Форум » » Слеш и полный бред *(продолжение) » Ответить
Слеш и полный бред *(продолжение)
Io: Вдруг кто не прочел аннотацию: Эта тема создана согласно ст. 28, ст. 29 (п.1 ,п.3 ,п.4 ,п.5) Конституции Российской Федерации, а так же ст. 138 Гражданского кодекса Российской Федерации. Подробно: * Cт. 28 Конституции РФ гласит: каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать собственную религию [….] иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. * Cт. 29 Конституции РФ п. 1 гласит: каждому гарантируется свобода мысли и свобода слова. - Cт. 29 Конституции РФ п. 3. Никто не может быть принужден к выражению своих мыслей и убеждений или отказу от них. - Cт. 29 Конституции РФ п. 4 каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить информацию любым законным способом. - Cт. 29 Конституции РФ п. 5 гарантируется свобода СМИ. Цензура запрещается. * Cт. 138 ГК РФ гласит: в случаях и в порядке, установленных настоящим кодексом и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юр.лица на результаты интеллектуальной деятельности […]. Использование результатов интеллектуальной деятельности [….] может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя. Здесь вы прочтете фанфики и прочий бред, который родился в мозгу правообладателей, не имеет никакого отношения к действительности и представляет собой развлекалово. [more]Он снова приехал домой поздно. Не так, чтобы очень… не так, чтобы Саша уже начал переживать. Рукопожатие. Быстрое объятие. Легкий поцелуй. - Пробки? - Нет. Они не привыкли обманывать друг друга. - Снова те же проблемы? – без злобы спросил ударник. - Да, - откликнулся Валера. - Что ты решил? - Как всегда, ничего. - Вы поговорили? - Нет. - Ты боишься? - Я не знаю. - Я приготовил ужин… - Спасибо, я с удовольствием поем… Саша разогревает картофель с поджаристой золотой корочкой и сочным бифштексом, наливает чай с вишневой косточкой, садится рядом… наблюдая за ним. Потом они вместе убирают со стола. - Ты жалеешь, что все так вышло? - Я не знаю… я просто немного растерян… совсем немного. Но… я решил другое. Все это больше не имеет никакого значения. - Ты думаешь? - Я знаю. Манякин гасит свет, прибавив температуру на котле, берет еще один плед… в феврале-начале марта так морозно, что кажется, звенящий холод пробирает до костей. Он накидывает еще один плед. - Не холодно? - Немного… Саша обнял вокалиста. - Сейчас будет теплее… Валера улыбается, Манякин чувствует это, гладит того по волосам… холодные Валеркины ступни между его ногами… он смеется. Кипелов кутается в его объятия и два пледа, наброшенные сверху… - Тебя согреть? – на ушко шепчет Маня, чуть касаясь губами. Мурашки разбегаются по всему телу вокалиста. Валера обнимает его… - Согрей… В его голосе интрига, обещание сладкой истомы… а может быть… Саша высвобождает его из плена одежды. Лерка притворно капризничает. Руки Манякина ласкают его. Лера чувствует, как жар исходит от его ладоней. Прогибаясь навстречу. Позволяя Сашиным пальцам ласкать, распаляя страсть. Настоящее не уйдет никуда. [/more] Все материалы, представленные в данном разделе не подлежат копированию и несанкционированному с авторами распространению. При выявлении подобных случаев, к нарушившим будут применены меры административного характера. Kipelove.borda
Maine Coon: Кипелов опять задерживался. Это было далеко не в первый раз, но Саша не мог не нервничать. И он опять не предупредил, что задержится, и не сказал, куда пойдет. Хотя, вопроса «куда» не было – это было почти очевидно; пойти, не сказав, куда именно, он мог только в одно место. Точнее, место могло быть и разным… правильнее было сказать не «куда», а «к кому». Вот с этим сомнений совсем не возникало. Процентов на девяносто Манякин был уверен, что Валера опять сбежал к Маврину. Александр нервно ходил по квартире, задавливая в себе нарастающую злость. Злость была не на Валеру и даже не на Маврина. Он злился на себя, что не может постоянно спокойно реагировать на непостоянное поведение Кипелова. Наверное, это чувство стоило назвать ревностью, но он упорно отказывался себе в этом признаваться – ревновать он не имел никакого права. Он вообще не имел права быть рядом с Валеркой, и то, что так получилось и так стоило считать подарком судьбы. Просто он устал от непостоянства, от резкой смены намерений и настроений вокалиста. Приготовленный в обычное время ужин остывал. Саша так и не прикоснулся к нему, пытаясь дождаться Валеру. В одиночестве есть не хотелось совершенно, а Кипелов все не появлялся и не выходил на связь. Конечно, можно было позвонить, но делать этого не стоило, если он не хотел разозлиться еще больше. Потому что услышать, как Валера не берет трубку, или же отвечает, но сухо и односложно, было еще тяжелее, чем просто самому ждать звонка. Хотелось курить. Манякин вышел на балкон и достал сигареты. Но его хватило буквально на одну затяжку – дальше стало противно, из-за злости он не мог даже курить. Он смял недокуренную сигарету и нервным движением выбросил в медленно темнеющий летний вечер. Вернулся на кухню и в очередной раз поставил чайник. Почему-то ему казался очень важным тот факт, что чайник должен оставаться горячим, в то время как остывший ужин беспокоил его намного меньше. Тихо скрипнула входная дверь. Манякин встрепенулся, старательно принял невозмутимый вид и спокойно вышел в прихожую. Нервничать и злиться он позволял себе только наедине с самим собой – другие не должны были это видеть. – Привет. Опять ты задержался. Я тебя уже заждался. Ужин остыл, – сказал он, облокачиваясь не стену. – Ничего, подогреем. Ты сам-то поел? – с улыбкой спросил Кипелов. – Нет, тебя ждал. Думал уже, что сегодня не вернешься. – Манякин вздохнул. – Опять у Рыжего был? – Ну да, но я же вернулся. Я всегда возвращаюсь. – Валера посмотрел на барабанщика совершенно невинным взглядом, подошел ближе и крепко обнял. Манякин снова вздохнул, сжимая Валеру в объятиях, и тихо выдохнул: – Это-то меня и успокаивает. Они прошли на кухню. Валера сам поставил разогреваться ужин, усадив Манякина на диванчик. Тот казался спокойным, но внимательно следил за каждым действием Кипелова. Пока ужин грелся, тот присел рядом и положил голову ему на плечо. – Что ты какой насупленный? Обиделся, что ли? Саша осторожно обнял вокалиста, прижимая его к себе. – Да нет… просто… устал тебя ждать… я же не знал, когда ты вернешься. На что я могу обидеться? – Ну, например на то, что я то и дело хожу к Сережке, хотя живу с тобой. – Ну и… что? Я же тебе сотню раз говорил, что можешь ходить к своему Рыжему столько, сколько захочешь и тогда, когда захочешь. Я тебя не держу. – И не ревнуешь? – Какое это имеет значение? Я все равно не смогу тебя удержать, я знаю это также точно, как и то, что ты все равно не сможешь жить с Мавром, как бы вы не любили друг друга, есть куча ситуаций, когда ни один из вас не пойдет на уступки, и вы будете ссориться. Уж лучше так. И у вас нормальные отношения, и мне… что-то перепадает. Кипелов расслабился в крепких объятиях барабанщика, облокачиваясь на него, и задумчиво произнес: – Иногда я удивляюсь, как ты меня терпишь. Если взглянуть со стороны, я же порой совершенно невыносим. Манякин усмехнулся, осторожно коснулся губами волос вокалиста и тихо ответил: – Просто я тебя люблю, ты же знаешь. И буду с тобой, пока ты сам этого хочешь. И не уйду, пока ты не решишь, что это нужно. Хотя невыносим ты часто, тут я с тобой согласен. Просто не думай об этом. Давай лучше ужинать. После ужина Манякин направился в спальню, в то время как Кипелов вызвался убирать со стола и мыть посуду. Александр никак не мог привыкнуть к пониманию того, что несколько часов назад его Лерка вылез из постели Маврина, и что он, Саша, об этом прекрасно знает. И приехал к нему, чтобы ночь провести с ним. В какой-то степени именно это его и успокаивало – то, что получив удовольствие, он все равно возвращался домой, чтобы провести ночь с ним. Да, бывали и ночи, когда Кипелов не возвращался, но это случалось так редко, что Саша предпочитал не обращать на это внимания. Валера пришел, забрался под одеяло и прижался к Манякину. Тот просто обнял его, не предпринимая больше никаких действий. Он знал, что Кипелов устал еще у Маврина и вряд ли захочет повторения подвигов ночью. Сейчас ему больше требовалось спокойствие и отдых. Однако сон все не шел, и Саша решил, что можно поговорить. – Валер… – Ммм? – Слышал новость? – Какую? – Беркут из «Арии» уходит. – А, это? Ну да, слышал. А что? – Да так, просто интересно. Столько лет у них никаких перестановок, и тут такая кардинальная – вокалист. – Достал его Холст, наверное. Да и кардинальная, пожалуй, это если сам Холст уйдет. Или Дуб. А уход Артура, мне кажется, уже не кардинальная перемена. – Да, с твоим уходом не сравнить, я согласен. Интересно, они уже нашли замену? – А фиг их знает. Да и какая разница, в общем-то, кто у них теперь петь будет? – Ну не скажи, теоретически есть вариант, когда есть разница. – К чему ты клонишь? – Кипелов завозился, разворачиваясь лицом к Александру. – Нуу… – Манякин замялся, не зная, как сказать свои мысли, глядя Валере в глаза – Ты не думал о том, чтобы тебе вернуться? – Бред! – резко ответил Кипелов. – Нет, Саш, я подобный вариант не рассматриваю. Нет и еще раз нет. – Да ты не реагируй так бурно. Ты подумай. Я ведь знаю ситуацию не хуже тебя. И, тем не менее, я говорю серьезно. – Ну какое тут может быть серьезно! То, что мы все помирились и начали нормально общаться, еще не значит, что я хочу вернуться под гнет этой парочки. Я отвык от того, чтобы мной командовали, и хочу свободы. Да и… у меня есть вы, что я с вами-то буду делать? Как ни крути, мы группа более популярная, чем «Ария». – Ну, в общем-то, тут нет ничего такого страшного. Сам посмотри. Наша группа популярнее только потому, что тут ты. Представь, каким фееричным может быть твое возвращение в «Арию»… и взлет ее популярности гарантирован, я тебя уверяю. А с нами… знаешь, мне кажется, что мы давно топчемся на месте, и нет никакого развития. Так что если ты просто распустишь группу, ничего страшного не случится. – Думаешь, не случится? А как же музыканты? Я не могу думать только о себе, я отвечаю за всех вас. – Ой, Валер, как будто ты сам не знаешь. У Славки есть своя группа, он известный гитарист, не пропадет. Лешка тоже крутой и известный музыкант. Мне кажется, что его раздерут на части, стараясь заполучить себе в команду. Разве что Андрей мало что представляет из себя, но, мне кажется, после работы в твоей группе и он найдет куда приткнуться. – А ты? – А что я? Ты же знаешь, что я от всего этого устал. И давно хочу завязать со всем этим. Я все еще играю только из-за тебя – Манякин придвинулся ближе и поцеловал Кипелова. – А от меня, я надеюсь, ты только из-за этого никуда не денешься… – Да, я знаю. И я не денусь… Как ты ловко все разрулил… Но все равно… нет, мне кажется, я не готов возвращаться под руководство Холста. – А зачем возвращаться под руководство? Ведь можно поставить свои условия. Если они захотят тебя вернуть, то, я думаю, они пойдут на уступки. Как раз из расчета того, что ты сам по себе куда популярнее, чем они с любым вокалистом… А если не захотят – то тогда и фиг с ними. Но попробовать, может быть, стоит? – Я не знаю, Саш, мне надо подумать. – Подумай. Действительно подумай, я ведь абсолютно серьезно тебе это предлагаю. Мне кажется, так будет лучше для тебя. И для всех. – Я подумаю… потом… тем более, что я сейчас совсем не соображаю. Я засыпаю, давай спать… – Угу… спокойной ночи… На следующий день Манякин никак не напомнил Валере о ночном разговоре. Он знал, что Кипелов все помнит и так. И тот действительно помнил. И думал над этим, спорил сам с собой. С одной стороны – он слишком привык к свободе и вообще не хотел что-либо менять. А с другой – он понимал, что Саша прав, и знал, что самому справляться с руководством все равно сложно. Возможное возвращение – это был бы всплеск популярности, славы, денег… В конце концов, можно попробовать вернуться на время… Спустя пару дней он не выдержал и поехал к Маврину. Тот был один дома и весьма расположен к общению и всему прочему. Звонок в дверь, приветственные объятия… – Что-то ты не выдержал в этот раз долго. Недели не прошло, как ты снова приехал – Сергей радостно смеялся. – Может быть, я уже соскучился, – с наигранным неудовольствием буркнул Кипелов, скрывая улыбку и радость от очередной встречи. Они не могли друг без друга и вместе тоже не могли. Сойдясь на том, что просто нужно чаще встречаться, они все-таки стали жить отдельно друг от друга, но, тем не менее, они встречались довольно часто, и каждая их встреча была радостью для них обоих. – Соскучился он… – Маврин прижал Валерия к стене и быстро поцеловал. Оторвавшись, он улыбнулся, посмотрел ему в глаза насмешливым взглядом и продолжил – нет, дорогой мой, ты не просто соскучился, тебя что-то гложет, и ты приехал поговорить. Угадал? – Угадал, – обречено вздохнул Кипелов, – вечно-то ты все знаешь наперед. Может быть, ты и тему разговора знаешь и мне не надо ничего рассказывать? – Нет, уж тему я не знаю. И гадать не буду. Пойдем, чаю выпьем, расскажешь сам. Они прошли на кухню, Маврин засуетился, ставя чайник и доставая на стол чего-нибудь к чаю, а Валера сидел на стуле и даже не рвался ему помогать, что для него вообще-то было не характерно. Он думал, с чего и как начать разговор. Маврин же, ставя на стол кружки, глянул на лицо Кипелова и понял, что разговор, судя по всему, будет серьезный, а шутки нужно оставить в стороне. Поставив перед Валерой кружку с чаем, он уселся напротив и спросил: – Ну, что там у тебя стряслось? Рассказывай. – Ну, стряслось вообще-то не у меня… тут это… ты слышал новость, что Беркут из «Арии» уходит? – Ну, слышал… ну и что? Это из-за этого ты такой загруженный? Тебя-то это каким боком касается? – Ну… в общем, мне тут Маня предложил подумать над тем, чтобы вернуться, и я вот… думаю. И, кажется, я совсем запутался. – Вернуться? В «Арию»? – Маврин явно был в шоке от такого заявления и не скрывал это. – Ну да… я сначала отпирался, но Сашка так убедительно мне все расписал, что я поневоле задумался, а вдруг он прав? И мне действительно стоит вернуться… – А как быть с Холстом и Дубом? Ты же ушел тогда, потому что тебя не устраивало их командование тобой. – Да они и Артура загоняли, похоже, тем же самым. Ну, я не собираюсь добровольно соглашаться на командование. Вот совместное сотрудничество – другое дело. Мне кажется, я уже достаточно набрал известность и популярность, чтобы иметь право самому назначать условия совместного сотрудничества. – И ты думаешь, что сможешь переубедить их? Как будто ты не знаешь, что если они уперлись, то их мнение мало что может изменить. – Я не уверен, Сереж, но в последнее время мне кажется, что стоит попробовать. Да и еще, это должно принести только дополнительную популярность и мне, и им. Как же – такое событие – воссоединение легендарной группы! – Кипелов усмехнулся своим словам. – А что ты будешь делать со своей группой? Работать на два фронта у тебя не получится при любом раскладе. Я уже пробовал, и у меня не получилось, и это при том, что у меня была только одна крупная группа, а у тебя будет две. – Ты что Сереж… Я думаю, при таком раскладе никто не стал бы работать на две группы. Тут выхода у меня всего два – или приостанавливать деятельность группы на время, пока проверяю, получится ли у нас совместная деятельность, либо распускать совсем. – Распускать? Такую известную группу и за год до десятилетия? Ты в своем уме? – Мне кажется, или ты меня пытаешься отговорить? Думаешь, это все совсем бредовая затея? – Нет, что ты. Я и не думаю тебя отговаривать. Я просто думаю, что ты мог не учесть. На самом деле я просто не знаю, что и сказать… А вообще… помнишь, что я говорил, когда сам уходил из этой группы? Что только с тобой она может быть настоящей, правильной. Как бы хорошо я ни относился к Беркуту, я до сих пор остаюсь при этом мнении. Если ты сможешь договориться с Холстом и Дубом и если ты все продумал насчет своей группы, то… наверное, ты можешь попробовать, но я же не могу за тебя решать и давать тебе советы. Ведь если я ошибусь, ты во всем обвинишь меня, и я не смогу оправдаться… – Ну, мне же нужен хоть кто-то, кого можно обвинить! – У тебя Манякин есть, он тебе эту идею подкинул. – Ладно, Сереж. Все равно спасибо за мнение. Я, наверное, еще подумаю, а потом приму решение. – Конечно, Лер, тут решать должен ты… А я могу только советовать. А вообще, – тон голоса Маврина снова сменился на игриво-насмешливый, – мне кажется, ты слишком загрузил себе этим мозг и тебе стоит немного расслабиться. С этими словами Маврин встал из-за стола, подошел вплотную к Валере, провел рукой по его щеке и приподнял голову за подбородок, заглядывая в глаза. Растерянно-задумчивый взгляд Кипелова напоролся на насмешливый взгляд Маврина, на что Валера дернулся, отодвигаясь и снова опуская голову. – Да ну тебя! Я тут с серьезным вопросом, а у тебя на уме черти что. Маврин присел перед ним на корточки, пытаясь заглянуть в глаза Валеры, и пробормотал виноватым тоном: – Лер… ну что ты… я просто хочу, чтобы ты немного отвлекся от тяжелых дум, отдохнул. На свежую голову проще принять решение. Валера задумчиво провел рукой по рыжим волосам. – Ну… наверное, ты прав… и мне действительно стоит развеяться. Маврин поднялся, потянул за собой Валерия и припал поцелуем к его губам. Руки уверенными движениями прошлись по спине вокалиста, остановившись где-то в районе поясницы, и скользнули под футболку, задирая ее и лаская спину и бока Валеры, Прервав поцелуй, он стянул футболку окончательно, отбросив ее куда-то в сторону, провел языком по щеке и выдохнул в ухо – Надеюсь, ты ничего не имеешь против такого способа? Получив подтверждение своим словам, Сергей потянул Валеру в комнату, на ходу расстегивая пуговицы своей рубашки. Дойдя до кровати, он ловким движением снова притянул к себя Кипелова и, удерживая за талию, начал целовать его шею и грудь. Валера оставался пассивен буквально несколько секунд – Сергей слишком хорошо знал, что именно надо делать, чтобы вокалист начал стонать и завелся сам. Руки Валеры легли на плечи Маврина и стали ласкать тело гитариста, одновременно сбрасывая с него рубашку. Сергей понял, что держать партнера больше не требуется, окончательно избавился от рубашки, не переставая покрывать поцелуями обнаженный торс Валеры. Руки же торопились избавить вокалиста от всех остальных деталей одежды. Едва это произошло, как язык гитариста спустился еще ниже, умелыми движениями заставляя Кипелова все больше возбуждаться. Когда он был удовлетворен результатом, одного ловкого движения хватило, чтобы повалить Валерия спиной на кровать. Быстро избавившись от остатков одежды, Маврин последовал вслед за ним, устраиваясь сверху, и снова и снова осыпая поцелуями шею и грудь Валеры, а руки тем временем лакали бока, плечи и все, куда дотягивались. Кипелов смотрел на Сергея затуманенным взглядом и только тихо стонал. Подняв руки, он притянул гитариста ближе к себе, чтобы иметь возможность поцеловаться. Валера переместил свои руки на спину Сергея, лаская его быстрыми движениями, а потом прижал к себе, не прерывая поцелуя. Они повернулись так, что оба лежали на боку, лицом друг к другу. Руки беспорядочно двигались, лаская самые чувствительные части тела, а стоны звучали почти в один голос. Кипелов закрыл глаза от наслаждения и вскоре почувствовал, как рука Мавра опустилась чуть ниже его спины и пальцы скользнули внутрь – он застонал в голос и выгнулся. Не прерывая движения пальцами, Сергей выскользнул из объятий Валеры, и повернул того на живот. Он снова застонал, прогибаясь и принимая наиболее удобную позу. И едва он почувствовал, что пальцы исчезли, как Сергей вошел в него, на несколько секунд навалившись всей тяжестью и сразу задавая быстрый ритм. Маврик знал, как именно надо двигаться, чтобы доставить партнеру наибольшее удовольствие и старался делать именно так. Валера, чуть ли не задыхаясь от стонов, произносил его имя и просил не останавливаться. Сергей и не останавливался, лишь, приподнявшись на руках, целовал спину вокалиста и чуть прикусывал его за шею и плечи, а потом, сорвавшись, резко ускорил темп, и спустя несколько секунд Валера с громким стоном изогнулся под ним, достигнув наивысшей точки наслаждения. Маврину же потребовалось еще несколько движений и он, обессиленный, повалился на спину Кипелова. Сходив в душ и приведя себя в порядок, они лежали рядом, не одеваясь. Валера задумчиво водил пальцами по татуировкам гитариста, а тот только улыбался и жмурился от легкой щекотки. Они долго молчали, а потом Сергей неожиданно спросил: – Надеюсь, даже если ты вернешься в «Арию», у тебя будет находиться время на меня? – Конечно. А ты что, ревнуешь? – Да, ревную. А что, нельзя? Скажи спасибо, что я к Сашке тебя не ревную и терплю то, что вы живете вместе, хотя ты прекрасно знаешь, как мне хочется заполучить тебя в личное пользование. – В личное не получится. Ты же знаешь, чем заканчиваются все наши попытки постоянно жить вместе. – Знаю. И потому не возмущаюсь. Хорошо еще то, что Сашка не пытается предъявить свои права на тебя. – Я вообще удивляюсь, как он меня терпит. – А я удивляюсь, как тебя хватает на нас обоих. Причем так, чтобы никому обидно не было. – Ну как-то вот получается… Хотя иногда мне кажется, что Сашка обижается, только всеми силами это скрывает. Валера завозился, словно собираясь встать, и, как это часто бывало, уехать, оставив Маврина одного. Но именно в эту ночь Сергею почему-то не хотелось его отпускать, и он тихо сказал: – Валер… – Что, Сереж? – Не уезжай сегодня, пожалуйста. – Почему? – Просто… хочу, чтобы ты был со мной рядом. Хотя бы до утра. – Эх… что с тобой делать… ладно – ответил Кипелов, протянув руку к телефону – только брошу sms Сашке, чтобы он знал, что я у тебя, он всегда очень нервничает, когда я задерживаюсь… – Хорошо… Сергей вскоре заснул, улыбаясь и чувствуя, как Валера спокойно лежит в его объятиях. Кажется, в эту ночь он совсем забыл о своих сложных рассуждениях. Кипелов проснулся, когда за окном был уже совсем день, и только плотные шторы мешали солнечным лучам проникнуть в квартиру. Он осторожно выскользнул из-под одеяла, стараясь не разбудить привыкшего к совиному режиму Маврика и направился на кухню. Пока Валера варил для себя кофе, он вспомнил, какой вопрос привел его накануне в квартиру к Сергею. Еще раз прокрутил в голове все свои мысли и разговоры с Мавриным и Манякиным. Мысли метались и противоречили друг другу. Не торопясь, он выпил кофе, и принял решение. «Попробовать все равно стоит» – пронеслось в голове у Валерия, когда он набирал на мобильнике номер Холстинина. – Алло. – Привет, Вов. – Здорово, Кипелыч, давненько я тебя не слышал. – Ну это да, как-то все повода не было, а тут я новости узнал и решил поинтересоваться информацией, так сказать, из первых рук. – Ты про Беркута, что ли? – Ну да. Он что, правда уходит? – Еще как правда. – Офигеть. Казалось бы, вы столько лет продержались, не меняя состав, как вдруг такое заявление… – Ну, вот так получилось – А вы как дальше? Уже есть новые кандидатуры на место вокалиста? – Валерий говорил искренне, не скрывая своего любопытства. – Ну так… есть кое-что, но окончательное решение мы пока не приняли, у нас еще несколько концертов с Беркутом впереди, есть время подумать. – Володя… – Кипелов сделал паузу, думая, как же сформулировать то, что он хотел сказать, – я тут подумал… может быть, нам стоит снова попробовать поработать вместе? – Что ты хочешь этим сказать? – напряженно отозвался в трубке голос Холстинина. – Я готов обсудить условия моего возвращения в «Арию».
Io: аптайм. версия советов. (почему-то не увидел тут этого рассказа, решил выложить. если он все-таки есть, напишите плиз мне ЛС, я удалю) Чем старше я становился, тем чаще мне приходилось задумываться над не тривиальной дилеммой: кем быть? Конечно, стране Советов, стране безграничных возможностей я уже сделал немало, если быть точным, сделали мы. Все началось несколько столетий тому назад. Конечно, не все я помню досконально. Не все, как я полагаю, известно из книг, но важно другое – Советский Союз победил. Сначала в борьбе с фашизмом в Великой Отечественной войне, а затем, и в мировой революции. У стороннего наблюдателя из срединного мира может возникнуть логичный вопрос, каким образом можно победить в революции, да еще и мировой? Я не отвечу на него. Я не историк. Я только гражданин и патриот своей страны, своей планеты и своего мира. В срединных мирах бытует легенда будто бы утопия не возможна, будто бы найдутся недовольные режимом, будто бы не возможно дожить до хотя бы каких-нибудь жалких трехсот лет, но, то в срединных… не нам судить их глупые войны из-за углеводородных источников энергии. И не нам уж точно, заниматься их дурацкими интригами, о которых до сих пор снимают мыльные оперы. Как бы там ни было, прожив на свете около семисот лет, каждый человек начинает задумываться о том, что нужно, наконец, обзаводится семьей, испрашивать планетарного разрешения Советов на рождение потомства, или отправляться осваивать космические дали и плеяды планет. Сейчас в нашей галактике насчитывалось около четырех сотен Советских колоний, и, честно говоря, было время, когда я романтически мечтал о том, чтобы покорить другие планеты, заняться горноразведывательной промышленностью, или и вовсе податься в учителя для туземцев. Но жизнь моя распорядилась иначе. Сложно сказать, повезло мне, или не очень, но, вместе с добрыми друзьями и соратниками я являюсь членом первой в Советском Союзе хэви-металлической музыкальной группы под названием «Ария». Уникальность наша состоит не столько в том, что худсовет в позапрошлом веке одобрил наш амбициозный проект, а в том, что мы первые вышли на галактическую арену. Сейчас, выражаясь языком срединного мира, группа «Ария» имела свою индустрию, я бы даже сказал, музыкальную империю, работающую на нас. Но, учитывая специфику государственного устройства не стоит полагать, будто мы купались непрактичных излишествах, подобно вождям африканских и арабских племен. Главную нашу головную боль и главное богатство составлял огромный штат сотрудников охраны и собственной безопасности. Здесь ведь и на качелях спокойно покататься не получилось бы, ведь количество поклонников давно перевалило за десять миллиардов особей мыслящих, что обязывает весьма и зело. И вот, чем старше я становился, тем чаще мне приходилось задумываться над не тривиальной дилеммой: кем быть? Быть не в плане работы или социального определения, но позиционирование гендерного. Строгий контроль за рождаемостью на земле смог быть осуществленным только лишь по генетической программе запрета на несанкционированное размножение. Но глупо думать, что человеку можно было бы что-то запретить под страхом какого бы то ни было наказания, именно поэтому у людей разумных просто не было возможности делать то, что нельзя. Так кем же мне стать? Мужчиной или женщиной? Конечно, еще каких-нибудь пятьдесят или сто лет никто и не спросит, мол, чего это ты, Валера все в подростках, да в подростках, на комсомольских стройках был, в космическом флоте отслужил, а все никак не определишься! Но тут были и другие нюансы. Вот, например, человеком я сделался, прямо сказать, незаурядным. Личностью известной. Так сложилось, что проект «Ария» возымел большой общественный резонанс, и был больше, чем очередной успешной музыкальной группой, играющей тяжелую музыку, а значит, все мы принадлежали не только себе. В десятках колоний Млечного пути и за его пределами звучали наши мощные запилы. На Землю слетались сотни тысяч людей, дабы увидеть наши незабываемые шоу! Можно не сомневаться, что как только я, наконец, подпишу заявку на гендер, от заявок на право стать моей женой или мужем мой почтовый ящик разорвет на куски. Мне очень не хотелось решать проблемы подобного рода. Более того, мне не хотелось даже задумываться о них. Конечно, не все мои опасения сводились именно к данному аспекту, но о прочем я предпочел бы покамест умолчать. Группа наша была довольной дружной. Не могу сказать, что нас специально подбирали по личностным характеристикам. Что все мы подходили идеально, без конфликтов, как водится, не обходилось. Но глобальные задачи всегда решались сообща. Особенно отрадно было осознавать это, когда происходили перетасовки в нашем составе. К счастью, последнее время подобного не случалось. Виталик, Вовка, Сашка, Сережка и я работали вместе вот уже двести лет, и ничего, к счастью, не предвещало скорых изменений. - Валера, открой мне секрет, почему у нас одна порция риса и три мясные тефтельки? - Ну… они так сиротливо лежали, мне показалось, что им очень одиноко, поэтому я решил, что в наших желудках им будет комфортно. - Володь, можно я его стукну, ну пожалуйста, можно а!? Я даже знаю, что будет вторым номером в программе этого незамутненного сознания! Не смотри так на меня, Кипелов, чудовище белобрысое! Я не пойду с тобой качаться на качелях и думать о вечном! - О вечном, можно подумать и в другой раз, - я попытался состроить гримаску «пожалей меня страшный дядя Сережа», но кажется, вышло не вполне. Рыжий гитарист был единственным из нашей дружной компании, кто дожидался отмеренного срока, чтобы стать, наконец, «полноценным мужчиной». Он был убежден, что истинный гендер закладывается при рождении, и, что нельзя спорить с этим, выбирая себе пол в будущем. Партия естественников, что тут сказать? Говорят, в каких-то из республик они даже приходили к власти, но продержались там очень недолго. Никто не хотел жить около сотни лет и умирать от старости. Я когда-то читал, будто раньше было именно так, и, будто это воспринималось, как естественный порядок вещей. Конечно, Сергей никогда прямо не выражал свою поддержку этой секте, но некоторые его идеи шли вразрез с общепринятой идеологией. Теперь он как и всегда старался показать свою взрослость и самодостаточность, поэтому взбрыкивал, ища защиты у Володьки. А Володька что? Ему бы новая книга известного националиста-психологоанатома Иранова и ничего для счастья больше не надо. Одно время он хотел стать Хранителем Истины в Первом Вычислительном Центре (ПВЦ), но потом передумал. Говорят, что многие уходят оттуда в самодеятельность, не справляясь с потоком информационных полей. Я вот, никогда не был технарем, изначально предпочел прикладной информотехнологике гуманитарную специальность. Хотя, конечно, космодесант никто не отменял, да и поисковые операции отрядов по поиску жизни во вселенной. Но все это осталось там, в беззаботном отрочестве, теперь же перед нами лежала гладкая, точно занервоплексенная дорога в светлое будущее. Как ни крути, это было истинно, ведь мы были первой межгалактиеской хард-роковой командой. Для нас создавались стадионы и оборудование. У нас были толпы поклонников и все возможности для самореализации, которые только может пожелать музыкант. Ребята порой ворчали, что мы не можем расширить свои жилищные условия, хотя по мне, бессемейным и безгендерным особям такие излишества ни к чему. Сериалы из отсталых миров в тот или иной момент времени дают почву для сомнения любому коммунисту, но на мой взгляд такие сомнения необходимы для произведения простейшего анализа. Зацикленность на личных благах и псведо ценностях способствует деградации общества в целом. В наше время мы могли наблюдать это в других цивилизациях, развивающихся по сценариям, схожим с земным. - Разве ты не понимаешь? – пытался воспитывать меня Сергей, - ты всегда ведешь себя как маленький, точно еще не вырос из пеленок, то космодесант идеализируешь, то судишь о том, что и для кого благо, а на самом деле… что на самом деле? Ты успешный и узнаваемый артист в образе! - Не начинай этих дискуссий. Я считаю, что они ни к чему хорошему не приведут. У меня напротив, Серж, ощущение, что не вырос ты. Будто малое дитя ты требуешь от государства и от Советского Союза то одного, то другого. Кто-то должен все время думать о тебе, решать твои проблемы, а ты и пальцем шевелить не должен, так? - Опять ты все с ног на голову переворачиваешь! Мы не должны решать вместо природы кем нам быть, мы не должны навязывать народам, различным этносам свою культуру и мировоззрение! - Вечно ты насмотришься сериалов, а потом мне мозги компостируешь, якобы своими идеями! – я начинал злиться, Сергей умел вывести меня из себя. Естественно, после таких разговоров мы разбредались по корпусам нашего замечательного центра культуры и творчества, после чего могли несколько часов не общаться ни то, что в живую, но и по видеофону. Обыкновенно злой и раздраженный я звонил Вовке, чтобы справиться с накатившим враз отчаянием. В этот раз я застал Холста в ванне с гидромассажем. Он отрабатывал какое-то новое соло на своей замечательной влагоустойчивой, противоударной и оснащенной дозиметром на случай ядерной войны, гитаре. Между прочим, его собственное изобретение. Мне кажется, что лет сто назад он до этого додумался, когда понял, что гитары от воды портятся. - Прости, Володь, что отвлекаю… хотелось бы поговорить, да вот не знаю с кем. - Что опять с Рыжим поругался, - съехидничал тот. - Да, - согласился я, - не знаю, какая муха его укусила, но он точно с цепи сорвался со своими центристскими взглядами. Доказывал по обыкновению, что все мы не правильно живем, и вообще нам необходима контрреволюция и возврат к естественности. - У него такое бывает. Не обращай внимания. Все на самом деле очень просто, - Холст отложил гитару, промокнул полотенцем черные кудри и вылез, устроившись на коврике для медитаций, продолжил, - он говорит всем, что определился с гендерной принадлежностью, но на самом деле это не так. Он в смятении, и это никак нельзя изменить по объективным причинам. - Так зачем… Владимир развел руками: - Рыжий никогда особенно не делился со мной своими планами, это у тебя с ним приятельские отношения. У меня есть одна догадка, но, полагаю, она тебе не слишком понравится. Я думаю, т.е., мне кажется, что он предпочел бы, если бы твой гендер был отличен от того, что достался тебе при рождении. - Вечно ты со своими шуточками! – возразил я, но видеофон не выключил. Дальше мы трепались в основном о творчестве, о том, куда нас перенесет следующий межпланетный рейс, и что же следует сыграть в первую очередь. Сет из сотни песен давно приелся, а значит, следовало искать новые пути и способы заинтересовать публику, а главное привлечь новых поклонников. - Знаешь, что сказали бы о нас наши предки, - Холст ухмыльнулся, - мы и есть те самые сверхлюди. Только… как бы это выразиться… физически. А вот психологическую культуру нам еще развивать и развивать. Я рассмеялся и выключил связь. Как и следовало ожидать, в очереди у меня стоял вызов от Рыжего. Я злорадно усмехнулся. Ведь этот раунд остался за мной. Вопреки ожидаемому, говорили мы так же долго, как и с Володей. Обсуждали темы, далекие от той, с которой началась наша ссора. Сергей, кажется, не пытался больше провоцировать меня, а вот мне хотелось немного пощекотать его нервы. Почему бы собственно и нет. - Знаешь, Серег, после разговора с тобой я долго думал о своей гендерной принадлежности и решил, что ты прав. Я полагаю, что тоже буду мужчиной. Конечно, мне будет грустно покидать этот общий дом, но с другой стороны, пришло время задуматься о будущем. Сергей ненадолго замолчал, но потом тепло отозвался о правильности моего выбора, и выразил робкую надежду на то, что мы вернемся к теме давешнего разговора. * Прошло совсем немного времени, прежде чем все мы обрели гендер. Закономерно ли это было, или случайно, но все мы стали полноценными мужчинами. С одной стороны ребята сделали это ради продления контракта, а с другой – всем хотелось иметь право ношения оружия. Ведь женщины и неопределенно гендерные не имели право на это. Меня печалил тот факт, что общий дом и центр больше не были положены нам. Не приветствовались долгие бесцельные прогулки, надо ли говорить о том, что я забыл, когда в последний раз катался на качелях? Мы все время работали и переезжали с планеты на планету. Мой электронный почтовый клиент ломился от видео и 3-d обращений фанаток. Все они присылали мне анкеты для знакомства, замужества и возможной перспективы на создания семьи. Я позволил программе «Невеста 3.0» осуществить необходимый разбор всех имеющихся кандидатур. Нужно ли говорить в какой ступор я впал, увидев оставшихся для меня «невест»? Во-первых, кандидатура была одна, во-вторых, к невестам она имела весьма опосредованное отношение. Сообщение состояло из пьяного в дупель Маврина, который наигрывая что-то на одной струне нес ужасный бред, а в конце видеообращения ржал аки конь! «И что это все значит?» - недоумевал я. Однако вопросы душевного равновесия пришлось отложить на послезавтра. Нам предстоял очередной концерт и экскурсия на астероид R2Y12. Когда все названия были исчерпаны, а «Заветов Ильича» стало чуть больше, чем один миллион, контора по наименованиям и нумерологии все же обратилась к древнему алфавиту, который еще использовали некоторые ЭВМ. Подготовка к концерту велась вяло. Все мы ленились и были расхлябаны несколько больше, чем обычно. На R2Y12 лето стояло в зените. Улицы скрыты под сухой шуршащей чешуей отцветающих деревьев, сладкое марево в воздухе. Я неторопливо прогуливался вокруг павильона, вдыхая лето полной грудью. Мне хотелось, чтобы это томление не заканчивалось… чтобы.. Неожиданно из-за поворота показался Сергей. Он был чем-то очень озабочен, и ускорив шаг гитарист направился ко мне. - Лера, нам надо немедленно сваливать. - Что? Рыжий, это уже, ей богу ни в какие ворота! - Первый постулат межгалактической конституции какой, Лера? - Вселенная бесконечна… - начал было я, но Маврин решительно прервал меня на половине фразы. - Она конечна, Лера, и ты знаешь, что это значит? - Я не понимаю…как ты смог… это доказать? Сергей закурил, хотя не делал этого уже много циклов. - Точка Z01001 и есть конечная точка вселенной. За ней… нет ничего… просто ничего… такое ощущение, что ты находишься в компьютерной игре, что дальше текстуры не прорисовали… рассуди здраво… кому могло прийти в голову лететь туда? - Ну, и кому же? - Космодесанту. - То есть? - Рота Совы Маркса. - Те, что погибли отбиваясь от мятежников на Альфа Центавре? - Лера, проснись! Не было никаких мятежников! Их просто убрали. Вот мемо кристалл… я нашел его случайно. Ты ж знаешь, я люблю скупать на аукционах всякую дрянь. Так вот, я купил шлем сержанта роты Сов Маркса… он был в секретном отделении… в общем, как только я просмотрел содержание на штатном компьютере надо мной нависла вполне реальная угроза аннигиляции! - Зачем ты рассказал это мне!!!! Блин, Маврин! Живо переубеди меня во всем! Рыжий по обыкновению развел татуированными руками и мило улыбнулся. - Ненавижу тебя! – прошипел я. Как объяснить то, что произошло со мной в тот замечательный летний денек? У меня была отличная жизнь публичного человека. У меня было неплохое состояние и шансы даже вступить со временем в правящую партию… но вот за каких-то два цикла я, вместе с Мавриным объявлен врагом народа, даже я бы сказал, биологической жизни вообще, вынужден бежать на раздолбаном звездолете, который, работает на радиоактивном топливе. Я и не знал, что такие существуют! Бежать черт-знает-куда, если быть точным на край вселенной. Рыжий думает, что знает, что нам нужно делать… а я больше не могу думать. Просто не могу и все. Я лежу в подвесной люльке, пахнущей застоялым и плесенью, смотрю в плексигласовую щель бойницы на проносящиеся мимо звезды и галактики. Просто смотрю и все. Сколько бы их ни было сто или сто тысяч все равно ничего не измениться. Управляй чужими правилами. А свои оставь на потом… есть ли у меня свои правила? Есть ли еще в этом мире какие-то правила вообще? - Представь себе компьютер с тысячью годами аптайма, - Сергей появился как всегда неожиданно, в его правой руке нехорошо так блеснуло лезвие обоюдоострого ножа для суши, - представь, что может случиться в нем, на его хард-диске за такое время! Представь, что со временем в нем зарождается нечто… что осознает себя. Возможно вирус. Возможно некий верховный Пользователь, по туземному - Бог, сам заносит в это поле такую программу, или пишет такой код, который вдруг начинает мыслить. Или заставлять этого абстрактного бога думать, что оно может мыслить. Откуда взялись все эти мыльные оперы? Откуда мы знаем о существовании параллельных миров? Лера? Они были всегда! Интернет, телефон, телевизор… кто изобрел все это? Когда? Мы живем тысячи лет, мы играем сотни песен на одном концерте… какой живой организм может похвастаться такой выносливостью? Я читал энциклопедии… этого не может быть. Мы победили природу – вот постулат правительства… и что? Как мы ее победили? Когда? Почему все разработки засекречены? - Хорошо, - я потер глаза, стараясь не смотреть на него, и не размышлять зачем ему нужен нож… - хорошо, допустим, что ты прав… допустим, что все твои слова истина в последней инстанции, но черт возьми, …. НУ И ЧТО?! Что из того, что ты и я компьютерные программы, что из того, что нами может быть управляет какой-то там бог или пользователь? Что из того, что вселенная конечна? Сергей Тяжело вздохнул, совершил два решительных движения по направлению ко мне, а в следующий момент я обнаружил вертикальный надрез на предплечье. Больно не было. Было непривычно, Рыжий ковырнул ножом в ране, и через секунду на его острие я заметил маленький чип. - Твой идентификатор. Он нам ни к чему. Не думаю, что нас успели отследить, но на всякий случай от него следует избавиться. Приготовься, сейчас будет больно, поскольку программа, которая отвечала за обезболивание больше не работает. - Ау! – я вскрикнул. Я действительно не знал, что такое боль. Это было очень непривычное ощущение… кажется, что-то было в далеком детстве, когда я несся на велосипеде и свалился в канаву… или это только приснилось? Сергей заклеил рану пластырем и перемотал бинтом. - Не пугайся, это скоро пройдет. А почему нам должно быть до этого всего дело? Ну, а что если этот компьютер просто выключат? Навсегда? Или перезагрузят… или… он сломается к примеру… Я пожал плечами. Кусочки мозаики все никак не складывались в голове. Я никак не мог понять, что же происходит, а главное, что мы теперь будем делать? Как поступим? - У тебя есть какой-то план? – спросил я. Я слишком хорошо знал Сергея, вернее мне так казалось. Я знал, что он ответит на этот простой вопрос. Я знал и боялся этого простого ответа. - Конечно, нет, - весело признался он,- если бы у меня был какой-то конкретный план, нас наверняка уже вычислили бы. Я действую по наитию. Если в наш мир есть выход, очевидно в него есть вход. Если есть конечная точка вселенной, стало быть, есть и начальная. Так вот, нам нужно прибыть именно туда. - Туда, это куда? – с недоумением спросил я. - Я еще не рассчитал, - улыбнулся Рыжий, - если бы ты видел местный бортовой компьютер… Прошло несколько длинных циклов, прежде чем Рыжий наконец изменил курс и бросил космический корабль в резкое пике. Я чуть было не вывалился из люльки, предпочтя перебраться в командную рубку. - Что ты творишь? – ворчал я. - Расслабился, - отмахнулся он, и включил ускорение. Перегрузки неприятно воздействовали на вестибулярный аппарат. Давно я такого не испытывал. Наверное, к хорошему быстро привыкаешь, а здесь такая развалюха. Куда мы летим? К созвездию Псов? И что там? - Здесь находится точка не возврата, мой друг, - проорал Маврин. Готов ли ты? Я ничего не ответил, а он решил, что я со всем согласен и мы влетели в какой-то странный синий луч, похожий на считывающее устройство blu-ray или что-то типо того. Мне казалось, что перед глазами пролетела вся жизнь. Что во мне так много всего, что хочется выкинуть себя, как корзину с мусором. Что все напрасно и ничего нет, ровно как и меня нет. Совсем ни капли. А после я нюхал музыку дорожками, и не мог понять отчего так? Для чего мы живем, если не для нее? Быть может, это наше высшее предназначение, просто быть ее частью? Или… …полет закончился. Мы брели по заросшему дикой пшеницей полю в нелепых черных костюмах со светодиодными вставками. Пару часов назад мы оба выбрались из какой-то пещеры. На ее сводах были нарисованы странные животные, с потолка свисали плохо выделанные шкуры, а воздух внутри еще имел запах кострища. Мы не разговаривали, просто шли вперед… хотелось убраться подальше от этого странного места. В голову приходили только странные картинки из учебника истории, но разум не хотел верить в это. Слева виднелась гора оплавленного металла. Что-то истошно заверещало в кармане брюк. - Дозиметр, - констатировал Сергей. - Что дальше? - Надо выйти к людям… какими бы они не были… а дальше… дальше по ситуации. … аккумулятора у старенького Pentium-III хватило еще на пару часов аптайма… атомный реактор затих еще вчера…
