообще можешь так?! Влюбился в него, сволочь. Да я ему морду за тебя набью! Портит мне друга… -Миш, прекрати, а? -Вот и не прекращю! Говорю же я тебе, что он пидор сраный! Ты залепил ему пощечину. Еще одну. Третью. Выбежал из комнаты и побежал на крышу. Ты всгда бегал туда, когда тебе было плохо. И вот сейчас тоже…надо было все обдумать, понять… Вспоминаешь Сергей. Да как вообще Мишка мог такое сказать? Сергей он ..он… заботливый, хороший, с ним так всегда хорошо, вы понимаете друг друга с полуслова. Но в голове начинает шевелиться маленький червячок сомнения. «А вдруг… правда? Но он же…» - думаешь целый день и с теми же мыслями ложишься спать. «Сергей… Сережа… Знаешь, а ради тебя я готов на все… Может, я правду влюбился?» ------------------ ГЛАВА 3. «Я к вам пишу - чего же боле?». Я к вам пишу - чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле Меня презреньем наказать. (с) А.С.Пушкин Раннее утро. Воспротиву предыдущим прелестным денькам слегка пасмурное. Но в легкой прохладной облачности сияют бледно-розовые лучи солнца. Дует ветер. Северный. Ветер перемен? Какая нелепица. Дым от сигареты элегантно рисуется на фоне пока еще темноватого сонного города. Колечки дыма сносит новым дуновением. Делаешь еще одну затяжку. Наблюдаешь за тонкими бредовато-расплывающимися в воздухами эфемерными линиями, и все повторяется вновь. Одеваешь грубоватый свитер и, кинув в воздух окурок, уходишь с балкона на маленькую кухню – варить кофе и делать омлет. Смотришь на часы – шесть с дохлым хвостиком. Ну и какого ты так рано поднялся? Мог бы еще поваляться… «Ага, часиков до двенадцати дня» - ответил внутренний голос. «Надо вести здоровый образ жизни! Ну или хотя бы его подобие. У тебя же щас отпуск. Пойди, прогуляйся что ли…». На языке вертятся слова «неуютная жидкая лунность», только хочется их заменить на «неуютную жидкую утренность». Небо постепенно светлеет, но по-прежнему тебе в нем чудится легкая холодность. Одна радость щас на небе – набирающие силу белые лучи солнца, давая какую-то непонятную надежду душе. Зябко… Поворачиваешь назад. Вошел в подъезд и краем глаза заметил, что какой-то парнишка стоит с поднесенным в нерешительности письмом к ящику. Тебе показалось или это был… -Илья? Пацаненок от неожиданности вздрогнул, письмо скользнуло в щель. Не сказав ни слова, он выскочил пулей из подъезда. Номер на ящике той квартиры, что ты снимаешь. Пожав плечами, ты скомкал счета и положил во внутренний карман куртки послание. *** Настоящий красный чай. Коровкин сам тебе не так давно занес баночку. Прикрыв в блаженстве глаза, подносишь к лицу кружку. Немного жжет пальцы. Аромат согревает, овладевает мыслями, расслабляет. Его любимый чай. Странно, как быстро и ты к нему пристрастился. Ах да! У тебя же в кармане письмо…. «-Привет, Сереж… Я хочу тебе написать кое-что очень важное. Одну маленькую, но до сих пор не укладывающуюся у меня в голове вещь. Я очень переживаю и немного боюсь, так как не знаю, как ты к этому отнесешься. Как же написать тебе так, что б ты понял? Не хочется тебе писать банального письма, которое будет выглядеть так, словно оно сделано под копирку или стырено из инета. Нет, письмо для тебя - это письмо для ТЕБЯ. Не знаю, как передать всего того, что щас чувствую. Больше всего на свете я всегда ценил отношения с людьми. Наши с тобой отношения - одни из самых ценных для меня. Если честно, я никогда не думал, что у меня будет такой близкий подруг, которому вот так можно все-все рассказать. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо. Надеюсь, я тебя не утомил своими рассказами? Сережа... Сереженька, ты очень открытый, искренний и добрый человек. Я тебе благодарен... за все. За всю твою душевность, что ты проявил ко мне - человеку, которого никогда раньше не видел и случайно встретил. За твою заботу и ласку, за чай по вечерам в кафе, за дурман лесных костров, за теплый плащ с твоим запахом, в который ты кутаешь меня чуть ли не каждую прогулку. Если б ты знал, как я радуюсь, когда я вижу тебя или даже просто хотя бы читая твои смс-ки. У меня в этот момент прям дикий восторг. Все трепещет и радуется внутри. Прям маленький фейерверк. Я хочу, что б ты знал – я, кажется,…. всеми искорками души люблю тебя. Илья Коровкин.» Ступор. Немой ступор. Илья? Илюшка?! Эм… тебе кажется или здесь не совсем простая любовь к ближнему своему? Госпади, да откуда у этого невинного ребенка такие мысли? Такая… правильно ли сказать «ориентация»? Откуда ж из него эта бредятина поперла? Илюшка, что же с тобой твориться? Надо бы с ним поговорить…. *** Минуты две они молчали, Но к ней Онегин подошел И молвил: "Вы ко мне писали, Не отпирайтесь. Я прочел (с) А.С.Пушкин Наконец, урок закончились. Закинув портфель за спину, ты выбежал из класса. Коридор, холл, школьный двор. Миновав ворота, ты вставил в уши наушники и врубил на полную мощность. Так, что бы не слышать даже собственных мыслей. Ты весь день думал о своем поступке. «Зачем я это сделал? Зачем вообще написал это глупое письмо? Интересно, если б меня так неожиданно не окликнули бы, то смог бы я сам решиться кинуть конверт в ящик? Наверное, нет…». На плечо легла рука. Теплая, знакомая. -Илюш… Смотришь вниз и тупо разглядываешь старенькие кроссовки и его – кипельно-белые. В конце концов, кто ты такой, что бы лезть в его жизнь? Он же совершенно чужой человек. Прохожий из парка. -Илюш, выслушай меня, пожалуйста… Слегка отрешенное лицо Сергея. Он тебе даже в глаза не смотрит. Что он щас скажет? Ты примерно догадываешься. Как не хочется этого слышать… Страшно. Смотришь на его губы. Они беззвучно шевелятся. Видимо, подбирает слова. Неужели, до сих пор не придумал, как тебя послать? Не хочется этого слышать. Не хочется! Вырываешься и летишь прочь. *** Одиноко стоишь в тени недалеко от школы и куришь. Когда ты увидел знакомую фигурку, ты приканчивал уже третью сигарету. Выбрасываешь окурок и неслышно идешь следом. Вдох, выдох, вдох, выдох… пытаешься успокоиться. Как же объяснить этому чертенку… все? И не ранить в то же время его чувства. «Дурашка ты. Самый настоящий дурашка. Ну, оно тебе надо – такой старый дядька, как я? Глупенький ты… Наивный… Черт, как же мне с тобой говорить сейчас, а?». Осторожно кладешь руку ему на плечо. -Илюш… Мальчик замер и сразу как-то зажался весь. Медленно повернулся к тебе. Принципиально смотрит вниз. -Илюш, выслушай меня, пожалуйста… Почему тебе сейчас каждое слово дается так тяжело? Мысленно пытаешься подобрать слова,, хотя вроде все обдумывал до этого. Даже смотреть на него жарко. А он вдруг поднял на тебя взгляд. Такие глаза… большие, красивые. Ты от чего-то смутился и резко отвел взор в сторону. Нет, окончательно потерял последние мозги. И его жалко, и себя жалко, и чувствуешь себя полным придурком, и каша в голове кипит, через уши убегает. Нет, убегает сейчас кто-то другой. А твоя рука держит пустоту…. Растеряно смотришь в след убегающему сорванцу. «Черте что выходит. Я значит к нему со всей душой, а