Io: Объяснительная: Мну посмотрел Гарри Поттера №7. И решил... ну а чо? Надо написать. Действие сего кроссовера происходит за 4 месяца до того, как в Хогвартсе появится Гарри Поттер и его команда). У поклонников фандома Поттера прошу извинений, ибо персонажи ваши у меня ваще не по канону))). Такие дела. истерические отступления: раз: опустил сцену с высоким рейтингом. может дописать? (дописал, хотя рейтинг детский ну да пофиг) два: еще раз звиняйте, комрады, но цитата: "автор так видит!" (с) три: други прошу вас ЭТО не цитировать, во избежании всякого))) (с) Живем один раз часть один *** - Посторонние в школу проникли посторонние... - Как такое вообще возможно? - Профессор МакГонагалл, у меня нет сведений на этот счет. Сработала защитная сеть... но посторонним, кем бы они не являлись, каким-то образом удалось преодолеть барьер. - Кто они и сколько их, профессор Снейп? - Пока точно установить не удалось. Ясно другое. Следы ведут в подземелье Когтеврана. - Какая-то бессмыслица... хорошо...хорошо... сделайте так, чтобы все студенты были эвакуированы... черт знает что творится... Минерва спешила. Быстрые шаги гулко отдавались от высоких сводов длинного корридора. Неясные предчувствия не давали сердцу биться спокойно. Минерва знала немного больше своего коллеги. Ее кристалл обнаружения свидетельствовал о том, что на территорию школы магии проник смертный. Проще говоря, магл. «Как... как... как такое могло произойти? Почему? - размышляла она. Нужно разобраться с этой ситуацией как можно скорей. Следующий год обещает быть непростым, а тут еще это чертово пророчество Сивиллы Трелони... Дамблдор думает, что может объять необъятное. Предусмотреть все... но так ли это на самом деле? И что это я в самом деле, так разнервничалась?» Снейп, Флитвик, Филч и, кажется, Квиррелл уже собрались у входа в подземелье, ей следовало спешить. - Что у вас тут? - спросила Минерва, окинув присутствующих грозным взглядом. - Пока ничего необычного, профессор, - отозвался Филч. - Хорошо... идемте вниз... «Люмус!» - раздалось со всех сторон. Полу стертые ступени медленно и будто бы нехотя уходили вниз. Одна, затем другая. Волшебники не спешили. Неясная угроза, явившаяся в столь нестандартной ситуации выглядела нетипичной. Кажется, никто и никогда не проникал в Хогвартс таким способом. Во всяком случае, Минерва не могла вспомнить ни единого факта на этот счет. Снейп и Флитвик вышли вперед, едва преподаватели достигли искомого коридора. Квирелл и МакГонагалл расположились в центре импровизированного отряда, а замыкал шествие, прихрамывающий Филч. - Будьте предельно внимательны! - предостерегла Минерва, - мы не знаем кто они и что замышляют. Волшебники и завхоз ничего не ответили. Всем была ясна серьезность ситуации. Однако без веских оснований директора Дамблдора решили не тревожить. - Стойте! - прошептал Снейп. - Вот они... оно... перед волшебниками лежал ворох какого-то не очень приятно пахнущего тряпья. В воздухе чувствовался резкий запах железа и пороховых газов, впрочем, было похоже и на то, будто этот человек воспользовался порохом для переноса себя в пространстве. - Глациус! - резко и четко произнес Флитвик. В ответ на замораживающее заклятие раздался небольшой хлопок. Человек пошевелился, а вокруг него заплясали сиреневые молнии. - Импервиус! - отозвался Спейп. Молнии прошли мимо волшебников, не причинив им никакого вреда. - Все серьезнее, чем мы думали, - сказала Минерва, - всем приготовится. - Левикорпус! - выкликнул Снейп. Вместо того чтобы перевернуться в воздухе, человек поднялся на четвереньки. Потряс головой, затянутой в странного вида намордник. Грязно выругался, а, переведя взгляд на профессоров, расхохотался... - Так, у сатанистов был, у солнцепоклонников тоже был, за МКАДом у «толчков» тоже был, а вы кто, черноплащники хреновы? - Стоять, где стоишь! - громко скомандовал Квирелл, - как тебе удалось проникнуть сюда, чужак? - Как-как? Как везде, шел по тоннелю, свернул не туда, решил закурить. Чиркнул спичкой, газ сдетонировал, у меня контузия, и я тут, среди странных людей, размахивающих палочками... судя по тому, что вы без защиты, дышать тут получше, чем в московском метрополитене будет, - человек медленно стащил с себя намордник. Что-то сухо щелкнуло, и медленно отсоединилось. На волшебников смотрели уставшие карие глаза, очерченные сеткой морщин и точно подведенные углем, - ну, чего? Черноплащники, говорить будем или постреляем? - Что несет этот чужак? - направив на пришельца палочку, Снейп обратился к Минерве. - Насколько я слышала у маглов имеется какое-то примитивное оружие, и кажется, он нам им угрожает... - Акцио, оружие! Ничего не происходило. Немолодой уставший человек, одетый в костюм химзащиты, с любопытством наблюдал за странными манипуляциями, встретивших его в подземелье. - Ладно... о’кей, гайз, - пришелец примирительно поднял руки, - я не знаю, во что вы там верите, во что играете и как справляетесь со своими страхами. Меня это не касается. Я честное слово, оказался здесь случайно, и, если вы мне покажете выход, я буду несказанно счастлив этому и уберусь подобру-поздорову. Но поймите меня правильно, я в пути третьи сутки. Я держусь на стимуляторах, и едва ли смогу сделать больше десятка километров сегодня, поэтому я прошу у вас приюта, и прошу вас не волноваться об оплате, не могли бы вы проводить меня к вашему руководителю, с которым, как мне кажется, я смогу найти общий язык. Этот монолог отнял у пришельца так много сил, что казалось, он едва держался на ногах. - Мне кажется, он не хочет нам зла, во всяком случае, не желает убить нас прямо сейчас, - негромко произнес Флитвик, - я не вижу в нем желания убивать, хотя кровавый след за его душой вижу немалый... - Что будем делать? - поинтересовался Квирелл. - Профессор Снейп, займитесь... этим... маглом... Человек скривился в подобии усмешки, забросил странный железный предмет, пахнущий порохом и кровью за спину, и покорно зашагал за волшебником. Пришельцу предстало странное зрелище. Странные люди были одеты по какой-то старинной моде, а уж тот, что вел его куда-то и подавно. Это был худой человек с нездорового цвета кожей, крючковатым носом и сальными, до плеч, волосами. Глаза у него были черные, насколько позволило разглядеть тусклое освещение. Не карие, нет именно черные, взгляд казался холодным и колючим. Но выбирать не приходилось. Профессор зельеварения отгородился от чужака защитной пеленой, впрочем, тот не был настроен враждебно и по каким-то одному ему ведомым причинам, даже не пытался атаковать. Снейп не верил в доброту людей, а тем более маглов. Но здесь вопросов было слишком много. Разведчик? Шпион? Вряд ли... ничего более глупого и придумать нельзя. Магл -шпион... его заподозрят в первую очередь... Поверить в бредни этого странного существа профессор, разумеется, не мог, поэтому стоило побеседовать с ним получше. Северус нарочно не стал подниматься к себе в кабинет напрямую. Чтобы произвести впечатление и запутать незваного гостя он провел того странными, давно не используемыми коридорами, давая ему возможность налюбоваться на призраков и ожившие картины. - Здорово, - комментировал тот, - вы и призраков приспособили под свои нужды... интересно, сколько энергии на это ушло? Снейп не показал своего разочарования, но, несмотря на это, сделал вывод о том, что магл не так-то прост, как пытается показать. - Прошу вас, - язвительно, будто нехотя, выдал профессор, - мы пришли.... - Ага, - откликнулся он, - кстати, как вас зовут? А то... как-то неудобно получается... вроде бы я уже в плену, а имя надсмотрщика мне не известно. - Вы можете называть меня профессор Снейп, - холодно улыбнулся волшебник. - Меня можете называть, просто Бес. Гордость моя от этого нисколько не пострадает.. - Я бы на вашем месте... - Вы, профессор, к счастью, не на моем месте. Я не знаю чем вы тут занимаетесь, пока там, за воротами в эти дивные райские кущи разверзнулся ядерный апокалипсис.. впрочем, мне все равно. Я бы хотел выспаться и побыстрее отправиться в путь. Северус не мог стерпеть такой наглости. - Петрификус Тоталус! - воскликнул он. - Э? - поинтересовался Бес, - это латынь? Нехороший холодок прошелся по спине волшебника. «Наша магия не действует на Это... порождение... рода человеческого. Это может означать только одно... он не шпион. Нет. Не лазутчик... он явился из другого мира. Из другой вселенной, чуждой нам, и, по-видимому, очень опасной». - Наверное, - неопределенно ответил волшебник. - Так... ну и где ваша сыворотка правды? «Откуда он знает!!» - Ну что вы... Бес... как вы можете так думать о нас? Обо мне? - Профессор, я живу в современно мире... и все понимаю. Если у вас там нет галлюциногенных грибов или плесени, я с удовольствием попробую ваше зелье, но слезно прошу не расспрашивать о моей личной жизни. Ну, а чтобы эффект был более полным, я хочу злоупотребить вашим гостеприимством и попросить у вас кофе, или чаю... чтобы взбодриться, или угол, где я мог бы выспаться... Севирус спорить не стал. Позволив присесть своему необычному ни то пленнику, ни то гостю, он сотворил кофе, все еще зачем-то стараясь произвести впечатление на недостойного магла, но тот был либо слишком уставшим, либо слишком эмоционально устойчивым, реакции не показал, и принимал все, как должное. Конечно, профессор не мог не подстраховать себя, добавив в напиток сыворотку правды, а заодно и усыпляющего порошка. Все это должно было подействовать одно за другим в течение двух часов. Северус рассчитывал, что этого времени вполне хватит для того, чтобы понять, что же произошло на самом деле. Но времени не хватило. Рассказ пришельца изобиловал странными подробностями, названиями несуществующих населенных пунктов, или столь удаленных от Хогвартса, что вся история начинала казаться бредом. Но профессор сумел найти во всем рациональное зерно. Выходило что люди, живущие в другом мире и, вероятно, в другом времени уничтожили свою планету. Создали страшных монстров, либо же они появились сами, из-за воздействия отравляющих веществ, и теперь все эти маглы загнаны под землю и пытаются выжить. Бес был одним из них.. и теперь просто хотел вернуться к своим. Засыпая, он сказал что-то про станцию Планерная, и про то, что нужно обязательно узнать, что случилось в городе на Неве. Сотворив кровать и разоружив пришельца, профессор зельеварения устроился в расширившемся по его желанию кабинете, и тут же закопался в книгах. «Где-то … где-то же было что-то подобное! Не может быть, чтобы ничего такого никогда не случалось! Но не шпион ли он с промытыми мозгами?... Не хочет ли он погубить школу и волшебников заодно? Чертовы маглы!»...- мысли профессора текли плавно. Он приходил к новым выводам, и тут же бросал их, поскольку что-то не складывалось. Что-то было совсем не так, хотя и казалось правильным изначально. Доклад для МакГонагалл выглядел совсем скверно. Поэтому Снейп хлебнув тонизирующего напитка, решил изложить только лишь факты, которые удалось установить с точностью. «Неплохо было бы покопаться у индивида в голове... раз уж на него не действует, или почти не действует наша магия... может быть магия предков окажется более мощной?». Но магия предков не понадобилась волшебнику. Сон пришельца не был спокойным. Он разговаривал с кем-то незримым. Скорбел по погибшим друзьям и пытался достичь какой-то неведомой цели. Взгляд Северуса смягчился. Все это было так похоже на историю его жизни, что не в силах выдержать и дальше душевных мук живого существа, он отгородил пространство для Беса, тем самым, изолировав его в отдельной комнатке, и брызнул несколько капель сон-травы, чтобы ничто не побеспокоило пришельца до того момента, как силы не вернутся к нему. Северус расхаживал по комнате, а в воздухе в нескольких десятках сантиметров от него висел свиток, на котором под его чутким руководством возникали первые строки отчета. «Совершенно ясно, что пойманный в подземелье Когтеврана человек являет собой уникальный научный объект. С точки зрения эволюционного и пространственного перемещения. Несмотря на вышеизложенное сохраняется опасность особенно сильной черной магии, которая была применена в отношении несчастного (зачеркнуто)... в отношении объекта. Объект не разбирается в современном магическом мире, вооружен магловскими приспособлениями. Рекомендую оные изъять и до выяснения всех обстоятельств дела передать объект под мою ответственность и наблюдение. Директору сообщить, что инцидент исчерпан, и опасности объект не представляет. В случае же непредвиденных обстоятельств и последствий готов нести полную ответственность с последующей передачей объекта в министерство магии для решения его судьбы.» Минерва должна быть довольна. Дамблдор едва ли обратит на это внимание. Сейчас время экзаменов. Студенты особенно подвержены депрессиям, и различного рода выходки стоит ждать, прежде всего, от них. Чутье Снейпа подсказывало, что он на пороге удивительного открытия. Нужно только провести совещание с профессором астрономии и магловедения, тогда возможно все встанет на свои места и будет окончательно ясно, как, а главное откуда явился этот Бес... - Переписать набело и отправить профессору МакГонагалл, - скомандовал он, возвращаясь к повседневным обязанностям. Через четверть часа начнется обыкновенный рабочий день. Он должен будет вести последние лекции перед экзаменами, а ведь из-за случившегося не удалось и глаз сомкнуть. Но это ничего... это ерунда. Главное, что бы вся та работа, которую Снейп проделал, не пропала даром, и, безусловно, чтобы сделанные выводы оказались верными. * - Итак, посмотрим, чему вы научились за год! - Северус важно встал за конторку. В аудитории было тихо, как всегда бывает уже к концу первого семестра. Дисциплина — вот он тот самый основополагающий закон из которого... впрочем.. - будьте осторожны при обращении с огнем. Не перепутайте ингредиенты... я не думаю, чтобы кому-то из вас хотелось оказаться в госпитале, в то время, как остальные будут сдавать переводные экзамены. Ведь те, кто по каким-то причинам пропустят срок, после предстанут перед особой независимой комиссией. - кто-то икнул, над одним из котлов поднялся сизоватый дымок. «Плохой признак» - подумал Снейп, но ничего не сказал по этому поводу. В воздухе висело несколько надежных противовзрывных и противозадымительных заклинаний. Этого вполне должно хватить. В этом году дети были довольно спокойными. Северус ни раз возвращался к мысли о предстоящем наборе, и каждый раз легка дрожь проходила где-то между лопаток. «Почему все не может быть размеренным и впредь? Вот ведь жили же мы эти двенадцать лет... опасения и страхи, конечно, были.. но.. неужели это последний год, когда...». - Мы закончили, профессор! - раздалось с предпоследнего ряда. - Сейчас посмотрим... Зелье оказалось хорошим. Стоило как-то это отметить. Но мысли волшебника были сейчас далеко. - Плюс три бала Пуффендую, - констатировал тот, - за быстрое и добротное исполнение. Итак, проконсультируйтесь с мисс Джованно. Сработало заклинание тревоги, означающее, что пришелец пришел в себя. Следовало как можно скорее закончить занятие. Но как это сделать? Не бросать же на полпути? А вдруг дети все же набедокурят? Ладно, попробовать стоило. - Итак, мисс Джованно проследит за исполнением вашего задания. Я отлучусь ровно на десять минут, а по прошествии оных все должны предоставить результат. Вы меня хорошо понимаете? В ответ раздалось неодобрительное гудение. Все же лучше, чем ничего. Снейп очень быстро сбежал по крутой лестнице вниз, растворил несколько исчезай-дверей и очутился у себя в кабинете. Как ни странно Бес спокойно сидел на кровати и даже не думал куда-то бежать или узнавать секреты Хогвартса, хотя мог и начать хотя бы прямо сейчас. - Доброе утро, - поприветствовал он вошедшего профессора. - И вам тоже... - кашлянув сказал Снейп. - Я не знаю пленник я у вас тут, или гость. Убивать не собираетесь, и то ладно. Хотелось бы попросить чтобы вы указали мне где здесь можно привести себя в порядок и почистить одежду. А если бы у вас нашлась смена белья, я был бы счастлив и благодарен сверх всякой меры. Снейп поморщился. - Ваш подхалимаж Бес, был просто отвратителен. - Простите профессор, - с легкой иронией сказал пришелец, - просто хотелось бы уяснить свою судьбу. А еще помыться. Снейп позволил себе усмехнутся и проводил пришельца, жестом указав в сторону купален. Какзалось, Бес уже привык ко всему. Страшнее лицезрения гибели человечества не могло быть ничего. Ужаснее и опаснее монстров, обитающих на поверхности теперь так уж и подавно не возможно что-то измыслить. А вот здесь живут какие-то чудаки в замке. Интересно, на какой такой окраине Москвы могло поместиться ТАКОЕ? Царицино не уж-то? Архитектура уж больно не характерная. Да и надо вот так просто ходят себе без химзы, жрут какую-то амброзию и ничего-то им не делается. Не уж-то новый вид хомосапиенс развился? Бес посмеялся над собой. С чего бы человеку столь разумно мутировать за столь краткий срок. Скорее подходила другая теория. Он вероятно все же нашел таинственную червоточину времени и переместился не только в пространстве, но и во времени. Насколько и куда неизвестно. Быть может, это далекое будущее, в котором забыты уроки его мира. Быть может, не столь далекое прошлое, в котором люди не довели свою планету до страшного финала, и что-то еще можно исправить. Однако нельзя было забывать и о третьем варианте. Теоретически оставалась и следующая вероятность: это вообще не его мир. Совершено другая вселенная, соприкоснувшаяся каким-то непостижимым образом с его родными катакомбами московского метрополитена. И еще неизвестно, что лучше... то, что осталось там, за этой невидимой чертой, или то, что может ожидать его здесь. Кажется, эти странные люди, которые обитают здесь представляют собою какое-то ученое сообщество. Возможно даже владеют некими механизмами, способными искривлять пространство. Может быть, именно они вызвали ту самую кривизну, проделали тоннель в ткани вселенной, благодаря которой он и оказался здесь. «Принимай изменения, как нечто само собой разумеющееся, и тогда жить станет гораздо легче» - так говорил Митрич... эх старина, где ты теперь... где теперь Сыч... всё погибло в страшную октябрьскую ночь, когда Москва река вышла из берегов. У них не было ни шанса... ни единого шанса. Сам Бес спасся по чистой случайности. Находясь в глубоком рейде в замкадье. Он просто переждал половодье, надеясь, что большая вода не дошла до Москвы. Да что теперь говорить... столько воды утекло... столько всего случилось... теперь еще и это... Надо бы выяснить у этого профессора, где он вообще очутился. Закончив со стиркой и наконец отмывшись Бес вернулся в кабинет профессора зельеваренья и устроившись в кресле, стянул с полки первую попавшуюся книгу. В ней описывалась жуткая бредятина... что-то про студентов, экзаменационные тесты, но Бес пытался продраться через все эти заумные термины: «В конце 5 курса по всем изучаемым предметам устраивается экзамен, называемый СОВ — СуперОтменное Волшебство или «Стандартное Обучение Волшебству». На экзаменах СОВ есть следующие оценки: Проходные оценки П — Превосходно В — Выше Ожидаемого У — Удовлетворительно Непроходные оценки С — Слабо О — Отвратительно Т — Тролль (Рону эта последняя оценка сначала казалась шуткой Фреда и Джорджа, но потом оказалась настоящей). Для продолжения занятий по данному предмету необходимо получить оценку не ниже У, хотя некоторые преподаватели требуют П или В. Некоторые студенты, получившие низкие оценки, продолжают в последние два года учиться на уровне СОВ. После 7 курса ученики сдают экзамены ЖАБА — Жутко Академическая Блестящая Аттестация. Система оценок на ЖАБА та же, что и на СОВ, но сдаётся обычно 3-4 предмета на более углубленном уровне. После сдачи экзаменов выпускники устраиваются на работу. Для многих профессий или должностей в требования к кандидатам входят оценки, сдаваемые предметы и их количество на экзаменах СОВ и ЖАБА.» Сталкер отложил томик в сторону. Где-то... очень давно... очень очень давно он уже слышал что-то подобное... только вот... где именно? Кажется, еще до войны был какой-то фильм, на который его уговорил пойти Валерка. Он был со своей внучкой. Это была сказка. Да-да... сказка про мальчика волшебника... как же его звали? - О чем-то задумались, мистер Бес? Профессор застал сталкера врасплох. Он даже подпрыгнул, чуть было не опрокинув тигли с дымящейся колбой. - Черт побери, вы меня заикой скоро сделаете! - Прошу меня извинить, вы были столь увлечены своими думами... - Оставьте свою патетику, я кажется, понял, куда именно попал. - Очень интересно... - Это же сказка... сказка о мальчике-волшебнике... как же его? Со шрамом на лбу... его мать... проклятье... летали на метлах... все девчонки от восьми до пятнадцати по этим книгам с ума сходили! Гарри Поттер! Точно! - Остолбеней! - воскликнул Снейп, но ничего не произошло. Бес почувствовал лишь легкую щекотку. - На меня это не подействует, товарищ профессор... поймите... я... я не из вашего мира. Для меня все это... всего лишь сказка... странно, что мы с вами понимаем друг друга... должно быть это потому, что вы... маг... волшебник что-то там еще.. - Откуда, - прошипел Северус, - тебе известно смертный... о великой... о величайшей тайне! - Послушайте... прошу вас... послушайте... я не хочу в тюрьму, и вообще... мне тут очень даже нравится, - Бес почувствовал, что наговорил лишнего, однако, слово не воробей, - в моем мире была такая очень известная писательница, которая придумала вас... и весь ваш мир. Возможно в вашем мире живет такая же Джоанна Роулинг, которая уничтожила нашу планету к чертовой матери. В общем, если мне дадут мои вещи, мой рюкзак, ну такую заплечную сумку, то я смогу вам кое-что объяснить. Вы же меня сами на детекторе лжи тестировали... мне все равно... некуда... возвращаться. Сказать что Северус был взбудоражен, возмущен и смущен одновременно, значит не передать и сотой доли процента той гаммы противоречивых чувств, которые он испытал в этот момент. Бес был очень странным человеком. Странным не только для магла, насколько он мог бы судить, странным для волшебника, лазутчика, черного мага... он был неестественным, чужеродным элементом... и если все, что он говорил было правдой, то могло иметь очень и очень нехорошие последствия. - Хорошо... - согласился профессор, - я верну вам ваши вещи, Бес, если вы... пообещаете мне, что не будете использовать оружие... против нас. Против тех, кто не может от этого защититься. - В моем мире я был кем-то вроде солдата... в последнее время, во всяком случае, я даю вам слово, профессор, что никто не пострадает. Снейп кивнул и через пару минут перед Бесом появился весь его скарб. - Вот, это то, что надо. Я побывал в книжном магазине накануне. Не успел выложить несколько книг. Вот она. Принимая из рук сталкера книгу в затертой, почерневшей от времени выцветшей обложке Снейп испытывал нечто вроде священного трепета. «Гарри Поттер и тайная комната» гласил заголовок. Профессор быстро открыл томик, внутри была небольшая аннотация, странные отсылки и надпись : «тираж 150. 000 экз.». - Значит... значит... это читают как... как сказку... как сказку для детей? Значит... здесь... написано... гм... наше будущее? - Я думаю, профессор, ваше будущее... в ваших руках. - Но постойте... постойте, Бес... ведь вы говорите, что ваша планета погибла... неужели никто не писал книг о том, что это возможно? Бес усмехнулся уголком рта, отчего Северусу стало немного не по себе. - Человек... магл, как вы нас называете, это … это не очень хорошее создание. Прямо скажем, дрянное. Нас предупреждали. Понимаете? Наши ученые, известные политики, профессора... нам говорили экологи, нам говорили фантасты... но мы жили, как в последний раз. Мы тратили больше энергии, чем умели произвести... мы были хуже детей. Мы... мы сами виноваты в гибели своей планеты. И я хочу, чтобы вы... здесь не наделали тех же ошибок. Вечно грыземся друг с другом, как оглашенные... за что только?... и... - Бес выглядел расстроенным, и Снейп увидел в этом несчастном пришельце себя... «Грыземся друг с другом, как оглашенные... за что?» «И, правда... за что?» Северус положил руку на плечо сталкера и точно заглянул в омут памяти директора школы Хогвартс. Кровь, огонь, бесчисленные взрывы... скитания по подземным тоннелям. Скудное освещение костров, ветхие жилища и ежедневная борьба за существование. И точно кадры со старой кинопленки искорки счастья, даже там, в темных и сырых подземельях мертвого города. Среди грязи и сражений с чудовищными порождениями тьмы и мрака. - Не жалейте меня профессор... я ведь был как все... потреблял, брал от жизни все. Я не пытался поменять свою жизнь, или объяснить что-то другим... я просто... был как все. По-моему, страшнее кары сложно придумать самому себе. - Бес... я старше... тебя... вас... на много, но мне кажется, не знаю и десятой доли того, о чем рассказываете вы. Такими простыми... такими правильными словами... и если бы все маги сегодня... да что там.. - Есть пророчество, так ведь? - Да... - И вы все намерены следовать за вашим вожаком... - В общем, так... - Я не стану разубеждать вас. Ведь хуже заготовленной судьбы. Хуже известного, пусть и безумного плана, может быть лишь отсутствие такового, наряду с отсутствием общей идеи и веры в себя и своих соратников. Снейп кратко кивнул. - Бес, вы не были бы против, если бы вам пришлось немного поработать в нашем саду у профессора Стебль.. если я смогу доказать вашу полезность.. - Я буду рад... я так давно не видел солнца... вы... вы можете называть меня Сергеем. - Какое странное имя... - волшебник улыбнулся, - Северус. Северус Снейп.
Io: Живем один раз Часть два. В оранжерее сталкера встретила невысокая пухленькая женщина с растрёпанными седыми волосами одетая в поношенную мантию. Ее полы были запачканы землей и засохшей глиной. На голове ладно сидела заплатанная шляпа, и всем своим видом волшебница излучала оптимизм и добродушие. Снейп не стал раскрывать все карты, но кажется, профессор Стебль и без его пояснений поняла достаточно, чтобы сделать некоторые выводы. - Юноша, судя по всему, вы никогда не имели никакого отношения к растениям, а уж тем более к магическим, что ж... все когда-то бывает впервые. Поэтому будем учиться. Бес с готовностью кивнул и поступил в полное ее распоряжение. Больше всего в помощнике Помону поражала готовность к любому труду и то, с каким выражением он смотрел на взошедшее солнце, как ласково прикасался к лепесткам, распускающихся цветов, будто бы давно потерял подобную возможность. И вот теперь ,после многих лет разлуки он снова имел счастье производить такие простые действия, и наслаждаться тем, что не мог оценить когда-то очень давно. Знаете, профессор Стебль... в тех местах, где я жил прежде... люди... забыли о том, что земля является их домом. Забыли, что надлежит уважительно относиться к растениям, животным... что мы не одни на этой планете. В результате... люди погубили ее. И вот теперь, когда я имею честь... быть здесь, я жалею, что никто из моих близких не видит этого, не может оценить... не может снова насладиться тем, что можно вот так просто вдыхать воздух, не думая, что тот может быть отравлен, или иметь повышенный радиоактивный фон. - Что за чудовищный мир вы описываете? - Мир загубленный человеческой гордыней... но полно об этом, - Бес улыбнулся, - давайте сделаем эту оранжерею лучшей, что видела ваша замечательная школа? - Мне нравится ваш настрой, юноша! * - Профессор Снейп, расскажите мне... что же вы на самом деле думаете об это человеке, который появился у нас столь внезапно? Я слышала, вы советовались с профессором астрономии и профессором магловедения. Вы пришли к какому-то заключению по поводу его опасности? - Можно сказать и так... профессор МакГонагалл. Мистер Бес не принадлежит нашему миру. Как такое возможно, сказать затруднительно. Тем не менее, хочу отметить. Шпионом или разведчиком мистер Бес не является. Я лично проводил допрос и могу это гарантировать. Невосприимчивость к нашей магии исходит из происхождения мистера Беса. Иными словами, обусловлена тем, что он не происходит из нашего мира. Но... сие есть явление временное. Как только местная пища и вода включатся в его обмен веществ все изменится и он перестанет представлять даже потенциальную угрозу для Хогвартса или лакомую добычу для наших возможных врагов. - Удалось ли вам узнать что-то еще? - Его мир погиб... по вине человека.. сам мистер Бес... произвел на меня благоприятное впечатление, и я не вижу причин, по которым мы должны были бы отказать ему... гм... в предоставлении убежища. - Что я слышу, Северус! От Вас! Да-да... ваши уста произнесли именно то, что произнесли! Вы просите... и за кого? За Че-ло-ве-ка! Вступаетесь за магла! Я поражена... - Минерва смягчилась, - я применю все свое влияние, чтобы ваше ходатайство было удовлетворено, - конечно, под вашу полную ответственность... - хитро подмигнув, профессор МакГонагалл удалилась, одарив на прощание Снейпа теплым задушевным взглядом. Северус поежился, но что еще оставалось делать? Не мог же он оставить этого человека... эту жертву трагических случайностей без помощи... Он видел в Бесе себя, и ничего не мог поделать с этим. С каждым днем сталкер все легче справлялся со своими новыми обязанностями и, кажется, преуспел в оранжереи настолько, что некоторые процессы даже были им умело модернизированы. Несколько раз подопечный Снейпа и Стебль умудрился обгореть на местном солнце, которое вовсе не считалось «курортным», однако Бес объяснял это тем, что кожа отвыкла от ультрафиолета и скорее радовался своим солнечным ожогам, чем печалился такому досадному недоразумению. Северуса поражали странные рисунки, сделанные на его руках и торсе. Кажется ,он видел что-то подобное в учебника по миру маглов, но там говорилось о древних отсталых племенах. Кто же в здравом уме и твердой памяти решится на такое... если не вспоминать о черной метке, то ничего подобного не могло случится... но здесь никаких магических следов не присутствовало. Сплошная механика. Однажды прогуливаясь в саду перед заключительными тестами среди выпускников этого года, Снейп заглянул в оранжерею Стебль, поинтересоваться судьбою своего подопечного. Бес был доволен жизнью, щеголял наконец ровно легшим загаром, и вообще был доволен, а вид имел цветущий. - Как идут ваши дела, Сергей? - Вы нашли мне замечательную работу, профессор. Я столь давно не имел возможности... вот так трудится, что... что я даже не знаю, как я могу благодарить вас. - Благодарить вам нужно не только меня, но и профессора МакГонагалл, и нашего директора, принявшего решение в вашу пользу. Бес подмигнул волшебнику, мол все понял, для протокола ,так для протокола. - Вы абсолютно правы, без помощи этих замечательных волшебников, едва ли мне бы удалось остаться здесь и быть полезным профессору Стебль. По легкой улыбке Снейпа Бес понял, что сказал то, что и требовалось в данной ситуации. Затем разговор потерял протокольный оттенок и перетек в свободное русло. Они обсудили современную молодежь. - Студенты всегда и везде одинаковы, - соглашался Бес, - помнится, сам был студентом технического колледжа... думаете, меня что-то волновало, кроме как попить пивка с товарищами? Снейп кивал и одобрительно поддакивал, рассказывая небольшие истории из собственной практики. Чуть жалуясь на непонимание важности учебного процесса со стороны первокурсников. - Ну тут куда деваться? Ученика надо заинтересовать. Но невозможно заинтересовать всех. Через вас столько народа проходит... не могут быть все способны одинаково усвоить материал. В моем мире в моей стране было много попыток реформировать образование... но ни одна из них ,кажется, успехом не увенчалась... - Почему же? - Ну, как почему? Менять устоявшиеся традиции только портить. А вообще... главное фундамент. Забывая об этом политики часто рушили в общем неплохое здание, и, не заложив ничего взамен пытались получить дворец взамен надежной боевой крепости... - Мне нравится, как вы говорите, и как рассуждаете, Сергей. - Спасибо... рад слышать. - А вы бы.... не хотели... скажем, снова попробовать начать учиться? - Я? Учиться чему? - Учиться здесь... вы, наверное, даже не заметили, как местный климат... гм... изменил вас. Сейчас я думаю, вы бы посмотрели на все иначе... если бы попробовали... сделать нечто иное. Нечто не типичное вашим представлениям о том, что реально, а что не очень. - Что мы имеете ввиду, Северус? - Вы могли бы колдовать. Собственно, вы уже это делаете, просто не замечаете... - Я? - Конечно... скажите, Сергей, - волшебник хитро посмотрел на бывшего сталкера, - каким образом сейчас у вас в руках оказалась фляга с водой. - Э... - озадачено сказал тот, - вы мне ее принесли? - Не правда, Сергей, вы сами ее взяли. Из своей сумки, которую оставили на входе в оранжерею. - Но... - Нет ничего невозможного... - не хотите ли вы загнать меня за парту к своим студентам? - Конечно, нет... для взрослых есть несколько другие обучающие программы... и, если вам интересно, то я бы мог... - Стать моим учителем? - Почему бы и нет? - От вас профессор Снейп я этого не ожидал, - Бес легко улыбнулся, откинув седые пряди отросших волос. - Почему? - О вас ходят странные слухи, - доверительно сообщил он, - которые, я правда считаю полной чушью. Видимо, что-то такое произошло у вас в прошлом, и я вовсе не собираюсь копаться во всем этом... но в свою очередь могу заметить... быть может, вам следует стать несколько... гм... больше собою, если вы хотите добиться лучшей обучаемости своих студентов? Снейпу хотелось вознегодовать. Возразить... но вместо этого профессор кивнул, слегка помрачнев. - Иногда имидж работает на нас. - Вы правы, и я не стану вас разубеждать, а вот несколько уроков приму от вас с удовольствием. - Сергей... вы... я думаю, мы можем перейти на ты, не так ли? - Как скажете, Северус. Хотя... мне будет сложно воспринимать... вас... ведь... у нас, насколько я понимаю, многолетняя разница в возрасте, и она отнюдь ни в мою пользу... - Буду думать, что это был комплимент, Сергей. - Да, Северус, это был комплимент. Волшебник сотворил небольшую бабочку и только она коснулась своими крыльями волос Сергея, как тем вернулся их первоначальный рыжий цвет. Наверное, бывший сталкер и сам запамятовал, какими они были в конце восьмидесятых годов двадцатого века, когда все для него только начиналось. - Ого... - улыбнулся он, - зачем ты... - Ты просто... не говори ничего... Бес кивнул, глядя на линию горизонта. Едва различимый ветерок играл с зацветающими травами. В кустарнике порхали какие-то пичужки, солнце уже не так сильно жарило спину и можно было наслаждаться надвигающейся прохладой. - Все, что происходит сейчас, Северус, кажется мне прекрасным сном. Знаешь, таким от которого не хочется просыпаться. Я успел передумать много разных невеселых мыслей. О том, к примеру, не ментальная ли это аномалия. Быть может, лежу я себе в подвале какой-нибудь пятиэтажки, а какой-то мозговой слизень пожирает меня, пока я тут гляжу сказку про волшебников. И знаешь, что я надумал? - Что? - Живем один раз... кто бы там чего не утверждал. Если тот самый слизень решил показать мне такую хорошую добрую сказку, то я, пожалуй, должен быть ему благодарен. Загорелые пальцы с огрубевшими от работы в саду пальцами легли на тонкую аристократическую ладонь Снейпа. Он не убрал руки, повторив в полголоса, но так, что Бес расслышал. «Живем один раз...»... Сергей не помнил, как они снова очутились в жилище Снейпа, может быть тут модно вот так спонтанно переноситься в какое-либо место? А что... удобно... Пальцы Северуса казались прохладными, и точно чертили одному ему понятные линии на спине Беса. Тот охотно поддавался на игру, уступая, заманивая, едва касаясь. Чем-то эти неспешные касания напоминали танец змеи и богомола. Северус наклонил голову немного вправо, когда их взгляды встретились, Сергей почувствовал себя загипнотизированным, и, следуя неслышимому зову, подался вперед. Северус легко поймал его в кольцо своих рук. Неожиданно жилистый и сильный он впился губами в его рот и Бес понял, что ничего подобного раньше не испытывал. Лед и пламень соединял в себе этот странный глубокий поцелуй. Бывший сталкер точно чувствовал каждый свой полученный шрам в отдельности и в то же время легкую щекотку немного ниже поясницы... Снейп повалил его на постель... стоп... откуда? Они стояли у стола... и свет... что случилось со светом? Казалось ничего не существовало, кроме его черных глаз. Подобно двум глубоким озерам, двум бесконечным тоннелям, они впитывали в себя его душу, заставляли сердце биться быстрее. Точно против воли, и одновременно желая этого Сергей выгнулся навстречу новых ласк и новых поцелуев. Еще и еще, снова и снова. Их тела соприкасались, и будто бы сноп искр ледяных и в то же время горячих, точно искры бенгальского огня рассыпались в пространстве. Или это только показалось. Больное воображение? Конечно, что же еще... Молочно белая кожа под сильными руками, без опаски принимающими труд садовника или обязанности наемника. Контуры татуировок Беса точно сделались рельефными, а Северус награждал его все новыми и новыми поцелуями... Терпеть сладкую муку дальше не представлялось возможным... Сергей откинулся на подушке, предоставляя Северусу решать, и волшебник не заставил себя долго колебаться. Перевернув Беса на живот, он легко овладел вчерашним маглом. Больно практически не было. Сергей чувствовал непонятную легкость, и желание продолжать это безумие дальше. Он выгибался под волшебником, стараясь получить максимум удовольствия. По хребту то и дело пробегали небольшие разряды... Бесу казалось, что Северус ни на миг не прекращает своих ласк, одновременно целуя его шею... Сколько длилась эта сладкая пытка? Бес не знал. Но содрогнувшись в сладкой истоме не собирался оставаться в долгу. - Берегись.... - прорычал он... - жив, а не умер дьявол во мне... - хищно оскалившись он прижал дрожащее тело профессора зельеварения к будто нарочито накрахмаленным белым простыням, - я не отступлю так быстро.... - Северус! Черт бы вас побрал! Северус! Экзамен через пятнадцать минут. Северус! - Минерва... а что вы здесь... гм... экзамен.... а... вы бы не могли... - профессор зельеварения потупил взор, точно нашкодивший школьник он стоял перед профессором МакГонагалл в ночном костюме и переминаясь с ноги на ногу пытался что-то объяснить. - Хорошо... хорошо — процедила сквозь зубы Минерва, делая вид что зла, очень зла... - вот маховик времени... прошу вас, действуйте быстро и осторожно! - Да...да... - быстро согласился Снейп. Не прошло и пяти обычных минут, как он одетый по протоколу и надменный сверх всякой меры занял свое место во главе приемной комиссии. - Вам очень идет... человечность профессор, - прокашлялась в кулачок МакГонагалл. - Добрый день всем! - со значением объявил Северус, - итак, итоговые годовые испытания официально объявляются открытыми! Настроение профессора было благостным. Наверное, именно поэтому особых зверств не предвиделось. Снейп находился в легком предвкушении дальнейших событий. Этот человек явно был не из робкого десятка, раз отважился предлагать ему такое. Странно было, что Минерва в общем поддерживала его стремления… неужели все было столь заметно? Или… да не все ли равно? «Один раз живем…». Экзаменуемые, наконец, закончились, можно было вздохнуть свободно, вернутся к Бесу и поговорить о его неожиданном предложении. - Профессор Снейп… - окликнула его МакГонагалл, - вы ничего не хотите мне сказать. - Благодарю вас, профессор МакГонагалл, - учтиво наклонил голову волшебник, - вы оказали мне неоценимую услугу, надеюсь, что ваши ожидания сегодня были полностью оправданы. - Чуть более чем полностью… - Минерва неоднозначно улыбнулась. И если бы Северус был котом, он мог бы поклясться, что шерсть на его загривке встала бы дыбом. Кабинет, он же обиталище профессора зельеварения преобразился. Теперь здесь преобладали теплые коричневые тона. Как ни странно Снейп так и не успел заметить, когда окна и стены успели обрасти слоем пыли и копоти. Но его новый ученик делал довольно большие успехи. Именно элементы домовой магии удавались ему лучше всего. - Что ты натворил? – поинтересовался волшебник, видя такие преображения в своем уголке отшельника. - Как я говорил тебе, Северус, твое прошлое меня ни сколь не касается, но твое настоящее интересует. Судьба – странная штука. Сегодня она свела нас. Сегодня у нас есть какой-то призрачный шанс. Я не знаю, что будет завтра. Ты говоришь о пророчестве, я говорю о возможной телепортации или, что еще хуже, очнусь где-нибудь полуживой и не пойму, что явило мне столь приятную смерть. Но! Сегодня… понимаешь? Сего-дня… я понимаю, возможно, в той или иной степени я ломаю какие-то стереотипы для тебя. Возможно, я делаю не все правильно, ты живешь на свете много веков… и.. - Это не так… я старше тебя едва ли больше, чем на пять лет. Просто… обычно волшебники живут намного дольше маглов. - При условии, что с ними ничего не случится, не так ли? - Ну, в общем, да. Пока шли экзамены, знаешь… я думал над твоими словами… ведь я действительно никогда не был в отпуске. Следующий год будет очень напряженным. Признаться, я думаю об этом с нескрываемыми опасениями… но уж чему быть, того не миновать. - Вот и отлично. Я так давно не видел солнца, природы и не общался с разносторонними людьми, что мне все здесь в радость. Снейп улыбнулся. Прошедшая ночь давала о себе знать потянутой спиной и старательно замаскированными ссадинами. Давно с волшебником не случалось ничего подобного. И вот сейчас можно окунуться в омут страстей. Хоть ненадолго, но почувствовать себя по-настоящему живущим. - Было бы неплохо отравится в магловский мир, - осторожно начал он, - может быть у тебя есть конкретные пожелания, мне не случалось бывать дальше Лондона, и неплохо было бы увидеть что-нибудь еще… - Я знаю место, где тебе должно обязательно понравится, - Сергей улыбнулся обезоруживающей улыбкой, - только мне хочется попросить тебя об одном одолжении. - Что за просьба? - Твое одеяние подчеркивает твой аскетичный образ жизни, кроме того, играет тебе на руку в некоторых аспектах… но… в своей длинной черной мантии ты очень поход на огромную летучую мышь. Что явится поводом для насмешек или не понимая в магловском мире. Снейп фыркнул, пытаясь сказать тем самым, что ему вовсе не привыкать, и вообще – это дань традиции, его неотъемлемая часть и… защита в конце-концов. Однако Бес был непреклонен. - Джинсы, кроссовки, рубашка. Лучше футболка, все же июнь… - Я буду похож на магла! – Снейп скорчил гримасу отвращения, но получилось смешно и Сергей расхохотался, чем поверг профессора в еще большее смущение. - Конечно, будешь похож! Но иначе нельзя, понимаешь? Я беспокоюсь не только о тебе, но и о нервах маглов. Пойми правильно, ведь там, куда мы собираемся нельзя просто так наколдовать себе обед к примеру. - Мне уже не нравится эта затея, Сергей! - Не капризничай! - Да как ты…! Я превращу тебя в паука! - Валяй, потом посадишь в банку, будешь кормить, а я буду отъедаться и ничего не делать! - Это возмутительно! - Ты очень смешной, когда злишься. - Мои студенты так не считают… - Я пережил конец света, чем ты меня еще попытаешься напугать? Знаешь, кто самый счастливый в моем мире? По-моему, крысы… так, что если ты вздумаешь меня в кого-нибудь превратить, будь добр, преврати меня в крысу. Так я смогу дожить до преклонных лет, и, если понадобится снова пережить горнило ядерного апокалипсиса. - И на все-то у тебя ответ найдется! - Ну, а как же иначе? - Ладно, я согласен… давай свои… как их там? Кроссовки. Когда Северус был облачен в нормальную с точки зрения Беса одежду, волшебник тот час почувствовал себя раздетым, и заявил, что в таком виде пойдет только на эшафот, и никуда больше. Но Бес настаивал на своем, и Северус после получаса препирательств все же вынужден был отступить. Профессор отступил вовсе не из-за того, что высказанные Бесом аргументы были достаточными, а по той причине, что банально устал спорить с бывшим сталкером. Все происходило слишком быстро. Снейп не привык к таким резким поворотам собственной жизнью. Но Бес сумел убедить его в главном. В том, что нельзя бояться жизни всегда, и лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано. Они переместились в указанную Сергеем точку, лишь только первые сумерки тронули равнину, раскинувшуюся перед школой Хогвартс. Здесь не было темно, но небо стояло розовато-фиолетовое, опрокинутые облака гляделись в величественную реку, неспешно несущую свои чернеющие воды вдаль. Незнакомый город, показавшийся Северусу одним гранитным монолитом обрушился на них столь стремительно, что у волшебника захватило дух. - Все это создано маглами? - Да… - Безо всякого применения магии? - Разумеется, безо всякого применения магии. - Но как такое возможно? - Понимаешь, Северус… раньше жили великие люди. Они не были наделены большой силой, или какими-то умениями. Они верили в то, что создают не только для себя. Было много несправедливости. Это можно называть по-разному, но эта несправедливость, зачастую, компенсировалась безопасностью для городов, а иногда и стран. Потом все изменилось. Но пока в сердцах людей горел огонь стремлений и желания оставить свой след. Знаешь, такое вот стремление оставить лучшее потомкам. Вера в светлое будущее и необходимость защиты этого самого будущего – совершались великие поступки. Потом на смену великим людям пришли передовые технологии. Я не могу тебе сказать, что было лучше. Но люди, управляющие технологиями не были, как бы это сказать? На сто процентов чисты душой. Я не могу обвинять во всем ученых и тех, кто отрекся от всякой религии. Даже тех, кто создал оружие массового поражения. Это во многом был не только их выбор. Все очень сложно в мире маглов, Северус. Вот я прожил ни один десяток лет, и то всего не понимаю. Тем не менее, этот город прекрасен. И его населяют прекрасные люди. Это немного другой мир, чем тот, что я знал, но общая линия осталась той же. - Я никогда не видел ничего подобного! Волшебник и бывший сталкер успел к самому отправлению речного трамвайчика. С виду едва ли кто-то в толпе смог бы определить, что с запоздалыми пассажирами что-то не так. Северус опасался, что железная посудина обязательно затонет. Он смутно помнил, как несовершенны были механизмы в его магловской жизни. То же касалось прочитанного в книге по магловедению. Был у них, кажется, какой-то «Титаник» и самолеты, которые не могли пролететь и нескольких километров. - Как же сильно я отстал от жизни, - нервно улыбнулся Северус. - Не переживайте, профессор, - Сергей сделал приглашающий жест и оба разместились на открытой палубе, - лучше… лучше смотрите вперед! Под ногами, всего в нескольких метрах колыхалась темнеющая вода. Она переливалась бликами и кажется, протяни руку - и можно погладить ее, и река ответила бы гортанным урчанием. - Похоже на гипогрифа, - заметил Снейп. - Скорее на большую змею. Они стояли и смотрели на ровную гладь воды. На нехотя наступающие сумерки, на загорающиеся огни и звезды. Казалось, нельзя было различить, где начинаются одни и продолжаются другие. Сергей прижался к прохладной даже под тканью рубашки спине Северуса. - Смотри, - прошептал он, -сейчас будет чудо. И действительно. Конструкции, казавшиеся монолитными и нерушимыми. Вместе с мраморной облицовкой, тяжеленными металлоконструкциями и мачтами освещений разошлась. Проем становился все шире и шире, пока не стал достаточным для прохода высоких большегрузных судов. - Что это? - Развод мостов… - Но как?! - Механика… - улыбнулся Сергей. - Это должно быть, все же какой-то вид магии... - Ну, знаешь, наверное, ты прав. Потому как не все современники смогли бы повторить создание таких механизмов. - Почему? Технология утрачена? - Ну не то чтобы… я даже не знаю, как тебе это объяснить. Вот в Хогвартсе дают взятки? - Это практически не возможно. - А вот в этом мире возможно. И вот, один дал взятку другому и так далее по цепочке. Итог такой поруки в том, что здание или сооружение приходится строить из самых дешевых материалов. Поэтому и получаются они весьма недолговечными. - Но как же так? – Северус действительно не мог понять, как такое вообще может быть возможным. Сергей пожал плечами. - Просто не думай об этом… возможно в этой вселенной все по-другому, возможно эти маглы ведут себя иначе… ты… просто не думай. Сейчас мы причалим и пойдем гулять по замечательному городу. Постарайся услышать его, а не проблемы людей, которые окружают нас. Северус пожал плечами. - Тебе не холодно? - Немного. В рюкзаке Беса нашлась теплая кофта, которая была немного великовата Снейпу, но он не обратил на это внимания. Это были ни с чем не сравнимые минуты, когда можно было не думать по-настоящему. Слиться с чужим миром. С городом. С гранитными мостовыми, идти вслед за Сергеем, быть ведомым… осознать себя частью чего-то огромного и в то же время увидеть себя, а вовсе не свое я. Осторожно расправить крылья и позволить хотя бы ненадолго взаправду быть. Километры змеились неровной лентой брусчатых мостовых и асфальтированных пешеходных дорожек. Мостов и мостиков, крепостей, залов гротескных музеев и кафельной плиткой случайных кафешек. Рассвет они встретили на случайной крыше. Северус не знал действительно ли ее «случайно» забыли закрыть, или этот чертов Бес воспользовался своей механической магией, или как ее там? Под серебряными бликами, которые отбрасывало в их сторону восходящее светило они целовались, как в последний раз. Северус больше не чувствовал холода, только руки Сергея и его обреченную страсть. Ему захотелось вдруг сделать что-то по-настоящему значимое… что-то прекрасное… что-то, чего он не делал никогда прежде, и возможно не сможет сделать никогда потом. - Ты научил меня летать Бес, - прошептал Северус, - я все же немного волшебник, и… думаю, смогу сделать кое-что для тебя. Мир твой из руин, конечно, поднять я буду не в силах… но… мы вернемся в твой мир… в ту точку, где ты сможешь изменить свою жизнь. Тоннель заволокло гарью. Дымилась проводка. Вода пребывала, а насосы не справлялись с нагрузкой. Дизель еще работал, но это пока уровень не поднялся до критической отметки. Нужно было уходить, но гермоворота заклинило намертво. В тоннелях сами собой опустились переборки. Меры предосторожности от соседей. Вот уж, спасибо. Снейп и Бес зависли над всем этим безумием. Еще поблескивало аварийное освещение, а на брустверах Сыч и Марат пытались как-то организовать людей. Они нашли выход. Вернее думали, что нашли. - Они ошиблись шахтой… им нужно было взять левее… - упавшим голосом вымолвил Бес. - Экспекто Патронум! Искристая лань пронеслась над поверхностью черной воды. Но здесь в отличие от величественной реки города Петра она выглядела пугающе. Холодная бурлящая масса несла за собой смерть и страдание. Люди увидели патронуса, но не бросились врассыпную, убегать больше было некуда. Напротив, измученные борьбой со стихией они устремились за ним. - Спасибо… - вымолвил Бес, сквозь душившие его слезы. Северус обнял его, шепча, - «Живем один раз». * - Сыч… мне нужна печатная машинка, бумага и цветные карандаши. - Бес, а шнурки тебе не погладить? - Было бы весьма неплохо… но это потом. - Где я тебе возьму печатную машинку, не говоря уже о бумаге? - На рынке… - Сдурел совсем старый! Мало того, что в аномалию какую-то вляпался, так теперь еще и на мемуары его потянуло. - Надо помочь одному хорошему человеку… - Мы же хотели перебраться в центр… ну что с тобой делать? На самом деле Сыч не злился, скорее он был даже рад, что его друг, верный товарищ и любимый человек, сидя в этой доживающий свой век изнанке мира еще мог чего-то хотеть. Пускай на это уйдут все патроны, которые им удалось скопить за несколько лет. На самом деле это не важно. Сталкера ведь ноги кормят. После того, как пять лет назад ему удалось спастись каким-то чудесным образом Сыч стал очень трепетно относиться к различным знакам судьбы. Что ж, если Бесу хотелось иметь печатную машинку, стало быть, на это имелись свои причины. … «Змеиный яд почти успел подействовать. Гарри и его друзья подумали, что новый директор Хогвартса был мертв. Неожиданно ткань волшебного мира прогнулась. В истончившейся червоточине послышалось легкое завывание ветра. Северус оказался в темном тоннеле «Вот и все» , - подумал профессор, - « я был до конца честен с Дамблдором и выполнил свой долг перед Гарри Поттером, теперь я смогу уйти на покой… наконец… долгожданный покой…». Северус шел, спотыкаясь, чуть не падал, но снова поднимался, и двигался вперед. Вдалеке горел костер, слышались негромкие разговоры. Северус потерял много крови, и пищащие тоннельных крыс раздавалось в угрожающей близости… - Стой, кто идет! – прикрикнул постовой. Снейп не мог вымолвить ни слова, он раскинул руки, и упал навзничь под ноги дозорному. - Человек ранен! Человек ранен! – закричал тот. На станции поднялась тревога. Северусу повезло, ведь именно здесь трудился один из лучших специалистов по повреждениям, нанесенным различного вида ядовитыми мутантами, доктор Юлий Ваганян….» - Ты слышал новость? - Какую? - На станцию вчера какой-то чудик пришел, его пчелы искусали… - Да ладно? Прямо с поверхности? - А черт его знает, свалился к посту, как снег на голову… Ваганян его еле вытащил… он, между прочем, Бес, о тебе спрашивал… Сергей загадочно улыбнулся. - Значит, Сыч, я у тебя молодец… - Почему ты говоришь загадками? - Пойдем, навестим парня… думаю, ему будет, что нам с тобой рассказать.