он тут ширли-мырли развел, играется. То трепетные письма пишет, то убегает. Он за кого меня тут держит?». Идешь домой, мысленно накручивая сам себя. «В конце концов, это он тут мальчишка, а я взрослый дядя, так чего я тогда волнуюсь и переживаю? Это я должен владеть ситуацией, лидировать, метать молнии, заставлять трепета… да о чем это я?! И вообще я ничего никому не должен! Лезут тут всякие с письмами. Я что должен перед каждым написавшим мне отчитываться и объясняться? Да мы и знаем друг друга не так давно. Что значит знаем? Просто гуляли и все такое. Кто он мне такой, что бы я так перед ним должен был душевно выкладывать, как щас, а?». Улицы, двор, подъезд, лестница. И мысли, мысли, мысли. «Мальчишка. Щенок. Сопля зеленая. Какого он лезет?!» - хлопаешь дверью. *** «Дурак, придурок, недомерок, трус несчастный!» - ругал ты самого себя. «Растерялся, как последний идиот. С таким лицом не посылают. Даже… даже если б он меня послал. Или не послал… Ну какого я теперь гадаю? Надо было дать ему высказаться! А я поступил по-детски тупо. Нет, ща я все расставлю точки над “ё”!». Мнешься на лестничной клетке перед дверью. Ты здесь впервые. Но как бы ты хотел это исправить.... Жмешь кнопочку звонка квартиры, которую он снимает. Может, его нет дома? Дверь открылась практически сразу. -Чего? - сухо спросил он. Тупо разглядываешь красный старенький, но ухоженный половичок и нелепые розовые тапочки на босых ногах хозяина квартиры. Вся твоя уверенность разом куда-то улетучилась. -Я.. это.. поговорить. -О чем? -Сереженька... -Уже на уменьшительно-ласкательные переходим? - слегка насмешливый, но такой же холодный тон. -Уходи - сказал, как отрезал. *** За окном сверкнула молния, раздался гром. Ну, вот и конец этого прекрасного золотого затишья. Теперь будут ливни, лужи, грязь, слякоть, холод. Странно, но ты, кажется, полюбил осень. Впервые в жизни ты снова хотел этого сезона, огненных венков, хрустального шуршания под ногами, тихого очарования листопада, особой безмятежности под лучами последнего солнышка, звонкого смеха веселого мальчишки… Дождь начался всего лишь полчаса назад, а в квартиру уже, казалось, проникли сырость и холод. Или это у тебя такое пасмурное настроение? С чего бы это? Ставишь красный чайник в белую горошину на плиту, ищешь коробочку с заваркой. Той самой, что недавно принес он. Его любимый красный чай. Стараешься не думать об этом. Дует. Протягиваешь руку, что б закрыть форточку и замираешь… Внизу на качелях сидит Он. Совершенно один под дождем. Вокруг никого… *** Когда, как и зачем вылетел сам на улицу под проливной ливень, ты не понял. Смотришь на ссутуленную спинку. Тонкая футболка промокла насквозь и прилипла к телу. Какое же это безрассудство так легко одеваться в такое время! -Илюш – тихо-тихо зовешь. Чувствуешь, как маленькие иголочки жалости, сочувствия, сожаления начинают впиваться где-то там… внутри. Он не слышит. Его острые лопатки мелко сотрясаются. Плачет? Маленький, взлохмаченный, замерзший… Как же хочется его прижать к себе, успокоить. *** Бегом летишь вниз по ступенькам. Дважды чуть не навернулся. Глотаешь на ходу подступающие слезы. Двор, качели… Сверкнула молния, ударил гром. Кажется, кончилась ваша волшебная пора. Пора маленького счастья, теплой осени, пушистого настроения, теплых рук, обнимающих тебя… Льет как из под ведра. По щекам поток холодных дождинок и горячих слез. Почему? Ну почему все так? Горько, плохо, холодно. Ежишься. Ливень все не