Io: Живем один раз. Часть три Постъядерная Москва. *** - Мерлинова борода, где я? - Кажется, он пришел в себя. - Юлий, я не знаю, как мне вас и благодарить! - Полно те, Бес! Это был любопытный случай, я то уж думал, не вытяну, ан нет! Выкарабкался. Знаешь, я ведь жало вынул, вот такущее! И не думаю, что это оса или пчела, скорее змея. Про яд молчу... но к счастью вчера был день донора... - Ну, ты, Доктор-Хаос, не пугай пациента... - Уж и пошутить нельзя... - Ваганян примирительно оскалился, пропуская сталкеров в палату. Северус был бледен и слаб. Серо-желтые бинты не добавляли его внешности излишней привлекательности, но одно оставалось неизменным — профессор зельеварения Хогвартса был жив. - Рад видеть тебя, Северус, - улыбнулся Бес, присаживаясь на шаткий стул. - Не ожидал увидеть тебя снова... - тихо ответил тот. - Вам профессор, лучше много не болтать. Эта змеюка сильно попортила ваш внешний вид. Снейп кратко кивнул, и приготовился выслушать обстоятельный рассказ сталкера. Бес откашлялся, пригласил Сыча присесть и глубоко вдохнув начал повествование. - Помнишь, Лер, я заказывал эти детские книжки про мальчика-волшебника, и мне все приносили, да не то и не то? Я матерился, тратил большие деньги, но искал последнюю. - Конечно, одна из самых бредовых твоих идей. Особенно чтения вслух в тоннеле, и то. Что ты припер всю эту связку на Полянку. Наверное, только ленивый не считал, что ты совсем умом повернулся... -Именно! - заговорчески улыбнулся Сергей, - повернулся в сторону прогресса. Станцию Полянка московского метрополитена не зря называют станцией судьбы. Именно там я решился. Я решился попробовать изменить ход истории. Ведь если я смог пролезть через какую-то «кротовую нору» в мир волшебников и магии, значит и они могут. Путем иррациональных действий я сумел прийти к выводу ,что вполне могу сыграть роль своеобразного Ариэля в жизни вот этого бедняги. -Что такое «Ариэль» в данной ситуации? - уточнил Сыч. -Помнишь книжку Пелевина, «t»? -Смутно... -Идея, описанная в ней не нова, но я решил воплотить ее на практике. И вуаля! Перед нами Северус Снейп собственной персоной. Так, как писал я на русском, вероятно мы и дальше будем понимать друг друга. Если следовать логике их мира, тогда очень скоро наш гость лишится своих магических способностей и будет жить здесь до того момента, как не откроется очередная червоточина во времени и в пространстве, либо пока смерть не разлучит нас. -Бес, - подал голос Северус, - прошу тебя, ответь мне только на один вопрос... почему ты посчитал, будто такая жизнь для меня предпочтительнее книжной участи? А? -Во-первых, за мной был серьезный должок... - Сергей как бы невзначай тронул Валерину пальцы своими, - а, во-вторых, наш локальный апокалипсис научил меня ценить жизнь такой, какою бы она ни была. Когда я попал в Хогвартс я искренне думал, что жить мне остается не так уж долго, но я не желал терять ни минуты. Северус слабо улыбнулся. -Однако, джентльмены, давайте постараемся сделать так, чтобы все мы не оказались в одном очень веселом месте, называемом «каторга»... - резонно заметил Сыч, - Снейп, кем бы вы ни были в действительности, по нашему сговору вы будете дальним родственником Сергея, иначе... иначе я просто боюсь подумать, что может нас ожидать. То, есть каторга — это в лучшем случае. Подумаешь, воду откачивать... а вот быть заживо съеденным каким-нибудь веселым монстром мне было бы весьма и даже зело не с руки... что бы там ни было у всех нас за душой... мы простые люди... и... мы просто живем... уяснили, Ариэли? Мне тоже есть что рассказать про странного призрака ни то оленя, ни то лани, выведшего меня и моих людей из смертельной ловушки... но я предпочитаю не рассказывать об этом лишний раз... сейчас, Северус, все неестественное признается опасным. Людям... большинству из выживших, кажется, что так будет правильнее. Северус снова кивнул. Он слабо понимал, как Сергею удалось перетащить его в этот полумертвый мир, но отчетливо виделось ему другое — здесь чужак он. И если ему не хочется закончить свои дни на дне этих подземелий, следует прислушаться к новым друзьям и поумерить амбиции. Первые насколько недель на новом месте дались Северусу особенно тяжело. Не столько отсутствие магии и магических сил, сколько непривычная обстановка и постоянная неустроенность в купе со всеобщим отчаянием угнетали его. Но он видел, как выгодно от остальных жителей этой окраиной станции отличались Бес и Сыч. Точно ничего не произошло. Да, за еду, воду и чистый воздух приходилось бороться, но эти двое не потеряли главного... он бы назвал это присутствием духа. И едва ли когда-то раньше он встречал таких же сильных людей. Хотя, это было также не совсем правдой. Встречал. Но им не довелось дожить до светлого дня, когда порождение какого-то чудовищного воспитания, мрака души и осколков ненависти — Воланд-де-морт был наконец, повержен... То, что это было действительно та, что в том мире, откуда он был выдернут, все закончилось в общем благополучно, он узнал из книг, которые заботливо подкидывал ему Бес. Скучать было некогда, и Северус едва только смог самостоятельно передвигаться приступил к работе. У доктора Ваганяна было немало хороших идей, а его оригинальные методы работы заставляли Снейпа уважать этого невысокого щуплого человека. -Мой дорогой друг, - повторял Юлий ,- нужно всегда быть готовым к тому, что пациент сможет заинтересовать тебя чем-то. Что он притащит с поверхности такую гадость, о которой ты не то, что понятия не будешь иметь, ты даже антропологически не будешь представлять и что это у нас такое народилось. Вот к примеру был случай, когда какая-то гадость, как в фильме «Чужой» отложила личинку в тело одного ловца удачи. И что ты думаешь? Дыра у него в боку была вот такая! Милиметров тридцать, я не шучу! И вылечили! Представляешь, эта дрянь боялась лимонного сока! Вот я весь выводок и выжег. У паренька правда, ожоги были, ну да ничего.... ничего... а вот ОРЗ — не наш профиль. Нет, конечно, печально, если кто-то подхватил насморк, а вовремя не обратился, но мы же не можем спасать каждого! Это в Ганзу... пусть там собственно... -Почему? - задавал резонные вопросы Северус. -Да ты не бери в голову, это у меня юмор такой нехороший. Но в первую очередь берем интересных больных, понимаешь? Интересных... на туберкулез еще насмотришься... а у меня между прочем, вакцина заканчивается. Надо что-то делать... а делать что-то надо на поверхности. Вот хоть самому в петлю лезь! -А что, если я пойду? - черные глаза испытывающе смотрели на Юлия. -Говорят, что Ваганян — самый хитрый из армян... - ни с того ни с сего заявил он, - не верь клевета и не правда. -Так чего же вы хотите? -Знаешь, парень, ты мне нравишься... - несмотря на то, что Ваганян едва ли был намного старше Беса или самого Северуса, тем не менее, он называл всех «мой мальчик» или, что особенно бесило вчерашнего волшебника «сынок». Если бы было поменьше этих фамильярностей, то он смог бы учится магловской медицине гораздо быстрее, но это кажется не входило в методы Ваганяна. Четкость и организованность вообще не была свойственна людям. Северус нередко всерьез задумывался о правильности действий Беса... но.. больные на станции находились всегда, и свободного времени у него почти не случалось. * В очередной раз сталкеры вернулись из рейда полупустыми. Ближайшие кварталы были выбраны подчистую. Дальше начинались «владения» непонятных волкособов. Зимой они отходили ближе к разросшимся паркам, но сейчас промышляли в городе. Человечина пришлась по вкусу, кажется, практически всем тварям, делящих сегодня между собой мир на поверхности. С каждым годом по графику собственное производство должно было вытеснять принесенную еду. Однако так было только на бумаге. На деле до 25% всего довольствия станции все еще так или иначе импортировалось. Бес чувствовал себя разбитым и усталым. Давно рейд не представлял собой такую сложную задачу. Привычный проход на северо-запад был завален, обрушившимися многоэтажками. В отсутствие человека за городом никто не присматривал. А новые жители, точно специально старались стереть с лица земли последнюю память о человеческой беспечности, и чем быстрее, тем лучше. Дома зачастую рушились, точно домино. Один увлекал за собой другой, тот следующий... грохот стоял, будто бы удар повторился. Иногда страдали тоннели и коммуникации метро. Большими усилиями нескольких станций данные завалы пока удавалось ликвидировать. Люди несли потери в непримиримой борьбе с монстрами, но не сдавались. -В хреновый мир я тебя вытащил, да, Север? Снейп пожал плечами. За последнее время он перенял эту странную манеру Сыча смотреть на вещи. Точно она всегда была при нем, просто не случалось ничего экстраординарного чтобы.. -Не знаю, Бес... когда я начал помогать Ваганяну я ненавидел тот момент, когда мы встретились впервые, но затем... что-то изменилось, Бес... я почувствовал, что нужен здесь. В вашем тупом непонятном круговороте бессмысленных действий. Почему вы все не можете жить дружно даже теперь? Почему не начнете возвращать себе землю? Пядь за пядью не отвоюете ее? -Для этого нужно затрачивать усилия, понимаешь, Север? - кличка настолько подошла Северусу, что он перестал дергаться и возражать, когда сталкерский люд склонял его имя всеми мыслимыми и немыслимыми способами, - никому не хочется затрачивать лишних сил на то, что может и не выгорит. На то, что может и не стоит того. А тут вот, стоит метро и ладно. -Не понимаю... -И я не понимаю... но многие дети родились уже здесь. Еще одно поколение и мы забудем что вообще когда-то поднимались наверх... -Но... надо же что-то делать... надо что-то менять... мы же не можем!!! -Мне нравится твой настрой, особенно это твое «мы»... Северус опустил взгляд... -А что мне еще остается делать? Здесь меня по крайней мере, принимают таким, какой я есть. Бес устало ухмыльнулся: -Профессор, мы из тебя сделаем отличного бойца. На следующий день на станцию прибыл разномастный караван. Какого же было удивление Снейпа, когда еще вчера удрученные и согласные смирится со всем, люди надевали свои лучшие костюмы, старались выглядеть лучше и привлекательнее. - Что случилось? – спрашивал он у встречающихся на своем пути. - О, доктор Север, будьте здоровы, - поприветствовал его Яков Иванович, - так ведь это… культура! Музыкальный театр приехал на гастроли! Вы не жалейте денег, не жалейте… для чего же еще жить? Ведь уж точно удовольствие не в банке забродивших консервов или крысином шашлыке, не так ли? Северус промолчал. Он не знал, что ответить Якову Ивановичу. Он привык к совершенно другим манерам, обращению и поступкам. Даже теперь, проведя несколько месяцев в московской подземке сердцем и мыслями бывший волшебник был в Хогвартсе, переживая снова и снова события своей не такой уж веселой жизни. Тяжелое, хоть и не на грани бедности детство. Нелюдимость, отсутствие товарищей и понимания. Участие в сомнительных аферах сильных мира сего… это весь тот багаж, который он хотел притащить в эту жизнь? Сама судьба давала ему второй шанс. Да, здесь не будет райских кущ и тончайшего фарфора. Здесь придется потом и кровью добывать те блага, которые раньше он даже не замечал. Но, по крайней мере никто, ни один человек не смотрел на него косо и не пытался оскорбить его чувства. Все жилые помещения располагались либо в подплатформенном пространстве, либо на платформе. Теснота была порядочная, но то здесь, то там слышался звонкий детский смех или не менее громкий плач. Люди жили… после конца света, в безысходности и без надежды… продолжали жить… и теперь вот надо же… музыкальный театр! И стар и млад все собрались на платформе. Труппа уже натягивала своеобразный шатер, устанавливала освещение. Когда случалось такое чудо и на их станцию на отшибе заезжало хотя бы даже шапито с дрессированными крысами все спешили оторваться от рутинных занятий, чтобы увидеть небольшое чудо – отголосок вчерашней жизни. Осколок мечты… Эскалатор был превращен в подобие зрительного зала. Вместо ступенек, которые давно обветшали и рассыпались были установлены надежные конструкции из дерева и металла, забетонированные у основания. Гермоворота во всех тоннелях были задраены, никому не хотелось пропустить представление, ну а что-что а за тоннелями здесь следить умели. Северус растерялся, ему так же хотелось отправится со всеми… впервые, ему по-настоящему хотелось присоединится к тем людям, с которыми бок-о-бок он прожил эти непростые дни. Но они спешили, пробегали мимо, каждый светясь своими собственными надеждами. Неожиданно кто-то дернул его за рукав. - Север, не стой на потоке, пойдем смотреть спектакль! – Бес подмигнул ему и увлек за собой. Они расположились в одной из самых высоких точек. Вооруженные даже теперь, - всякое может случится, - деловито заметил Сыч, - отсюда хорошо простреливаются все возможные точки появления противника. Каждый ребенок знает, что делать и куда бежать, если снайпер вырубил освещение. Снейп кивнул. Эти люди не были беспечными. Он, кажется, почти забыл это обидное прозвище «магл». Это были сильные духом и ответственные граждане, глядя на которых он понимал, как многого не знал о мире, и как слепы были те, кто кичился чистотой своего рода. Кровь… происхождение… где оно все? Рядом обычные работяги… те, кто не дает и ему тоже погибнуть от голода и холода. Все до смешного просто… и до простого смешно. Свет на станции приглушили, на импровизированной сцене началось действие. Кажется, сюжет был прост до банальности. На одной из центральных станциях метрополитена другой страны были запрещены музыкальные инструменты. Под страхом казни и пыток злая инквизиция не позволяла людям слушать музыку. В лучшем случае, счастливчиков отправляли наверх. Но вот однажды одна девушка по имени Свет презрев все законы вернулась с поверхности, принеся с собой волшебную музыку, которую исполняла на искрящейся флейте… - Полумна! – прошептал Северус… - Ты ее знаешь? – удивился Бес.. - Да… да, сомнений быть не может… эта девушка в главной роли! - Ты почти прав… ее зовут Полина, она приемная дочь одного сталкера по имени Бредер. Сам он не местный, но отбив девчушку у каких-то монстров наверху уверовал в дар свыше… отчасти эта пьеса о его жизни… -Как она могла здесь оказаться? - кажется Северус был не на шутку взволнован. -Давай спросим, когда закончится представление? Бывший волшебник согласно кивнул. Ни каждый день встречаешь в параллельном мире своих бывших учеников. Сказка на сцене подходила к концу. Отважный сталкер и юная принцесса победили и на станции снова звучала музыка. Люди радовались и танцевали. Бредер в финале исполнил известную на пол метро композицию о надежде на лучшие времена. Глаза окружающих сделались не такими печальными, как прежде. Люди расходились ободренными, обнадеженными, если уж на то пошло. Бредер помогал остальным актерам управляться с шатром и освещением. Преданные поклонники искренне благодалили труппу и уговаривали оставаться еще. Сулили большие деньги. Многие копили на приезд артистов специально. Ведь если удастся уговорить тех остаться хотя бы на день это вполне может стать событием года. Всех актеров уговорить, конечно не получилось, однако Бредер, Полина и Ким, исполнивший вторую главную роль, согласились задержаться немного дольше, и продолжили небольшое шоу у центрального костра. Обычно костровое освещение использовалось только зимой и на постах. Риск пожара был довольно велик, а при всей внешней анархии царившей на станции, ее распорядок был четко организован и подчинен одной общей цели — выживанию. Однако сегодня и для костра сделали исключение. Со всех сторон люди приносили закопченные котелки и чайники, кипятили воду, садились пить чай. Конечно, это сложно было назвать таковым напитков. Потрясающую грибную настойку делали и фасовали на ВДНХ, но куда им было до противоположного конца столицы? Обходились травами, найденными на поверхности, растили что-то свое. Получалось недурно, хотя по заварке многие заставшие прежние деньки еще тосковали. -Бредер! - воскликнул Бес, - так это правда, что ты все-таки завязал со сталкерством ради искусства? -Как видишь, мне нужно забоится о моей девочке, - он ласково потрепал Полину по волосам, - поэтому полезнее быть живым, чем удачливым парнем. Да и сам понимаешь, время на месте не стоит... не мальчик уже. Бес понимающе улыбнулся и отступил в сторону, поманив Полину к себе. Девчушка доверчиво сделала шаг вперед: -Как жизнь, красавица? - поинтересовался сталкер, - увидеть тебя в этом качестве снова большая честь... молодец, что вытащила отца.. Полина довольно кивнула, ответив, что все превосходно в высшей степени. Было в ней что-то такое... будто бы она была не от мира сего. Бес видел ее раз, может два... знал историю Бредера, и не видел необходимости вмешиваться. Говорят он учился в РУДН, где у него была семья и все складывалось отлично, после пятого курса все они должны были отчаливать на его историческую родину, в Польшу... однако, не сложилось. Теперь он был здесь, а Полина заменила ему все то, чего он был лишен эти долгие годы однообразной подземной жизни. Часто именно такие, как Бредер шли в сталкеры. Они надеялись однажды не вернутся и многим это удавалось. Однако совсем уж редко происходило нечто подобное его истории. -Поля, я хочу тебя познакомить с нашим другом. Доктор Север, он прибыл издалека, думаю тебе было бы интересно пообщаться с ним. -Конечно, Бес, - девушка открыто улыбнулась, спрятав за спиной флейту, нам с мистером Севером есть о чем поговорить. Ее хитрые глаза были просто полны легкой радостью и нездешним блеском. И... она назвала Северуса мистером.. что ж... иногда все оборачивается лучше, чем можно себе представить. -Полумна!- удивился Снейп, отойдя вместе с девушкой от общего костра, - какими судьбами ты... здесь! -Видите ли... профессор... то есть... доктор... в общем, неважно. Мне всегда было интересно... не то, что другим. В Хогвартсе меня считали немного ненормальной, и после окончания школы и этой неприятной истории с Темным лордом, я начала отчетливо слышать... как бы это объяснить? То, что мы не одиноки во вселенной. Я долго искала выход сюда, и однажды домовый эльф ненароком приоткрыл лазейку... здесь их все чаще называют морлоками или мутантами и нещадно уничтожают, но ходят упорные слухи, что одной из колоний удалось выжить где-то на Филях... -Но это же открытые станции... чудовищная радиация! -Профессор... вы серьезно верите всему, что говорят люди? Вы... кто совсем недавно называл их маглами? -Но... эти люди... сумели доказать ,что их слова — не просто пыль на ветру. -Конечно... положим, они и сами могут не знать всего... всего знать не возможно. Но, не правда ли странно, что они забились в норы и ждут своего конца, хотя могли бы... -Что «могли бы», Полумна? - взгляд Снейпа сделался немного грустным... может быть я утратил возможность колдовать, но я не утратил своего дара «заглядывать в человека»... здесь не врет никто. Я не имею ввиду по мелочи... по мелочам мы врем каждый день. Разумеется я говорю об ужасах видимых сталкерами... -Они хотели увидеть их... они увидели свои ужасы... и не понятно почему вы снова поверили в слова маглов о том, что волшебство невозможно... -О чем ты? -Мне пора, профессор.А вы... вы приглядывайте за Бесом... он хороший человек. Он не должен погибнуть. Более странного разговора со своим пусть и бывшем, но все-таки студентом Северус припомнить едва ли смог бы. Со стороны костра до его слуха донеслись первые аккорды. Бредер настраивал гитару. Затем вступила скрипка, и наконец, флейта. Это было настолько совершенно прекрасно, что бывший волшебник не смог вымолвить ни слова, и с места сдвинуться так же не смог. Вот почему все эти люди готовы были отдать последние крохи музыкантам... вот почему... почему они все еще оставались людьми. «Но почему Полумна просила пресмотреть за Бесом? Если за кем-то тут и надо присматривать, так это за ним... за Северусом Снейпом... чтобы ничего не натворил... лишнего» - он усмехнулся, осторожно вытащив безжизненную волшебную палочку. Артисты как раз исполняли красивую протяжную мелодию, и ему захотелось сделать что-то красивое... что-то такое, от чего захватывает дух. Что-то, чего эти люди, сплоченные общей бедой никогда не видели, или почти забыли, когда в их жизни случалось что-то подобное. Это было ново, странно и не для него. «А если получится? Не для меня... для всех них... чтобы.... просто для того, чтобы это было... чтобы этот вечер запомнился им надолго, чтобы никто не был обижен, и чтобы никому не навредить!». Он зажмурился и направил палочку вверх. Когда-то на ступенях своих подземелий он поспорил кажется с Гарри Поттером. Предметом спора являлось поведение ученика. И Гарри сказал тогда примерно то же самое. «Чтобы это случилось и всё!». И это произошло. Мириады маленьких искорок вдруг вспыхнули на законченном потолке станции и медленно осели мелкими блестками конфетти. Женщины плакали, мужья прижимали к себе их - самых дорогих и близких, вновь обретенных и найденных лишь в подземке, после апокалипсиса. Полумна загадочно улыбнулась, и вся станция стояла мгновение в полном оцепенении. Никто не в силах был произнести ни звука, пока скрипка не вывела завершающий аккорд. Северус заметил краем глаза, что и Бес не смог устоять перед очарованием момента, осторожно взяв пальцы Сыча и задержав в своей ладони. От осознания того, что он сам был сейчас сопричастен этому маленькому чуду Снейпу стало легко и свободно. Под этими сводами, в кишечнике умершего мегаполиса. И словно не было толщ земли, точно не нависла смертельная опасность... словно... все еще могло быть иначе. -Ты молодец, - шепнул сталкер, когда на погасли последние огни, и зажглось аварийное красноватое освещение. -Но, что я сделал? -Чудо... волшебство... не знаю, - Бес пожал плечами, - спасибо... жить без надежды нельзя. А без таких вот... вечеров, было бы совсем уж тошно. -Ты сегодня в дозоре? -Да... рутинное мероприятие. -Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? -Конечно, нет... Ваганян не против? -Он говорит, чтобы я дежурил в госпитале только, когда завал. Вот вернется группа Терека, там посмотрим... -Логично... жаль, что не могу провести эту ночь дома... ну да бог с ним... Снейп понимающе улыбнулся и пошел за сталкером в тоннель. -Научишь меня управляться с оружием? - неожиданно спросил он. -Конечно... - полустертые шпалы относили их все дальше и дальше от края жилой зоны. Северус не думал, что его реакции будут именно такими. Он почувствовал легкую грусть и тоску по дому, оставшемуся за спиной. Он впервые забирался в тоннель так далеко... «Кажется им? - подумалон, -кажется? Мне тоже сейчас кажется, что все пространство вокруг меня сжимается и пытается дать мне понять насколько я ничтожен и мал на самом деле?». -Что, забирает? - участливо спросил Бес. -Мне не очень хорошо... -Так всегда, когда уходишь в тоннель впервые. Беспокойство. Страх. Сухость во рту. Чувствуешь себя... ну я не знаю, букашкой. Это пройдет... Бес прислушался. Северус было совсем успокоился, как вдруг налетел на спину сталкера. -Тихо, - шепотом, на грани различимого звука сказал тот, - оружием пользоваться будешь учится прямо сейчас. Что-то не так... что-то пробралось в тоннель. Страха не было. Он ушел. Северус не успел удивится какими разными могут быть эмоции... черт побери, они вообще могут быть, у него могут быть эмоции! Не успел он как следует проанализировать эту мысль, как с противным слизистым шмяком от потолка отклеилась какая-то склизкая щупальца. -Люмус! Шарик света. Не электрического другой природы, сорвался с палочки Снейпа. -Отлично, свети! - скомандовал Бес, на глазах превращаясь в совсем другого человека. У него точно выросли крылья. Огромные крылья летучей мыши. С нечеловеческим, звериным рыком он отпрыгнул в сторону от рухнувшего вслед за первым щупальцем жала. И в тот же миг тоннель наполнился запахом пороховых газов и оглушительными выстрелами, - не отпускай его! Свети! - гаркнул он. И волшебник, вновь обретший свои силы и знания старался сделать все, как говорил сталкер. Чтобы он, Снейп подчинялся какому-то маглу?! Но сейчас... сейчас все было иначе. Он слышал практически все мысли Беса. Его озабоченность и доведенную до высшей степени накала, ярость. Один рожок... другой... когда? В каком месте он сменил магазтн? Пули ложились прицельно и кучно. Точно в цель. Ни одного рикошета. Неосторожный отскок пули от тюбинга и им обоим не жить... но... Бес сделал почти невозможное! Когда с противным звуком из раненый монстр соскользнул с потолка и рухнул к ногам их небольшого отряда. -Видишь дыру?Оно оттуда выползло! Когда только успело прокопаться? Можешь заделать? Это была не просьба, это был приказ отданный в резкой форме. Северус видел, как волосы Беса пришли в движение, черты лица заострились. Машина для убийства, заводящаяся от запаха крови и вида опасности. Включающаяся кнопкой «долг» и выключающаяся «выполнен». Случись ему схлопотать серьезное ранение, едва ли он заметил бы, пока в рожке не кончились патроны. Кажется, он и мертвым продолжил бы стрелять. Это заворожило Северуса. Быстро заделав дыру в потолке с помощью, ставших доступными, чар волшебник позволил себе наконец, немного расслабится. -И часто... тут так? -Вообще-то этот тоннель считается чистым... сейчас наша с тобой задача разгерметизировать входы и расставить посты... думал, будет легкая прогулка, а теперь вот гляди ж, бадяга на всю ночь. Если это кальмар, то он скорее всего съедобен... ничего не должно пропасть даром, - Бес ухмыльнулся, кажется охотник был доволен. -Ты среагировал очень быстро... -Иначе не выжить...ты извини меня, что я тут раскомандовался... я понимаю, тебе и так тяжело, а еще и я лезу со своими «не стой под стрелой». Волшебнику было приятно, что сталкер проявляет участие. Пытается загладить свою, ни то чтобы вину, и даже не оплошность... свое резкое поведение. Строго говоря, по законам военного времени Бес поступает правильно... но даже осознавая это. Черт какого дьявола он ищет для сталкера оправдания? Зачем это все? Неужели... Что-то сильно и больно кольнуло в груди, Снейп оступился. Бес среагировал незамедлительно, подхватив того, не дав упасть... -До поста недолго осталось. Все позади... не раскисай, идет? На посту никого не было. Все из-за спектакля. Вот уж не думал Сергей, что искусство в прямом смысле может спасти кому-то жизнь. Это чудовище, пробравшееся сквозь брешь в тюбингах, кажется, неплохо здесь пошалило. Не найдя выхода в большое метро видимо, решило затаиться до поры… и если бы здесь прошли другие люди, страшно подумать какие последствия могло бы это иметь для их станции. Для всего метро. Не торопясь, Бес разблокировал гермы в тоннелях. Это был центральный блок-управления всеми. Конечно, в случае выхода его из строя имелись дублирующие, однако, те отвечали каждый за свой гермо-затвор. Пока Бес занимался открытием дверей Северус сотворил несколько заклятий, которые очистили место для костра и стены от продуктов жизнедеятельности монстра. - Очень странная зверушка, - констатировал он, - вообще то, что происходит здесь… на поверхности очень странно. Существа, с которыми вы сражаетесь не совсем человеческого происхождения. Думаю, именно поэтому, не все силы оставили меня. - Как ты себя чувствуешь?
Io: Живем один раз. Часть четыре Постъядерная Москва. - Несколько лучше… просто.. .это было неожиданно. Я привык к жестокости, но я раньше не видел… таких методов. Само существование вашего оружие кажется мне… чем-то из ряда вон. -Мы же должны как-то защищать себя. Тебе тоже не лишним будет, вот возьми, это один из моих любимых. ГШ-18. Дальнобойность и бронебойность, скорострельность, ну в своем классе. Патроны производят у нас же… надеюсь, он тебе не понадобится, тем не менее, возьми. Вот так просто. Человек, пусть и не совсем незнакомый, но все-таки человек, отдал ему свое оружие. Все равно, что отдать волшебную палочку, или вроде того… - А ты? - У меня достаточно оружия, а тебе не мешает попрактиковаться в стрельбе. Если бы ты смог совместить свои чары и огнестрел, думаю, получилось бы вполне себе неплохо. Бес снова был другой. Не тот, кто стоял и наблюдал за представлением, не тот, кто выцеливал предполагаемых врагов в тоннелях, не тот, кто слушая прекрасную мелодию, думал только о своем любимом человека, и не тот зверь, который некоторое время назад спас, снова спас его Снейпа шкуру. Он выглядел усталым и немного сгорбленным. Медленно разводя огонь в старой бочке. На посту это была дань традиции, обозначения живых. Сигнал людям «На посту дозор. Станция обитаема». -Впервые я ощущаю себя неопытным мальчишкой. Как с этим управляться? - Смотри… представим, что там мишень… нужно взять пистолет в руки… вот так… не горбись, разведи плечи… конечно, в реальной ситуации не стоит красиво встречать опасность, тем не менее, для того, чтобы научится точности воспользуемся правильной постановкой. Вот так… и стреляй между вдохом и выдохом, - Бес знал, что молния в одно и то же место дважды редко ударяет. Он был несколько более расслаблен, чем обычно. Он выровнял стойку Снейпа, и указал в направлении мнимой мишени. Когда сталкер убрал руки с его предплечий, волшебник мог бы поклясться, что испытал легкое разочарование. Однако суть необходимых манипуляций уловил. - И еще… Север, не забывай про отдачу. Я не знаю, как с магическими боевыми заклятиями, тем не менее это железо, в котором все предельно просто, и каждое действие рождает противодействие. Закон сохранения энергии. Кажется, так. Северус попробовал прицелиться еще несколько раз. Но это было совсем не то… нужно было попрактиковаться, и он пообещал себе, что по возвращении на станцию отправится в тир. По внутренней связи Бес проверил заняли ли другие дозорные свои места на оставшихся постах, и все ли у них спокойно. Заодно запросил на станции отряд дезинфекторов, кратко доложив обстановку. Как и следовало ожидать вслед за ними появился Сыч. Удостоверившись, что с Бесом ничего не случилось, он пожелал ему и Северусу спокойного дежурства и вернулся на станцию. - Как получилось, что вы нашли друг друга? – неожиданно спросил волшебник. - Это долгая и не очень приятная история. - Как будто мы никуда не спешим… - Мне в принципе, нечего скрывать… в общем, все началось до катастрофы. Мы работали вместе и все было так непонятно и запутано, что едва ли кто-то из нас признался, что мы не просто друзья и коллеги. Но время шло, его дети росли, появились внуки… в какой-то момент я не выдержал и признался. Ссоры, обиды… но так или иначе мы стали любовниками. Валера… в смысле Сыч, был нравственным человеком, и думал, что всегда нужно поступать правильно, в результате мучил и себя и родных… ну да не суть. Потом катастрофа.. мы в метро, все близкие погибли. Наше сближение здесь было чем-то естественным, хотя первый год дался нам нелегко. Мне кажется, будто я всегда любил его. С того самого дня, как впервые увидел… может, конечно, это и не всегда и не везде истинная правда, но память имеет очень странное свойство. Если бы ни ты, я потерял бы его навсегда. Сейчас, я думаю, что эти дни лучшее, что у нас есть, несмотря ни на что. Северус кивнул. - Ты не похож на остальных. - Это я от тебя уже слышал. - Не обижайся… моя бывшая ученица просила за тобой приглядывать, не знаю почему она так сказала, мне кажется, ты не нуждаешься в няньках. Бес улыбнулся: - Если бы ты знал, как часто я совершаю глупости… Волосы его так и остались ярко рыжими, как позабытое на поверхности солнце. Сыч и все на станции считали, что Бес вляпался в какую-то аномалию, а сталкер предпочитал не распространятся на этот счет. Северусу же было приятно, что и в этом мире простенькое заклинание работает «на отлично». Но монотонных будней было гораздо больше, чем ярких светлых праздничных дней. Сталкеры уходили на поверхность и все чаще группы не досчитывались то одного, то другого. Северус освоил подаренный ГШ-18 и пришел к выводу, что едва ли Бес мог подобрать для него что-то более подходящее. Автоматика пистолета действует за счет отдачи затвора, сцепленного со стволом в момент выстрела, спусковой механизм ударникового типа допускает только одиночный огонь с предварительным взводом, казалось бы – не успеешь перевзвести, однако 18 зарядов – это 18 зарядов… Автомат казался волшебнику чем-то громоздким и чрезвычайно громким, а соответствие калибра парабеллуму вселяли оптимизм, что при случае будет чем разжиться и на соседних станциях. Странно… вот он уже и мыслит местными категориями. Он уже готов к тому, что проведет остаток дней здесь, в других подземельях, рядом с Бесом… или? Или ему снова суждена жизнь отшельника, до которого никому нет ровным счетом никакого дела. - Нет! Нет и нет! Север, не говорите мне, что хотите оставить медицину ради мнимых выгод от этого чертового сталкерства! Мы с вами должны сосредоточится на науке… неужели вы не понимаете! – Юлий кипятился, и было с чего. Самый перспективный, если можно так сказать, интерн, который уже практически превосходил самого Ваганяна в мастерстве излечения больных собирался покинуть своего наставника, и ради чего! - Видите ли, мне хотелось бы быть более полезным станции и людям, ныне живущим на ней. - Север! – взгляд доктора был полон тоски по несбывшимся надеждам, - вы лучший! Ваши лекарства, приготовленные, можно сказать, из подножного корма – идеальны! Наша станция, да и все метро может лишится ваших золотых рук… и все ради чего!!! Север!! Ради чего! Пожалейте мои нервы, мои израненные подземкой нервы! Север, вы не можете со мной так поступить! - Прошу меня извинить, Юлиус, однако по уставу станции я сам могу выбирать род занятий, если обязуюсь не менее десяти часов в неделю быть занятым на общественных работах .Могу обещать вам, что все они будут проводиться мною в госпитале. - Вы разбиваете мне сердце! - Простите меня, Юлиус… - Ах… Север… пусть в выбранном призвании вам сопутствует удача. И не попадайте ко мне на операционный стол, а то я буду горевать вдвое больше сегодняшнего. - Постараюсь. Это было действительно искренне. По-настоящему. Он не врал. Северус Снейп говорил правду. И доктор Ваганян, вместе с которым он осваивал нехитрую медицину маглов ни словом ни жестом не позволил ему даже подумать о возможной провокации. В другой ситуации подозрительность Снейпа взяла бы верх, он подумал о личной выгоде Юлиуса, о попытке доктора спихнуть все обязанности на него… да, отчасти он был бы прав, но лишь отчасти. Поскольку Ваганян жаждал видеть преемника, того, кто не позволил бы медицине кануть в лету вместе со всеми прочими достижениями человечества. «Что ты делаешь со мной, рыжий демон… зачем ты пришел в мою жизнь?». Бес был похож и в то же время совершенно непохож на его бывших знакомых. Его характер закаляла другая культура и другая страна. Другие испытания выпали на его долю… и что же теперь? Что же ему, Северусу делать? Он уже почти привык, что в подземке иначе, чем «Север» его практически никто не звал. -Ты иногда смотришь, и в глазах твоих точно льдинки, ничего лучшего и придумать было нельзя, - говорила добродушная повариха Марта, щедро доливая наваристой грибной похлебки в алюминиевую миску, - да сколько можно стеснятся, все ж свои... ты главное, кушай... вид у тебя болезненный больно... - и так трогательно и простодушно, чтобы не видели младшие из отрядов, она старалась угостить его припасенными сладостями. Северус по-началу отказывался, но затем смирился со своей ролью. «Почему? Почему? Почему? Я ведь ничего совсем ничего для нее не сделал!» - думал Снейп. Но Марта никогда не требовала ничего взамен. Только иногда на традиционном воскресном чаепитии шепотом просила: «Да, ладно тебе Север, улыбнись! Может быть, последний день живем!». Он послушно улыбался ей и Марта расцветала, одаривая его ответной улыбкой: -Совсем другое дело. Ты главное, возвращайся! И он возвращался. Выходы на поверхность стали чем-то почти привычным. Бес сильно ругал его и еще одного опытного сталкера. Ругал за то, что привыкали. За то, что расслаблялись. Северусу доставалось скорее за компанию. Давненько он не чувствовал себя в роли ученика. Но делать было нечего, приходилось если не подчиняться, то принимать к сведению. И так хотелось воскликнуть какое-нибудь непростительное заклятие. «Нет, это видимо мое личное чистилище... - иногда думал волшебник, - в былые дни именно я вот так же распекал своих студентов. Хотя нет... порою я действительно презирал их. В словах Беса нет ни злости, ни презрения. Только страх... страх и ответственность, которую он готов взять за группу, за близких, за станцию...да что там? За весь мир». Несмотря на крики и брань ненависти в Бесе не было... разве что к себе самому, но крайне редко. Рядом чаще всего был Сыч и ненавидеть было некогда. Свободные минуты сталкеры проводили вместе, если не были заняты на общественных работах. У Беса с каждым месяцем все прибавлялось подопечных, но он не забывал и о занятиях по стрельбе с Северусом. Выходило у того неплохо... но что-то было не так. Что-то не давало потенциалу раскрыться. -Ты не чувствуешь оружие. Понимаешь, Север, ты не веришь ему. Если ты не можешь доверить оружию свою жизнь, вряд ли оно доверит тебе свою. -О чем ты говоришь , Бес, это... это лишено всякой логики! -Конечно! Как же иначе! Ты когда-нибудь видел корову с крыльями... хотя да, ты видел... ну да неважно... видел, чтобы магл превращался в мага? Вот я же смог что-то там в вашем мире... вот так же и доверие оружию. -Бред! -Берд? Ну хорошо... хорошо... иди сюда, - резким жестом сталкер перевернул ящик от боеприпасов, - залезай. -Зачем? Как это поможет улучшить качество моей стрельбы? -Залезай! Не спорь со мной! Северус взобрался на ящик, став почти на голову выше сталкера. -И? Бес тут же развернул Снейпа спиной к себе и отдал следующую команду: -Расставь руки в стороны и падай назад, я поймаю тебя. И никаких твоих штучек, типо поддерживающих заклятий. Не тот случай.. -Но...но!! -Никаких «но!». -Я не могу! -Почему?Я прикрывал твою спину мягко говоря ни единожды, какого хера ты теперь мне из себя кисейную барышню строишь? -Бес! - скулы Северуса тронул румянец. -Аристократизм будет после того, как выполнишь упражнение. Я жду. -Сергей, ты забываешься! -Один... -Но! -Два... -Ладно... хорошо, я попробую... -Пошел! И почему его слова действовали столь верно? Добираясь до самой сути? Подумать только! Магл недоучка, младше его, пусть и на несколько лет, но все же. Из несовершенного мира, из мира насилия, боли и постоянной борьбы за существование... что он себе позволяет? Снейп не успел додумать мысль. Свободное падение прервалось резко, но осторожно. Он был почти готов почувствовать затылком боль, но вместо этого сильные руки подхватили его и осторожно поставили рядом с перевернутым ящиком. -Уяснил? - почти нежный взгляд ореховых глаз. -Кажется, да... -Стреляй! Выстрел.... грохот... отдача... -Еще! Выстрел... грохот... -Быстрее! Выстрел... -Еще быстрее! Выстрел... выстрел... выстрел... Эта странная несовершенная коробочка из пластика и железа в его руке больше не причиняла никакого дискомфорта. Она несла смерть и разрушения, но слушалась идеально! Как первая волшебная палочка, купленная в магазине Олевандера.... как опытная любовница... черт, что за неуместное сравнение! И он смотрит... человек... сталкер... магл... смотрит.. и? Гордится им! -Превосходно! Сколько раз раньше Северус слышал эти слова. «Великолепно! Непревзойденно! Вне всяких похвал!». Но никто и никогда не переживал за него. Никто не поддерживал.. так почему? За что? -Кажется, я понял! -А то! Отлично, Север! Теперь я за тебя спокоен. Волшебник благодарно кивнул, откинув со лба прилипшую прядь и позволил себе улыбнутся. -Офигеть, ты улыбаешься мне, а не Марте... мир сошел с ума? - уточнил Бес. -Точно, - подтвердил Северус... -Слушай, пойдем в «КрысБург», убил бы того, кто придумал название, пропустим по рюмке чаю... у меня есть к тебе один разговор. Снейп неопределенно пожал плечами, но в общем он был не против. Убрав за собой мишени в тире, и погасив свет оба жителя подземки отправились в один из местных баров. Народу как ни странно в этом году еще прибыло, и сейчас стоял вопрос о расширении жизненного пространства, но куда его расширять покамест не знал никто. Но дело оказалось даже ни в этом. Уж больно издалека зашел Бес. -Но теперь о главном... знаешь, Лерке предложили отличное местечко на Ганзе. Не пыльная бумажная работа. Никаких выходов на поверхность, никаких рисков... пенсия, довольствие... уж больно там его исторический труд понравился. В общем, хотят его записать в местные Несторы. Ну, он естественно обмолвился, что без меня никуда. Совет поколебался... ну, я со своими методами воспитания стакеров на не очень хорошем счету. -Это понятно... вряд ли кто-то стал бы бросать солдат в бой... а ты.. -А что я? Во-первых, я иду с ними, а во-вторых, естественный отбор никто не отменял! -Вот об этом я и говорю... так что тебя тревожит? -Короче, поскрипели зубами и согласились. Ганзейский паспорт на дороге не валяется я это прекрасно понимаю... но мне нужно быть уверенным, что здесь... понимаешь, в моем доме, так сказать, ничего не пойдет черте как. Я хотел бы, чтобы ты баллотировался в коменданты. До этого у нас был старший... был начальник, но все это номинально, временно... теперь другие времена. Теперь... все другое... надо расширятся, заключать договора, составлять союзы... я вижу, что ты мог бы занимать руководящую должность и путем умеренной ,как я надеюсь, диктатуры, построить тут настоящее счастье. -Ты мне ужасно льстишь... и это вовсе не то, чем я хотел бы заниматься... Северусу хотелось сказать что-то еще... что-то более важное, но он усилем воли сдержался. -Ну, а чем бы ты хотел заниматься? -Мне понравилось быть сталкером.. -Ой, да ладно тебе... это никому не нравится! -Да... никому... кроме тебя, - Снейп серьезно посмотрел на Беса, - скажи мне ,как на духу... что ты будешь делать там? На Ганзе? -Ну... я... буду... -Быстрее! - почти смеялся Снейп. Кажется, они поменялись ролями. -Например...я мог бы... -М? -Не знаю... - сдался Бес. -Может, я не все знаю о жизни людей, но я много знаю об интригах. Давай начнем с самого начала. Кто предложил сычу эту работу? -Один человек, из нашего прошлого... -Что он на самом деле предложил твоему любимому человеку, который никогда не бросил бы тебя ради какого бы то ни было безопасного местечка? -Но он не собирается меня бросать! -Это вопрос времени... ты сам сбежишь оттуда при первой же возможности, потому, что не сможешь... не рисковать. Потому, что с ума сойдешь от бюрократии и бумажной работы... потому, что ты Бес... ты-Сталкер. И тогда... тогда ты отправишься в заведомо провальный рейд, и скорее всего, даже вернешься героем овеянным славой и почестями, только вернувшись... будешь ли ты кому-то интересен? -Но... я же не ради... ладно... ладно! Он сказал, что кто-то из родных Сыча уцелел... и теперь... -...это не твоя война, Бес. Я считаю, - спокойно сказал Северус, - тебе не стоит вмешиваться. Скажи, что ты не хочешь оставлять станцию... попробуйте поставить свои условия. Сыч должен встретиться со своим родственником, если это всего лишь блеф и шантаж, тогда вы поймете это раньше ,чем согласитесь на кабальные условия. -Но... с какой стати? -Не все в мире такие, как ты... встречаются и такие, как я. Кажется, этот ваш общий знакомый из прошлого... именно такой человек. Я думаю, ему нужен Сыч. И я думаю, что ты ему там совершенно никуда не уперся.. -Снейп, ты ругаешься! - радостно воскликнул Бес. -Нашел чему и когда радоваться! Честное слово, напоминаешь мне одного моего студента. -Надеюсь, ни того странного парня со шрамом на лбу...? -Нет, - кашлянул Северус, хотя Бес попал в самую точку. Затем Снейп задымался на какое-то время и выдал: - по тем скудным крупицам информации, которыми я сейчас располагаю, выходит ,что дело твое дрянь. Все разыграно тем знакомым, как по нотам. И уже не важно, в действительности ли жив родственник Сыча, или нет. Бес не послушал волшебника. Но тот не стал настаивать. Слабая брага приятно дополнила сытный ужин. Они вернулись каждый в свою палатку еще до отбоя. -Как прошел день? - поинтересовался Сыч, - ты подумал над предложением Володи? -Конечно... в общем, я почти согласен... -Что значит «почти»? -Я уговаривал Северуса возглавить станцию... гм, ну не особо удачно. -Он одиночка... это ясно. -Не то, чтобы... - Бес поцеловал Сыча в уголок губ, скинул куртку, и тяжелые армейские ботинки, затем устроился на топчане рядом с человеком, которого любил. -Чтобы что? -Ну, Север, делает успехи. -Рад слышать... так что же?с -Я понимаю твое желание бросить все здесь... ринуться к Ганзе... узнать ,как дело обстоит на самом деле. Но... хочу спросить еще раз... не хочешь ли ты остаться? -Меня здесь почти ничего не держит.. -Логично... но понимаешь ли... Лер, только не ругайся, идет? Мне бы очень хотелось, чтобы нам обоим нашлось место по душе. -Куда ты клонишь? Ты раздумал? -Не знаю...все слишком хорошо,чтобы быть правдой... -Ты не веришь Холсту? После стольких лет? -Именно,Валера, после стольких лет... что-то подсказывает мне, что ничего в нем не изменилось... что... -Скажи мне Сережа вот что... не ври... ты знаешь, ты не умеешь врать мне... когда три года назад на затопленной станции мы спаслись самым чудесным образом — это было дело рук Снейпа? -Ну... в общем... в какой-то степени да.. -Примерно так я и думал.. между вами что-то было? -Да... но не здесь... когда мы были близки, я знал, что ты мертв. Что все... мертвы. -Ты из-за него не хочешь отправится со мной. -Нет... -Странно... - Валера откинул мешающие волосы, в красноватом полумраке они казались неестественного розоватого оттенка сейчас, -ты не врешь мне. Даже не пытаешься. -Не вижу смысла. Мы слишком давно вместе. Ты слишком хорошо знаешь меня. -Неужели все эти мутанты, все эти люди, за которых, как ты считаешь, ты несешь ответственность, правда не понятно перед кем, неужели это стоит того, чтобы не дожить свой век в покое и благополучии? -Все зыбко, Лер... сегодня Ганза — пояс стабильности... завтра, ну к примеру — источник какой-нибудь эпидемии. Я знаю, лишь то, что есть у меня здесь и сейчас. -Ты бы смог отпустить меня? -Я боюсь думать о том, что последует за этим... -И все же... -Если тебе это действительно нужно, то да. Сыч кивнул. -Поговорим об этом завтра. -Хорошо. Это было похоже на клещи мутировавшего плавунца. Однажды побывав в них и выжив человек вряд ли смог бы забыть такое. Тогда Сергей отделался сильными вывихами. Ему повезло, потому, что Валера был рядом. А теперь словно тот же жук-мутант разрывал его на части. Он сжал в руке подаренную Сычом серебряную гильзу. Кажется, этот псих стащил ее из какого-то музея, посвященного истории вампиров. Амулет и единственное украшение остались в ладони. Шнурок оборвался. Еще один знак? Какого это? Дождавшись, пока дыхание Валерки станет ровным Бес положил украшение в карман и вышел из палатки. Еще совсем недавно он чувствовал себя уставшим и сытым. Он не особо верил в картину, нарисованную Северусом. Он не хотел в это верить... но все получилось именно так. -Мирт, я на выход. -Так утро же! Бес, ты в своем ли уме? -Да... -Так мне это же... мне ж голову за тебя оторвут! -Не оторвут... я расписку оставлю.. очень надо. -А, ну тебя! - Мирт махнул рукой, выпуская сталкера в отсек для дезактивации. Тот не торопясь облачался в химзу. Бес должен был точно знать... быть уверенным... Очки с поляризационными фильтрами надежно защитят его глаза. Кевларовая рубашка с освинцовкой снимет дополнительную радиацию. Он не однократно поднимался наверх днем. Не обо всех его выходках знал Сыч ох, не обо всех. Он кажется, привык жить на грани. Привык еще до катастрофы. Еще там... в тогда... прижимая Кипелова к портьере за несколько минут до выхода на сцену. Покрывая его шею быстрыми жадными поцелуями, он понимал, что падает в пропасть, но остановится не мог. Кажется, ему было плевать на все. На выступление, на показатели, на то, как примет их жюри... но почему же каждый раз все все выходило точно так и было задумано. Эти Валеркины интонации в первой песне. Ни с чем не сравниться эта едва заметная хрипотца. И то, как сам Бес срывался в умопомрачительном кульбите, скатываясь под ноги вокалисту, будто кричащий: «посмотри на меня... я здесь... я горю для тебя!». Так же и теперь... он должен быть знать наверняка. Надежный как танк УАЗ-патриот был припаркован неподалеку. Почти стопроцентная тонировка. Кто бы знал чего это стоило теперь! Но Бес не жалел ни времени ни сил, потому что... потому, что знал, что в один из дней от этой техники будет зависеть его жизнь. Нет... как бы он не любил Валерку — умирать он не собирался. Слишком много дел. Слишком много людей от него зависит. Но он... он просто должен был ЗНАТЬ. На проспект удалось выбраться практически без потерь. Собственно кардан выдеражал, а бампера ни в счет. За ним гнались... эти странные умные волкособы. Потом еще какая-то не местная дрянь. Этих маленьких белых зверьков с маленькими желтыми глазками, хищно сверкающими на солнце он раньше не видел. Что ж, можно дополнять списка Ваганяна. Жаль камеры нет, а то бы сфоркал. Бес усмехнулся сам себе, представив на минутку, как стал бы фотографировать каждое порождение нового мира для классификатора существ. Интересно, а они попросили бы фотографии для себя и для семьи? Путь до центра в общем был ему известен. Пару раз он катался этой дорогой. Конечно, жизнедеятельность жителей поверхности вносила свои забавные коррективы в прочерченный маршрут. То тут муравейник построят на месте какого-нибудь небоскреба, то там у кого-то гнездо. Узнавать что и как у новых соседей — себе дороже, так что Бес даже на чай не заходил, не то, что на новоселье. Неожиданно впереди замаячил странный туман. Если бы солнце на некоторое время не скрылось за набежавшими тучами, сталкер вряд ли заметил бы это водянистое новообразование. Почти прозрачное, как в старой компьютерной игре. «Аномалия» - произнес про себя Бес. Сейчас все аномалия. Свернув с большой улицы во дворы Сергей довольно быстро понял, что совершил ошибку. Что-то пробарабанило по крыше и резкий удар, оставивший заметную вмятину не оставлял сомнений в том, что кому-то очень не нравится его машина, а может и человеческое присутствие в общем. Увеличить скорость не удавалось, поскольку небольшие просветы между домами едва оставляли возможности для маневров. Тормоза работали на преде возможности, а сцепление с дорогой оставляло желать лучшего. В какой-то момент сталкеру показалось, что его и вовсе нет .Машина оказалась в воздухе и потеряв опору всеми четыремя колесами отчаянно цеплялась разве что за здравый смысл, хотя если речь идет о Бесе — это вряд ли. «Ничего себе ямки на дорогах. Судя по всему новому правительству это так же по барабану». Юмор всегда помогал Сергею в трудных ситуациях. Теперь же без преувеличений ситуация была критической. Оставалось надеяться на всегдашнее везение, опыт и немного на чудо, куда уж без него. Вырвавшись из проклятых дворов и хитросплетения маленьких улочек УАЗу наконец удалось набрать приличную скорость. Виляя по заставленной остовами проржавевших машин дороге Бесу удалось сбросить с крыши нескольких существ, но одно, кажется, вцепилось мертвой хваткой, показавшаяся в небольшом просвете лапа, покрытая твердым хитиновым покровом была тому самым красочным свидетельством. -Уйдти, тварь! - ругался сталкер, - отцепись! Отчаянный рывок влево, грунт начинает проседать, привод на передние колеса, скорее отсюда! Кто это был? Крот или землеройка? А может очередное порождение исковерканной радиацией природы. Гадать можно было сколько угодно, однако времени на это не было. Цель была близка, возможно, как никогда раньше. Нечаянный пассажир перестал скрестись, то ли его размазало о слишком низкий проем под полуразвалившимся мостом, то ли просто мутант решил поберечь силы для решающего рывка. Следовало быть осторожным... но где там? Лишь только на горизонте показался знакомый поворот, Бес втопил газ в пол. Этого уж точно не стоило делать. Двигатель взревел, из дома на обочине прыснули во все стороны какие-то маленькие зверьки похожи на крыс и пауков одновременно. Но самым печальным было даже не это. Не доехав до так называемой «санитарной зоны» каких-нибудь пятьсот метров надежный танк стал, как вкопанный и отказался заводится. Кончился бензин. В багажнике лежала еще канистра. Только какой в этом прок? Во-первых, вот она цель, а во-вторых, одно дело заправлять автомобиль ночью, когда тебя прикрывают надежные боевые товарищи, и совсем другое средь бела дня на довольно пустынной дороге, где сверху могут спикировать птериксы, на крыше прицепилась какая-то дрянь, а под ногами снуют мутировавшие крысы. И главное... на станции, вход которой уже маячит на горизонте, тебя никто не ждет, и будет скорее рад... если ты останешься успокоенным своею очередной глупостью... «Бес-Бес... когда ты повзрослеешь?» - задал риторический вопрос внутренний голос. Сталкер счел необязательным отвечать. Отстреливаясь от крайне ласковых на первый взгляд мутантов, Бес продвигался к гермоворотам. Хорошо, что вестибюль был наземным. Если бы сейчас пришлось спускаться по эскалатору эти маленькие шерстистые комочки накрыли бы его и разорвали на тысячу кусочков. Условный стук... и еще … и еще... Тишина. Оглушающая... отраженная от стен домов. Снова стук... Мутанты выстроились полукругом и смешно повернули свои зубастые мордашки. Чего они ждали? Что их так же примут на станции с радостью накормят человечинкой? Или, может того, что Бес выбьется из сил... и вот тогда..... тогда они нанесут свой последний сокрушающий удар? -Кого там несет на ночь глядя? - чертыхался дозорный... -Бес. Бес Страшный.
Io: Живем один раз. Часть пять Постъядерная Москва. -Твою ж мать! Кого ты притащил за собой. Это же мефы! Скорее.... идиот! Весь сон и деланная ленность слетели с дозорного, как эфемерный туман. Отшвырнув Бес внутрь он выставил огнемет в проем и дал залп... он жег пушистые комочки до тех пор, пока до ноздрей сталкера не доннеся противный запах паленой шерсти и горелого мяса. -Бес... вечно от тебя одни неприятности... ты хоть знаешь кто это такие? -Ну... мне они показались очень милыми... -Всем так кажется, тебе повезло... что мефы были сыты, иначе ног бы ты точно не унес. От тебя вообще вряд ли бы что-то осталось. Это как сухопутные пираньи... и я еще не знаю что хуже. Наверняка они испортили твою амуницию... их слюна весьма токсична. -Я это учел у меня с двойной пропиткой. -Чертовы независимые сталкеры!!! Как я вас всех ненавижу! -Расскажи об этом своему начальнику... -Тьфу, чтоб тебя! -Уже, как видишь... - Беса явно развлекал этот разговор. Только что он совершил практически невозможное. Теперь правда, предстояло совершить еще один не менее геройский подвиг... но назад всегда легче. Пройдя дезинфекцию, сталкер упросил дозорного все же не сразу подавать журнал регистрации входов и выходов начальству. Стоило это не оправдано дорого, почти тридцать патронов, но черт побери, оно того определенно стоило! Станции Ганзы отличались от окраинных буквально всем. Здесь не знали что такое экономия ресурсов, нещадно сжигая киловатты электричества впустую. Даже теперь ,когда в метро была условная ночь. Здесь были пусть небольшие, но капитальные дома, сложенные из кирпича или шлакоблоков. Люди были почище и поопрятнее и смотрели на мир как-то иначе... не так как на его родной станции. Им не приходилось каждый день бороться за свое существование. Глядя на окружающую обстановку Бес задавал себе вопрос «а приходилось ли им вообще бороться?». Пройдясь по местному базару сталкер выбрал себе пистолет. Конечно с ГШ вряд ли бы что-то сравнилось. Но сейчас, когда «волыну» пришлось сдать в пункт хранения автоматического оружия ему нужно было хотя бы что-то для осуществления сумасшедшего плана. Местная станция не засыпала. Редко кто сохранял режим. Наверное, это лучше... лучше для него. Он просто должен был знать правду наверняка. Здравый смысл точно ушел в тень, отключился. На небольшой сцене играла какая-то фолк-команда и ему хватило всего лишь одного взгляда, чтобы понять, что Холст черт побери, не врал. Настя была здесь. Жива и здорова. Кипеловские интонации даже теперь, даже вопреки разнице в воспитании и среде обитания проскальзывали в ее голосе. Худая девушка с огромными серыми глазами ладно выводила грустную мелодию. Сколько ей было двенадцать или пятнадцать лет? Не разобрать. Щуплая, но жилистая, похожая на мальчишку в застиранном, но очень качественном сарафане она просто пела для прохожих. Изредка в чехол от скрипки падал то один, то два патрона. Жители этой станции могли себе такое позволить. Судя по всему группа выступала здесь ни первый день, поэтому музыканты улыбались некоторым завсегдатаям своего маленького «шоу». Очень быстро оценив обстановку Бес выпрыгнул из толпы зевак, как чертик из табакерки. -Никому не двигаться, это киднепинг! Опешившие люди не понимали, как реагировать. Что-то полузабытое, почти истершееся из памяти. Здесь не было терроризма. Здесь было безопасно. Здесь сдавали автоматическое оружие! Схватив упирающуюся девчушку поперек туловища и закинув на плечо он стремительно направился к выходу. Наперерез спешила охрана. Настя воспринимала все стоически и почти не дергалась, а как только поняла, кто именно ее похитил и вовсе перешла на сторону неожиданного преступника. Добравшись до дезактивационной камеры Бес приказал опешившему дозорному выдать Насте защитный костюм и через минуту уже сам был облачен и снаряжал второй автомат. -Дурак ты, дядя Сережа... - констатировала Стася, деловито застегивая изолирующий противогаз. -Почему? -Поймают тебя, на Ганзу вход закроют. -И хрен с ней, никогда мне тут не нравилось... -Стрелять будут... -Не будут, ты-ценный заложник... -А... вот оно что... тогда у тебя будут еще большие проблемы... -Почему? -Дедушку я почти не помню... но что-то мне подсказывает, что от твоего опрометчивого поступка в восторге он не будет. «Такой вариант не исключен» - подумал Бес, но, со свойственной ему беспечностью, решил, что разберется на месте. Дезактивационная камера была выбрана сталкером неслучайно. Дозорному влетит конечно, но стрелять в гермодверь никто не будет. Поляризационные очки для Стаси. Немного не тот размер, но девушка очень быстро и точно подогнала из для своего противогаза. Воспользовавшись всеобщем замешательством и угрозой светового дня на поверхности Бес и Стася быстро оставили позади вход. Останков «наземных пираний» уже не было, кто-то здесь хорошо поработал челюстями. -Значит так... ты знаешь, что я псих... вот теперь нам с тобой предстоит небольшой спринт до вон той машины... готова? Побежали! Бес понимал, что он идиот. Когда сам пробежал свои первые сто метров. А как же там Стася? Ей костюм не только тяжел, но еще и велик, но девушка держалась бодро. Шла обгоняя его, показывая большой палец, мол, плавали, знаем... Автомат на изготовку, минимум лишних движений. Ни одного взгляда «чтобы полюбоваться видами». Черт, да она бывала здесь! -Надо заправиться.. прикроешь? -Не много ли ты хочешь от четырнадцатилетнего ребенка? - усмехнулась Стася, но покорно забралась в кузов машины, спихнув с крыши раздавленного мутанта, - классные у тебя были попутчики, как я погляжу. -Да уж.... - Бес уже закручивал горловину, когда девчушка крикнула: -Воздух на десять часов! Две почти синхронные очереди. Стасю свалила отдача. Она выругалась, однако птерикс, изменив траекторию движения на ломанную, пикировал к земле. -Убираемся отсюда! Гони! Гони! - кричала она. Бес не думал о том, что не хорошо оставлять ребенка в открытом кузове, однако дал по газам, УАЗ взревел и понесся вперед. Пересчитав какие-то ухабы и колдобины они влетели в более ли менее безопаснный двор. Машину занесло, потом сталкер справился с управлением и наконец, остановился. Стася воспользовалась остановкой и впрыгнула в кабину. -Тебе со мной очень повезло. Ты идиот, дядя Сережа... я всегда это знала, - отдышавшись сказала девушка, - во-первых, почему ты взял укороченный «калаш», а не тот, на котором написано «стасян укротитель обезьян»? Это мое оружие, понимаешь? МОЁ! Ладно хоть костюм мой... бля... что ж теперь будет то... надо чиркнуть Бредеру, что я с тобой ушла... -Старый пройдоха... он все-таки основал школу? -Еще какую... после того, как Полину нашел... мы стали первыми учениками в ней. Но вот видишь ,дела сейчас идут не очень, они с театром на гастроли, а я дома... что теперь делать? -Понимаешь... я это не просто так затеял. -Ну? -Холст пообещал Валерке, ну твоему деду, теплое местечко на вашей станции. Сказал, мол, ты жива и все такое. Он собрался уходить, оставив наш дом... и я подумал, что если я не узнаю, что ты наверняка жива, я не смогу дальше... существовать. А когда увидел... когда узнал... все дальнейшее произошло спонтанно. По плану я должен был взять билет на дрезину добраться до границы Ганзы и вернутся к себе... но... -Ты как всегда решил действовать решительно. Мы в «школе сталкеров» изучали.. -Что? -Истории твоих рейдов. Ты... один из самых результативных сталкеров. И знаешь почему, дядь Сереж? Потому, что ты как обезьяна с гранатой. Никто не знает, что ты выкинешь в следующий момент. По-моему, и сам ты не всегда представляешь чем дело закончится... вот сейчас, скажи куда мы едем? -В объезд к нашему дому. Там дорога больно плохая. -Ясно... надеюсь. Что приключений на сегодня хватит. У меня кажется рожок заклинило. -У меня в разгрузке есть... если что возьми...у меня еще в левом кармане патронов двадцать... -А я думала семечки, - Стася прыснула со смеху. -Специально для тебя могу и семечек нажарить, - улыбнулся Бес. Конечно, они не могли видеть выражений лиц друг другу, однако сталкеру казалось, что он и без этого отлично представляет меняющуюся мимику девушки. -Знаешь... -Что? -Мы ведь с тобой потом не увидимся... так что когда пройдем дезактивацию, ты дядь Сереж, обними меня крепко... и я поверю, что все, что происходит не сон. Иногда мне кажется, что я все сплю... давно заснула, и все никак проснуться не могу. И мутанты эти и все опасности и радиация... будто только мерещится, а там живут себе люди и все у них хорошо.. -Стасян... ты это брось! Все нормально будет. Тут уже совсем недолго осталось. Остаток пути Бес и Настя преодолели на редкость удачно. УАЗ-патриот полностью оправдал свое название и выполнил поставленную задачу. В вестибюль вбегали под хлопанье крыльев и щелканье клыков за спиной. Мирт открывал затвор ни то живой, ни то мертвый. Его бледность свидетельствовала о том, что за выпуск главного идиота со станции он уже получил и от Сыча и не только. Северус так же оказался неподалеку. После прохождения дезактивации Настя сама бросилась на шею Бесу. -Ты молодец, дядь Сереж!Теперь все просто отлично. Сталкера приветствовали на станции, кажется, все прошло удачно. Вернулся, да еще и не один. Сыч не мог поверить своему счастью. Слова Холста оказались правдой... но.. он собирался поговорить с Бесом прямо теперь, на какие-то секунды его опередил этот чертов Север. И что Бес носится с ним, как с писаной торбой? Сыч все еще не мог поверить, что где-то там в другом мире этот человек повлиял на его собственную судьбу. Да... порой он кажется делал весьма странные вещи, но Сыч предпочитал списывать это на случайное стечение обстоятельств. Магии не существует, это ведь и дураку понятно. Последней каплей стал пистолет Беса. Его ГШ-18, с которым он не расставался практически никогда и вот он так запросто дарит его какому-то пришлому? И мало того, еще и учит стрелять! Валера ревновал, просто не мог не ревновать... а когда его худшие опасения подтвердились, то он все-таки решился... Нет, конечно, он любил Беса... любил обреченно и безвозвратно, но понимал и то, что годы идут. А мнимая сила и вторая молодость, данные катастрофой ни что иное, как мобилизация последнего всплеска жизненных показателей. Однажды они закончатся... и то будет тогда? Ему хотелось спокойствия, но Валера знал, что Бес не успокоится никогда. Может поэтому они расстались тогда? Может потому, что Сыч хотел остановится, оглянуться, понять... а Сергей несся вперед на всех парусах... и теперь... зачем он это сделал...зачем?!? Северус был бледен и обеспокоен. Меж бровями пролегла тревожная морщинка. -Тебе не нужно было этого делать. -Почему? - устало спросил Бес, - по-моему, все счастливы. -Сейчас эйфория пройдет... прошу тебя... Бес, пожалуйста... пойдем... куда угодно... не стой здесь... тебе сейчас лучше быть где угодно... только не дома... -Да, мне надо дать телеграмму Бредеру.. -Вот, отлично, пойдем... -Я все рассказал ему... про Хогвартс.. и про нас … -Я так и понял. Это все не важно... важно, что ты жив, и что с девушкой ничего не случилось. -Ее тренировал Бредер... с ней не могло ничего случится.. -Не бахвалься.. -Не командуй... Бес смешно показал язык... и как с ним можно было разговаривать серьезно? После передачи нужных сведений они оба снова оказались за барной стойкой. Бес заказал энергетик и кофе. Конечно, этот напиток сложно было назвать кофе, но по-старинке все называли тонизирующий напиток из молотых сушенных червей именно так. -Ответь мне на один простой вопрос... нафига ты приволок сюда девушку? Я все понимаю. Поругались, ты решил узнать не блефует ли ваш общий знакомый... узнал и? -Все произошло спонтанно. -Бес... ты теперь наверняка будешь там на Ганзе персоной нон-грата... ты понимаешь, что Сыч не останется здесь? Будь осторожен сейчас... потому, что тебя ждет грандиозный разбор полетов на тему «как ты мог вести мою внучку по поверхности сюда, да еще и днем, да еще без сопровождения?!». -Я понимаю... -Ничего ты не понимаешь! Веди себя разумно, чтобы сохранить отношения, которыми ты так дорожишь! Бес отмахнулся. -Север... все слишком сложно. Я делаю то, что могу. Я совершаю поступки. Может быть глупые... но ради него. Если ему не нужны мои поступки... это его выбор. Но я намерен принять все, что он хочет, чтобы было принято мною. -Но... -Никаких «но», маглы такие глупые, да? Снейп тяжело вздохнул. -Может быть, - дипломатично ответил он, - а ты бы хотел вернуться в Хогвартс, если бы... это было возможно? -Да... потому, что там светит солнце... и... мне не нужно никому ничего доказывать. Северус неопределенно кивнул. -Пойду я... что бы там ни было. Спасибо! Сыч был чернее тучи, когда они встретились вновь. Судя по всему Стасю определили в карантин, что соответствовало политике станции и общим правилам безопасности. Когда Бес зашел в их палатку и закрыл полог, первое, что он почувствовал, как звезды посыпались из глаз. Дышать стало решительно нечем... он просто не ожидал. Он не собирался защищаться. -О чем ты думал? - прошипел Сыч. Бес не мог выдохнуть от сокрушительного удара, скрутившего его пополам. -О чем ты, черт побери, думал?! Вы могли погибнуть... я понимаю, что тебе давно на все наплевать. Для тебя что главное? Адреналин и твои сомнительные подвиги... но за что ты так с ней? Со мной за что? Сергей присел на лавку. Звезды перестали танцевать перед глазами. Дыхание мало-помалу выравнивалось. Нет, все-таки ни в полную силу. Он бы тут не сидел... если б Валерка хотел убить — он бы убил. -Лер... я просто... думал... так будет лучше, - вдох.... еще один... - что... ты оценишь... что... останешься... здесь.. -Нет, Сережа, ты не думал. Ты как обычно, ни хрена не думал! Я счастлив, что вы оба живы, но... как ты не понимаешь это скандал! Я просто должен как-то все исправить... загладить это недоразумение... Бес скривился в ухмылке... -Скорее всего, он именно этого и ждал... наверное, поэтому они не стреляли... -Ты определенно бредишь... -Хорошо.... пусть так... пусть ты прав... -Завтра я покину станцию. И я хочу, чтобы ты пообещал мне, что до того, как я не добьюсь разрешения, ты не станешь совершать глупостей. -Я постараюсь... -И...если ты... решишь уйти... я прошу тебя... извести кого-нибудь, чтобы я знал... -Ты дурак, Валера... но я люблю тебя. -Я никогда не смогу понять твою логику, Бес.... Сергей усмехнулся. Если бы он сам мог понять что толкает его в самую гущу событий, что поднимает на вершину собственного Эвереста и заставляет сорваться в пропасть. Почему все именно так! Он прижался к любимому, быстрыми движениями избавляя того от одежды. Кипелов противился, говорил что-то про лишние хлопоты, про то, что Бесу не мешало бы в медпункт. -Ты бил не в полную силу, не надо оправдываться... -мурлыкнул тот, притискивая Сыча к себе, - ты можешь быть со мной искренним хотя бы в остаток нашей последней ночи? Валера сдался, как готов был сдаваться всегда. Жадные ладони гладили его по спине снова и снова, стаскивали рубашку, брюки и белье... расшнурованные берцы давно стояли у кровати... зачем это все... почему? Но Сергей не останавливался... водопад рыжих волос. Всё, как тогда... учащенное дыхание... сбивчивый шепот, тяжесть любимого тела... он не помнил себя, не помнил последовательности ласк... это неважно, все пустое... только эти четко выверенные движения, способные вознести на вершину блаженства... Рука Сергея ласкает его возбужденный член, заставляет стонать и требовать не останавливаться. Все глупости... не хватает времени нацеловаться, начувствоваться, запомнить... всегда спешат куда-то, за кого-то отвечают, что-то ищут... спешка-спешка... ответственность.... к дьяволу! Нет времени друг на друга, нет времени на ни что кроме работы, работы и выживания.... -Хочу... Стоны ничем не сдерживаемые. Никакого контроля. Плевать, что завтра придется ловить на себе косые взгляды... -Ну же... ! Плевать...что завтра может быть не настанет... -..ещё!... На все плевать... только его глаза... и водопад рыжих, как прежде волос. Оргазм кидает Сергея на дрожащее в сладкой судороге тело Валеры... тот хватает ртом воздух и чувствует, как тепло разливается внутри... Он всегда любил точно в последний раз. Теперь действительно в последний. Сергей не мог объяснить откуда он знает это, не мог поделиться почему, но был твердо уверен в том, что с Валерой они больше не увидятся. Во второй половине условного дня пришла Стася. Выспавшаяся и пахнущая свежестью, хвойным мылом и чем-то едва уловимо цветочным. -Привет всем! – сказала она, ни сколько не стесняясь общества бравых сталкеров и дозорных, собравшихся на совет возле палатки Беса и Сыча.
Io: Живем один раз. Часть шесть Постъядерная Москва. С ней здоровались почти как с равной. Мало кто рисковал соваться на поверхность световым днем, да еще перебираться с одной станции на другую. -Настя! – воскликнул Сыч. Она запомнила его именно таким. Серьезным, с педагогическими нотками в голосе, но в то же время мягким и таким родным. «Он почти не изменился… как же так? – думала Стася. - Сколько мне тогда было? Пять или шесть лет… должно быть эти двое влетели во временную аномалию. Ходили слухи, что многие сталкеры мечтали найти ее, ведь она сохраняла человеку почти вечную жизнь. Попавший под ее поле человек оставался в том возрасте, в котором произошло воздействие. Правда как долго это поле работает и что будет потом никто не знал»… А Сережа, так вообще словно был моложе лет на пятнадцать, чем тот день, в который она видела его последний раз. Разбитый, будто бы посеревший и вымотанные до предела он пришел к ним в гости. Принес ей какой-то гостинец. После разговора с дедом его точно вывернуло наизнанку. Настя тогда ничего не понимала, думала, что поругались… но было там что-то другое… что-то еще… Было ясно, что на Ганзу надо возвращаться как можно скорее, посылать дипломатическую миссию, чтобы как-то замять произошедший инцидент. -Стася, нам придется возвращаться… иначе для нашей станции могут настать тяжелые времена, - вздохнув сказал Валера, когда основная часть народа разошлась по общественным работам. Девушка согласно кивнула. Что она могла сделать? Женщины в метро были практически бесправны. Она была благодарна Бредеру за науку, но все в общем было против нее. Даже стань она удачливым сталкером, что еще следовало доказать, в любом случае, она была менее выносливой, чем любой мужчина, более уязвимой, и, разумеется имела более высокий болевой порог. Если бы удалось уговорить деда не уезжать отсюда. Если бы удалось! Дядя Сережа в обиду бы не дал, обучал бы… но чего теперь говорить. Холст все рассчитал. Или получилось еще лучше, чем он думал… какие они все дураки… хорошие люди, а дураки… Стася задумалась о том, бросилась бы она на поиски неизвестного, пошла бы на явный риск? И пришла к выводу, что да. Ведь узнав, что дед может быть не погиб она заставила Бредера учить себя, потому, что знала, что однажды… Выходит она тоже хорошая? И тоже дура? -Мы ведь не вернемся? - спросила она, стараясь, чтобы вопрос выглядел по-детски и в то же время, чтобы Валера услышал печаль в ее голосе. -Надеюсь, что вернемся и очень скоро… -Дед, ты ведь не веришь в то, что говоришь… а как же дядя Сережа? -Кто-то должен оставаться на станции…чтобы… здесь было все хорошо. -Да…конечно… я в принципе, все поняла. Ты не переживай, стрелять я умею… а тут у вас все очень грамотно устроено, не то, что на Ганзе… ты скоро поймешь… -Стася… все очень сложно… и я бы очень хотел, чтобы ты осталась именно здесь. Но меньше всего я хочу войны в метро. Нас и так осталось слишком мало, понимаешь? -Конечно. По телеграфу сообщили, что скоро придет дрезина и необходимо организовать ее встречу на участке с исправными путями. Это означало, что небольшой группе предстоял путь в пару перегонов, и девушка готова была проделать его вместе со всеми. Северус находился в стороне ото всех событий. Сейчас он не мог решить как же все-таки поступить правильно. Уже ни в первый раз в этом мире он сомневался в правильности своих выводов и верности логических суждений. Сегодня у него будет третий выход на поверхность. Лучше всего сосредоточится именно на этом. Проверить оружие, приготовить зелья и химические гранаты – его изобретение. Они неплохо отпугивали хищников и позволяли группе сталкеров в случае нападения быстро отступить и передислоцироваться. Правда, как бы он не пытался сосредоточится на задании, мысли все равно возвращались к Бесу. Ведь неглупым же он был в сущности человеком. И до черта фартовым сталкером. “Что за слово в моем лексеконе?» - недовольно подумал Снейп. Да, Бес был умен. Он умел просчитать ситуацию, часто реакции его были настолько быстры, что Северус не понимал как магл мог быть способным на подобное. Так почему… почему даже имея прямое предупреждение и расшифровку от него этот самый умный человек поступил так нелогично! Почему не остановился, ведь тогда бы он мог… Как это все понять? Как суметь осмыслить… хотя, с другой стороны… он и сам становится таким. К чему все это вооружение? Он мог бы пользуясь обретенными силами с помощью одной волшебной палочки вести за собой этих исполнителей, но что он делает? Помогает им. Разрабатывает новые противоядия и эффективное оружие. Почему? Не потому ли, что знает… знает о том, что Бес наблюдает за ним… оценивает и… Нет, об этом думать не стоило. Определенно не теперь. Вылазка в полумертвый город ошеломила Северуса. Конечно, он знал и представлял себе такого титана, как Москва в руинах, однако увиденное во много раз превзошло его ожидания. «Если бы тогда Поттер проиграл, кто знает, может и наш мир ждало бы что-то подобное»… Но несмотря на всю зрелищность разращений, несмотря на опасности, поджидающие за каждым углом было во всем этом что-то не правильное. Снейп не мог бы выразить это словами. И еще несколько месяцев назад едва ли смог почувствовать это. Фальшь момента. Все равно, если бы Бес посмотрел на кого-нибудь со станции и сказал, что ему безразлична судьба этого человека. Все равно, если бы Северус сделал то же самое. Они подобрались к полуразрушенной пятиэтажке. Обычно именно здесь происходила перегруппировка сил и небольшие группы отправлялись на задание. У Снейпа была задача начти учебные пособия. У парня по прозвищу Фрост, который шел с ним, так же были книги, только художественная литература, и, наконец, коренастый Топор имел в списке брошюры и справочники по стрелковому и другому оружию. Старшим в группе считался Топор, но руководителем он был грамотным, поэтому авторитет не навязывал, а обязанности разделял. -Короче, мужики, - зажужжал его голос, искаженный мембранами противогаза, - вот карта, вот план. Идем к дому книги. Но не в сам магазин, а на склад. Здесь и здесь. Север, ты будешь замыкающим, у тебя хорошая реакция и громкий голос. Если что вытаскивать нас будешь ты, или предупреждать об опасности. Северус кивнул. Он уже ходил несколько раз в недалекие рейды, но этот был не похож на остальные. До цели было около пяти километров. В былое время – не больше часа ходьбы. Сейчас нужно было обернуться до восхода солнца. Дорога была не из легких. Одно ладно Бес все-таки увел волкособов с насиженных территорий, какой-то передел затеялся в их стаях, стало быть, у людей была передышка. Может и небольшая, но лучше что-то, чем совсем ничего. Долго ли коротко ли, но на карте можно было бы оставить зарубку. Дошли. Сумели. Северус мог поклясться, что лучше уж сразиться с понятным тебе соперником, чем смотреть своему ночному кошмару в призрачно зеленоватые зрачки и не знать, что же с ним делать. В такие моменты «фальшь момента» ненадолго отпускала его сознание, но лишь на тот момент, когда волшебнику по-настоящему казалось, будто он находится в смертельной опасности. Однако принадлежал он к другому миру. Его монстры походили на эфемерных фантомов, дрожащих на ветру, и смазавшихся, стоило лишь повернуть голову. -Топор… что не так? – спросил он по внутренней связи. -Не понял тебя Север, уточни. -Твари, нападающие на меня… будто бы не реальные вовсе. Точно морок, и пули, которые я выпускаю в них точно проходят сквозь них. Что это? -Вероятно рядом монстр-ментал. Будь осторожен. Гляди по сторонам. Фрост, слышал? Будь настороже. Но чем дальше забиралась группа Северуса вглубь хранилища, тем эфемернее становилось все это. Волшебник понял, что его картина сущего отличается от той, что видят его спутники. Но как рассказать об этом? Как обратить внимание? -Импервиус! Люмос Максима! – произнес Снейп. Топор и Фрост замерли. Они точно оказались под куполом сжатого воздуха, ярко освещенным желтоватым шаром зависшем точно над ними. - Что вы видите, господа? – осведомился волшебник. -Север… это ты? -Это не важно, что вы видите! -Заброшенное книгохранилище… - неуверенно сказал Фрост. -Что еще? – нетерпеливо вопрошал Снейп. -Пыль, паутина… к чему ты это спрашиваешь? Как ты это сделал? – раздраженно бросил Топор. -Не важно… а теперь, скажи мне, чего тут нет? Что должно быть? Чего нет? -Ну… не знаю… людей? -Фрост, не дури! Чего тут нет? -Мутантов… - негромко выдавил Топор… мутантов нет… ни летунов, ни морлоков, ни сколопендр… только крысы… обычные крысы и немного муравьев… -За мной! – скомандовал Северус. Силы приходилось экономить, но несмотря на это, волшебник старался чтобы заклинания сохранили силу, - мы только что расстреляли выводок каких-то ни то кошкособов, ни то саблезубых гиен. Где они… Топор? Где они? Тут только гильзы… ни крови, ни скелетов, ни следов борьбы, если бы кто-то хотел ими полакомиться… -Может это слизни… -Где следы? Экскрименты, где птериксы? -Может.. мы попали в ментальную аномалию… - неуверенно предположил Фрост. -Нет тут никакой аномалии! – воскликнул Снейп. Все они погибли… все животные… кроме тех, что одичали… понимаешь? Высокий уровень радиации – да! Мутанты? Нет! Это… что-то другое… что-то психологическое… что-то на программном уровне. Пойдемте, выполним наше задание. Сталкеры вернулись в книгохранилище, где спокойно выбрали те книги, которые были необходимы. Они не отвлекались на шорохи, во всяком случае Северус. Он загрузил свой рюкзак и спокойно дожидался остальных на ступенях, ведущих к двери хранилища. Очень скоро все сталкеры собрались здесь. - Сейчас мы спокойно отправимся на станцию. Прошу вас, ничего не бойтесь. Потому, что как только страх затопит ваши сердца, мы все возможно погибнем. Они шли по городу так, словно не было двадцати лет выживания. Словно они до сих пор были хозяевами здесь. В каком-то доме примыкающем к потрескавшейся дороге поскуливали какие-то звери. «Щенки» - предположил Северус. Ничего страшного. Сверху слышались противные крики, но стоило присмотреться и ничего страшнее вороны разглядеть не удавалось. -Оно пропускает нас. Я не знаю что это и где, но догадываюсь о природе… этого устройства. Оно человеческое… оно сотворенное. Иначе ничего не получилось бы. Группа Топора вернулась на станцию без потерь. Раньше всех с богатым хабаром. Однако никто из мужчин весел не был. Север будто открыл им глаза. Фрост и Топор были опытными сталкерами, хорошими охотниками, но как же… ведь… ведь были исследования. Есть даже фотографии… но раз все это продиктовано сознанием… страхами… неким устройством… как теперь жить!? -Раньше… раньше у нас был коммунизм. Знаешь, Север, что такое коммунизм? Это когда с каждого по способностям, каждому по потребностям. Но это в идеале. А на самом деле. Это когда один сильный работящий деревенский мужик обеспечивает себя и того парня. В лучшем случае одного «того парня». Потом с запада просочилась информация… про хорошую жизнь, классные шмотки и рок-н-ролл. У нас тут за «железным занавесом» было несладко, но, во всяком случае, не голодали. И худо ли бедно работал не только работящий… работали все. Заводы, там, фабрики… и вот, оказалось, что все мы живем неправильно. Не так… была перестройка, которая разрушила ненавистный многими коммунизм. Не поверишь, Север, жить стало хуже. - Почему? -Никто не хотел работать. В фильмах с запада нам показывали, что все будет сразу. И хорошая жизнь ждет всех. -Но так не бывает. -Мы были молоды и наивны… в общем… я к тому, что ты предлагаешь нам такой же запад сейчас. Такую же демократию… -Я ничего не предлагаю… -Ты хочешь сломать устои… -Не правда… я хочу, чтобы вы вернулись… и стали хозяевами там, наверху… снова. -Я думаю, что если бы этого действительно хотели все жители подземки или во всяком случае, многие… они отправились бы в Сибирь, где по слухам, создан целый мегаполис… но, никто не хочет рискнуть… потому, что всех всё устраивает… -Почему?! -Бес говорил, что ты долго не жил в России, похоже он прав… у нас разная ментальность… и едва ли я смогу тебе это объяснить. За науку тебе спасибо… но мой тебе совет… если хочешь жить долго и счастливо, не показывай никогда и никому то, что ты показал нам. Особенно не толкуй об этом с Бесом. Я понимаю, вы друзья и все такое. Однако он – голова дурная… он захочет привести всех к счастью насильственным путем. Поверь, иногда это бывает лишним. Север пожал плечами. Губы его снова были поджаты… «все люди одинаковы. Будь они маглами, или волшебниками… гриффиндорцами или приверженцами темного лорда… ничего никогда не измениться… почему… почему они не хотят жить лучше? Почему готовы довольствоваться этим!?» - морщинка снова обозначилась между его черных бровей, он попрощался с Топором и решительным шагом направился к жилищу Беса. Тот был внезапно собран, и ни тени страдания или малодушия не заметил Северус на его лице. -Что у тебя произошло? – поинтересовался сталкер, - Топор сам не свой. Фрост напивается до поросячьего визга. Ты показал им волшебство? -Да, кое-что похуже… -Надо уходить… -Но как же станция? – Северус был удивлен, но не слишком… Бес не походил на остальных. -Баланс нарушен, Север, все изменилось… я не знаю когда, как… ты ли этому причиной, или мои глупые мальчишеские выходки… надо уходить, иначе нас с тобой возможно найдут мертвыми в тоннеле. В мои планы это не входит, надеюсь в твои тоже… Снейп кратко кивнул. -Но как мы пройдем мимо Мирта? -У меня есть еще один ход. Правда, когда мы пройдем по нему сработает взрывное устройство и он будет завален. Я предполагал, что такой день может наступить, но не думал, что так скоро. -Что бы ты сказал, если бы кто-то разрушил твое понимание привычных и вполне устоявшихся взглядов на реальность? -В моей жизни это происходит практически постоянно. -Вот и хорошо, - улыбнулся своим мыслям Северус. Довольно скоро они выбрались на поверхность, где-то за спиной негромким хлопком сработала установленная Бесом умная мина. Путь назад был отрезан. Над Москвой занималась заря. -Куда теперь? – поинтересовался Северус, стягивая противогаз. -Вперед, куда же еще? – Бес повторил его жест, дышалось легко и свободно. Дозиметр молчал.