прекращается. Морозные струи словно смывают, уносят твое тепло вниз, в грязь. Пытаешься зажаться, сохранить в себе маленький огонек души. Серо, уныло. Горько, больно. Очень больно где-то там…внутри. Словно душу защимили. Больно, больно, больно. Хочется просто завыть маленьким волчонком. Сжимаешь руки на цепях качелей. Морозный метал впивается в беззащитные ладони. «Сережа, Сереженька, пожалуйста….». На плечо легла рука. Еле чувствуется. -Илюшка… Чувствуешь, как тебя обнимают. Контраст ледяных струй воды и горячих рук. Волна рыжих волос вокруг тебя. -Сережа… Вцепляешься в него, как в последнюю надежду. *** Глупый, маленький, но бойкий и упертый. Практически втаскиваешь этого звереныша себе в квартиру. По-домашнему вас приветствует звук закипающего чайника. Звереныш. Как точно. Дикий, стихийный. Никогда не знаешь, что выкинет в следующий момент. Но… забавный. Даже уже немного родной. Кутаешь его в плед, разливаешь чай по кружкам. Включена маленькая бра над столом. Она не ярко светит, создавая уютную, даже немного интимную атмосферу. Молча пьете, согреваетесь. На столе свежеразрезанный кекс. -Что же мне с тобой делать, а? Коровкин только пожал плечами. В ваш маленький мирок на кухне внезапно ворвался посторонний звук. Ты аж подпрыгнул от неожиданности. Слава богу, это всего лишь звонок мобильного. -Мам, я у Мишки ночевать останусь. Мы тригонометрией увлеклись. Под твоим офигевшим взглядом он пошел устраиваться калачиком на диване. Вот уж точно не знаешь, что он сделает в следующую секунду. *** Тебя разбудил звон разбитой посуды. Матерясь, ты выбрался из лакомого плена постели и поспешил на кухню. Там ты застал разбитую любимую кружку и Коровкина собственно персоной. На столе царил маленький беспорядок. -Ты чего? -Я… завтрак хотел приготовить. -Сядь, завтрак недоделанный. -Угу… прости меня, пожалуйста… Ищешь совок и веничек, что бы убрать осколки. -Ох, сколько чая было выпито из этой кружки… -Сережа, прости меня, пожалуйста… я правда не нарочно… -Забей. -Прости меня.. -Так, если не прекратишь извиняться, веником поколочу! И вообще, запомни – «прости» и «извини» теперь между нами матные слова!( (с) Надя Плеханова ). Он неловко улыбнулся. Ты же хотел язык прикусить. Или вообще отрезать на фиг и сожрать, а то в животе урчит… «Так, ну вот зачем я сказал «между нами»? Что за ересь щас несу? Щас подумает бог весть что… Хотя…». -Илюш, у тебя вид какой-то уж совсем фиговый – касаешься тыльной стороной руки его лба – У тебя температура. -Угу… - как-то нежданно-негаданно это недоразумение обняло тебя, уткнувшись лицом тебе в грудь. «Нет, ну полный наглеж. Что он творит, а? А я что творю?» - обнимаешь мальчонку и касаешься губами горячего лба. *** Сквозь одеяло слышишь звонок писк своего мобильника. -Алло? Нет, это… дядя. У Ильи температура, он в школу сегодня не придет. …. Да, да, конечно. …. Не волнуйтесь. …. До свидания, спасибо, что позвонили. Хмыкаешь и выбираешься из своей «норки». -А врать некрасиво) -А кто-то тут пять минут назад жаловался, что спать хочет? Лежи, дрыхни, сурок несчастный. -Я не сурок – прячешь в подушку свою улыбку. Оказывается, болеть иногда немного приятно. Особенно, когда о тебе так заботятся. -Так, а таблетки почему не выпил? «Нет, жизнь определенно начинает налаживаться» - подумал ты, смеясь отбиваясь подушкой от Рыжего Беса с градусником. «Интересно, что он мне заявит, если узнает, что можно было не тащить меня к нему домой и я живу в соседнем подъезде?».
полная версия страницы