Io: Живем один раз. Часть семь Запрещенная реальность (Эпилог!) * Все это было очень и очень непросто. Культурного в людях не так уж и много, не важно кто они маглы, волшебники или таукитяне. Впрочем, может быть в созвездие Тау-Кита и нет никаких людей. Бес помешивал палочкой в костре, наблюдая за ставшими такими близкими звездами. Они устроились в лесу, заняв небольшую карстовую пещеру. С помощью магии и навыков выживания Беса удалось смастерить недурное жилье, а после началось самое интересное. Кое-где в разваливающихся деревнях еще теплилась жизнь, так было до катастрофы. После все несколько изменилось. Приходилось укреплять стены и возводить целые форты на месте прошлых подсобных хозяйств. Господские дачи стали непреступными рубежами для диких собак, волков и медведей. Здесь, менее чем за триста километров от Москвы все было иначе. Радиационный фон был близок к норме, кислотные дожди выпадали все реже, ну а зимой снег можно было использовать в качестве источника питьевой воды. Северус перестраховывался, налагая очищающие заклятия, но Бес был спокоен, он знал, что природе такой «отдых» только на пользу. Сейчас постепенно восстанавливаются популяции диких животных. Еще несколько лет и хищникам не придется нападать на человеческие поселения, чтобы прокормится. Правда… если от человека к тому времени что-то останется. Деградация в поселениях была столь стремительна, что Бес мог бы поклясться, что прошло ни 20 лет, а восемьдесят как минимум. Многие люди разучились пользоваться теми предметами, которые были привычны в прошлой жизни. Конечно, вроде оно и понятно, не будет больше высокотехнологично производства, и хорошо охотится, правильно ставить силки – нужнее. Но, если не разбирать, не чистить и не смазывать оружие – оно не будет стрелять. Банально охотится станет тяжелее. И если сейчас у тебя вышел из строя лазерный прицел, наверное, это не столь важно, но не просушить ружье или автомат после сырого лога или сентябрьской ночи в засаде на дичь, он считал излишней роскошью. Некоторые охотники хотели примкнуть к ним. Пара деревень присылала парламентеров. Мужчина в деревне никогда не был лишним, если вычеркнуть из позорной истории российской 90-ые годы и все смутное время, вплоть до ядерной войны. Нельзя сказать, что все оскотинились в те годы, но большинству стало не для чего продолжать бороться. Парламентеры приходили за Северусом. Он слыл искусным лекарем. Как будто поползли слухи об его аномальном происхождении. Воспрявшее духовенство не одобряла выбор старост в пользу Снейпа, как спасителя от всех напастей, однако, если заболеть случалось членам семьи священника - обращались именно к нему. - Иногда у меня ощущение, что маглы произошли от слизеринцев, - брезгливо посетовал волшебник. - Это еще что, - успокоил его сталкер, - потом они объявят тебя черным магом и сожгут на костре. Тени от костра плясали на высоких сосновых стволах. Твари не смели подбираться близко к человечесткому жилищу. Запах пороха и дыма в совокупности с отпугивающими заклятиями делали свое дело. Бесу не очень нравилась колдовская обстановка пещеры. Она была приближена к тем подземельям, в которых обитал Северус в Хогсварте, но он так и не сумел сформулировать четко, что бы хотел увидеть сам. Бес не хотел возвращаться в свое московское прошлое, но и интерьеры метро так и не сделались милыми его сердцу. Такого просто не могло произойти. Посему Бес доверился волшебнику и ни словом ни жестом не препятствовал сотворенному жилищу. Другим вопросом был вопрос выбора. Колдовской огонь хотя и грел, но по мнению Беса не был живым. Наверное, именно поэтому они сидели сейчас на устроенной у кострища лавочке. Бес смотрел на звезды, а Северус в огонь. Действительно… было в нем что-то… что-то совсем не похожее на холодные бело-зеленые отблески пламени в его камине. Конечно здесь Снейп не решался аппарировать по сути было некуда, но в самых смелых своих мечтах он представлял, что в конце-концов кто-то выйдет на связь. Кто-то из его родного мира обязательно появится. Не могла же Полумна сказать все это просто так? Или могла? Что он вообще знал о своей бывшей студентке? Можно было сколь угодно долго размышлять о прошлом, однако без хроноворота и думать было нечего о переделке истории. - Иногда мне хотелось бы все изменить,- продолжил Бес, - но не все изменения могут привести к улучшению. - Тебя слишком занимают проблемы окружающий, - Снейп сполз на землю, облокотившись о бревно, - ты как будто все время бежишь… боишься остановится. Потому, что если ты остановишься, тогда наступит страшное время. Тебе придется подумать о себе. Кто ты? Чего ты хочешь? Зачем это все? Сталкер пожал плечами. - Скорее всего, так оно и есть. Только я думаю, что если остановлюсь, то все закончится… понимаешь, Север, я не то, что боюсь, что не найду ответов. Я боюсь, что все бессмысленно. Боюсь, что не прав. Боюсь, что сделал неправильный выбор. Надо было остановится еще тогда, выйти на поверхность и с честью принять свою судьбу. Но.. - Инстинкты… со мной случалось нечто похожее. Обо мне ты знаешь довольно много, а вот я о тебе практически ничего… за исключением мира после катастрофы. - До нее мир не был таким уж райским местом. Как я говорил, мне кажется, что теперь все несколько… ну правильнее, что ли, чем тогда. Тогда… знаешь, у нас просто было больше возможностей. Только никто не ценил их. Люди злились, ругались, завидовали… основное за чем проходила жизнь – это погоня за материальными благами. Для себя или для своих детей. Мы были слепы. Я был таким же слепцом как и все. Наверное, я только сейчас начинаю понимать… о чем мы пели тогда. Смешно, но музыка была самым честным, что у нас было. Однако даже песни мы умудрялись воспринимать как, просто песни. А для меня и вовсе это зачастую была просто работа . - Ты был музыкантом? - Ты удивишься, и Сыч тоже… Северус каркающе рассмеялся. - Быть того не может! - Но вот, такова жизнь… мне кажется, что это было тысячу лет назад. - Тебе тяжело без него? – Северус старался быть тактичным. - После катастрофы мы все время были вместе. Казалось, что, несмотря на то, что мир полетел к чертям, мы сумели сохранить главное. Но… мы очень разные. Мы не могли долго уживаться вместе, понимаешь? Как кошка с собакой ,как лед и огонь. Бред, конечно.. нас держало вместе что-то… может быть то, что нужно было выживать, может то, что мы выжили вместе. Понимаешь? Вся прошлая жизнь была погребена под руинами… а мы вот выжили. Нам казалось, что это знак. Что теперь то уж точно надо последовать ему. И все стало привычным. Мы всегда были вместе. Каждый день… только Валерка мечтал о покое и спокойных «последних годах», а мне хотелось приключений. Ну… оторваться «напоследок». Чтобы было о чем вспомнить на том свете, если он есть. Нас было двое, поэтому жизнь стала компромиссом. Мы были очень удачливыми и очень результативными, во многом из-за осторожности Сыча, во многом из-за моей бесшабашности. Это как в песне «мы слишком долго выход искали, вдвоем нам не выбраться из тьмы»… Бес вздохнул Ему хотелось курить… но он подавил в себе эту иррациональную привычку из прошлого. - Похоже, вырваться удалось тебе. И что ты думаешь по этому поводу? - Я ничего не думаю. Я просто плыву по теченью. Я рад, что я не один… вот, пожалуй, и все на этот момент. - Становится холоднее, пойдем в дом? Бес быстро кивнул и отправился вслед за волшебником. На самом деле, это место действительно могло сойти за неплохой такой дом. Все удобства были созданы Северусом. И это была очень сильная магия. Бесу все казалось, что стоит волшебнику отлучится, как вся мебель и обстановка превратится в дым, но Снейп лукаво ухмылялся, заверяя, что на самом деле все не так, как думает сталкер. - Магия это только соединяющая сила. То есть я не могу создать то, чего не может быть. Я могу сотворить бутылку вина, но лишь потому, что стекло – это песок, а жидкость это перебродивший виноград. Очень примитивно, но все же, если бы на земле не было песка, то я не создал бы бутылку вина, понимаешь? Бес кивнул. -Я читал что-то такое у Перумова. - Иногда магловские фантасты или ученые были так близки к разгадкам существования магии, а следовательно и нашего мира, что нам стоило довольно больших усилий развернуть исследования в неверном направлении. - Вот оно что… - Бес улыбнулся, - я так и думал. Желтая пресса не такая уж и желтая… правда? - Что-то вроде того, - Северус взъерошил волосы сталкера, - чаю хочешь? -Конечно… На небольшом столе появились две чашки ароматного напитка и небольшая вазочка печенья. -Откуда на этот раз? - улыбнулся Бес. - Этот с Цейлона, к слову, там не особенно заметили наступивших перемен. Радиационный фон близок к норме. -Близок к норме – это сколько рентген? -Иногда мне кажется, Бес, что твоя фамилия не Страшный и не Маврин.. Сталкер показал язык и с удовольствием сделал несколько глотков. Эта неспешная почти медиативная жизнь в доме-пещере почти нравилась ему. Этот странный волшебник, который точно сошел с экрана какого-нибудь новомодного блокбастера последних годов, все эти предметы, появляющиеся из воздуха, его собственный прогресс. Когда он смог превратить лист бумаги в зеленый лист дерева – то почувствовал, будто это один из самых счастливых моментов в его жизни. - Как я сделал это? Почему в этом мире? - На самом деле, - Снейп в тот день казался гораздо старше своих лет, - на самом деле, Бес нет ни какого «того мира» или «этого мира». Это вопрос философский. А ты… ты просто молодец. Романтические же отношения сталкера и волшебника начались внезапно. Северус судя по всему, не был против более близкого контакта с самого начала, а Бес какое-то время терзался привязанностями к Сычу… но Москва была слишком далеко, а пылкой любви от Сергея никто не требовал. Бесу нравилась холодная сдержанность Северуса. Он не стал скрывать что чем-то он напоминал ему Сыча. Но это только поначалу. Поскольку волшебник оказался искушенным любовником и умел доставить изысканное удовольствие, не похожее на советское собственничество Беса. Разные культурные слои, разное воспитание, разные условия, даже разные времена. Это было похоже на орхидею в граненом стакане. На какой-то непрекращающихся сюр, точно ты заглотил перо Джеффа Нуна, но оказался не в лимбе, а скорее на периферии чьего-то пробуждающегося сознания. Иногда Бес приносил кофе в постель. Иногда называл Северуса другим именем. Надо сказать, что и волшебник нередко грешил тем же. Но все же им удалось найти баланс. Некое равновесие, удерживающее этот их странный дом. Деревенских жителей от сжигания обоих на костре. Диких зверей, от нападения. Кажется, даже саму природу от слишком уж кислотных дождей. Они время от времени еще случались, но кажется, не причиняли прежнего ущерба. Однажды солнечным утром они проснулись вместе. Событие вполне себе рядовое, однако у сталкера и волшебника имелся пакт о ненападении на этот счет. Любовники? Прекрасно. Сожители? Почему бы и нет. Друзья? Быть может.. но… это не было той связью, которая пережила бы века, которая могла бы быть описана графоманами от литературы или чем-то вроде того. Северус не понимал албанского, а Сергей не был в восторге от латыни. Культурные слои… слишком разные, слишком диффузированные в данный момент. Оба почувствовали себя неловко. И чтобы как-то это скрыть Снейп сказал: - Знаешь, Бес… есть в году одна такая ночь, когда зацветает папоротник. Конечно, в ваших учебниках написано, что папоротник растение голосеменное, размножается спорами – не цветет. Но на самом деле это не совсем так, а легенды на пустом месте не рождаются. Так вот, ты со своими необычными способностями мог бы сделать одну нетривиальную вещь. Видишь ли, природа твоих магических возможностей совсем иная, нежели у меня, или любого ученика Хогвартс. Ты мог бы сделать замечательные чернила с добавлением этого экстракта и, если ты уж взялся за работу демиурга, то вполне мог бы… продолжить ее, - волшебник говорил мягко, точно ступал по хрупкому льду, точно боялся, что сталкер откажется. Но вместо этого Бес улыбнулся, потянул затекшую шею и мурлыкнул: - Наконец-то, что-то интересное! - Погоди! Этот цветок еще надо найти! Ты даже не знаешь ,как он выглядит и какие чары… «Черт, его фамилия точно Маврин?!». Но Бес не слушал. У него была цель. Новая… Он ждал чего-то вроде этого. Сумасшедшего задания, как Иванушка-дурачок, что пойдет туда-не-знай-куда, чтобы найти то-не-знаю-что… и чтобы все было хорошо. Так всегда бывает в русских сказках. Бес не то, чтобы поверил в свою избранность, или бессмертие, но он отчего-то был уверен, что теперь… что именно теперь… Он ушел, взяв с собой автомат и несколько рожков. На самом деле, сталкер знал, что сегодня все будет по-другому. Он не станет стрелять, и его пропустят туда… вглубь леса. Не лесные твари, а сам лес. Его духи, хранители и те, кто жили здесь задолго до появления первого человеческого жилища. «Я хочу, - подумал сталкер, - чтобы все сложилось иначе. Я хочу переписать историю …. Я хочу, чтобы всем было хорошо…». Лето выдалось засущливым, и болото он смог определить лишь по зарослям багульника и торчавшим то здесь то там веткам папоротника. Откуда-то Бес точно знал, дальше идти не нужно. Сейчас нужно просто остаться здесь… и… Он сотворил пишущее перо и пергамент и стал ждать. Он сидел, недвижно, пока край солнечного диска не запутался в сплетении зарослей бурелома. Пока не догорел последний отблеск и солнце не ухнуло куда-то в овраг. А потом в воздухе зазвенели комары и мошка. Но и насекомые точно знали – не стоит мешать человеку сегодня. Перо точно само заскользило по пористой бумаге. Если бы я хотел переписать историю с самого начала это заняло бы слишком много времени. Поэтому я не стану этого делать. Я не господь бог. И не стреплюсь занять это хлопотное и скорбное место. Я только хочу, чтобы каждый из нас был по-своему счастлив и понимал целю собственного существования. Казалось невозможно ничего различить, однако в красноватом свечении Бес видел все, и быть может, несколько лучше чем днем. Это сиял огненным светом, неживым, но магическим цветок голосемянного растения. Мне хочется, чтобы люди извлекли из войны уроки, и чтобы уроки эти не были забыты. Чтобы Полумна и Стася подружились, а Холст женился наконец, и чтобы к нам с Валерой это не имело никакого отношения. На свете, во всяком случае не этом, каждый должен прожить определенного количество лет, и мне кажется, что с меня уже довольно. Я хотел бы, чтобы Полумна, Северус, Стасян, Валера и я вернулись в те миры, откуда начался наш путь. Ощущение сюра нередко часами не отпускало меня, и я хочу, чтобы этот этап был, наконец, завершен. Пусть это будет любое другое измерение, если такое существует. Пусть это будет школа магии, или космический корабль. Но ради нашего же блага, пусть мы с Валерой не будем знать о том, что было раньше. Пусть мы никогда не узнаем друг друга, и возможно, никогда не встретимся вновь. Пусть Северус перестанет бояться себя и бежать на край света от собственных чувств. Пусть Полумне повезет так, как не везло еще ни кому и ни в чем. И пусть это будет любимая сказка хотя бы одного ребенка на свете. Ведь тогда, все это будет не просто так. Всё будет иметь хотя бы какой-то смысл. * ….- вот уже пять лет мы собираемся здесь, чтобы…. - ПОЖРАТЬ! – эхо многочисленных голосов, звонкие выкрики…. песни, веселые люди…. Все проходит по краю его сознания. Бес точно движется назад… назад во времени… … - открываешь шкаф, а там… - Нарния? -Нет, а там Маврин! – снова веселый смех приветливые полузнакомые лица..… … …-классный косплей! …- зачет! Время убыстряет бег. Бес проходит через зеркало. Через одно, через другое… … - сплети мне фешечку…. …- мы пережили Нашествие! …-ты ведь запишешь с нами альбом?... …- Сергей!.... ….- СЕРГЕЙ! Кто-то зовет его? Кто? Почему? Откуда?... С неба падали первые снежинки. Конец ноября. Рано для настоящей зимы. Они кружились, неторопливо опускаясь на землю. Хозяева прочищали дымоходы, кажется, ночью хорошо подморозит. Недалеко от «Дэрвиш и Бэнгз» — магазин разных волшебных приборов примостился еще один. Раньше здесь была булочная или что-то в этом роде, а теперь дом с лавкой на первом этаже снял иностранный волшебник. Студентам Хогвартса здесь предлагались необычные этнические музыкальные инструменты. Тем же, кто мог раскошелиться – амулеты и различные товары магловских ремесел. Впрочем, их стоило бы еще проверить на работоспособность. Так же здесь были книги, немного колдографий, и учебников, а так же другие магло-приборы, наделенные магическими возможностями. Говорят, Хогсмид— единственная в Великобритании деревня волшебников. Скорее всего, это не так, но кому задавать эти вопросы и есть ли смысл? Хогсмид находится на берегу озера недалеко от Хогвартса. Ученики школы, начиная с третьего курса, могут посещать деревню по выходным, если у них есть разрешение от родителей или замещающих их лиц. Северус Снейп декан факультета Слизерин, восстановленный в должности после известного судебного процесса торопливо шел по протоптанной до черноты дорожке. Снег не таял… он ложился, постепенно заполняя собою все окружающее пространство. Северус спешил… ему уж очень хотелось проверить свою внезапную догадку. Сегодня, когда он проснулся, точно от мучительного кошмара он неожиданно осознал одну странную вещь… хотя, если подумать… странных вещей было много… очень много. Гораздо больше, чем он мог себе представить. Его голову точно прессовали изнутри. Дополнительные воспминания занимали свои места, точно книги на полках. Как в том странном фильме, о котором он то ли читал, то ли увидел ненароком. Кажется, «Эффект бабочки». Сейчас он точно знал, что избежал Азкабана, что Дамблдор поручился за него в письме. Что Минерва была новым директором Хогвартс. Что он преподавал защиту от темных искусств, что … черт побери Гарри Поттер вот уже несколько месяцев являлся его сожителем, что где-то там в магловском мире был подписан пакт о ненападении, и он, Снейп подключил все возможные и невозможные связи, чтобы какое-то там человеческое соглашение было исполнено… что…. что… что… «Ничему не удивляйся» - внушал собственный внутренний голос. «Удостоверься… только удостоверься!» - подгонял он. Стараясь сохранять полное спокойствие, профессор открыл дверь, тихо звякнул колокольчик. На его звук из недр магазина вышел немолодой человек с огненно рыжими волосами. Как ни странно к семейству Уизли он не принадлежал. - Добрый день, чем я могу вам помочь? Северус не мог поверить своим глазам. У него все-таки получилось. Все-таки… удалось! Руки продавца покрывали замысловатые татуировки, в левом ухе серебреной каплей застыло магическое украшение – серьга. Не та, какую помнил Северус. Мужчина выглядел респектабельно, ухожено и достойно. - Я хотел бы… хотел бы купить цейлонского чаю… - неожиданно выдал он. - Вы, судя по всему, неплохой знаток редкостей, - продавец улыбнулся, - давайте я покажу вам весь ассортимент. Северус выбрал что-то наугад. Расплатился… и еще несколько секунд стоял в дверях не решаясь сделать последний шаг прочь… и тут… продавец… этот самый немолодой мужчина подмигнул ему. - Не хотите приобрести диск с магловской музыкой. - Какой? – слишком порывисто спросил он. - «Запрещенная реальность», - продавец улыбнулся… уголком рта.
Maine Coon: В жизни я не раз кривил душой, лгал и верил, почти всегда искренне верил в придуманную ложь, но в одной лжи, хоть и сослужившей мне добрую службу, я теперь раскаиваюсь. Я раскаиваюсь в том, что солгал Артему, будто прежде никогда не имел отношений с мужчинами. Он все равно мне не поверил. Да, такое было в моей жизни. Тогда я твердо решил, что это не повторится. Теперь, когда я пытаюсь осмыслить все случившееся со мной, мне делается страшно: неужели я убежал тогда, бросил все, и начал сначала только для того, чтобы, повзрослев за короткое время, снова, ощутив себя цепным псом, оказаться в той же тесной конуре, и убедиться, что цепь стала еще короче, а конура теснее, потому что я вырос. Об этом человеке – Валере – я стараюсь не вспоминать, но у меня это не получается – мы все равно так или иначе пересекаемся в этой жизни. А сегодня ночью я отчетливо видел его перед собой. Это случилось несколько лет тому назад. Мне было где-то около четверти века, Валере немного больше, но разница нами совершенно не ощущалась. Славный парень, герой на сцене, чуть застенчивый в обычной жизни. Одно время я считал его своим лучшим другом. Позднее мысль о том, что им мог быть такой человек, стала подтверждением моей врожденной порочности. В какой-то момент нам удалось не общаться довольно долго, но я так и не смог забыть о нем. А этой ночью он буквально стоял у меня перед глазами. Было лето. В гастролях и репетициях выдался неожиданный перерыв. Родные Валеры уехали куда-то отдыхать, а я проводил внезапно свалившиеся выходные у него дома. Помнится, мы часами валялись на пляжах, глазели на проходивших мимо полуголых девчонок, заигрывали с ними, смеялись. Ответь какая-нибудь девчонка на наши приставания, думаю, мы бы поспешили сбежать, потому что на самом деле совершенно не были настроены на что-то большее, чем флирт. И девчонки, уверен, интуитивно это чувствовали, а, может, наша манера заигрывать не позволяла им принимать нас всерьез. Солнце уже садилось, когда мы, натянув штаны прямо на мокрые плавки, отправились домой. По-моему все началось с ванной. Мы бесились в небольшой душной от пара комнате, стегались мокрыми полотенцами, и вдруг я почувствовал нечто такое, чего не испытывал раньше, – безотчетное волнение, таинственным образом связанное с Валерой. Помню, как неохотно я одевался: может, от жары – думалось мне тогда. С грехом пополам мы напялили на себя одежду, вытащили из холодильника еду, поели и выпили по бутылке пива. Потом вроде бы решили пойти в кино. Да, наверное, иначе незачем нам было вылезать из дома, а я хорошо помню, как мы бродили по сумеречным, раскаленным за день, улицам Москвы, и жара, исходившая от тротуаров и стен, доводила нас до одурения. В тот час многие взрослые обитатели города, неопрятные и усталые, сидели на скамейках в парках, гуляли по улицам со своим потомством. Они путались у нас под ногами и мозолили нам глаза. Мы проходили мимо них и смеялись. Валерка шутил. А я обнимал его за плечи и очень гордился тем, что, хоть немного, но выше его. Странно, что только сегодня ночью, в первый раз за все эти годы, я вспомнил, как хорошо было в тот вечер, и как сильно мне нравился Валера. Когда мы возвращались с прогулки, на улицах было тихо и спокойно. Мы тоже были спокойны, а дома почувствовали себя еще спокойнее. Уже в полусне мы разделись и легли спать. Упали, не думая, на одну кровать и сразу же заснули, но я, видимо довольно скоро, проснулся от яркого света. Пробудившись, я увидел, как Валера с яростной сосредоточенностью что-то ищет на подушке. – Ты чего? – По-моему, меня укусил клоп. – Неженка несчастная! А у вас, что, есть клопы? – По-моему он меня укусил. – А раньше тебя кусали? – Нет. – Ну так спи, тебе приснилось. Он посмотрел на меня: рот был полуоткрыт, серые глаза расширились. Казалось, что до него вдруг дошло, что перед ним крупный знаток по части клопов. Я рассмеялся и принялся трясти его за голову – я много раз так трепал его во время наших дурачеств или когда он начинал нудить. Но в тот раз, стоило мне прикоснуться к нему, как в нас обоих что-то сработало, что-то такое, от чего это обычное прикосновение сделалось до странности новым, непохожим на все прежние. Валера, против обыкновения, совсем не сопротивлялся, а неподвижно лежал, прижатый моей грудью. И тут я вдруг почувствовал, как бешено бьется мое сердце, и что Валерка, лежа подо мной, дрожит всем телом, а свет в комнате нестерпимо режет глаза. Я сполз с него, неловко отшучиваясь, он тоже бормотал что-то бессвязное. Прислушиваясь к его словам, я откинулся на подушку. Валера поднял голову, я тоже приподнялся, и мы как бы невзначай поцеловались. Так, первый раз в моей жизни, я телом ощутил тело другого мужчины, услышал его запах. Наши руки сплелись в объятиях. Мне вдруг показалось, что у меня в руках бьется редкая, обессилевшая, почти обреченная на гибель птица, которую непостижимым образом мне довелось поймать. Я был здорово напуган и прекрасно понимал, что Лерка напуган ничуть не меньше. Мы оба закрыли глаза. Все это я вижу сегодня так ясно, что с болью в сердце осознаю – я никогда, ни на одну минуту не забывал этого. Я и теперь слышу, как во мне звучит отголосок того желания, которое тогда так властно подчинило все мои чувства, я снова ощущаю ту неодолимую, как жажда, силу, завладевшую моим телом, и ту горькую мучительную нежность, от которой, казалось, разорвется сердце. Эта непостижимая, мучительная жажда нежности была утолена в ту ночь – мы доставили друг другу много радости. В те минуты я думал, что всей моей жизни не хватит на то, чтобы исчерпать себя до конца в обладании Лерой. Но эта жизнь была недолгой: она длилась всего несколько дней. И в эти дни мы не отдавали себе отчет в том, что происходит, не говорили и не задумывались об этом. Мы радовались жизни, получали удовольствие и просто были счастливы. В один из таких дней я проснулся, когда Валера еще спал, лежа на боку, по-детски поджав под себя ноги. Он был похож на ребенка: рот полураскрыт, на щеках румянец, пряди русых волос спадали на лицо, ресницы чуть подрагивали под лучами летнего солнца. Мы оба лежали голыми – простыня, которой мы накрывались, скомканная, лежала у нас в ногах. У Валеры было светлое, чуть тронутое испариной тело. Мне хотелось дотронуться до него, разбудить, но что-то удерживало меня. Я вдруг испугался. Может, потому, что он лежал передо мной, как невинный младенец, с обезоруживающим доверием прильнувший ко мне, а может, потому что он был нежнее меня – собственное тело вдруг показалось мне грубо скроенным, сокрушающее-тяжелым, а все возрастающее животное желание обладать Валерой страшило своей чудовищностью. Но испугался я, главным образом, одной навязчивой мысли – Валера такой же парень, как и я. И вдруг я словно впервые увидел, как сильны его бедра, плечи и руки, некрепко сжатые кулаки. И эта сила, и одновременно необъяснимая притягательность его тела неожиданно внушили мне еще больший страх. И все-таки мне до смерти хотелось разгадать тайну этого тела, и снова ощутить его силу, и насладиться им. Моя спина покрылась холодным потом. Мне стало стыдно, стыдно даже самой постели – свидетельницы моей порочности. И тут я стал думать о том, что сказала бы его мать, увидев эти скомканные простыни. Потом вспомнил и о своих родителях. В моем мозгу разверзлась черная дыра, до краев наполненная пересудами, бранными и грязными словами, оскорбительными перешептываниями, обрывками, услышанных краем уха, полузабытых и наполовину понятых россказней. Я чуть было не заплакал от стыда и ужаса, не понимая, как такое могло случиться со мной, как такое вообще могло прийти мне в голову. И тогда я принял решение. Мне сразу стало легче, я спрыгнул с кровати, встал под душ, оделся и приготовил завтрак. Валера к этому времени уже проснулся. Я ни словом не обмолвился о своем решении – боялся, что разговор может поколебать мою волю. Я даже не стал дожидаться его к завтраку – отхлебнул несколько глотков кофе и, извинившись, поспешил домой, хотя и понимал, что этими уловками мне Валеру не провести. Он пытался меня удержать, уговаривал, урезонивал, и тем самым сделал все, чтобы мы расстались навсегда. Я, до того проводивший столько времени с ним вместе, начал сторониться его. Он тоже не искал встреч наедине. Конечно, случись такое, я был бы просто счастлив, но в то утро, когда я ушел от Валеры, в наших отношениях появилась трещина, которую ни он, ни я не смогли преодолеть. Периодически я долго и нудно плел ему и товарищам по группе невероятные басни о какой-то девчонке, с которой будто бы крутил в то время, а через несколько лет внезапно женился и был почти счастлив. Потом в нашем коллективе начались ссоры, взаимные обвинения и скандалы, а в результате получилось так, что я ушел из группы и был вынужден начинать все сначала. К тому времени я уже переехал из нашего района, и виделся с ним довольно редко. Только через пару лет мы смогли встретиться и полноценно работать вдвоем, как старые друзья, но и тогда это длилось довольно недолго, мы просто не смогли вынести общества друг друга и вскоре нашли для себя убедительные отговорки, чтобы прекратить совместную работу. Наверное, тем летом я впервые почувствовал себя как бы в пустоте, и тем же летом я впервые пустился в бегство от самого себя. Да, как только начнешь отыскивать в памяти ту страшную, все определяющую минуту, минуту, которая разом задает новый ход событиям, становится ясно, сколько мучений стоило это блуждание в лабиринте обманчивых ориентиров и перед самым носом захлопнувшихся дверей. Наверняка бегство от самого себя началось в то лето, когда я так и не понял, где искать суть вставшей предо мной проблемы, и бегство казалось тогда единственно возможным выходом. Теперь я, конечно, понимаю, что решение этой проблемы – во мне самом, в моем отражении в оконном стекле, за которым ночь и от которого я не могу отвести взгляда. Оно замуровано вместе со мной, оно всегда было здесь и всегда будет здесь и, тем не менее, оно также мне неведомо, как неведомы дальние холмы на горизонте. Эта история, случившаяся тогда со мной и Валерой, потрясла меня, я замкнулся в себе и озлобился. Рассказать кому-нибудь, что со мной стряслось, я, разумеется, не мог, я даже себе боялся признаться в этом, старался не вспоминать, но это всегда было со мной. Точно страшный разлагающийся труп, мысль об этом залегла в глубине мозга, отравила, разъела его и укрылась в подсознании. Вскоре я стал приходить домой пьяный, наталкивался на родных, а те устраивали скандалы. Видимо, я слишком часто уходил в запой, и спустя некоторое время допился до глюков, которые меня так напугали, что в итоге я довольно резко бросил употреблять вообще какой-либо алкоголь, а спустя какое-то время стал просто сильно ограничивать себя, и крайне негативно относился к людям, которые им злоупотребляли. Таким мне и показался Артем в нашу первую встречу, когда он пришел прослушиваться в мою группу. Конечно, умом я понимал, что у него просто тяжелый период, почти нечего есть и опускаются руки, но я ничего не мог с собой поделать, и, раздраженный, выгнал его, едва дав ему допеть. Я злился, рвал и метал, расстроенный тем, что не могу найти себе подходящего вокалиста. Моя жена – мудрая женщина – она дождалась, пока я успокоюсь и только тогда поговорила со мной, мягко намекнув, что из-за своей категоричности, я могу совершить ошибку и проглядеть то, что мне действительно подходит. Не знаю как, но она убедила меня в том, что в помятом музыканте с Арбата что-то есть, и уговорила дать ему второй шанс. Лена вообще порой видела больше меня, не ошиблась она и в этот раз, и Стыров стал приходить на наши репетиции. Я так и не сказал ему ничего конкретного по поводу того, взял ли я его в группу или нет, но он и не спрашивал. Он старался оправдать доверие и разве что из кожи вон не лез, пытаясь выполнить все мои противоречивые требования и не всегда обоснованные придирки. Должен признать, у него это получалось, несмотря на трудности, связанные с тем, что он долгое время совершенно наплевательски относился к собственному голосу. Когда он находился в более-менее хорошей форме и увлекался происходящим, я даже любовался им, смотря как он, худой от долгого недоедания, и не совсем уверенный в себе от моих едких замечаний, превращается в другого человека. Излишне театрализованные движения, пушистые кудрявые волосы и многогранность голоса придавали ему сходство с древним божеством или шаманом. Он буквально гипнотизировал меня, а я смотрел на него и мог только молча восхищаться. Это сложно было скрывать, и он почувствовал. Не знаю, как так получилось, но после репетиции мы остались в студии одни. Я словно продолжал находиться во власти этого гипноза и не смог отказать, когда он пригласил меня куда-нибудь пойти выпить. Было уже поздно, и от метро до предложенного места мы шли по практически пустым стремительно темнеющим улицам, на которых не горела половина фонарей. Потом, когда мы сидели в баре, я почти не разговаривал и почти ничего не пил, а только слушал, как Артем рассказывает мне о своей жизни, изредка вставляя несколько слов. Он смотрел куда-то мимо меня, видимо боясь поймать мой взгляд, и, кажется, боялся остановиться в своем рассказе. Наверное, ему просто надо было кому-то выговориться, а тут так удачно подвернулся я. Не знаю, почему он решил, что может мне доверять, но так или иначе, он говорил, а я слушал. Когда Артем закончил говорить и посмотрел на меня, на его лице я прочитал то, что уже не раз замечал в течение этой ночи – его красота и притворная развязность скрывали душевное смятение и страх, а под сильным желанием нравиться каждому таилась жуткая неуверенность в себе. У меня вдруг сжалось сердце, захотелось погладить его по пушистым волосам и как-то утешить. Мы молча сидели за столом, курили сигареты и допивали что-то алкогольное. Я вдруг почувствовал, что очень устал, посмотрел в окно на узкую улицу, на обшарпанный угол, где и находился этот бар – улица пламенела в солнечных лучах. Было очень многолюдно, и я подумал, что так и не смог до конца понять этот город и его жителей. Внезапно в груди что-то нестерпимо защемило, и меня потянуло домой, но не в московскую квартиру, где я жил со своей женой, и даже не в квартиру своих родителей, нет, меня властно тянуло в Казань, туда, где я родился, к той жизни, к местам моего детства. Я никогда так отчетливо не понимал, что ностальгия во мне не умерла, и мне стало страшно. Я посмотрел на себя со стороны, и увидел, бездомного бродягу, который, словно корабль, носится по волнам жизни и не знает, где бросить якорь. Я вглядывался в лицо Артема, но и он был бессилен мне помочь. Я начинал понимать, что случившееся со мной вовсе не было так страшно, как бы мне в глубине души этого хотелось, тем не менее, это было странным и непостижимым. Нет, утешал я себя, ничего в этом нет страшного и необычного, но какой-то голос во мне неотвязно шептал: «Стыдись, стыдись, спутался с парнем, противно, чудовищно». Но странным было другое: то, что это было вариантом извечного человеческого тяготения друг к другу, которое существует повсеместно и пребывает вовеки. Мы поднялись и пошли в бар, и Артем заплатил по счету. – Мне надо домой, – сказал я, когда мы с ним оказались на улице, – надо выгулять собак. Стыров с изумлением уставился на меня. – Ты сошел с ума, – укоризненно сказал он, – какой смысл ехать сейчас домой, на другой конец Москвы, да еще с учетом, что ты сейчас все равно не сядешь за руль, и выгуливать собак, когда ты и так прекрасно знаешь, что их есть кому выгулять и без тебя. А вечером снова тащиться в обратную сторону… Пойдем ко мне, отдохнем, может быть немного поспим, перекусим и поедем на репетицию. Так будет гораздо лучше, – с улыбкой протянул он, – вот увидишь. – Но мне надо… – начал я, но Артем взял меня за руку, и перебил меня: – Конечно, но это же все не к спеху, ведь правда? Пойдем. Я упорствовал. – Ах ты… негодяй… – только и сказал я. – Кто негодяй, так это ты, – сказал он, – если готов бросить меня здесь одного, хотя знаешь, что я напился и без тебя мне не добраться до дому. Мы оба расхохотались, прекрасно понимая, с какой натяжкой можно назвать любого из нас напившимся, и, поддразнивая друг друга, пошли в сторону больших улиц. Я начал понимать, что он тоже нервничал. Откуда-то с противоположного конца улицы вынырнуло такси, и Артем проголосовал. Такси остановилось и он, словно вдруг испугавшись, что все-таки сбегу, втолкнул меня в машину, а сам пристроился рядом, сказав таксисту адрес. Он жил на широкой, вполне приличной улице, одну из сторон которой занимало какое-то предприятие. Прямо напротив его дома, частично на территории этого предприятия стояла небольшая часовня – вероятно, раньше, тут стояла церковь. Мы зашли в темный подъезд, поднялись на лифте, и оказались перед дверью в его квартиру. Зайдя, я сразу заметил, что в ней был страшный беспорядок. Он запер дверь. Некоторое время мы стояли в полумраке и смотрели друг на друга с неуверенностью и тревогой. Я дрожал. «Если сейчас не откроешь дверь и не выскочишь отсюда, ты пропал!» – пронеслось в голове. Но я знал, что не сделаю этого, знал, что уже поздно. Оставалось только стонать и плакать от отчаяния. Он бросился ко мне в объятия, резко привлек меня к себе, и как бы говоря мне: «Я твой», постепенно подталкивал меня к кровати. Наконец, мы оба оказались в постели. В моем мозгу отчаянно билось: «Нет! Нет!», но тело мое сокрушенно твердило: «Да! Да! Да!». Уже тогда я понимал, что Артем, что бы ни случилось, никогда меня не предаст и всегда поможет мне, чем только сможет. Он будет терпеть любые мои выходки, перепады настроения, замечания и упреки, но никогда и ничего не сделает мне во вред, и всегда придет на помощь, стоит только его позвать. Я смотрел на него, и мне было приятно сознавать, что это из-за меня его лицо светилось счастьем. Но даже в те минуты, когда я пылко и нежно ласкал его, а он с той же нежностью ласкал меня, я чего-то не договаривал, я все же отдавался ему до конца. Я готов был пойти на любые жертвы, только бы не потерять своей власти над ним. Но он разбудил во мне червя, который исподтишка стал подтачивать меня изнутри. И я чувствовал, как меня прямо несло к нему, как несет реку, вырвавшуюся из-подо льда, сгорал от стыда, мучился от безотчетного ужаса, тоски и горечи, переполнявшей сердце. Этот зверь, которого разбудил во мне Артем, больше никогда не впадет в спячку. Это страшное открытие породило во мне ненависть к нему. Я все время был недоволен им, а он терпел и старался учесть все мои замечания. Я ругался по мелочам и говорил, что найду себе другого вокалиста, более подходящего. Он не возражал. И даже когда я, в очередной раз недовольный готовностью Артема к работе, сказал ему убираться, он ничего не стал мне возражать, а только собрал свою сумку, грустно посмотрел мне в глаза и ушел. Да, я пытался забыть и пытался найти другого вокалиста. Но поиски, как и прежде, не приносили никаких плодов. Вариантов либо не было вообще, либо они были еще хуже. Сроки поджимали, пора было записывать альбом, и затягивать было нельзя. Я знал, что после того, что я наговорил Стырову и прогнал его, любой нормальный человек пошлет меня куда подальше. Но у меня не оставалось выбора и я все-таки решил рискнуть. Я не стал ему ничего объяснять, извиняться за ложь, свои слова и вообще как-либо рассказывать положение дел. Я просто позвонил ему и без лишних предисловий прямо спросил, готов ли он записывать альбом, заранее чувствуя, что, какой бы не была ситуация, он ответит мне «Да».
Снейп: Пейринг: СС/ГП…тьфу…опять перепутала…СМ/ВК…)) Первый слэшик про них..так что сильно тапочками не кидать...) Предупреждение: Возможен ООС,… но это, же RPS, так что везде есть в некотором смысле OOC…) POV Маврина в конце. Это были обычные гастроли, таких в жизни группы Ария было много, но для Маврина эти гастроли запомнились на всю жизнь, впрочем,… не только для него. Ещё перед поездкой Сергея преследовало какое-то странное ощущение, но он не придал этому значения. Когда он приехал в аэропорт, остальных участников группы пока не было в зале ожидания, а техники грузили аппаратуру. Гитарист взглянул в окно, и перед его взором открылась широкая взлётная полоса, уходящая вдаль. Шёл дождь, несмотря на то, что за окном был июль-месяц. Мавр сидел на жёстком кресле, разглядывая свой багаж, и думал о предстоящих выступлениях в Ростове, о новой гитаре и о всяких мелочах. За этими мыслями Сергей не заметил, как рядом с ним присел лидер группы – Владимир Холстинин. - Здорово Мавр. Что кислый такой?- спросил он и протянул Сергею руку. - Да вот, что-то настроение с утра не заладилось. Может самолёт упадёт?- ответил Мавр с лёгкой иронией,- ответил Мавр и пожал руку. -Тьфу, на тебя, Какая муха вас всех с утра кусила, а? Мы же на гастроли едем, а не на смертную казнь, – с упрёком сказал Холст. Мавр промолчал, дабы не злить Володю. Ссор перед концертами им только не хватало. Минут через 20 группа заходила в самолёт в полном составе. Сергей сел у окна и через некоторое время заснул глубоким и ровным сном, а когда проснулся, из окна уже виднелись взлётно-посадочные огни ростовского аэропорта. В Ростове-на-Дону у группы планировалось несколько выступлений на разных площадках, поэтому с собой было взято очень большое количество оборудования. Музыканты вместе с техниками несколько часов грузили это самое оборудование в отдельный грузовик. Потом сами музыканты загрузились в автобус и поехали в гостиницу. Первое выступление предполагалось провести через день, так что у «арийцев» впереди было ещё много свободного времени. По приезду в гостиницу музыканты в качестве экономии заселились в двухместные номера, Маврин оказался в одном номере с Кипеловым, Холстинин - с Дубининым, а Манякину выпала честь жить в одноместном номере. Так как время было уже позднее, да и все участники группы устали- все музыканты легли спать, предварительно пожелав друг другу спокойной, а кому-то неспокойной ночи. (Дубинин любил фанаток, так любил). Сергей всё думал о своих чувствах, о Валере, который спокойно посапывал на соседней кровати, смотрел на него, и так хотелось подойти к нему, поцеловать так нежно и страстно, но нельзя…нельзя портить своими чувствами чужую жизнь…надо задавить эту любовь… и, думая об этом гитарист заснул. Гитаристу снились какие-то тени, блуждающие в других мирах. Посреди ночи Мавр проснулся от шума - это Кипелов куда-то собрался приключения на задницу искать. Сергей решил показать Валере, что тот его разбудил своим полуночными хождениями. Гитарист привстал с кровати и возмущённо произнёс: «Куда намылился?»- он постарался сделать это с обидой и каким-то безразличием, чтобы скрыть своё беспокойство, но получилось плохо, голос дрогнул. Вокалист повернулся к Мавру лицом, улыбнулся (умеет же успокоить, когда надо) и ответил: -Извини, не думал, что разбужу тебя! Да вот покурить захотелось, и подышать свежим ночным воздухом. Я быстро, буквально 15 минут. -Не ходи! Что ты ночью на улице забыл!? Подышать можно и завтра, а покурить в туалете… я не против! – Сергей сам не знал почему, но что-то ему подсказывало, что Валере лучше никуда не ходить. -Да ну тебя, Мавр, сколько мне лет, в конце концов? Всё, я пошёл, скоро вернусь,- сказал Кипелов ободряюще и захлопнул за собой дверь. -Эх,…Валера, Валера!- сказал в пустоту Маврин и повалился обратно в постель. Но сон к нему не шёл, как не шёл и Валера. «Где его черти носят»- подумал гитарист. После недолгих раздумий он оделся, взял ключ от номера, запер дверь и пошёл на поиски друга. Выйдя из гостиницы, Сергей увидел на дороге нераспечатанную пачку сигарет и зажигалку Валеры. «Твою мать, опять разыграть решили, шутники блин хреновы! Доведут же меня!»- подумал Мавр и продолжил движение по аллее. Вдруг рядом с ним, из куста послышался шорох и приглушённый стон. Сергей зажёг зажигалку и повернулся на шум. За кустом он увидел то, что предполагал увидеть меньше всего, и это увидено повергло его в шок: на земле, весь в ссадинах, порезах и ушибах, сидел Валера. Судя по всему, он вот-вот потеряет сознание. На лбу у него образовалась гематома, и фингал смотрелся с ней очень гармонично. Маврин судорожно пытаясь сообразить, что же ему делать, не нашёл ничего умнее в данной ситуации, как отнести Кипелова в номер. Вызывать скорую чревато скандалом, так как новость, что вокалист «Арии» Валерий Кипелов «напился» и «подрался» будет быстро сочинена акулами пера и быстро разнесётся по стране. Метал у нас в стране не любят. Мавр аккуратно поднял Валерия на руки ( нельзя сказать, что ему это так легко удалось), и понёс вокалиста к гостинице. Тот вообще-то пытался вырваться, но был слишком вымотан, чтобы сбежать от цепких рук Маврина. «Эх, как же приятно ощущать тяжесть Леркиного тела в своих руках, как приятно быть так близко к нему и вдыхать запах его волос»- думал Мавр. Слава Богу, на ресепшене (хотя это слово пришло к нам много позже) никого не оказалось. Если путь до гостиницы Сергей одолел с относительной лёгкостью, то три лестничных пролёта явно дадут о себе знать в старости, в виде болей в спине, но Валерку не хотелось никуда выпускать. Мавр, осторожно придерживая вокалиста одной рукой, второй пытался в темноте попасть ключом в замок,… наконец, это удалось. Гитарист просто влетел в комнату и аккуратно положил Валеру (который уже несколько минут находился в забытье) на кровать, на ходу включая свет. Теперь Сергею надо было найти аптечку. Через несколько долгих минут она была найдена на самом дне чемодана, а из доисторического холодильника (из морозильной камеры) достал «дежурную» бутылку водки. Открыв бутылку с раствором аммиака, Мавр смочил ватку и поднёс её к носу Валеры. Тот с трудом разлепил глаза, рукой нащупал шишку, ухмыльнулся и сказал: - Что-то голова болит, не знаешь почему? -Шутишь, значит всё не так уж плохо! На, держи, поможет снять опухоль,- сказал Маврин и протянул Кипелову холодную бутылку-компресс. - Спасибо!- ответил Валера и приложил бутылку ко лбу и откинулся на подушку. - Лежи, лежи, я обработаю остальные раны,- проговорил Сергей и взял из аптечки перекись и йод Осторожно обрабатывая порезы и синяки один за одним он, наконец, закончил. -Надо бы тебя переодеть, не будешь же ты в этой одежде спать, - сказал Мавр. Кипелов попытался встать, но видимо закружилась голова или ещё что-то, но он повалился обратно в постель. - Да лежи ты, дурак, я помогу тебе, не бойся, трусы снимать не буду!- пошутил гитарист. Кипелов покраснел, а Маврин начал аккуратно стаскивать джинсы с друга, за ними последовала куртка и футболка, и Валерий остался в одних боксёрах. Маврин оглядел тело друга, его шелковистые волосы, спадающие с плеч, серо-голубые глаза и …. «тьфу, нет, не смотри туда, иначе ЭТО будет сниться тебе до конца жизни, о нет, посмотрел,…Боже помоги мне сдержаться » - подумал Мавр и накинул на Валеру одеяло. Сергей достал обезболивающее и дал таблетку Кипу. Тот послушно проглотил её, даже не смотря, что именно он пьёт. После, он откинулся на подушку, продолжая прижимать к голове бутылку. Через некоторое время Валерий заснул и из его расслабленной руки выпал «компресс». Маврин поднял его и заметил, что гематома частично рассосалась и была намного меньше той, что Сергей видел раньше. Он решил ещё немного посидеть рядом с другом, на всякий случай. Мавр поставил стул рядом с кроватью вокалиста, выключил свет и тихо, чтобы не разбудить Валеру, пошёл к стулу. «Каким же беззащитным и милым выглядит Кипелов во сне»- подумал Сергей и аккуратно поправил прядку волос, упавшую на веки вокалиста. «Мммм….такие приятные на ощупь. Что же это за чувство такое, которое съедает меня изнутри уже несколько месяцев. Нет,… я не признаюсь ему в этом, он должен жить свободно…свободно от меня. Да я и сам себе боюсь в этом признаться. Я должен всё так же проявлять себя его другом, но при первой же возможности надо уйти из группы. Или не уходить, быть всегда рядом, но так далеко…? Но как долго я смогу ещё притворяться? Как я буду смотреть ему в глаза всё это время? И опять нас вместе поселили… у Холста, что ли мания нас вместе с Валерой поселять… я и так в прошлый раз чуть не прокололся, когда ночью тайком за ним наблюдал. Но я его сегодня раздевал…ах,… я видел его тело, теперь оно будет мне сниться целый месяц, как я стягиваю с него брюки, футболку… тру…, а вот этого не было, заткнись фантазия! Вот что ты со мной делаешь, Валера, а…?- мыслил Маврин… и его мысли плавно перетекали в сон, сон про который во истину можно спеть: имя тебе искушение. Когда Мавр проснулся солнце уже светило во всю, но на часах ещё было 6:10. Гитарист встал, размял затёкшие мышцы и пошёл в ванную. Он умылся, причесался, да и вообще привёл себя в порядок. Кипелов ещё спал, но спал далеко не так спокойно, как вечером после анальгина. На лице застыла гримаса боли и отвращения, но Маврин не решился будить вокалиста, так как во сне происходит восстановление. Но и смотреть на страдания Валеры гитарист не мог, он решил сходить в магазин и купить что-нибудь пожрать. Он вышел из номера и закрыл его на ключ, дабы избежать «лунатизма» со стороны Кипелова. На улице было пустынно, но находились «ранние пташки», которые спешили куда-то в такую рань. Маврин спросил у одного из прохожих о ближайшем круглосуточном магазине, он оказался за углом. В магазине Сергей купил закуски, и кое-что на завтрак (йогурты, растворимый кофе, хлеб и колбасу на бутерброды) а ещё пару бутылок водки, ведь предстоял серьёзный разговор с Холстом. Прейдя в номер, Мавр увидел, что на кровати Валерия уже нет ( «И, слава Богу» - подумал Сергей), а ванная закрыта. Пока гитарист выставлял на стол продукты и собственно водку, из ванной вышел Кипелов, он видимо принимал душ, потому что из одежды на нём было только два полотенца - одно на голове, другое на бёдрах. Гематома на его лице хоть и стала поменьше, но всё равно была, и фингал никуда не девался, да и остальные повреждения особо выделялись на бледном теле Валерия… и…. и это смотрелось ужасно. Кипелов воспользовался некоторой заминкой, пока Маврин оценивающе и с какой-то жалостью смотрел на него и начал разговор. - Доброе утро Серёж, плохо я выгляжу, да…? Хотя нет, не отвечай, я знаю, что в таком виде на публику не выйти. Из-за меня концерты проваляться, придётся мне неустойку платить, а денег…эх… Мавр, как ты меня только терпишь. И ещё, вообщем спасибо тебе за всё, за то, что принёс сюда, а то я мог плюс ко всему ещё и воспаление лёгких получить, что гораздо хуже для моей профессии…ну вообщем Серёг, спасибо большое,- сказал Кипелов и неожиданно по-дружески приобнял гитариста за плечи. Сергей не ожидал такого буйного проявления эмоций, но смог сдержать себя и не скинуть на фиг эту набедренную повязку. - Да ладно, Валер, всё наладится, щас с Холстом поговорим и просто концерт перенесём, вот и всё. Я договорюсь, если расскажешь, что же с тобой случилось. Я же твой друг, в конце концов, я должен тебе помогать,- ответил с успокаивающей улыбкой Маврин. -Хорошо, я всё расскажу, но когда придёт Холст, а, то дважды про это предательство я рассказать просто не смогу… - проговорил Валерий и пошёл к чемодану искать чистую одежду. -Я купил кое-что на завтрак, поешь, пить ведь потом будем не на голодный желудок!- сказал Маврин и сам пошёл в душ, всё равно ещё слишком рано, Дуб с Холстом там, наверное, за стеной храпят ещё. Раздевшись, Маврин зашёл под бодрящий душ и увеличил напор, чтобы хоть чуть-чуть расслабиться и успокоиться. Холодные струи стекали по волосам и освежали не только тело, но и мысли. Хотелось ещё долго стоять под отрезвляющими струями, но простудиться не хотелось. Одел боксёры и завернул волосы в полотенце. Когда Сергей вышел из номера, Валера уже оделся в спортивный костюм, в который обычно одевался в гостинице и сидел на кровати, о чём-то думал, рядом, на столе стоял опустошённый йогурт, и пустой стакан. Мавр взял из своего багажа свои любимые джинсы и футболку (домашние), как он их называл, оделся и решил покушать, он сделал парочку бутербродов, налил воду в стакан и опустил в него кипятильник. Когда вода нагрелось, Сергей сделал себе кофе. Он поел, выпил кофе и лёг на кровать, ждать пока свершится процесс пищеварения. Через полчаса, когда еда улеглась, Сергей решил позвать на разговор лидеров группы. Он вышел из номера и пошёл к соседнему номеру. Дверь в номер оказалась закрыта, и Сергей постучал так «негромко», чтобы все спящие проснулись. Какое-то время за дверью было слышно шуршание и приглушённые голоса. Через несколько минут вышел Дуб в халате, весь взъерошенный и недовольный. -Ну что случилось, какого хрена ты разбудил нас такую рань, Мавр, блин…?- раздражённо спросил Виталик. - Дуб, слушай, у нас тут ЧП, придётся наверно концерт перенести, вообщем так, через час ждём у нас в номере, и Сашу разбудите, Валера больше раза рассказывать не будет,- ответил Маврин, развернулся и ушёл, оставив басиста в недоумении. Час прошёл, как пять минут, дверь открылась, и в номер ввалились полусонные барабанщик Саша Манякин, гитарист Володя Холстинин и бас-гитарист Виталя Дубинин. Они были явно недовольны, но увидев накрытый стол, сразу улыбнулись. -Ну что случи…- начал, было, разговор Холст, но тут, же замолчал, разглядев лицо Кипелова. Все повернулись в сторону Валеры, и на их лицах можно было прочесть невиданное удивление. Чтобы другу было легче рассказывать, Сергей сначала сообщил музыкантом, всё о том, как и где он нашёл вокалиста, опуская некоторые подробности. Первая бутылка была быстро опустошена. И тут в разговор вступил Валера. -Вообщем ребят… мне назначил встречу, один человек… ночью…я согласился, ведь старый приятель всё-таки. Потом, я помню, как вышел из гостиницы, он должен был подойти к ней. Но накинули мешок на голову, стукнули чем-то тяжёлым, порядком побили и бросили в кустах. Хорошо, что Маврин меня нашёл, а то я бы там ещё долго бы пролежал. Из вас всех с этим человеком знаком Володя, я думаю, ты уже понял о ком я. Такое предательство я не ожидал, он же друг… он же наш старый приятель. -Да, конечно. А он не сказал, что здесь делает?- спросил рассержено Холст. -Аааа… у них тоже гастроли. У них концерт завтра тоже, только на другой площадке. - Ну, ясно, значит так, я поеду, поговорю с ним, у нас с ним давние счёты. А ты, Виталик, пойдём, я тебе скажу, что насчёт концертов сказать, вообщем, до вечера ребят, мы с Дубининым разберёмся. Через несколько минут дверь хлопнула, а за ней скрылись лидеры группы. Так ничего не сказавший за всё время разговора Манякин, вдруг открыл рот и с присущей ему заикающейся манерой произнёс: - Я … я.. чего-то ни-ни-ничего не по-по-о-нял. Ва-ва-леру избили ч-что-ли…? - Да, Саш, и как я понял, это кто-то кого знает Кипелов и Холст, у меня есть предположение, но - да ладно, забыли… Володя сказал, что разберётся, значит, разберётся,- ответил ему Мавр. - Н-н-ну, ясно… я п-п-по-пошёл тогда р-ре-бят, а т-то тебе В-Ва-Валер нужно отдыхать, я не б-бу-ду мешать. - Спасибо Саш!- сказал Кипелов и закрыл за Манякиным дверь на ключ. Он сел на кровать, обхватив голову руками, повернулся к Маврику и сказал: - Серёг, как я от всего этого устал, как я устал от этих гастролей по 3 месяца, от пьянок в номере,- Валера взял со стола бутылку и швырнул об стену, та с дребезгом разлетелась на кусочки -, от предательства друзей и от всей этой популярности, я хочу нормальной жизни, понимаешь, хочу найти своё счастье…- его голос сорвался на хрип. Маврин всё это понимал и понимал, что будь по-другому, он не находился с Валеркой столько времени наедине, не смог даже видеть его. Сергей подсел к вокалисту на кровать, ободряюще приобнял за плечи и начал успокаивать друга: - Лер, всё будет хорошо, всё наладится, вот увидишь, у тебя есть друзья, я всегда буду помогать тебе, только скажи и я приду к тебе на помощь. - Спасибо тебе, Серёж, ты меня второй раз за один день выручаешь, спасибо за поддержку,- сказал Валера и положил голову гитаристу на плечо. Маврин боялся этого момента, когда он не сможет сдержаться и как-то выдаст себя. И гитарист уткнулся носом в волосы вокалиста, они пахли ромашкой и детским мылом и немного табаком. Маврин стал ждать, когда Кипелов оттолкнет его, но этого не случилось… и эти приятные минуты, когда музыканты сидели в обнимку, длились, казалось, целую вечность. Сергей не хотел отпускать Валеру и так и умереть, не сходя с этого места. Но через некоторое время ему все-таки пришлось разжать объятия. Кипелов отвернулся к столу, взял целую последнюю бутылку водки, улыбнулся и произнёс: - Ну что, может, выпьем?- спросил он, поставил стаканы и начал отвинчивать крышку. - Кому-то пьянки не нравились в номере, даже не знаю кому,- сказал Рыжий Бес и посмотрел на Кипелова с какой-то искоркой. -Да ладно тебе, ну сорвался немножко, сказал лишнего, дак, что мне теперь всю жизнь не пить?- ответил ему Кипелов и вернул ему озорной взгляд. -Тебе бы не помешало,- со смешком заявил Маврик. -Я брошу, обещаю, честное пионерское!- Кипелов разлил по стаканам водку, один протянул Маврину, а другой поднял повыше и отсалютировал Сергею: - За крепкую мужскую… дружбу!- сказал он и влил в себя весь стакан. -Ну, за дружбу так за дружбу!!- ответил Маврин и также выпил содержимое стакана! Когда вся бутылка была опустошена, друзья завалились на свои кровати и в таком не слишком трезвом состоянии Маврин решился высказать Кипу, всё что сидело в нём уже несколько месяцев, Если бы он был трезвым целиком и полностью, он никогда бы на это не решился. Сергей не думал, что это может случиться именно так, да что там он не думал, что вообще это скажет, но если он будет молчать, то потеряет всё… и друга и группу, да он и так потеряет, но так хотя бы выскажет всё, что пожирает его. Дверь была закрыта, так что никто не ворвётся в номер посреди разговора. Сергей встал и стал нервно бродить по комнате взад – вперёд, немного пошатываясь. - Валера… я должен тебе кое-что сказать.... и…и это… может изменить в корне твоё отношение ко мне… но я прошу, чтобы ты дослушал до конца, всё что я скажу… только …только выслушай.- Мавр говорил неуверенно и робко и даже покраснел. -Хорошо, я выслушаю всё!- твёрдо сказал Валерий и сел на кровати и стал следить за передвижениями гитариста. -Ну, я даже не знаю с чего начать,… поэтому я скажу, что то, что я скажу, скорее всего, тебе не понравится. Вообщем, меня уже несколько месяцев пожирает болезнь, эта болезнь пришла незаметно и от неё нет лекарства. Она убивает меня, но я ничего не могу сделать. Она проникла в самое сердце, и разрушает его изнутри. Я боюсь, что если не скажу тебе этого сейчас- то не скажу никогда, и она убьёт меня окончательно. Имя этой болезни- ты…ты Валера, твои глаза, губы, нос, твоя походка, твой чарующий голос и потрясающая улыбка…- с каждым словом Сергей волновался всё больше и больше, он нервно теребил рукав футболки и продолжал-… Это то, что я боялся произносить вслух, я боялся даже думать об этом, но я должен это сказать, или всё моя жизнь будет разрушена. И я говорю это, я говорю Валера, я … я… чёрт как сложно это сказать…Я…люблю…тебя…- Маврин оттягивал каждое слово, делал паузы, но сказал-… Теперь, ты можешь послать меня куда угодно, можешь думать обо мне всё что хочешь, можешь сказать Холсту в конце концов, чтобы выгнал меня из группы… но… но теперь.. я уже ничего не смогу изменить, такова судьба, будь что будет.… И спасибо, что не перебивал. Кипелов молчал, он смотрел в одну точку и думал.… Это продолжалось несколько минут,… наконец Мавр не выдержал,… он остановился, посмотрел вокалисту в глаза и произнёс: -Ну, скажи что-нибудь, Валер, а то я чувствую себя как идиот, который сам с собой разговаривал. -Что говорить? – спросил он с искренним непониманием, но губы того дёрнулись и выдали Кипелова. Он что-то скрывал. -Ну не знаю, скажи, что я с ума сошёл, что я тебе больше не друг, что зачем я это тебе сказал, чтобы я ушёл и никогда не возвращался,… скажи что угодно, но только не молчи, это убивает меня ещё больше. - Я не могу сказать тебе ничего из того, что ты мне перечислил, ты…ты остаешься моим другом… но я не могу понять… как… как же это случилось? Ты, правда, любишь меня?- в его взгляде было, что-то наподобие надежды. Но Маврин убедил себя, что ему показалось. - Валера, я, правда, не могу объяснить, как это произошло, но это произошло, и что-то надо делать, ты только скажи, что мне делать... я запутался, я запутался в том, что происходит, меня затягивает паутина вранья, но я сказал тебе всё, что думаю,…наконец. Столько всего навалилось... чёртовы гастроли, тебя избили, неизвестность в группе, Холст постоянно придирается, всё навалилось комом, я не смог молчать. -Хорошо, Серёж, мне надо подумать, можешь оставить меня на пару часов, потом я скажу тебе ВСЁ, все, что ты хочешь услышать от меня!- сказал Валера и отвёл взгляд. По его лицу невозможно было что-то определить, но одно можно было сказать точно, он находился в совершенно подавленном состоянии. Маврин быстро переоделся, как в армии учили, за 45 секунд, и буквально выбежал за дверь, захватив с собой кошелёк. Сергей ходил по улицам, не разбирая дороги. Его разум быстро протрезвел, и Сергей мог оценивать положение с абсолютно трезвой головой. Но в этой самой голове все события не укладывались. Его раздумья растянулись, а он всё шёл по своему пути в никуда. Когда Мавр решился оглядеться, вокруг него было абсолютно неизвестная ему улица, на какой-то окраине города, на часах было около 6 часов вечера (надо-же как быстро время летит), а желудок требовал пищу! Гитарист вывернул на главную улицу, которая выглядела очень заброшенной, но на ней Маврин обнаружил небольшой бар, в котором он довольно сносно поужинал, в баре оказался телефон, поэтому он с лёгкостью вызвал такси, ему не пришлось блуждать в поисках телефонного автомата. Такси приехало быстро. Маврин сел в машину и назвал гостиницу. Ехали около 40 минут, Сергей даже удивился, как он мог так далеко уйти от гостиницы. Когда машина подъехала к гостинице, Маврик расплатился, пошёл к номеру. Постояв ещё пару минут у номера, он постучал. Послышались шаги, дверь открыл Кипелов, выглядел он как-то странно, смущённым что-ли. Он закрыл дверь на ключ и присел на кровать. В этот раз молчание продолжалось не долго. И его нарушил вокалист: - Серёга, я тут подумал, ну что это я ей Богу так отреагировал, вон на Западе… Фредди Меркьюри, Роб Хэлфорд, Элтон Джон, в конце концов,… у них не было заморочек на эту тему. Я не знаю, я не могу осознать то, что мы можем… ну вообщем ты понял… я об этом никогда и не думал, что ты,… что я… ну что можно вот такую любовь.… Ну, я разрываюсь, понимаешь, я не знаю, чего я хочу оттолкнуть тебя или поцеловать… Ты меня поставил, в то положение, из которого очень трудно выйти. Это странно, но я замечал в себе что-то похожее на влюблённость, но я говорил себе, что это лишь дружба, да и у меня семья, дети, как-никак… я не могу, Сереж,… но я не кому не скажу этот разговор, он умрёт вместе со мной.- Валера говорил, и по нему было видно его сильное волнение, он нервно водил пальцами по своей коленке, было видно, какое-то разочарование. - Я понимаю Лер, я всё понимаю, и поэтому я …я должен уйти из группы, я не смогу тебя видеть каждый день и сдерживать всё в себе, извини Валера! И… и спасибо, что не оттолкнул, не наорал, не сказал, что я чёртов педик… и далее в таком роде. Ты навсегда останешься моим лучшим другом, но ты сам понимаешь, что если я не уйду, то натворю делов…- сказал Мавр, и в голосе его чувствовалась горечь и грусть. Кипелов кивнул, но очень неохотно и по нему также было видно, что он расстроен. - Ты тоже будешь моим другом… навсегда.…Только давай об уходе из группы ты скажешь по окончанию тура, а то ребята расстроятся... ещё концерты плохо сыграем,- сказал он и горько усмехнулся. Мавр кивнул. Раздался стук в дверь и Мавр, как ближестоящий к двери, открыл её и в номер ввалились Холст с Дубом. - Ну, привет, молодцы! Что такие грустные то? Мы с Володей всё решили, концерт перенесли на неделю, главное, чтобы прошла шишка у Валеры, а фингал можно очками закрыть.… Проживание нам оплатит тот, кто избил тебя, Валерка, а дополнительными расходами пусть менеджеры занимаются. Позвонили в Москву, сообщили всем жёнам, что нас теперь долго не ждать дома, не стали их нервировать, сказали, что график тура просто изменился, дак они рады, что от нас отдохнуть чуть-чуть могут!- сказал Дуб с искренней улыбкой, а Холст кивал, подтверждая слова басиста. - Дак это хорошо, ребят, и с деньгами не будет проблем, и с организаторами, вы как всегда на высоте…- сказал наигранно радостно Маврин. -Дак это надо отпраздновать…!- проговорил Дуб и достал из пакета, пару бутылок. -Не, не Виталь, я пить не буду, мне утренней попойки хватило, правда, я не хочу больше…- сказал Валера и отвернулся от Виталика и его «друзей». -Да, я, пожалуй, тоже воздержусь, а то… опять выброшу что-нибудь из окна, а денег лишних у меня сейчас нет,- вторил вокалисту Маврин. -Мавр не будет пить? Это что-то из разряда фантастики… Что-то вы странные какие-то сегодня.… А вообще как хотите, мы и без вас всё выпьем, как хотите…- сказал Холст и демонстративно развернувшись, пошёл к двери. Дубинин последовал за ним. Маврин закрыл дверь на ключ и завалился на кровать. Несколько часов прошли в тишине, если не считать пьяных песен за стеной. За окном темнело. Ночь подходила. Мавр решил лечь пораньше, хотя понимал, что всё равно ещё долго не заснёт. Валерий был согласен с тем, чтобы лечь спать пораньше поэтому, они погасили свет, пожелали друг другу спокойной ночи и легли в свои постели. Пока Маврин лежал, он думал обо всех и всем,… об том, как ему лучше уйти из группы, о Валерке, о том, как же хороша любовь, если ты её получаешь и как же беспощадна, если, она безответна. Его мысли плавно перетекали в сон, который начинался тем, что он стоит посреди сада, полного фруктов, и не может определиться, какой же плод ему больше нравится.… Проснулся Мавр оттого, что кто-то тряс его за плечо, но так как в комнате, кроме вокалиста и гитариста никого не было, очевидно, что этот кто-то был Кипелов. * * * - Валера, что ты…- я не успел договорить, когда тёплые губы Лерки накрыли мои собственные. Я так долго этого ждал…, я так надеялся, что это когда-нибудь произойдёт…, я не мог не ответить ему… Поцелуй… такое простое слово, значащее так много, так много всего помещалось в паре минут, когда наши губы соприкасались. Валерка любил меня, а я дурак не замечал этого. Как же он выразился… «замечал в себе что-то похожее на влюблённость». Это против его принципов, но он сказал мне, а я твердил : «уйду из группы, уйду из группы». Я должен был понять его тогда, когда он не оттолкнул меня, когда я уткнулся носом в его макушку, что-то заподозрить. Да ладно… теперь уж не до этого. Теперь всё наладится. Я гладил его по волосам, они такие шелковистые, я вдыхал аромат его тела и проговорил: «Лерка». Вокалист лишь покрепче обнял меня. - Я не мог, Рыжик, понимаешь, не мог ничего тебе сказать… у меня… у меня не хватило смелости… но я тоже не мог молчать…я боюсь, что нас ожидает… но … я… я… тоже люблю тебя…- сказал вокалист, уткнулся носом мне в шею и беззвучно заплакал. Это были слёзы, открывшие передо мной всю суть моего существования… суть того, чего я так долго ждал. Он любил меня, всё это время… когда я боялся признаться ему и самому себе в этом. Он всегда меня поддерживал, как я всегда поддерживал его. И эта любовь, возникшая в совершенно разных по характеру людях, была такой разной, но она была! Она была и жила в них, такого сильного влечения я не испытывал не к кому кроме Валеры. Он дополнял меня, мою сущность по всем критериям, таким, каким дополнял его я. Пусть мы оба мужчины, но ты некогда не знаешь, кого ты полюбишь и когда разлюбишь…это превратности судьбы…и если бы не они, возможно, мы бы никогда не признались, друг другу… я благодарен судьбе, что это произошло. Так мы сидели очень долго, по крайней мере, если верить часам… для меня они пролетели очень быстро. О том, что было дальше не трудно догадаться. Я не хочу вдаваться в такие интимные подробности, но сейчас, когда я уже покинул группу Ария, не затем, чтобы не видеться с Валерой, а чтобы не смотреть в глаза Холста, который достал со своими подозрениями. Знаете, мне порой кажется, что они с Дубининым в номере тоже не композиторством занимаются. Сейчас на дворе 1996 год, мы с Леркой записываем сольный альбом, о котором я его так долго уговаривал. Все наши чувства, мысли и желания мы пытаемся выразить в музыке, в какой-то мере мы даже рассказываем фэнам о наших отношениях, пусть и в такой завуалированной форме. Каждый день, засыпая в студии на старом диванчике, я вспоминаю, с чего всё началось, и что всего этого могло и не быть. Но сейчас, сейчас всё хорошо, я сижу рядом, с улыбающимся во сне Лериком, и наслаждаюсь жизнью. Пусть наши встречи не такие и частые, но когда мы встречаемся я готов летать от счастья. В Кипелове лежит столько энергии, столько радости, что она переполняет его и частично переходит мне. И в такие моменты я понимаю, что главное в жизни - это любовь..неважно к кому, главное, чтобы она не была безответной. Я знаю, что с каждым годом мы можем видеться всё меньше и меньше, у меня своя группа, Валера в Арии… пока. Но я точно знаю, что при каждой нашей встрече мы всегда будем… по крайней мере я всегда буду любить его и ждать его взгляда, его робких прикосновений и того чувственного поцелуя, как в первый раз. Да, нам лучше работать в разных группах и не видеться месяцами, тем сильнее будет радость при встрече.
Снейп: (это конец предыдущего сообщения если что) Люблю… так просто сказать это слово, не задумываясь о последствии своих слов, и о признании общественности.Я люблю. Через некоторое время, Кипелов создаст свою группу, но Мавр, проиграя в ней не так долго, покинет её, потому что постоянная работа с любимым человеком может убить любовь,… но они сохранят её… и будут посылать её в песнях… , корректируя слова под свою судьбу и любовь. *** Рассвет еще далек…но тает грим любви Усталость вижу и смятенье, взглянув в глаза твои При свете ты никто, ты растворишься с новым днем Одна напротив всех течений, быть вне закона – твой закон Играть в твою игру и разрушать себя Я не хочу рубить на части свой мир и собственное Я Но словно яд во мне твой танец тысячи ночей Ты топишь в них мечту о сказке, Боясь остаться вдруг ничьей… Одно мгновенье, короткий миг Острее боль и твой прощальный крик Каждый рассвет ты исчезаешь в поднебесье Каждую ночь, как наважденье, мчишься ко мне (Кипелов- Наваждение) *** Hе узнаешь, не спасёшь, Hе полюбишь, не вернешь. Своих надежд, развеянных по снам. Люди ищyт, Боги спят, Вновь доpоги вдаль летят Тyда, где нас поймyт и нас пpостят. Миp - он твой. Ты же в нём - изгой, Заблyдившийся, гоpдый и слепой. Стоит повеpнyть, Изменить свой пyть - Птицы вслед закpичат, Люди вслед замолчат. Кyда ты идёшь столько лет, Доpогой ненyжных побед, Тpопой неизбежных падений и слёз? По нити pазоpванных вен, По книге своих пеpемен, Доpогой измен, Hо ведь, вольномy - воля! Безyмец, ты снова один Сpеди чёpно-белых каpтин, Сpеди pазноцветных мечтаний и гpёз. Куда ты идёшь столько лет? На семь бед - один лишь ответ, А истины нет, и лишь вольному - воля. (Маврин – Пока Боги спят) *** День... Растает день... Вечною тайной в былом. Где Струится свет... В сердце хрустальным дождем... Утоли мои печали, Скорбные надежды... Унеси с собою в даль Память о былом. В переливах ярких звезд Все, что было прежде Растворится, словно дым, Предрассветным сном...(Маврин- Утоли мои печали) *** Пустыня в тебе свернулась кольцами змеи За каждым твоим движением пристально следит Разбитый хрусталь иллюзий не склеить не собрать Тепло так легко уходит его не удержать Твои ангел тебя не слышит сколько не зови Без веры ты как без ветра — парусник в ночи Твой голос разнесся эхом и затих вдали Одна под безмолвным небом в центре всей земли Боже дай ей силы всё преодолеть Дай душе безкрылой снова ввысь взлететь Быстротечны дни, мы наполним их Дыханием последней любви ( Кипелов- Дыхание последней любви)
Io: К Монолиту или Припять. Мечты сбываются. часть 1. Конечно, все нормальные люди знают, что Зона – не место для прогулок. Конечно, все образованные люди читали о патогенном влиянии закрытого периметра на земной климат. Разумеется, люди интересующиеся наукой, даже читали о изобретениях, внедренных в современный быт благодаря находкам и открытиям, сделанным в самом антикурортном местечке в Европе… так какого рожна? Вопрос, наверное, риторический. - Ты слыхал, Бес, - разглагольствовал Прист, - какой-то чудило в деревне новичков вчера навернулся с карусели? - В очередной раз? - Контролеру за билет не заплатил. Его лающий смех оставлял неприятное чувство тревоги и пренебрежения. Минус один, как говорится. Некрологи стабильно поступали на ПДА. Погиб. Попал в аномалию. Переоблучился. Знакомые и нет клички, фамилии и имена. Кто был этот незадачливый путник, попавший в одну из самых старых и, несомненно, самых постоянных аномалий? Зачем он пришел в этот суровый край? Что надеялся отыскать? Шел, как и все к Монолиту или?... Я залпом осушил стакан. Вопреки моим собственным правилам, сегодня я пил крепкое. В конце-концов, имел право. Пятьдесят лет бывает раз в жизни. - Неладно что-то в датском королевстве? – Прист иногда проявлял ко мне участие, особенно, когда у него было хорошее настроение, как сейчас. Я пожал плечами. - Сам не пойму, - в мои сегодняшние планы не входила откровенность с барменом. Мне до моего схрона еще топать и топать.. хотя нет, пожалуй, сегодня не пойду, - мне бы угол, чтобы перекантоваться. - Как всегда? - Если есть возможность. - Для тебя, все что угодно. Нет, определенно кто-то сильно переплатил бармену сегодня. Ну а мне ничего не оставалось делать, как воспользоваться его неожиданным радушием и гостеприимством. Я взял еще коктейля «4-ый энергоблок» и отправился в апартаменты досыпать в полглаза до утра, не забыв оплатить постой и сытный завтрак. И только я вознамерился употребить изыски местной индустрии пищепрома, как на ПДА рухнуло сообщение от Паука. «Есть дело. Крайней важности. Воспользуйся таксофоном». Пауку, как и Болотному доктору отказывать не принято. Если док – это наше здоровье, то Паук – это наша связь, без которой, псевдоплоти ясно, в Зоне долго не протянешь. Банально выброс «внеплановый» профукаешь и - пишите письма зомбарям. - Прист, где тут у тебя таксофон? - Как ты быстро! – удивился бармен, - снова оскалившись в неприятной улыбке, да вон там. Номерок продиктовать? - Спасибо, не стоит. Я отстучал на старенькой клавиатуре код, переданный Пауком и, как мне показалось, в тот же момент, услышал его низкий, но располагающий голос. - Бес! Наконец-то… у меня к тебе срочное дело. Ты ведь хочешь получить около сотни убитых енотов? - Если это не мутанты и число им – легион, то считай, что я уже заинтригован. - Конечно, речь пойдет о килотоннах, - усмехнулся главный по связи, - если ты откажешь мне, я пойму. Но попросить мне больше некого. Вернее, так… я знаю, что ты за подобное не берешься, но если возьмешься… - Короче! – долгое вступление мне уже не нравилось. Воображение рисовало диковинные артефакты, растущие в окрестностях ЧАЭС, или, того хуже в зловещем 4-ом энергоблоке, и понадобились они Пауку потому, как он умирает, и только они могут отсрочить неизбежное… - … нужно сопроводить одного москвича…. Туда и Обратно. - Что ты имеешь ввиду? - Ты отлично понял меня сталкер. Очередной толстосум желает на экскурсию по Зоне, платит много, раз Паук готов мне отстегнуть на новый спорткар, и хочет куда? Конечно, к Монолиту, ну куда ж еще-то? И чтобы живым… ага! Туда значит, и Обратно! Охренеть… - А почему ты ко мне обращаешься, я ж вроде не проводник? - Ты у нас вроде как с совестью… - В смысле? - Мне этот московский перец однажды жизнь спас. Фигурально выражаясь. Долги надо отдавать. Кроме того, его желание не имеет ничего общего с миром материальным, поэтому «монолитовцы» вас пропустят… На это я даже не знал что скаазть, поэтому благоразумно молчал… не соглашаться было нельзя. - Ты там не уснул еще? – поинтересовался Паук. - Нет… ладно… мне нужен задаток. Огнемет ранцевый здесь в Припяти, этому кенту твоему ВАЛ усовершенствованный, мешок патронов и бронник 12 класса. Шлем от пси-атак… все, чтобы по последнему слову… тогда попробуем. - Все будет, - заверил Паук. Кроме бронника, не то вы год будете в одну сторону идти, - усмехнулся он, - через три дня клиент будет на Кордоне, поторопись. Вот что значит – испортить человеку день рождения. Вот теперь я должен переть обратно к Сидоровичу, слушать байки радиоактивного мяса про то, как они с ножом на снорков ходят и ждать черт знает кого, чтобы отвести его вместе с нематериальным желанием ни куда-то, а к «монолиту». Спасибо тебе, проведение. Я тебя тоже очень сильно люблю! В ту ночь я безбожно напился. За последние годы, что я сталкерствовал со мной такого не случалось никогда. Возможно, в тот момент я решил, что умирать, так с музыкой, но перестарался. Утро выдалось сырым, туманным и похмельным. С неба сыпалась какая-то морось, а я сжимая в руках свой АК-105М угрюмо шел к Кордону. Мне нужно было за что-нибудь держаться. Мой любимый огнестрел служил мне именно такой опорою теперь. Зона точно почувствовала мой «боевой настрой» и вопреки расхожему мнению, пропустила без особых препирательств. Не то подарок мне такой преподнесла, не то побоялась, что в личико кровососу перегаром дыхну. А вот как только мимо «Ростка» я прошествовал, так началось. Наемники, мутанты, армейский патруль… стоило только осознать где нахожусь и чего творю. Огрызаясь короткими очередями, я отступал к позициям «долговцев». Хорошо, что мы с ними в хороших отношениях, несмотря на то, что дружим. Прикрыли огнем, да еще и накормили задарма. Вот бывает же часовым делать нечего, но чтобы до такой степени… Оказалось, они ожидали связного, и не велено было точку до поры до времени покидать, вот и стреляли во все, что движется… ну или почти во все. - Ох, спасибо, Рут, выручил ты меня… - Ты чего это к Кордону что ли идешь? - Ага… - Чудны дела твои, Черный сталкер! Вот Бес на Кордон направляется… я передам нашим, чтобы прикрыли. - Спасибо, лишним не будет! Только дурак в Зоне отказывается от помощи, тем более, когда отношение клана тебе позволяют пользоваться ею безвозмездно. Ну, или почти даром. Идти стало легче, и даже, я бы сказал, веселее. В желудке уютно устроился «завтрак туриста» не весть какая еда, конечно, но всяко лучше, чем армейские галеты и сублимированная каша. Я даже нашел артефакт ломоть мяса и расчувствовавшись подарил его Икарычу за хороший сопроводительный огонь, прикрывший меня от пары зеленых мародеров. Конечно, вряд ли пацанва нанесла бы ощутимый урон моей сталкерской чести, но огневое прикрытие, оно и ветерану приятно. Вот в таком неожиданно благостном и приподнятом настроении, почти с миротворческой улыбкой за плексигласом противогаза я прибыл на Кордон. Обведя царившую здесь анархию привычным взглядом я сразу пошел к Сидоровичу. В тесной каморке толпилось полдесятка отмычек, как говорится, выбирай на вкус. - Ребята, разойдись! – скомандовал я, пробираясь к решетчатому окошечку. - Бес?! – попытался изобразить удивление Сидорович, - но тут же приосанился, - твой заказ в комнате № 3. Замок лязгнул и под заинтересованными взглядами я покинул торговую точку, бросив ребятам дежурное «возвращайтесь!». В комнате №3 на стуле сидел человек. Среднего роста. Средней комплекции. Вообще весь такой средний. «Политик что ли? - подумалось мне, - или из спецслужб?». Я поздоровался, мужчина поднялся навстречу, протягивая руку. - Бес, - представился я. Сопровождаемый мой не ответил ничего, быстро что-то начирикал на клочке бумаге и протянул мне «великолепно, еще и немой!». «Я сильно простужен, не могу говорить. Можете называть меня…. ». - Имя сказать он не успел, я остановил жестом, нет… не могу, - шутливо заметил я, - Зона не любит настоящих имен. Ходят легенды, что вслед за именем может похитить и душу. Я думаю, что душа тебе еще пригодится, поэтому мы пойдем другим путем. Вот раз ты говорить не можешь, стало быть будешь Тихим. И дай тебе Черный сталкер выдержать твой путь. Мужик приосанился и кратко кивнул. Тут, нужно отметить следующую странность моего клиента. С ног до головы он был укутан в какой-то идиотский костюм ниндзя. Бронник? Хорошо, что бронник… кевларовая рубаха – тоже прекрасно! Но зачем все эти черные тряпки? Отчего защитят? И противогаз с поляризационным фильтром, который он наотрез отказывался снимать. - Ладно, Тихий… поставим тебе передатчик, чтобы мы с тобой как-то общаться смогли, а то несерьезно все это… не будешь же ты мне вопросы про аномалии скажем на бумажках писать, ты пока напишешь уже соберешь все их… и если что-то от тебя останется, то очень тебе повезет при этом. В общем… двинем через четыре часа, за это время прошу тебя приведи себя в нормальный вид, сними все эти ниндзянские тряпки, толку от них никакого. Вот рюкзак, это для тебя тут постарались. Наденешь камуфляж, бронник и кевлар оставишь. Возьмешь ВАЛ, Калаш загонишь Сидоровичу… патроны обменяешь… конечно один к трем, ну а что ты хотел? Хавчик уложи и будь готов, как пионер. Я пока передатчик соображу и маршрут нарисую… ты хоть… это осознаешь, что можешь погибнуть через несколько метров, как мы с тобой выступим с территории Кордона? «Мне все равно, - написал мой загадочный клиент, - жизнь давно потеряла всякий смысл. И если я не попробую, то буду корить себя до самого смертного дня». «То же мне блин, философ-любитель» - подумал я, но ничего не сказал, только хмыкнул. На самом деле, чего тут маршруты рисовать? Пойдем лесом. Долгим окружным изматывающим путем. Такой маршрут убережет мужику нервы… хотя может ему и лет-то не больше восемнадцати… да нет, походка больше на сорок-сорок пять тянет… в общем, нервы сохранит, и, пожалуй, поможет почувствовать что такое Зона! Так глядишь, и раньше Припяти обратно повернем. Хорошо бы так… Как ни странно кент мой новообретенный собрался быстро. Времени даром не терял, успел и подкрепиться и поспать часика полтора, что тоже верно. «Бывший военный может?». - Выступаем через пятнадцать минут, - скомандовал я, отдавая ему небольшой кругляш с проводками, - это переговорное устройство, местный самопал. Прикрепи к голосовым связкам… нет, в рот запихивать не стоит, к шее короче, и соедини с передатчиком. После этого тебе не придется делать особых усилий, чтобы я мог воспринимать твои голосовые эманации. Все понятно? Действуй. То ли Паук страшилок про меня нарассказывал, то ли просто мужик покладистый попался, но команды мои выполнял точно, грамотно без обсуждений. - Пятнадцать минут я взял вот зачем. Слушай, Тихий… слушай и запоминай. На «пострелять» и «побегать» времени нет, я тебе не нянька, поэтому учиться будешь в бою. Если я говорю стреляй – значит стреляй, говорю беги – бежишь, падай – падаешь, скажу в вонючую жижу лезть – лезешь. Не спрашиваешь, не думаешь, времени не теряешь. Каждое твое «а почему?» может стоить нам обоим жизни, ты не на курорт приехал и не на экскурсию. Если ты никогда в своей жизни не убивал людей – тем хуже для тебя. Почти наверняка сегодня ты кого-то подстрелишь. Жалеть здесь никого не надо, слышишь меня? Не отворачивайся, Тихий. Отсидеться и отлежаться не получится, понял? Если ты не нажмешь на курок первым, твой оппонент великолепно сделает это за тебя, и твое заветное желание никогда не исполниться! Он вздрогнул, сжал ВАЛ обеими руками и быстро кивнул. Чего может хотеть сорокалетний московский интеллигент, вероятно дрессированный когда-то в спецслужбах, ну во всяком случае, в армии более положенного отслуживший… чего он может хотеть такого нематериального, чтобы «монолитовцы» нас пропустили? Ну, положим, баба ему не дала… или здоровья детям… или я не знаю, излечения супруге… о таких случаях я слышал. Когда человек желает чего-то не для себя, даже, больные на всю голову, сектанты перед ним расступаются и, не особо-то, в спину стреляют. Первые километры пути дались нам как-то особенно трудно. Заметно похолодало, но мелкие снежинки не успевая долететь до земли превращались в дождь, за счет этого дорожки и тропки кое где развезло, а кое-где сковало легкой коркой хрусткое ледка. Лишний шум всегда не к добру, идти по пожухлой траве и фонящему мху тоже удовольствие то еще. Тихому не удалось держаться взятого темпа и он начал отставать. Сперва на пять шагов, потом на десять. «Так дело не пойдет» - подумал я, и пустил клиента вперед. - После болота будет интереснее, -пообещал я. Тихий то ли кивнул, то ли неопределенно мотнул головой и продолжил движение. Зона на то и Зона, чтобы преподносить сюрпризы. А сообразительный мужик мне попался. У кромки разросшегося болотца он затормозил, как Сивка-бурка, я бы даже сказал, встал, как вкопанный. - Бес, - раздался бездушных роботизированный голос в моем приемнике, - тут что-то не так. Аномалия? И точно впереди пространство было как бы втянутым во внутрь по кругу. Гравитационная аномалия трамплин. - Тихий, да ты далеко пойдешь, - усмехнулся я, - обходим по краю. Мы медленно продвигались по краю произрастания камышей. Эх, и шумели мы, братцы, как стадо голодных снорков, а те и не преминули воспользоваться нашим шумом, чтобы не понабежать… - Огонь по команде… три… два… СТРЕЛЯЙ! Снорки нападали сперва вяло, а потом подтянулся арьергард и они ринулись всей толпой. Прыгучие заразы, злые и хитрые. Резкие скачки, обманные движения, всем не терпится отведать сталкерских консервов под маркой «Двое на болоте». А вот нет, хрен вам по всему противогазу! Все же хорошо, что у Тихого был ВАЛ. Небольшая отдача, легкий ход патрона в стволе. Процентов шестьдесят, а то и семьдесят его выстрелов находили цели. Твою налево, вот уж правда, новичкам везет! Тихий был методичен, последователен и скуп на комментарии. Если в первый момент, когда он увидел мутантов его руки ощутимо подрагивали, то теперь расход патронов стал экономным, а очереди короткими. Он довольствовался сухими армейскими «пустой! Перезаряжаю». И я отвечал клиенту взаимностью. Когда мутанты поняли, что числом нас не взять они кинулись врассыпную, а мы в противоположную сторону от направления их движения. То ли они почуяли кого-то интереснее, не то решили сменить тактику. Вслед сноркам я кинул одну зажигательную гранату, в надежде что это отвлечет их, а возможно привлечет других хищников и они решит этот вопрос между собой. - Почему мы идем по кромке болота? - Потому, что тут лучше аномалии видно, - ответил я. Это была не совсем правда. Болото я хоть и знал, но не горел желанием встречаться с его обитателями, мне не импонировало быть съеденным заживо. Тихий не спорил. Он снова был «замыкающим», продуманный все же шлем дал прислал ему Паук. Как только спустились сумерки Тихий не задумываясь включил ПНВ. Вот это я понимаю «я дебил, поэтому использую все ресурсы и не рискую» и правильно делает между прочим! Чем больше проходило времени, тем чаще мой клиент начинал спотыкаться, сбиваться с темпа ходьбы… я понимал, что Тихий вымотан.. но тут во мне проснулось какое-то не свойственное ранее злорадство. Я решил провести его обходным маршрутом. До моего схрона оставалось не так уж долго, однако мне хотелось, чтобы у этого толстосума возомнившего черт знает что о себе и своих желаниях колени тряслись от усталости, и стоило мне выйти на вираж, как я устыдился… кто я ему? Судья? Какое я имею право решать за него? Но переходить на прежнюю траекторию было поздно. - Мочиииииииииииииии! – послышалось неподалеку. Отлично, вот и зомби… - Тихий, подойди сюда, быстро… садись, - клиент безропотно повиновался, я быстро достал из разгрузки стимулятор и вколол у границы кевлара и наколенника. Он охнул, потирая место укола. - Зачем так? Я бы сам… - Сам бы ты свалился через пять минут. Я быстро вкатил второй стимулятор себе. До рассвета нужно было в любом случае навестить схрон пополнить боезапас и выспаться. Сейчас мы снова были полны сил и чувствовали себя просто замечательно. - Там впереди зомби чего-то не поделили. Я бы предпочел залечь здесь, но не факт, что там снорки не очухались, или кто покруче. Будем двигаться вперед. Зомби это не так, как в кино, если тебя кто и укусит ты не превратишься в него, это фигня. Запомнил? Отлично… главное не дать им стрелять. Когда будешь уничтожать противника старайся перебить позвоночник или отстрелить руки… без этих важных деталей они становятся менее опасными. Кажется, в Тихом проснулся боевой азарт, так весело и быстро косил он живых мертвяков. Может быть, моя наигранная уверенность передалась ему, а может… ему просто хотелось, чтобы все это побыстрее закончилось. Мне не хотелось думать о том, что за этой небольшой компанией может следовать вполне себе половозрелый контролер. Вот не зря же говорят «перед тем как подумать, подумай». Тихий увидал тварь и ринулся на нее, стреляя в молоко. - Стоять! – рявкнул я. Оба замерли. Контролер таращил подслеповатые зенки на Тихого, а Тихий на него. Надеюсь, Паук предусмотрел пси-защиту, иначе мозг клиента сейчас будет жареным, как отмычка после встречи с электрой. Я что-то заорал, контролер видать подумал, что я к нему обращаюсь ,и заорал в ответ. Я почувствовал, как земля уходит из-под ног, однако продолжил бежать. Тихий стрелял методично, и уже точнее предыдущего раза. Я достал тварь слепой очередью, падая перед ним на колени, и вывернув ствол под неестественным углом. Картинка перед глазами довольно долго не желала становится четкой. Меня вытошнило.. но благодаря артефактам на поясе я остался целым и невредимым, если не считать неприятного звона в голове. - С тобой все в порядке? – осведомился Тихий. - Хорошо тебе с экранированным шлемом,- огрызнулся я. - В смысле? - Не парься… сейчас меня отпустит… потопаем дальше… Это меня Черный сталкер наказал за то, что клиента угробить хотел. В садиста поиграть значит. Вот и эффект, сам на четвереньках еле отхожу после ментального удара. Так и надо тебе, Бес… не будешь фигней страдать. До схрона добрались без происшествий, хоть и умаялись вусмерть. В тесном коллекторе мы оба едва могли развернуться, но вдвоем нам было легче сдвинуть тяжеленную бетонную плиту, предваряющую лаз в схрон. У меня ж все продумано! И гранаты, и мины и кодовый замок. После всех манипуляций руки у меня, признаюсь, подрагивали. Зато мы с Тихим были в полной локальной безопасности. Выброс, твари и люди нам сейчас не угрожали. Нас защищала толща земли и тяжеленные каменные глыбы. Вот так надо устраивать схроны. Небольшая комнатка с продуманной вентиляцией, сухой пол и стены вот и все что нужно, чтобы понять что такое комфорт и как его не достает в Зоне. Тихий спросил можно ли снять противогаз, на поверку выяснилось, что больше всех мутантов он опасается радиационных и химических факторов. Неглупо, что тут еще можно сказать? Аномалии можно заметить, мутанта – застрелить… ну а что ты сделаешь с окружающей средой? Я все больше проникался некоторой симпатией к нему, и из разряда «клиентов» почти готов был мысленно перевести его в разряд «спутников» или даже «напарников»… поживем – увидим. Тут уж без вариантов! В голубоватом мареве светодиодных фонарей его лицо выглядело достаточно суровым. Седой. Короткая стрижка. Резко обозначенные морщины. Мда, похоже с сорока годами это я погорячился. От правого уха до носа уродливый шрам с розовыми, точно от ожогов краями. В остальном будто бы обычный человек. Взгляд почти что знакомый, почти обывателя… но только «почти». - Где тебя угораздило? – поинтересовался я, стаскивая свой плексигласовый намордник, - Афган? Чечня? - Если бы, - он грустно усмехнулся, - едва ли я смог принести пользу своей стране. Это я просто пару лет назад обжегся, когда готовился идти в Зону. Пришлось оставить работу из-за длительного периода реабилитации, распродать некоторые активы, ну ты понимаешь… - Извини, брат… а ты уверен, что оно того стоит? - Уверен, - решимость ледяная и непоколебимая сверкнула в его глазах, - я не смогу умереть спокойно, если не узнаю правды. Мне ли судить его? Снова в душе, казалось, заскорузлой и волосатой, как брюхо Припять-кабана что-то шевельнулось… мне стало горячо стыдно за свои прежние мысли и слова. - Давай поужинаем, у нас тут похоже полная дневка, неровен час ночью случится выброс, нам нужно будет выступить на рассвете, чтобы уложиться в намеченный график. Тихий кивнул, расшнуровал берцы, и достал две порции армейского сухпайка. У меня просто язык не повернулся сказать ему, что так не принято. Зачем я буду портить впечатление о сталкерах у не озлобленного человека? Каждый сам за себя, и только в крайнем случае за себя и другого. Под страхом, внушенным местной псевдорелигией «Зона не простит». А сами? Чернобыльский пес с ним! Со всем этим! Поужинали мы довольно споро, а потом действие стимулятора закончилось. Хорошо, что успели раскатать пенки. Я так даже ботинки не скинул, завалился как есть, а Тихий судя по всему сумел даже в спальный мешок упаковаться… вот откуда у человека силы берутся? После пробуждения голова моя гудела не хуже, чем после давешней попойки. Хорошо контролер мне по мозгам съездил, должно быть матерый был. Одна из моих кристальных колючек почернела и стала непригодной для дальнейшего использования. Тихий уже не спал, он чистил оружие и снаряжал магазины. Нет, все-таки дельный мужик… в орыве благородства, я подумал, что на хрен деньги, возьму с Паука вооружением. Вон какой хороший экранированный шлем он подогнал пионеру. Я достал спиртовку, турку и молотый кофе. - Будешь? – спросил я, прочищая горло. - Не откажусь, - ответил Тихий. Он уже превосходно освоился со своим передатчиком, и старался не напрягать горло лишний раз. - Можно на обратном пути заглянуть к Болотному Доктору, он тебя посмотрит, может посоветует чего. Тихий улыбнулся… улыбка эта выглядела несколько жутковато, но учитывая чего тут видишь каждый день, вовсе не напрягала. - Само пройдет. Мы прихлебывали кофе, как раз в тот момент, когда Паук кинул сообщение на ПДА: «В течение пятнадцати минут ожидается выброс. Внимание! Всем найти укрытие!». - Что это значит? – спросил Тихий. - Это значит, что нужно быстро допить кофе и занять по возможности горизонтальное положение. Так мы и поступили. Я лежал, уткнувшись носом в собственный пыльник… когда тряхнуло первый раз, мне показалось, что схрон сейчас схлопнется, похоронив нам обоих, но затем активность пошла на убыль, а минут десять спустя все закончилось. Признаюсь, мурашки еще бегали по спине, хорошие такие, размером с тушкана, когда я выпрямился, и принялся протирать плексиглас, чтобы чем-то занять руки. - Что это было? – удивлялся Тихий, выброс? - Он, родимый, - усмехнулся я. В отражении своей маски я увидел свою заросшую физиомордию, с неопрятно свисающей паклей серых волос. Мда, я бы вот с таким в разведку не пошел… таки надо подстричься… и в баню… но это как до Припяти доберемся. - После выбросов в Зоне происходят разительные изменения, поэтому мы с тобой намерено тащились в эту глушь. Я сейчас все больше лесами стараюсь передвигаться. Людей меньше, опасностей больше… но, знаешь, Тихий, самый страшный мутант в Зоне – это человек.
Io: К Монолиту или Припять. Мечты сбываются. часть 2. Тихий кивнул, без всяких команд с моей стороны принялся складывать рюкзак и шнуровать берцы. - Вот это правильно, - ободрил его я, - нас ждут великие дела! Не знаю, как насчет дел, но опасности нас действительно ожидали. Почти к самому выходу прибило выводок псевдоплоти. Пришлось отбиваться, расстреляв прямо здесь полторы обоймы. Вот и как это называется? Ведь где детеныши – там и хищники, пришлось не только выкосить взбесившихся псевдосвиней, но и недовольных слепых псов. Одно радовало во всем этом разнообразии видов. И те и другие были дезориентированы выбросом аномальной энергии, а значит у нас имелся неплохой такой шанс. И мы поперли напрямик. Ну что там? Наглость – второе счастье. Вооруженные, потяжелевшие на фактически новой карте мы передвигались не спеша. Еще вчера ориентиры моей «тропки» были довольно четкими, а сегодня все это лишь пустой звук, не о чем не говорящие сосны и ели. Фон скакал волнообразно, аномалии пока не раскочегарились в полную силу, и я старался по максимуму использовать внезапную фору. ПДА правда тоже сбоили, видать электромагнитный импульс был особенно силен сегодня. Вот он-то чуть и не подвел нас под монастырь. Минуя очередную канаву с подозрительно голубой водой мы чуть было не напоролись на армейский патруль, и наше счатстье, что их приборы сбоили не меньше наших. - Лежать, - скомандовал я, и мы оба медленно отползли к той самой подозрительной водичке, - впереди военные. ПДА выключаем. - Это опасно? - Очень. Во-первых, их пятеро, во-вторых, они обучались, а мы с тобой нет. Соблазн кинуть гранату и расстрелять был очень велик, но если там есть хотя бы один пулемет, боюсь маневр не удастся. Снайперки нет, а стрелять из автомата… то еще удовольствие. Опять же.. если у них есть пулемет… а если нет? Если это просто патруль? - Будем обходить, - скомандовал я, и мы поползли, забирая все дальше к северу… внутреннее чувство, если хотите, чуйка сталкерская, подсказывала мне, что добром это не кончится. Ребята из военных не скучали, и так же начали передвижение. Стоит ли говорить, что когда я поднял голову нас снова разделяло несколько естественных складок местности. «Простите, я не хотел», - сказал я про себя, точно сбрасывая очередной грех убийства с собственной совести. - Приготовься Тихий, чтобы стрелял без промаха, лучше в головы… сейчас мы тихо, поднимаемся и быстро уничтожаем противника, ясно? Не орать, не привлекать внимание, они натренированы на «внезапность», но вот на внезапность «с изподвыподвертом» может быть и нет. Мы поднялись молча, точно два зомби из болота. Один сержантик заприметил нас, но его рот открылся в безмолвном крике, и тут же он упал, как подкошенный – это Тихий уже работал по целям. Его ВАЛ почти не издавал звуков при стрельбе, и, когда двое оставшихся в живых патрульных укрывшись за деревьями, вступили с нами в перестрелку, мы уже лежали за свежее выкорчеванным пнем. Интересно, чем это вояки тут занимаются, что радиоактивные деревья корчуют? Или не они вовсе? Ладно, не до загадок сейчас. Я подстрелил одного, а Тихий добил последнего. - Так, быстро обыскиваем, берем только патроны нашего калибра потом сваливаем трупы вон в ту канаву, да-да с подозрительно голубой водой. Надеюсь, из них не получатся зомби третьего поколения. - А какие были второго? - Шутка юмора… тут без юмора вообще повеситься и вся недолга. - Знаешь, Бес… а убивать оказывается не страшно. Нехороший холодок прошел по моей спине. - Ты воспринимал их, как помехи? - Вроде того. Это плохо, я и сам не хуже тебя понимаю. «Почувствовал?» - Э… - Я не думал, что мое… гм… первое убийство произойдет так скоро и пройдет незамечено для моей психики. - Почему? - Я слишком долго ждал и сейчас мне все равно. Я готов идти до конца… пусть там на высшем суде, если он есть, решат что было достойного, а что не очень. Я быстро кивнул, и продолжил стаскивать вояк к аномалии. Голубеющая лужица с удовольствием поглощала органику, и будто бы становилась больше. - Вот мы с тобой молодцы, накормили аномалию, смотри она какая довольная, аж вся светиться от радости! - Да, и вправду, - усмехнулся Тихий, - гляди там по поверхности что-то плывет. Я взял ветку и осторожно придвинул к себе предмет, а после и вовсе вытащил его на берег. С виду это был ничем не примечательный ПДА с погасшим экраном. Однако он был не похож ни на одну модель, которая встречалась мне прежде. Само собой мой опыт нельзя считать единственно верным, но во избежание проявлений аномальной активности я спрятал находку в контейнер для артефактов. - Я не знаю, что это, предлагаю разобраться позже. Тихий кивнул, и мы отправились дальше. Я пытался научить товарища видеть аномалии по легким намекам на них, и почти сразу тот стал делать успехи. Как давеча с гравитационной аномалией, так и теперь. Жарку он опознал сам, а вот с воронкой почему-то возникли сложности. - Она не кажется мне опасной, хоть умом я и понимаю, что от такого счастья следует держаться подальше. - Ничего, это наработается, - автоматически сказал я. Мы продирались через какой-то бурелом, через поваленные деревья и гнилостные ручейки. Развезло здесь все… вот и верь после этого в отсутствие зимы в Зоне. Конечно, все по-другому, больше походит на расхлябанную осень, но веселее от этого не становится. Холодная вода, грязь и мелкая мошкара – вот она романтика этих мест. В довершении картины грязно-серое небо решило испытать нас на прочность. Хлесткие холодные струи заливали плексиглас маски, и даже кое-где заливали за шиворот. - Привал, - констатировал я. Мы выбрали место под несколькими сваленными деревьями, дождевая вода не задерживалась здесь, а, проделав себе небольшое устье стекала вниз, к тому ручью с вонючей жижей, который мы преодолели менее получаса назад. На всякий случай я велел Тихому быть настороже. Место было не самое хорошее, но двигаться дальше было еще опаснее. Если сейчас где-то в радиусе десяти метров разрядится электра, мало не покажется никому. Вода, как известно, хороший проводник электричества. - Как ты думаешь, - спросил меня Тихий, не отрываясь от оптики ВАЛа, - возможно выжить в этом аду, будучи неприспособленным? - Ну… - неопределенно ответил я, - не знаю… иногда ведь людям везет. - Да… но я потратив на тренировки несколько лет, кажется, даже не приблизился… - Ты многим салагам фору дашь. - Салагам, - подчеркнул Тихий, - я погиб бы сразу, не будь у меня проводника. Скажи, Бес, какова вероятность официальным путем узнать о гибели человека здесь в Зоне, если он был сталкером? - Близка к нулю, - уверенно сказал я. - И я так думаю… Вода заливала оптику, и Тихий в который раз протер прицел тряпицей, которая кажется была столь же мокра, как и все в этом лесу. Наше оружие было обработано специальным водоотталкивающим составом, но, к сожалению, стеклоочищающим он не был. Неожиданно краем глаза я заметил какое-то движение. Всего на секунду силуэт дерева точно изменился, став толще и объемнее у корней. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы понять – мы не одни. - Медленно посмотри через прицел на дерево на два часа, - Тихий выполнил команду, но ничего не увидел, как я и ожидал, - Теперь медленно на четыре часа. Так же чисто… Я неторопливо достал болт и кинул в указанном направлении, дерево снова шевельнулось, из-за него выкатились несколько неопрятного вида комков. Бюрреры, чтоб их! - Не стрелять… это почти бесполезно… - прошипел я. Попробуем отпугнуть… и сразу бежим… не лучшая идея, не спорю, но других нет… Я книул две гранаты с разницей в полсекунды. Бюрреры заволновались, но среагировать и перенаправить боеприпасы не успели. Конечно, такие мелкие вряд ли были матерыми, но коллективность повышает эффект пси-удара. - Вперед! – прикрикнул я, и мы понеслись. Хотя… «понеслись» не то слово. Пытаясь не шлепнуться, скользя на расплывшемся грунте, мы с максимальной скоростью удалялись от очага опасности. Мутанты, кажется, очнулись от нашей внезапной выходки с гранатами и сейчас пытались нащупать наши сознания, чтобы ринуться в погоню. Я не нашел ничего умнее, чем скомандовать Тихому лезть на дерево. Вот это было шоу. Обвешанные полезным грузом с автоматами, закинутыми за плечо мы карабкались по скользким стволам, риску при невнимательности или неудачном выборе оных попасть в птичью карусель и тогда уж… Я молился, чтобы мутанты были из не высокоорганизованных, а после вообще постарался отключить мозг. Пси-активность бюрреров высока, но если они не найдут в моем разуме как им сбросить нас с верхотуры – то нам ничего не грозит. Едва ли ожидание продлиться больше трех часов. Стоит отметить, что повезло нам вдвойне. Вообще ходка была фартовой. Я с уверенностью мог так сказать, поскольку мы преодолели треть пути до Припяти, а никто из нас не мог похвастаться сколь либо серьезными травмами… ну если не считать травмированность психики Тихого. Так вот, неподалеку от нашего укрытия проходил усиленный военный патруль, что не удивительно, ведь их братья не без нашего участия сгинули в безызвестность, и от них ни сигнала ни полсигнала… понятное дело воякам дан приказ – разобраться. Бюрреры почуяв добычу явно решили помочь людям разобраться в сложившейся ситуации. В отдалении слышались выстрелы, крики и непонятные хлопки… наверное гранаты. Все же странное здесь эхо, вроде бы вот оно незавидное поле боя. Вот они вояки, вот мутанты. Двое уже мертвы, еще трое обороняются, но слышно будто километрах в двух, а то и в четырех… такая вот акустика. Когда последний бюррер был уничтожен немногочисленные остатки военных сил громко бранились по рации с дежурным, что слышно было особенно хорошо, кричали о потерях, о том, что уходят, и довольно быстро слились с горизонта. Я все еще не рисковал включать ПДА, но дал команду Тихому спускаться. - Отойдем еще на пару километров, а там осмотримся. Отойдя на пять километров в исходном направлении я включил ПДА. Все чисто. Тихо, как в гробнице, и дождь кончился. И то ладно… согреться не мешает, но где тут теперь костры разводить? Я достал фляжку с особой настойкой дока, держу как раз на такой случай, а то водку после запериметрья редко перевариваю… видимо свою норму выпил. Сделав пару глотков, я протянул фляжку Тихому, тот благодарно кивнул и сделал изрядный глоток, сморщился, закашлялся, чуть противогаз не потерял. - Что это… - выдавил он. - Особая настойка, теперь не замерзнем, но и захмелеть не получится. Признаться, я рассчитывал, что этой ночью мы будем ночевать в присмотренном мною раньше коллекторе, но не вышло, поскольку идти по темноте в лесу забава не из лучших. Выбрав место посуше мы разбили импровизированный лагерь. Важно было, что он был защищен от ветра и обзора со стороны города, откуда и мог прийти наш самый страшный враг – человек. Спали по очереди, так, что мне удалось лишь покемарить. Я не знал порога выносливости Тихого, поэтому не мог полагаться на него, как на Гуру или Вара. Благо ночью ничего примечательного не произошло. Тихий, правда, немного пострелял по тушканам, впрочем, не попал, и то хвала Черному сталкеру. Когда идет миграционный поток этих зверьков, тут уж никуда не денешься, стреляй – не стреляй. Задавят массой. Это гораздо хуже закрытия Черкизовского рынка в Москве. Лишь только на востоке посерело – мы выдвинулись к Припяти. - Здесь довольно высокий фон, - заметил Тихий. - Да, и много аномалий… именно поэтому мы идем здесь, а умные люди идут там, где стреляют. - Не понимаю… - Если ты попадешь в аномалию, или нарвешься на мутанта, смерть твоя будет, скорее всего, быстрой, - кажется, эта фраза заставила Тихого замолчать, перестать задавать вопросы и сосредоточиться на своей цели. Нередко бывает идешь с напарником. Не важно опытный он, или нет, и вот уже вроде бы самое страшное позади, парень расслабляется, и тут … происходит что-то настолько неожиданное, что остается только развести руками и сказать «хороший был человек!». Мне удалось заставить Тихого сконцентрироваться на дороге, и кто знает, может быть, именно благодаря этому он не влетел в следующую аномалию. - Бес, что это? – спросил меня спутник, указывая рукой на сросшиеся электру с птичьей каруселью. Выглядело эпично, нечего сказать. - Ну, Тэсла бы обзавидовался… обходим. По красивому большому кругу. Снова мы отдалялись от нужной просеки. Будто бы сама Зона препятствовала этому путешествию. Стоило бы вернуться. Стоило попробовать другой маршрут, но остальные факторы говорили о том, что каждый следующий шаг лишь усугубит ситуацию. Я сказал Тихому, чтобы тот был готов к длительному марш-броску, авось проскочим. Последнюю фразу я произнес про себя. Мой навязанный Пауком напарник, должен быть уверен во мне, в том, что я знаю, что я делаю. Надеюсь, что подвиги совершаются иначе. Мы ломились через лес, обходя фонящие канавы и сросшиеся аномалии. Мутантов почти не было, точно притаились и ждали чего-то. Чем дальше мы отклонялись от известного мне маршрута, тем больше неизвестной растительности встречалось то здесь то там. «Это Зона, Бес, черт побери, это Зона…» - мысленно успокаивал я себя, понимая, что не только Зона тому виной, но и вся эта дурацкая ситуация. И желание, и монолит… и напарник мой… Вот видно, тяжело ему, но идет, терпит, выцеливает чего-то в оптику ВАЛа. Сосредоточен, собран, готов. Молодец, мужик! Далеко пойдет… почему бы ему в действительности здесь не остаться? Отличный сталкер получился бы. Поднатаскать немного, потом пооботрется и… Пока я мечтал о новом приемнике, Тихий чуть было не угодил в комариную плешь. -Стоять! – гаркнул я, так что он аж подскочил на месте. «Нет, не выйдет из него сталкера», - куда прешь, жить надоело! -..но я… - Глаза разуй! – я оттащил его от аномалии за шиворот, как нашкодившего котенка, и для наглядности бросил туда болт. Не педагогичный прием, не спорю, но эмоции иногда берут верх. Именно такой «спуск» был мне необходим. - Не сердись, - сказал я, - я не со зла. Нервы на пределе. Мучают плохие предчувствия. Мы ходим по кругу… это скверно. - Не беспокойся, Бес, нужно найти где-то место и еще переждать. Я пожал плечами. Доля разумного в этом была. Мы просто загоняли себя, но все отдалялись от города. Конечно, можно сейчас снвоа заложить вираж, выйти к реке и прогуляться вдоль берега, но кто ж нас там в покое оставит? Схронов у меня там нет, я вообще там был один раз, и то чисто случайно, идиотом потому что был. Никто в своем уме в те гиблые места ни за что не сунется. С другой стороны, и через Припять напрямую мало кто на 4-ку попрет. Но у меня тут уж выбора нет, да и Паук обещал с огнеметом подсобить, тогда по коммуникациям может и пробьемся. Но чего загадывать, да делить шкуру неубитого медведя? Пока ПДА еще не потеряли сигнал приема я отправил Пауку сообщение с нашими координатами и просьбой найти убежище часов на пять. Паук реагировал оперативно, действительно важную шишку сопровождаю. Может члена правительства? Я усмехнулся своим мыслям, ну какой из Тихого политик? Те только обещать горазды, а этот сам ищет свою смерть. Безумству храбрых поем мы славу… Через час мы уже устроились в заброшенном доме лесника. Здесь же был оборудован неплохой схрон. Я пополнил запас гранат, а Тихому велел взять две дополнительные обоймы. Ну и что, что патронов достаточно. Ему лишними не будут – это точно. После этого я поставил маячок с сообщением о том кто пользовался схроном, что мы взяли и что оставили. Как только мы удалимся на десять километром маячок будет испускать сигналы. Таким образом, коллеги по несчастью будут знать на что могут рассчитывать, а на что нет. Тихий дремал, а я сварил на спиртовке немного сталкерского «чая» из местных трав и лодкой заварки и как не старался – не смог заставить себя расслабиться, однако стоило нам покинуть укрытие, как я вдруг неожиданно понял, что путь открыт. Не знаю как, почему… что-то недоброе отступило, дышалось легче, и несмотря на спускающиеся сумерки, я знал, что на рассвете мы непременно достигнем границы города. - Так, Тихий, подымайся, включай ПНВ и вперед! Я и сам последовал своему совету, нацепив на глаза старенький ПНВ, и заменив плексигласовый намордник на полумаску с усиленными фильтрами. - Постарайся не шуметь, - предупредил я. И встречные тропки точно бы сами ложились под ноги. Подмокшая хвоя довольно четко отражала границы новых аномалий, и не давала тяжелым ботинкам слишком уж напоминать о себе лесным обитателям. Я опасался встречи с Припять-кабаном, но когда ее не последовало, практически успокоился. В заброшенном городе нередко появляются военсталы, которые не прочь пострелять не только бродяг, но и мутантов. Кто-то мне рассказывал, что шиком считается собрать полный набор. Псевдоплоть, псевдособака, слепыш, снорк, бюррер, кровосо, контролер, псевдоовца, зомбак, болотная ведьма или бюррер, тушкан… ну и другое народонаселение Зоны, мертвое, разумеется. Я думал об этом и злился на вояк за бессмысленное поведение, и в то же время благодарил за то, что отвадили мутантов от Припяти. Вот такие двоякие чувства. Через несколько часов ходьба сделалась совсем уж монотонной, мы сделали привал. Ноги гудели, уж не знаю, как у Тихого, но у меня это точно. На последних остановках берцы я не расшнуровывал, да и отдохнуть толком не удалось. Я весь был, как взведенная пружина, сейчас осталось два рывка, до границы города, переждать первую половину дня и к Присту. Тихий не жалуется, а я иду «по приборам», вернее сказать, через не могу, когда уже не важно… когда ты просто переставляешь ноги и сколько там? Километр? Десять? Не все ли равно? Плохое чувство, очень плохое. Через пятнадцать минут я повел нашу небольшую экспедицию дальше. - Слушай, Тихий… мы с тобой как-то об этом не говорили, а зря. Если вдруг со мной что-то случится не паникуй и в аномалии не лезь. Это значит… что просто время пришло. Стукнешь Пауку месадж, он за тобой пришлет… дорожит тобой безмерно… не поделишься? Тихий долго молчал, просто переставлял ноги где-то за спиной. Я чувствовал, что оборачивался, проверял тропу… правильно, ничего не скажешь. Потом все же ответил. Тембр его механического ретранслятора не изменился, стало быть, горло все еще дает о себе знать. Сильный человек… хорошо, если не сломает его Зона. - Давно в запериметрье я был не самым последним человеком. Кое-что мог. И люди были готовы идти за мной…, - «Не уж-то все-таки политик…» - подумал я,- и многие шли. Один раз мне пришло письмо. Писал Паук. Ему вряд ли было больше тридцати. Я редко отвечал на такие письма, поскольку все они были неправдой, попыткой надавить на жалость, получить ответ от известного человека. Но здесь вот, что-то дрогнуло и я ответил. У него была безвыходная ситуация, и он писал о том, что ценит мой труд, но сейчас ему нужен совет ,как жить дальше. Тогда страна разваливалась, денег и продовольствия не было… в общем, известная картина. Многим жить не очень-то и хотелось. Может, это покажется тебе смешным, но я отправил ему немного денег, предназначенных для моей семьи. Я никогда и никому не рассказывал об этом… он вернул все до копейки… и вот теперь, узнав, что я собираюсь в Зону, и не отступлюсь - помог устроить все, нанять лучшего проводника и организовал тренировки за периметром… Я кратко кивнул, за деревьями забрезжил рассвет. «Мама Зона, неужели этот человек не заслуживает исполнения желания?» - подумал я, снимая ПНВ…. Прист был удивлен, что я приперся к нему в берлогу не один, меньше чем через неделю, грязный и заросший, как черт. Мало того! Еще какого-то архаровца с собою приволок. - Кажется, удивлять меня входит у тебя в привычку, - ворчал старший бармен, а по совместительству и владелец «Светлячка» мой старый знакомый Прист. - Комнату нам… человеку особого чая. Кстати, человека Тихий зовут. Он новенький, прошу любить и жаловать. Все за мой свет. Костюмы почистить, дезактивацию нам полную… что еще? Жратвы нормальной, а не как обычно… если есть врач тоже можно. - А девочек не желаете? – скривился Прист. Не любил он когда его слишком уж напрягали… а его людей я что-то сегодня не видел, наверное, санитарный день…. Или просто вчера беспробудно бухали, а сегодня он не смог добудиться до молодняка. - И девочек, - усмехнулся я, - только смотри, чтобы не зомби, мы люди приличные некрофилию не уважаем. Прист хохотнул, и отправился в приподнятом настроении настучать по голове какому-нибудь нерасторопному юнцу. Все наши, а вернее, мои пожелания были исполнены довольно быстро. - И когда ты подстрижешься, - устыдил меня Прист, пакля какая-то на башке. Самому не противно? - Противно, вот сейчас помоюсь и подумаю. Тихий слушал нашу перепалку с отсутствующим видом. Мечтал он, похоже, только об одном – о более или менее человеческом постели. И его желанию суждено было сбыться! Мы хорошенько подкрепились вареной картошечкой с зеленью. Фон был нормальный, поэтому я не стал устраивать допрос, откуда картошечка в теперяшнее время года, да мясо в противоположной тарелке. - Не боись, подбадривал я напарника, - оно не радиоактивное, может только генно-модифицированное, но это не к нам, - Тихий усмехался, но наворачивал за обе щеки. Это вам не армейские галеты трескать. – так, брат, я в душ, ты в принципе тоже можешь, только ключи не забудь. С горячей водой зеленые кабины, без нее – синие. Понял? Вот и отлично. Я ушел первым. Скинул всю экипировку в прачечной, как же легко! Сперва шагнул в зеленую кабину… сначала убрать весь этот кошмар, кажется, от меня смердело за километр… наверное, уж мутанты за своего принимать стали, поэтому и не трогали. Особенно долго пришлось проводиться с волосами, когда ополаскивался холодной водой снова пожалел и не стал заворачивать в парикмахерскую. Внезапно Тихий управился с мытьем и прачечной раньше меня и сейчас спокойно читал книгу, лежа на своей раскладушке. Не часто можно увидеть, как в Зоне книги читают, я даже прифигел, но, взглянув на корешок, уважительно кивнул. Там был какой-то поэт, не знакомый мне. Напряжение… оно не может копиться вечно, оно должно иметь какой-то выход. У Тихого это был его потрепанный томик стихов. Согласитесь, лучше, чем по сноркам консервными банками кидаться. Тихий поднял на меня глаза, и я как в замедленной съемки увидел ,как эта самая книжица падает у него из рук. Он чуть было не споткнулся, пришлось придержать за локти, когда он так вот ломанулся навстречу. Он силился сказать что-то, но «переводчик» остался лежать на столе, он точно рыба открывал рот, пытаясь что-то сказать… руки его дрожали и кажется, напарник готов был раскиснуть, как девушка Клава с Кордона от внимания тамошних вояк. Меня тряхануло, конечно, вдруг это психическое? Говорят, с ума тут многие сходят, но прикрепив передатчик на место я понял, что состояние Тихого никакого отношения к сумасшествию не имеет. Хотя нет… имеет конечно…. Как это еще назвать? - Сережа… - выдохнул он, облегченно выдыхая… - ты все-таки жив. Вот тут меня тряхнуло меня уже по-серьезному. Почти семь лет никто не называл меня этим именем… - Вы обознались… - механически выдал я, но в следующий момент Тихий обнял меня, прижимая к себе. По его щекам текли горячие слезы… - … это же я, Валера, и… не нужно больше ничего делать, сталкер Бес. Ты, конечно, не узнаешь меня… прости… что не признал сразу… заставил… все это пережить… - Ты…. – я задохнулся… это был удар ниже пояса… это… - … мне все равно, что тебя заставило… хотя… я кажется понял… здесь каждый…может быть тем, кто он есть и никому не нужно… быть другим… и… - Тише… как?... почему?... разве Саша не сказал, что никаких следов… - … я не поверил… слишком спокойным он вернулся… слишком… ДРУГИМ… я знал, что он что-то нашел и должен был попробовать… - …и потерял работу? Как ты ее… вообще мог потерять? - Какая разница… - его глаза смеялись. Лера был по-настоящему счастлив. И я вдруг понял, что все здесь было мне близко и понятно… только его рядом не было, - я соврал тебе…я не простужен, это последствия ожога… вот так и потерял… но твое изобретение нравится мне… - оно не мое… - автоматически ответил я, - но это не важно… потому, что не важно и все… - я целовал его закрытые глаза… мир и сама Зона переставали быть таким уж унылым и самое главное, таким убийственно опасным местом. Монолит, если ты существуешь… спасибо.
Maine Coon: Иногда я завидую тебе. Ты, имея не такую раскрученную группу, как у меня, можешь отдыхать почти все лето. А нам приходится ездить по крупным фестивалям, выступать на опен-эйрах… Ты остаешься, а мне порой физически не хватает твоего присутствия, мне тоже хочется отдыхать, валяться под солнцем, бродить по лесу… мне хочется приехать к тебе на дачу и хотя бы на месяц забыть, что существует другой мир. Черт с ним, с месяцем, хотя бы на пару недель. Просто быть с тобой, и чтобы никто и ничто не могло нам помешать. Но бесчисленные летние фестивали заставляют нас репетировать, снова и снова прогоняя программу. Мне удается вырваться из этого бесконечного круга максимум на два-три дня. Я отключаю телефон и оставляю его в твоем дачном домике, где он валяется все это время. Потом, перед возвращением, я включаю его, и он разрывается от звонков, сообщений и извещений о пропущенных вызовах. Вот и теперь, я вынужден уехать на гастроли, очередной фестиваль, перед ним всякие репетиции и пресс-конференции… Прошло то время, когда на фестивали мы ездили вместе. Редко такое случается, что мы участвуем в одном, да и тогда нет никаких гарантий, что пересечемся… А дозвониться, да, даже дозвониться получается не всегда. То фестиваль в глухой зоне, то просто перегружена сеть, то мешает окружающий шум. В последний раз ты перед моим отъездом говорил, что нашел новый способ связи… уверял, что он должен работать, надо мне только в это поверить. И что тогда мне не помешает ни отсутствие сети, ни окружающий шум, если я смогу сосредоточиться на своих ощущениях. И даже если не получится установить полноценную связь, то, по крайней мере, должно появиться чувство присутствия, то самое, которого так не хватает. Конечно, я тебе не поверил. То, что ты говорил – слишком фантастично, чтобы быть правдой. Ты уверял меня, убеждал попробовать, а я, как всегда, скептически кивал головой. И не верил. А ты, по-видимому, прочитал какую-то очередную эзотерическую книжку. Не знаю, что тебя во всем этом так привлекает? Эти самокопания, медитации, странные состояния организма… Но сейчас мне снова так остро не хватает твоего присутствия, что я готов поверить в любую глупость, только чтобы ощутить тебя рядом. Мне не хватает тебя, меня раздражают толпы людей вокруг, и мне очень одиноко среди них. Черт с ним, надо попробовать. Конечно, нет никаких гарантий, что ты меня услышишь, потому что… Ты говорил, что для того, чтобы контакт с наибольшей вероятностью удался, нужно, чтобы обе стороны были к этому готовы, и пытались выйти на связь в одно и то же время. После того, как я не поверил твоим словам, вряд ли ты будешь пытаться установить со мной связь, и тем более маловероятно, что попадешь на то же время, что и я. Но надо попробовать. Прошла уже неделя, как мы с тобой расстались. Неделя вся в репетициях, пресс-конференциях и прочих подготовках. Выступление только завтра, но уже сегодня мы почти весь день провели на фестивальном поле, и эти толпы людей меня раздражают. Тем более, что некоторые уже шатаются, сильно выпив, в том числе и из моих ребят тоже. Но ничего, сейчас меня это не волнует – до утра они успеют протрезветь, не маленькие. Люди, везде люди, везде шумно. Кажется, я обошел уже всю территорию, пытаясь найти место поспокойнее. Но так и не нашел. Подумав о том, что других вариантов нет, я вышел за границу территории и направился чуть в сторону от поля, туда, где деревья. Вспоминаю твои слова о том, что лучше всего это делать на открытом пространстве, но… я ведь не стремлюсь спрятаться под кроной деревьев, просто иду ближе к ним, подальше от шума фестиваля. Вот, кажется заросли какого-то кустарника, а между ними и деревьями небольшая полянка. Подойдет. Так, что там дальше… Сесть, расслабиться, сосредоточиться. Я несколько раз обошел по кругу небольшую полянку. Блин, что за идиотизм? Какой ерундой я занимаюсь! Маврик со своими эзотерическими книжками совсем запудрил мне мозг. Нет, надо решиться. Решиться и поверить. В то, что я смогу. Усаживаясь в «наилучшую» позу – скрестив ноги и положив руки на колени ладонями вверх – я вспомнил, как ты среагировал на мою усмешку, когда ты рассказывал мне об этом. – Ничего смешного! Думаешь, просто так эта поза так популярна? В ней просто легче сосредоточиться и почувствовать себя и свои мысли. Надеюсь, тут меня никто не увидит, подумал я, выпрямляя спину. Вздохнув, я поднял голову к небу – солнце медленно спускалось к горизонту, постепенно сбавляя жар. Я прикрыл глаза и тут же перед взглядом заплясали разноцветные пятна. Надо дождаться, пока это закончится, и я стал терпеливо ждать, одновременно пытаясь сосредоточиться и поверить в то, что у меня все получится. Пятна, наконец, успокоились, и я попытался представить тебя перед мысленным взором, посылая этот образ вверх и почти проговаривая про себя «Маврик…». Конечно, не последовало никакого ответа, но я особо и не жду его, тем более так сразу. Я сосредоточился еще больше, и меня словно окутала тьма, а я все старался держать перед мысленным взором знакомый до мелочей образ и посылать мысль куда-то вверх, чуть выше заходящего солнца. Нет, я, конечно, помнил, что лучше всего сесть лицом в ту сторону, где находится адресат, да еще и угол, под которым должна двигаться мысль, представить, но… я слабо представляю, где именно нахожусь, тем более относительно Мавринской дачи. Остается надеяться, что все получится само собой. Не знаю, сколько я сидел, но от непривычной позы начали затекать ноги. Я уже почти отчаялся и был готов согласиться тем, что либо я полный идиот и чего-то не понимаю, либо я все-таки прав и Маврик гнал мне что-то из области фантастики. Но тут я каким-то краем сознания почувствовал, что что-то изменилось, появилось какое-то новое ощущение… Как будто мысль, которую я так настойчиво посылал к небу, превратилась в натянутую струну, я словно почувствовал ее напряжение, вибрацию. Казалось, будто кто-то по ней карабкается или же тянет на себя… Хотя вопрос «кто» тут же отпал и я возликовал – получилось, у меня все-таки получилось! Образ перед внутренним взором ожил, улыбнулся, а на плечи будто бы легли знакомые руки. Кажется, я даже услышал голос, этот голос, знакомый много лет… Я, правда, совершенно не понимал ни слова, но знакомые интонации были четко слышны, да и присутствие… да, я понял, о чем ты говорил – я ясно ощущал твое присутствие. Напрягаться и сосредотачиваться больше не приходилось – все ощущалось словно само собой. Хотя, возможно, большее сосредоточение помогло бы разобрать слова, но я не стремился к этому, мне вполне хватало чувства присутствия, твое удивление и радость, передающиеся на такое огромное расстояние… Прошло еще несколько минут, и ощущение стало постепенно спадать. Не напрягаясь и не пытаясь удержать, я отпустил его – ведь я получил то, что хотел. Улыбнувшись, откинулся на спину и открыл глаза навстречу заходящему солнцу. Стало хорошо, и я окончательно расслабился, выпрямляя затекшие ноги. Встав через некоторое время, я направился в сторону фестивального поля. Я все еще ощущал тебя рядом, и меня не покидало чувство, что завтрашнее выступление пройдет просто отлично. Уже после выступления я твердо решил, что не буду говорить тебе, что пытался с тобой связаться. Слишком высока вероятность того, что это было просто очень удачное самовнушение, которое, тем не менее, успешно помогло. Ты встретил меня с автобуса, и я не смог удержаться, чтобы не обнять тебя. Когда мы добрались до дома, сразу затащил меня внутрь и уронил на кровать, осыпая поцелуями и ласками так, чтобы у меня не осталось никаких сомнений, что ты соскучился и очень рад моему возвращению. Потом, когда мы валялись под теплым солнцем прямо на траве, и ты вдруг сказал: – Ты все-таки не удержался… а говорил, что не веришь. – А ты… почувствовал? – сразу сообразил я, о чем идет речь и не смог сдержать удивления. – Конечно… Хотя и не сразу понял, что это вообще такое, и кто пытается до меня дозваться. Тем более что я действительно не ожидал этого от тебя. – Ну… я… знаешь, мне стало так тоскливо и одиноко, что я был готов поверить в любую мистику… – Неужели ты успел так соскучиться? – ты смотришь на меня с хитрым прищуром, а я пытаюсь объяснить: – Сереж… ну как ты не понимаешь? Мы же с тобой почти не видимся весь год… А тут нам даже недели не дают толком… никакого отдыха… – Да все я понимаю… – отвечаешь ты и придвигаешься ближе, устраивая свою голову на моем плече. – Только хватит жаловаться, я звонил твоему директору. – И что? – А то, что у нас впереди как минимум две недели.
Io: Мечты сбываются. Бес и Тихий). Сейчас мы с Тихим обитали в старом военном бункере. Наверное, он был заброшен еще в 1986… после первой катастрофы. Сложно понять точно, почему, но мы в подробности не вдавались. Сухо, вентиляция нормальная – да и ладно. Привередничать можно там, за периметром. В Зоне можно просто выживать. Сказать, что я не сопротивлялся этому чудному соседству, значит, ничего не сказать. Я наивно полагал, что Лере надоест, что он не выдержит, что все-таки вернется домой. В конце-концов, Болотный доктор обещал помочь. Его эксперименты и новые методы лечения давали неплохие результаты, а Тихий был ему интересен уже за одно то, что получил увечье за периметром. Однако Кипелов не был логичным. Тогда, я помню мы сидели, пили чай, а я как раз собирался заговорить о возможности излечения, но он опередил меня. - Бес… я понимаю и очень ценю твою заботу, но я не хочу ничего менять. Если бы что-то сложилось иначе, может я бы никогда не узнал, что ты жив. Я хочу быть с тобой. И раз здесь ты нашел свой дом, пускать он будем и моим тоже. Я хотел было начать переубеждать его, или хотя бы съязвить в духе «поехала жена за декабристом – испортила все каторгу», но разве этого я в действительности хотел? - Хорошо, - выдохнул я, - но никаких самоволок! Меня слушаться будешь! След в след ходить! 0 орал на него… хотя смысл? Что орать итак понятно. Год, ну может два, и он сам будет решать из какой винтовки лучше снорков стрелять, и в какие аномалии соваться. * - Что, бес, нового напарника себе нашел? – ухмылялся Прист, - смену воспитываешь? - Нет… налей-ка лучше писка… да не той бурды, что всем, будь любезен, а мне, как старому другу. - Чего нервничаешь? – Прист стал серьезнее, пододвинув ко мне вместо пива стакан с тоником, - тебе спиртное вредно. - Это еще почему? - Я хорошо запомнил твой юбилей… да не бледней, парень, это ж шутка юмора. Сколько я тебя знаю, Бес, ты спиртное заказываешь в двух случаях. Если все хреново, или когда совсем пиздец. Вот мне интересно, до какой степени «пиздец» сейчас, и чем он угрожает окружающим. - Ну… ты передергиваешь. - Что-то мне так не показалось, особенно после твоей неудачной карьеры военстала. Да был у меня эпизод… уже после того, как Тихий тут обосновался. Все шло довольно неплохо. Армейский грузовичок громыхал по разбитой дороге… я прислушивался к тому, что происходило за брезентовым бортом и благоговейно созерцал умильную картину десятка парней в камуфле. Что может быть лучше военного прикрытия? Как меня угораздило подрядиться к этой опергруппе? История длинная и связанная прежде всего с появлением Тихого в Хоне. В моей теперешней жизни. Видите ли, под прикрытием этих обученных убивать ребят я чувствовал себя несколько спокойнее, ну, или делал вид. Но вот, что ты будешь делать? Прежде, чем подумать, подумай! Особая сталкерская чуйка внезапно возопила о неправильности происходящего. Еще до того, как запищал ПДА, до того, как водитель успел изменить скорректировать курс, опираясь на показания своих приборов, я понял, что впереди аномалия. - Все из машины! – резко скомандовал я. Те, кто услышал непонимающе уставились на меня. Тягучие секунды утекали одна за другой. Медлить больше было нельзя. Я оттолкнулся от бота и совершил довольно опасный прыжок, перекувыркнулся и, закрыв голову руками, скатился в овраг. Переднее колесо машины угодило в аномалию «трамплин», которая оказалась настолько сильной, что машину, многотонную военную машину подбросило в воздух. Признаться, я думал, что такое бывает только в кино. Кажется бойцы даже не поняли, что именно произошло, и когда все полетело в тартарары. Машина перевернулась в воздухе, рухнув с оглушительным грохотом. Боеприпасы, находящиеся в кузове детонировали один за другим, а я лежал, уткнувшись мордой в пожухлую пыльную траву, открыв рот, закрыв голову руками, и надеялся, что меня не долбанет по бедовой головушке чем-нибудь тяжелым. «Вот тебе и сходил за легким хлебушком»… - Что было, то было, - ответил я. - Они тут такую зачистку устроили, что ни в сказке описать, ни вслух произнести. Я вздохнул. Извиняющее потупил очи, аки семинаристка, мол, все понимаю, был не прав. Прист хохотнул, плеснул мне граммов пятьдесят крепкого, затем ударил по плечу: - Не вздумай сдаваться, парень! На душе сразу сделалось как-то погано. Пить я не стал, задал вопрос бармену: - Где твоя молодежь, Прист? Да нет ли какой работы у тебя? Такой вот работы, чтобы не нужно было идти к реактору, или корячиться под пулями «монолита», или стрелка Ворошиловского на «Ростке» искать… - Молодежь где-надо, на задании в общем… а у тебя запросы прям пипец, скажи еще, чтобы работать на «Долг», но не против «Свободы», или напротив…, - по моему хмурому виду Прист догадался, что именно такое задание мне и нужно, - Вот черт! – выругался он, - есть задание от ученых, ну собрать им ржавых волос, но это я для удачливых новичков берегу, тебе-то зачем. - Сколько? - Восемьсот. Может тысячу, не больше… по тебе не скажешь, что поиздержался… - Нет. Средств достаточно. Мне еще амуниция понадобиться. От костюмов с замкнутым циклом я бы не отказался. Мне ВАЛ подгони… сможешь? - Без проблем… только… это мягко говоря, оборудование не того класса. Для задания более высокого уровня, так сказать. - Не в этом дело…. - … стажер?! – Прист нехорошо усмехнулся, - ты знал его прежде… и переживаешь… или… врут в «100 рентген»… это не он, а ОНА! Бес … ты… что? - Заткнись! – я был поход на известного политика, когда плеснул Присту крепким в лицо, и тут же понял, что спалился. Бармен вытерся несвежим полотенцем. И спокойно произнес: -Не хами…. Задачу я понял. Сделаю. Настроение в общем было ни к черту. В бункер я решил пока не возвращаться. Контракт на ржавые волосы я подписать не успел, но задание от ученых все же свалилось на мой ПДА. Сейчас по идее, нужно было бы отправить Валеркины мерки для нового костюма, но вместо этого я учинил никому не нужный марш бросок к базе «Свободы», скинув Тихому сообщение: «Будь дома. Сними мерки со своего комбеза. Почитай портал, если не сложно прогрей помещение и разогрей ужин. Буду завтра». Ответ не заставил себя долго ждать. «Береги себя, дорогой» и смайлик. - Сука! Вот этот самый смайлик меня и добил. Я встал, как вкопанный и едва не получил прикладом по хлебалу. В целях профилактики, разумеется. - Фраерок-то совсем охренел, сам на маячок спешит! Разбираться с шушерой особенного желания не было. Короткий сильный удар по ногам. Удар ножом в горло. Чего зря патроны переводить. - Братва, еще вопросы есть? – поинтересовался я. - Бес, ты что ли? – хриплым басом поинтересовались из-за пригорка. - Вылазь Кабан, я это, я… за истерику извиняюсь, однако мог бы и сам в ПДА посмотреть. - А чего ж ты прешь по полю аномалий? Я-то думал салага какой… а раз такое дело… - Зла не держи… на нервах я нынче, проводи до «Свободы», будь ласка… - Уж, ты ли это, Бес? - Как видишь, старость не радость. Кабан крякнул, но ничего пошел без обиняков. С одной стороны, я конечно, сам виноват, увлекся думами о «семейном гнездышке», с другой – я ведь у него человека грохнул не за что. Но раз не возникло конфликта, следовательно, повод был и у Кабана не замечать досадной ситуации. Я знал, что не пройдет и суток, как на местном портале обо мне будут курсировать разные слухи. Кто-то поверит, кто-то нет. Кто-то поржет, а кто-то захочет проверить. Мда… во истину появление Кипелова никогда не оставалось не замеченным. В моей сталкерской жизни бывали разные моменты. Хорошие и плохие, провальные и выигрышные… сейчас же мне предстояло сделать нелегкий выбор. Так или иначе, но если бы не Прист меня расколол, то такой умник нашелся бы. Когда мы с Варом делили жилище на двоих нас тоже подстрекали, болтали всякое. Но Вар был опытнее меня по делам личных отношений в любых проявлениях оных. На провокации не подавался и на конфронтации не шел. В общем, я тот еще холерик по сравнению с ним. Решать что делать нужно было прямо сейчас, и я решился идти в группу Герды. Помню был случай, когда я уже начал ходить водиночку. Вар не контролировал все мои передвижения, лишь иногда помогал советом или подсказкой. Так вот, в одном среднем рейде упал на мой ПДА сигнал о помощи. Герда и Лаг попали в окружение. От людей кое-как отбились, да тут мутанты на запах свежей кровушки пожаловали. В ситуации сложившейся странно было совсем другое. Ни одна сволочь в том квадрате кроме меня не откликалась на SOS. Раньше Вар не рассказывал мне о Герде и о его немногочисленных на тот момент сторонниках. Как позже объяснил наставник – хотел, чтобы мое отношение было непредвзятым. Черт, ведь ему это удалось! Я ломанулся на помощь, захватив из нашего схрона «Печенег». Я понимал, что там мясо и уйти живыми у народа получиться только с тяжелым вооружением. Пулемет и ленты к нему, еще верный калаш и боезапас патронов в шестьдесят, ей богу, не приувеличиваю. Артефакты тогда не очень-то помогали, мне приходилось отстреливаться, и тогда казалось, что пулемет и боезапас весят целую тонну. А я бежал, очертя голову. Опрометчиво, почти по детски. Я не мог оставить людей без помощи… я даже не думал о том, что когда-нибудь кто-то вот так же прикроет меня. Лаг был ранен. Можно сказать, я едва успел свалиться на них, как снег на голову. Я только успел изготовиться к стрельбе, как в округе завыли чернобыльские псы. Бой со зверьем выдался трудным. Весна. Начало гона. Практически, как сейчас. Помню, мы усеяли трупами весь периметр одного из бывших армейских постов. Ну да ничего, в Зоне всегда найдется кому прибраться. Лаг был ранен и мне пришлось оставить орудие на поле боя и тащить парня на себе. Кое как помню добрались мы до нашей с Варом берлоги. Герда колол себе кажется третий стимулятор за пять часов и я запретил ему делать новые инъекции. Как умел подштопал парня, помог бывалому и обессилено свалился от усталости. Спустя пару часов явился Вар, ухмыльнулся, сложил в углу добычу. Когда мы все проспались, то предложил нам чай и разговор. - Не знаешь, малой, - усмехнулся Герда, - кого ты из лап смерти вырвал? По глазам вижу, что не знаешь… Вар вот тот еще жук. Но так уж и быть, прощаю, но вот с чисто-конкретными пацанами ты Бес проблем еще поимеешь. Штопал ты любовника моего, а на помощь нам никто не спешил, потому как в местах не столь отдаленных опущенных не жалуют. Мы для них все такие. - Что-то я не понял, - сказал я, стаскивая комбез, с запекшейся кровью, это нужно было чистить, причем прямо сейчас, - какая пацанам разница с кем ты спишь? Герда был видно сильно озадачен моей репликой, тупил мсинут пять, а после разразщился хохотом. - Хочешь сказать, что тебе оно ехало-болело? - Пока не пристаешь, так оно и есть. - Поди ж ты Вар… какого парня воспитал… в долгу я у тебя Бес Герда провел ласково по волосам Лага, и изменился весь… как –то в один момент сделался старше, уставшим каким-то стал… измученным. - Знаешь, Бес, тяжело как? Не дай черный сталкер тебе, в Хоне с судьбой своей повстречаться. Сам белый свет не мил будет. И наказания худшего не сыщешь. Мы глядели друг на друга с полминуты. Я вспомнил Лерку. Что я тогда сказал ему? Послал? Попросил больше не звонить? Мы снова ругались? Я не помнил… а потом… потом я просто исчез. Можно сказать, умер. Я опустил глаза и отвел взгляд. - Все равно – ты счастливый человек. – сказал я, - береги свое счастье…. На следующий день в «100 рентген» действительно могла состояться неплохая такая дуэль. Все по тем же долбанным причинам, что и в запериметрье. Но мне предстояло выдержать этот словесный поединок, иначе «Арены» не миновать. - И что вы за люди-то такие! – не выдержал я, - пацана опустить при мародерстве – в порядке вещей, а коли «белая ворона», так расстрелять теперь? Вы сами-то вообще кем в запериметрье были? Забыли уже? По мне, так нет разницы кого спасать… а вам сем желаю такого отношения к вам Зоны, как вы себе позволяете к товарищам! Я был подающим надежды сталкером, моего мнения могли и не послушать, но Вар был рядом, и в тот момент, когда кто-то из «долга» хотел вступить в полемику – выступил сам. - Я понимаю, господа, что всем вам хочется вызвать Беса на поединок на «Арене», но я хотел бы, чтобы первым был тот, кто никогда не пользовался схронами Герды. Кому тот никогда не приходил на помощь. Кто никогда не покупал оружие, сделанное в его мастерской. Тот, кому Герда пытался выстрелить в спину. Как ни странно, желающих не нашлось. Не знаю, до чего додумались присутствующие в тот день, но судя по тому, как выросла в следующие пару лет группа Герды, могу подумать, что речи эффект возымели. До базы «свободовцев» Кабан меня проводил, как и договорились, а позже слился, сказав, что у него еще дела на кордоне. Вот так, кто-то находит, а кто-то теряет. Не завидую молодняку Сидоровича сегодня. Почти у самых ворот «свободовцев» я резко срезал, забрал влево, обогнул разрушенное строение и направился к небольшой речушке, где за водостоком находился вход в местный «Содом». Не успел я подумать о гладкости своего отчаянного путешествия, как из реки на меня выскочил кровосос. «интересно девки пляшут, когда это кровососы плавать научились?». Ни о чем другом я подумать просто не успел. Пришлось стрелять. Весьма быстро и точно. В такие моменты время точно замедляется. Сердце гонит кровь по венам с удвоенной скоростью. Адреналин зашкаливает. Я и не заметил, как завертелся на месте, выбирая новые и новые цели… да откуда ж вас столько! Одного кровососа убить сложно, а тут целая толпа. Особи четыре, или даже пять! Пока стрелял скупыми очередями в одного – другой регенерирует, переходя в режим невидимости, и лишь по реву и колыханию воды можно догадаться, откуда вынырнет следующий враг. Замкнутый круг, а боезапас-то не вечен! Но тут произошло чудо. Заработал станковый пулемет. Я упал, от греха подальше носом во сыру землю-матушку. В работе пулемету лучше не мешать. Ошметки плоти и окровавленные щупальца буквально брызнули в разные стороны. Как только смолкла длинная очередь, я рванул ко входу и залег за стратегически расположенным бетонным блоком. Третьей атаки твари решили не дожидаться и бросились врассыпную, забывая порой пользоваться стелс-режимом. Дверь в убежище отъехала в сторону, и на пороге появился подтянутый седой мужик с грубыми и резкими чертами, крепко сбитый, точно для тяжелой работы шахтера. - Ну и что тут за радиоактивное мясо к нам пожаловало? – поинтересовался он. - Бес я, хорош стрелять, - откликнулся я, выползая из укрытия. - О, черт бы тебя побрал! Парень, сколько лет, сколько зим! Какими судьбами в наш Содом? - Прекрати, Вик, потом поговорим, у меня к Герде дело. - Ну заходи, коль пришел. Убежище Герды представляло собой сеть соединяющихся подвалов, прибранных бункерной дверью. Уж не знаю, как они все это организовали, но, видимо, без работы не остался никто. Признаюсь, первое, что бросилось в глаза – это женщины. Их наличие. Понимаете, их было не просто много (то есть больше одной), а очень много! Я насчитал четыре штуки. - Это что? – спросил я Вика, шагающего впереди, - сталкер-самка? - Да ты шовинист, дорогой. - А где обещанный Содом? - Все-то ты буквально понимаешь. - Вик усмехнулся. - Ну, иди к батьке, там все и узнаешь. Я подумал: «Уже, значит, к батьке? Офигеть…» Пройдя по недлинному коридору, я наконец добрался до «искомого» кабинета. На двери была прибита табличка «Доктор Герда V». Наверняка стащили из какого-нибудь мед. учреждения в Припяти. Заброшек и развалюх до сих пор всем с лихвой хватает. Вот что значит V – я так и не понял. То ли Герда пятый, то ли Герда «ви». - Какие люди, и без охраны! – Герда ловко выбрался из-за большого конторского стола и тепло поприветствовал меня. Он все был в отличной форме. Я почти привык не замечать шрама на его лысом черепе, точно кто-то раскроил его топором, а безумный доктор Франкенштейн собрал его, используя подручные средства, да и сам Герда старался появляться на людях в небольшой альпинистской шапке. Он бегло осмотрел меня с ног до головы, его живые бледно-зеленые глаза, казалось, обладали свойством рентгена. При нашей первой встрече, Герда показался мне ровесником, но сейчас я понимал, что нас разделяет минимум десятилетие. - Какие у тебя неприятности, парень, раз уж ты пришел ко мне? – спросил «батька». - Вот вымок весь, в баньку бы, – улыбнулся я. - Это можно… но давай по существу. - Хорошо, значит слушай и, если можно, не перебивай. Я всегда был одиночкой, делая исключение для Вара или Гуру, но ведь они учителя – хочешь-не хочешь, а идешь. Тут, как говорится, хоть завтра в четвертый энергоблок. - Но?... – Герда ехидно сощурился. - Но… здесь появился человек, который мне небезразличен. Человек, с которым я встречался за Периметром, за которого я, в конце концов, готов отдать свою жизнь. Он не слишком опытен, но смел и безрассуден. Он собирался идти к Монолиту ради меня. И более того, его желание было нематериальным и оно сбылось. Итак, мы оба живы-здоровы, находимся в Зоне… и меня спалил Прист. Пока он думает, что я приволок с Кордона девушку, но это не так. Я, как и ты, встретил свою судьбу и пришел просить покровительства и помощи. Герда хмыкнул, почесал в затылке и задумался. - Не ожидал я от тебя… если бы знал, то…. – сталкер усмехнулся. – Не напрягайся парень, сам знаешь – все свои. Тяжелую ты задал мне задачку. На базу мою приходи, живите сколько нужно, в группу приму без проблем, мне давно нужен преемник, но времена нынче неспокойные, безопасность гарантировать не могу и не буду. - Принял. Не дурак. А про преемника не заикайся даже, у тебя Лаг есть, и все на этом. - Он слишком молод и горяч, боюсь, нарубит дров. - С чего ты решил, что я не нарублю. Что вообще за такие разговоры у тебя? Герда прошелся по кабинету, затем запер дверь и снова уселся в свое кресло. - Всему, Бес, есть свой предел, как бы мы ни относились к своей жизни, предел есть и у ней. После стычки с изломом я почти не выходил в рейды. Выносливость не та, а быть кабинетной крысой – не мой удел. Разумнее всего податься в оружейники, откуда я и вышел. Я больше не сталкер и понимаю это. Хорошее к себе отношение чувствую и ценю, да и тебя не завтра прочу на свое место. Так как ты способен отвечать не только за себя, но и за других, и эти другие тебе по-настоящему небезразличны. - Плохой разговор, Герда, очень плохой. Он пожал плечами, затем улыбнулся, отряхнув невидимую соринку с рукава камуфляжной кутки и ответил: - Как бы там ни было, веди свою зазнобу – знакомиться будем. «Транзит» вышел скверным. По дороге в бункер и обратно на базу к Герде мы с Тихим умудрились попасть под выброс, после которого едва унесли ноги от окруживших наше убежище свежих зомбей. Когда я уж было подумал, что все страшное уже позади – нас накрыл небольшой мобильный отряд вояк. Я вел по окружной, ведь ломиться в третий раз по короткой дороге сулило еще больше сюрпризов. Но вояки крепко прижали в какой-то полуразвалившейся КНС'ке. Я уже начал подумывать, не стоит ли отправить ли Тихого в местную сеть канализационных тоннелей, как разбуженный нами матерый контролер буквально вырвался из-под земли. «Нет, все же хорошо, что мы в канализацию не сунулись» - подумал я. Но наш нечаянный союзник обратил весь свой гнев с пси-атакой вместе на военных, благодаря чему нам все же удалось уйти из-под обстрела. И вот на равном, как хирургический стол отрезке пути, я схлопотал шальную пулю. Спасибо броннику, выдюжил, не дал случайному снайперу окончить мой сталкерский путь. Однако, СВД’шной пулей нагрудную пластину разворотило, а кевларовая рубашка ощутимо посекла грудь. Тихий сильно испугался, но виду не подал, сделал, все, как я учил. Оттащил меня к «естественной складке местности», нашел все-таки овраг, молодец стажер! И только там произвел разбор «полета». - Порезы довольно глубокие, но жить будешь, - констатировал тот. - Если не снимешь снайпера, то жить мы оба будем недолго. Раз он дал тебе уйти и меня уволочь, стало быть, либо кто-то руку набивает, либо «свободовцы» беспредельничают, либо винтовку у кого-то заклинило, сейчас обходить будет, ближе подбираться, чтобы уж наверняка. На перевязку тебе пять минут, да так, чтоб обзор мне не загораживал, если что, я огонь открою. Я просто через стекла противогаза видел Валеркины охреневшие глаза. Но раз я команды отдаю четко и уверено, значит все не так плохо, как ему кажется. Кто бы знал, чего мне стоил этот холодный расчет и выдержка. Рука правая отчаянно немела, и не хотела слушаться. Наверное, пластиной бронника зажало неудачно, а может и там осколок засел, лишь бы не связки. Вот надо же так вляпаться! Но Тихому стоило отдать должное. Руки его трястись перестали уже на второй инъекции, требующей обязательного ввода при подобной ситуации. Противовоспалительное, противостолбнячное, обезболивающее и стимулятор. Всего три шприца. Я часто соединял их в один, но тут поленился, а зря. Вот наука мне. Хорошо, что местных кровеостанавливающих препаратов было в избытке. Сейчас главное добраться до базы Герды, а там все будет… К счастью насчет стрелка с заклинавшей снайперкой я не ошибся. К нашему укрытию как раз направлялись трое салаг. Я жестом показал Тихому куда стреляет он, а куда я. Оставалось надеется, что цели на ПДА истинные, а не ложные маячки. Ну, а в итоге я мяукнуть не успел, как Лерка красивой длинной очередью положил всех троих. - Упокой господи, их грешные души! – резюмировал он. - Иди патроны собирай, святой отец, - хохотнул я, - в груди ощутимо кольнуло, но подыматься следовало прямо сейчас. Иначе мне потребуется эвакуатор. Если не пройти эти несчастные оставшиеся километры за час или полтора, то я совсем расклеюсь. - Все, стажер, потопали! Тихий показал мне большой палец и мы пошли. Черт бы побрал мой героизм! Я шел на адреналине, на упрямстве, на боязни показать любимому человеку, как херово мне на самом деле. Руки немели, начиная от локтей, ноги слушались весьма посредственно, но я усилием воли заставлял себя е сбавлять шага. Может я дозу где схватил? Черт его знает, про антирад как-то не подумалось. Все потом-потом! Спасибо Вику, что вышел встретить наш горе-отряд. Пот заливал глаза, я с трудом заставлял себя держать осанку. Как хорошо, что ветер дул в спину, не позволяя запаху свежей крови достигнуть тех тварей, кто восхотел бы тотчас отправиться на этот гастрономический «зов». К Герде я попал в невменяемом состоянии. Тут меня определили в лазарет, а Тихого отвели на ковер к «батьке». Я не знаю о чем они беседовали, поскольку очнулся лишь утром следующего дня. Врачи тут были неплохими, поэтому ничего криминально в их действиях отмечено не было. - Через пару дней будешь снорком скакать, - пообещала Лика местная кудесница по живым организмам. Это именно она штопала меня. - Спасибо, красавица, - отметил я, - а где мой спутник? - В вашем отсеке. Это почти в самом конце центрального коридора, я оставлю тебе ключи. Чувствовал я себя действительно гораздо лучше. И вот, уже менее чем через час я был в отведенных нам «апартаментах», где нашел комбез и бронник Тихого. Только вот его самого не нашел. Обстановка радовала глаз. Широкая кровать, она же сдвоенные нары, полметра от пола – то, что доктор прописал. Стол из ящиков что ли сколочен и пара стульев. Радовало наличие чистого белья и полотенец, а так же старенького масляного калорифера, работающего на местных сборках артефактов. Да уж, Герда заботился о нас, как о родных. Старик явно имел на нас какие-то планы. Лерка появился очень скоро с полотенцем на Глове – это по старой привычке, не иначе. - Здесь и настоящая баня есть!- сказал он, - а ты быстро на ноги встал, признаться я не ожидал. Меня же интересовало другое, я прямо здесь же желал устроить допрос с пристрастием, но воздержался, спросив: - Что тебе сказал Герда? Признавайся! – тон мой был шутливым, и я немедленно притянул Тихого к себе, прижимаясь к любимому. Тут же ощутив тупую боль я усмехнулся «не мальчик уже… но ничего ,прорвемся!». - Тебе нужно еще пару дней провести в постели, - серьезно сказал Лерка, - у нас был длинный разговор с Тимуром Арнольдовичем Герданским, и я тебе непременно все расскажу, но немного позже. «Вот это я понимаю! – слегка офигел я, - никто не знал настоящего имени Герды. Интересно ,а Лаг-то хотя бы знает? Но дело ни в этом! Дело в том, что приходит мой рыцарь на белом коне, и снова перед ним раскрываются все двери и окна, и даже форточки! Причем сами собой!». Лерка быстро натянул тельник и теплые штаны, затем забрался на кровать, увлекая меня за собой, но осторожно, стараясь не притрагиваться к тугой повязке. - Я очень сильно испугался вчера… я успел похоронить тебя и себя дважды… я готов взять свои слова обратно… но я хочу быть здесь с тобой… обещай мне, что ты не будешь меня больше так пугать… Что я мог ответить? Да все, что угодно. И любой ответ был бы ложью. Поэтому я просто поцеловал его пальцы и шепнул: - Постараюсь. Потом новоявленный сталкер Тихий взял себя в руки, заплел мне косу, накормил усиленным солдатским пайком и велел отдыхать. Я не сопротивлялся. Другого момента вполне может и не быть. Если бы я знал, что там замыслил Герда… я, наверное, убил бы его. * Долго ли коротко ли, но я рубанулся. Успокоительное подействовало, ну а Герда, как не в чем не бывало, отправил Тихого и Лага на несложное задание. Лаг должен был страховать моего благоверного, но как оно там было в действительности теперь разве дознаешься? Обоих оглушило схлопнувшимся трамплином. Вот Где они по дороге до лагеря «Свободы» его отыскали? Тут уже вопрос второй. Валерка был жутко доволен собой. Да и лаг выглядел помолодевшим и подтянутым, не то, что до. Они притащили каких-то малоценных артефактов, а Тихий хвастал первой серьезной удачей. Как же? Сам добыл «душу»! Вот к гадалке не ходи, из-за нее эти два дебила аномалию и разряжали! Я хотел было разразиться грозной тирадой… но смолчал. Герда осадил меня: - Испугался парень? – поинтересовался старый черт, - а вот у меня почти каждый день так. Никто не от чего не застрахован. Приключиться здесь может все, что угодно, впрочем… поверь моему опыту, как и в любом другом месте. Страшно ни это… страшно умирать вторым. Я кивнул. Оставалось только поздравить ребят с удачной ходкой. Молчи… молчи Бес… не то время и место совсем не то. Хотелось наорать на Лерку, но вот ведь, черт как назло он ничего не слышит! Да что толку? Не мальчик уже… разве я могу не доверять ему? Скорее напротив, я могу только доверять и бояться. В этот вечер мы с Тихим поцеловались впервые за шесть лет. Мы лежали в тишине, я слушал легкий шум калорифера, держал Лерку за руку, а он придвинулся поближе и обнял меня, все так же осторожно, как утром. Потом наши губы соприкоснулись … я не знал, что целоваться может быть настолько пронзительно больно. Горло перехватывала предательская судорога, дышать было практически невозможно, но я не мог сейчас не целовать его. А Лерка плакал… не разучился он еще быть человеком…
Io: Наш сосед ... Тотторо! Это похоже на плохой детективный роман. Вот снова по осени мы переезжаем. Интересно сколько можно переезжать? Ты со своей паранойей. Я со своими закидонами. Кого ты боишься теперь? Или, правильнее сказать, чего. Наверное, из-за этой маниакальной страсти к перемене места жительства я еще в прошлом году плюнул на то, чтобы попробовать обжиться на новом месте. Небольшой рюкзак за плечами с самым необходимым - и пора двигаться в путь. Кто же знал, что в тот день, когда ты оформил все бумаги, когда я уже приехал смотреть обиталище. Нашу новую квартиру-студию в ближайшем замкадье, что где-то там высоко у кого-то заклинит реверс? Квартира была светлой и просторной, недавно отремонтированной в современном духе, но без офисных излишеств. Здесь присутствовала большая утепленная лоджия, неплохой ансамбль шкафов и стеллажей, а так же удобная кровать. Мне почти сразу понравилась вся эта показная простота, несмотря на то, что с кухней нам традиционно не везло. Так вот, в этот солнечный сентябрьский день, мы наконец, заселялись. Я знаю, что ты немного волновался, что "смотрины" могут меня разочаровать, но... случилось так, что мне давно перестало быть важным что-либо, кроме тебя. Мне будет хорошо в любом месте, если ты согреешь мою душу и мою постель. И все было просто отлично, если не сказать больше. Я распаковал нашу посуду, и уже успел ополоснуть чашки и чайник, когда Сергей занимался затариванием холодильника. И вот прерывая мою идиллическую картину бытия в дверь кто-то позвонил. "Должно быть соседи", - подумал я. Сергей предупредил меня, что они должны занести ключ от щитка на лестничной клетке и квитанции для заполнения. Я распахнул дверь, стараясь улыбаться искренне, при необходимости рассказывая легенду о двух инженерах, работающих в Москве. Но на пороге меня ожидал сюрприз... В руках Холстинин Владимир Петрович, знакомый мне по прошлому месту работы, держал ключи и файл с распечатками. Не нужно быть Вассерманом, чтобы догадаться, что там были не новые тексты к альбому группы "Ария". - Привет, - сказал я. - И тебе не хворать... - отозвался Холст. Степень нашего общего охуения в этот момент весьма красноречиво отражалась на физиономиях обоих. Наверное, мы бы так и остались стоять в дверях, если бы не нарисовался Маврин. Кажется от былой радости в его глазах не осталось и следа. Вовсе не на такое соседство рассчитывал он, подбирая нашу конспиративную квартиру. И вот... уже все мы втроем дымили на лоджии, как паровозы, размышляя чего теперь делать?Кажется, Холст, как и всегда первым пришел в себя. -Хочется надеяться, что все это останется между нами, - сказал он. "Ему-то чего опасаться" - подумал было я, но мысль не успела оформиться, поскольку в дверь позвонили еще раз. Я был, признаюсь, сильно заинтригован! Кто это мог быть? Дубинин? Попов? Маргарита Пушкина? Чего так боялся Володька? С кем сбежал от размеренной "арийской" жизни? Ну уж собственного басиста я увидеть ожидал меньше всего. Из глубины квартиры раздался громкий смех Сергея и я могу поклясться, что услышал, как покраснел Петрович. - Добрый день, - сумел выдавить Лешка. - Заходи, коль пришел, - усмехнулся я, - Вова еще здесь, не переживай. Расспрашивать взрослого басюгу не имело смысла, да и кто я такой, чтобы судить да наставлять на путь истинный? Говорят же "бог знает что, а черт знает как". Более странное соседство придумать себе было сложно. Но я и не пытался, просто рассадил всех бывших и нынешних коллег за стол и отпаивал чаем. Сережа к концу вечера достаточно расслабился и почувствовал себя расковано... а я смотрел на всех троих и думал, что новоселье удалось. Делить нам давно нечего, а общие тайны это один из тех кирпичиков, который в свое время сделал "Арию" почти семьёй.
Io: *** Валера опять ворчал. Он был недоволен всем и делал замечания по любому поводу. Я сперва конечно, обижался для вида, но потом забил. Как можно на него сердиться? Вот он снова повышает голос, говорит, что я веду себя, как ребенок. Мне бы прикинуться ветошью и не отсвечивать… а я не могу. Обнимаю его… - Уйди! – шипит он. А я прижимаю его к двери подъезда и быстро-быстро целую, так, что он не успевает ни оттолкнуть меня, ни залепить по роже. Он ужасно рассержен, а я ничего не могу сделать с собой продолжаю улыбаться, даже когда он с грохотом закрывает стальную надежную дверь. Я разучился обижаться… я знаю, что я не должен вести себя Так, но черт побери, а как я должен себя вести, если у меня весна, несмотря на то, что на улице изморось слякоть и грязь? Я знаю, что Лерка медленно поднимется к себе по лестнице, не обратив внимания на извечный пост фанатов около своей квартиры. Может быть не глядя даже даст пару автографов. Потом со второго раза попадет ключом в личинку замка… потом сбросил куртку на ключом, промахнется, конечно, чертыхнется, закусит губу посильнее и стукнет кулаком по стене. - Валера? – раздаться голос его жены, - ты дома? - Да! – громче, чем планировал отзовется он, - все в порядке, - зачем-то добавит в конце. А я сяду за руль, отъеду на полквартала, потом не выдержу, и вернусь к его окнам, только с другой стороны. Там, где горит зеленая лампа – его царство, вроде как рабочий кабинет. Теперь, когда дети выросли, а родители имели свою жилплощадь, у него не было причин отказывать себе в удобствах. Он сядет за стол, немного нервный, попросит Галину сделать чай, потому, что сейчас ничего в руках не держится и, близоруко нашарив очки, попытается читать. Сперва газету, потом кинутую месяц назад книгу или альманах. Пройдет не меньше часа, прежде, чем он решиться позвонить мне. - Прости, что я … накричал на тебя, - скажет он, - я не хотел… вовсе не это я хотел сказать… просто ты ведешь себя, как ребенок… и… А я все уже знаю, я не сержусь. Теперь я уже Действительно не сержусь. Не обижаюсь… не принимаю близко к сердцу… потому, что просто он Такой. И я просто живу с этим. - Я знаю, - улыбаюсь в трубку, как будто он может увидеть, - и ты абсолютно прав… я веду себя, как ребенок, и знаешь, мне это нравится… надеюсь, что я тебя не слишком достаю? - Глупости, - я снова улыбаюсь, а он извиняется, извиняется, извиняется… - Я люблю тебя… - почти кричу я, - выгляни в окно… в окно кабинета… И когда силуэт появляется в окне, я жму на клаксон.
Io: но ты считаешь иначе... Почему я не могу держат всю желчь при себе? Почему я так часто теперь срываюсь, норовя уязвить твою гордость, ты взвиваешься, шипишь недовольно, говоришь, что я совсем не слушаю тебя, а если и слушаю, то не слышу. Я боюсь, что в один прекрасный момент, устав от моих бесконечных перепадов настроения ты просто… оставишь меня. И я останусь совсем один. Я так давно хочу сказать тебе это и не могу. Сейчас ты измучен, потрепан и помят; сидишь, куришь очередную сигарету, запивая крепчайшим кофе. Тебе нужен стимулятор, чтобы дождаться утра… а мне нужен ты. Наверное, чтобы с ума не сойти. За окном холод, ночь, Москва. На плечах тень своей же собственной обиды. И что? Что мне делать? Почему нет элементарного лекарства? Хотя бы даже от тебя. От этой чертовой зависимости! Таблетки, чтобы не звонить тебе посреди ночи… - Привет… ты не спишь? - Нет, не сплю… - Мне надо с тобой поговорить... давай увидимся? - Хорошо, я буду… И ты действительно приезжаешь… несмотря ни на что. Я мнусь. Хочу сказать, что я счастлив, что вижу тебя, что ты здесь… еще много разных глупостей, но ты выглядишь усталым, как и вчера… и я говорю… что-то вроде: «зачем ты приехал? Выглядишь как выжатый лимон! Сказал бы, что устал!». Ты вздыхаешь так грустно и отчаянно, но остаешься и терпишь – терпишь, пока я соревнуюсь с собой же неопрятных колкостях. - Хватит, Валер, - устало заключаешь ты, - я не ругаться приехал… а просто, - запинаешься,- …чтобы побыть с тобой. И так тошно, а ты еще пытаешься меня пилить. Если это не очевидно, то я уже не знаю какими словами тебе это объяснять. Ты садишься за стол, снова закуриваешь, а мне хочется удавиться, потому что ты во всем прав, и я знаю это… но что-то заставляет меня говорить вовсе не то, что я думаю. Раньше все было просто. Стоило мне начать ворчать, или проявлять недовольство, как ты подхватывал меня на руки и решительно, а иногда зло заставлял меня переменить свое мнение. Ты зацеловывал меня до сладостной истомы мы любили друг друга, каждый раз, точно последний. А теперь я отказываю тебе и в этом. Дежурные поцелуи – самое большее, что у нас есть. И иногда … кровать на двоих. Когда ты обнимаешь меня, устраиваешься удобно и почти сразу засыпаешь. У тебя нет сил на что-то еще, потому, что все, что происходит за день - выпивает тебя до дна, а я беру еще немного сверху. А я не могу или не хочу что-либо менять. Ты так стараешься отогреть меня.. столько вкладываешь сил и эмоций, что, кажется, я сумасшедший, что вижу все это и молчу. Это ледяная оболочка сковала меня изнутри и я бьюсь в ту же стену, только с другой стороны. … и ничего… но я не хочу мучить тебя, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко, чтобы ты страдал из-за меня. Жизнь была слишком несправедлива к тебе, ты заслужил большего и лучшего, чем теперешние наши псевдоотношения. Утро не приносит облегчения. Мы продолжаем ругаться, осыпая друг друга упреками. Ты улыбался утром, а теперь все та же морщинка залегла у губ, зачем ты мучаешь себя, Сережа? Зачем? - Я не пойму, Кипелов, - вещаешь ты, - у тебя что появился кто-то, так ты мне так и скажи! Я хватаюсь за брошенное тобой обвинение, точно за соломинку: - Да! – с вызовом заявляю я, а ты… ты смеешься, точно сбросив десяток лет. - Да врешь ты все! – заявляешь, - где вы встречаетесь? Когда? Здесь? В перерывах между гастролями или твоя пассия ездит за тобой по гостиницам и съемным квартирам в туре, и у тебя хватает сил и времени? - Мы встречаемся здесь, - заявляю я. А ты опять смеешься. - Где ее или его чашка? Ты моришь ребенка голодом? Или оно пьет из моей? - Из твоей. - Почему там завелась разумная жизнь тогда? - Потому, что ты не вымыл посуду неделю назад! - Дурак! – беззлобно заявляешь ты, сажаешь меня к себе на колени и целуешь. Я пытаюсь вырваться, вскочить, ощетиниться, что-то тебе доказать… да куда там? Ты сильнее и крепко держишь…- не отпущу! – говоришь, - я не знаю, что у тебя в башке происходит, но ты явно сделал какие-то неправильные выводы, раз пытаешься врать о том, что ты мне изменяешь. И ты целуешь меня так, как умеешь только ты. Когда невозможно не отвечать на ласку, когда твой язык гладит мои губы, я чувствую, как слезы текут по моим щекам. Я знаю, что не заслужил, но ты считаешь иначе.
Io: …просто не будем обсуждать это… Их отношения нельзя было назвать романтическими. В них не было воздушных шариков и сладкой ваты, они просто сложились, как журнальный стол после ухода гостей. Общие номера, выматывающая работа, все получилось точно само собой. - Это мои носки или твои – поинтересовался Славик, пытаясь навести подобие порядка в груде одежды в беспорядке сваленной на полу. - Без разницы, - откликнулся довольный голос звукача, - главное штаны не перепутай. - Нет проблем, - отозвался Гахов, - слушай, а может ну ее эту экскурсию? Может мы не поедем - Палевно, - растягивая гласные сказал Гречишников, - если я один не поеду – это еще куда не шло. - Что! Ах, ты гад! – Славка снова нырнул под одеяло, подминая под себя костлявого Сашку. Тот, конечно, призывал друга к благоразумию, но несмотря на все его попытки и возобладание здравого смысла почти во время – на завтрак они опоздали. - По-моему, Маврин все-таки догадывается, - шепнул Гахов на ух звукачу, заползая в микроавтобус, пока шеф еще не успел показаться «на горизонте». - А, по-моему, ему по хуй, - флегматично отозвался Сашка. Его клонило в сон, а тело, наполненное блаженной истомой, после прекрасного утра требовало горизонтальной поверхности. Славик был очень темпераментным любовником, что нечасто оставляло возможность как следует выспаться. Экскурсию Саша помнил смутно, приятным бонусом шел плотный ужин. Ему казалось, будто он не ел сто лет, хотя в действительности стоило бы сменить режим. Не зря на следующий город не было запланировано ни экскурсий ни автограф-сессий. Им предстояло играть перед кипеловским концертом. А стало быть, полупустой зал, раздраженный начальник. А если, упаси господи, "встреча на Эльбе" - так и вовсе ядерный геноцид отдельных работников из обслуживающего персонала группы. «И Хиросима им курортом показалась в 45-ом», - резюмировал Гахов. Значит ночью нужно выспаться… выспаться, а не как обычно! Саша даже номера заказал отдельные, да куда там В половину первого, когда он вот-вот собирался заснуть мобильный привычно пискнул. Пришла смс’ка. «Ну, будь человеком! Не могу заснуть без твоих острых коленок!». Усмехнувшись Саша ответил «Буду», тут же обругал себя за слабость, но, выбравшись из постели потопал к Славке. Не то, чтобы он был сильно против, но завтрашний день нес в себе неотвратимую бурю. Изменит ли его решение хоть что-нибудь? Раздумывая над тем, кто и каких люлей получит завтра, Саша никак не мог ожидать, что на лестничной клетке столкнутся с Мавриным. Шеф не был счастлив этой встрече. - Не спиться? – поинтересовался он, пряча растерянность за грозным видом. - Что-то типо того, - сумел пискнуть Гречишников. Маврин неопределенно кивнул. Его телефон завибрировал, а затем раздалась мелодия «Потерянного рая». - Дела, - бросил он, начисто потеряв к Саше всякий интерес, и заторопился к лестнице на другой этаж. Гречишников успел расслышать, как он сказал «Иду… чуть не спалился…». * - Славка, я сейчас шефа на лестнице повстречал, кажется, мы с тобой чего-то о нем не знаем…. - Намекаешь, что можно проследить? - Да, лень мне… давай завтра подумаем над этим? - Завтра может быть уже слишком поздно. Завтра концерт и, не приведи господи, Кипелов, не к ночи будет помянут! - Стоп! Что ты сейчас сказал? - Не понял… - Вот именно! Мне кажется, что мне уже не в лом! Он наверх пошел… идем! - Не думаешь же ты… что…? - Тссс…. - Блин и охота тебе людям вечер портить и все ради чего? - Ага! – возрадовался Саша, - значит ты все же не исключаешь ,что они…. А я хочу, чтобы шеф к нам с тобой не цеплялся по любому поводу. - Энергии в тебе, как я посмотрю, слишком много, надо это исправить и эту твою жажду деятельности я бы тоже на цепь посадил во избежание… Тем не менее оба заговорщика направились по лестнице вверх. Не Слава не Саша не ожидали, что их миссия так быстро закончится успехом. Кипелов и Маврин курили на общем балконе. Вопреки ожидаемому, они не орали друг на друга и не делали вид, что ненавидят. В ночном воздухе висел ментоловый дым и два красных сигаретных огонька. Если не приглядываться и не прислушиваться и не поймешь, кто там. -…я не знаю, Валер… не знаю… сегодня все прекрасно,… давай просто не будем пока думать… *неразборчиво* - Давай подымемся ко мне… - один огонек погас, а Маврик все еще курил, будто задумавшись на время затяжки, потом щелчком отправил окурок в долгий полет. - Хорошо… у меня завтра концерт… сам знаешь… - Знаю.. поэтому я уже здесь… Шорох одежды. Если бы в коридоре не было так тихо ни Гречишников ни Гахов никогда бы не услышали ничего. Резкий выдох. Нетерпеливые движения почти беззвучные поцелуи… оглушительный треск ламп дневного света. Лицо звукача заливает краска стыда. Конечно, они со Славкой ничего не видят. Только как бабочка бьется о плафон на балконе. Воображение дорисовывает детали. Кипелов и Маврин проходя мимо их укрытия не замечая. Они держаться за руки. От них пахнет табаком и Сережиным парфюмом, а еще желанием. - Идем, - тихо говорит Кипелов и тянет Рыжего за собой, они скрываются в дверях какого-то номера, а Гречишников еще долго прижимает Гахова к стене в том пространстве между этажами, где они прятались. - Это была твоя идея, - выдыхает Славик. - Пустое, - отмахивается звукач, - давай… просто не будем обсуждать это.. - Идет…
Io: Коллеги. Сидя за звукорежиссерским пультом Валера задумался. Он хотел прослушать новое соло, которое приготовил Слава специально для первого в сезоне концерта и будто бы забыл. - Ну, как тебе? – поинтересовался Молчанов. Кипелов вздрогнул, снимая наушники. - Ты меня напугал… прости, что ты сказал? - Как тебе? Стоит так усложнять, или будем играть по-прежнему? - Прости, Слав, - рассеяно развел руками вокалист, я задумался… никак не могу войти в привычную колею после отпуска. Гитарист улыбнулся, включил трек для Кипелова, тот прослушал, кажется, даже вынес какие-то глубокомысленные суждения, боясь признаться самому себе, что ему абсолютно наплевать на то, как Слава будет играть через неделю на концерте… Нет, он не сошел с ума. Ему нравилось то, что он делает. Он не был обижен на своих музыкантов, просто сейчас мысленно Валера находился совсем не здесь. Он вспоминал тихие темные улицы Талина, где очень легко затеряться или вовсе безлюдно. Он вспоминал тепло Сережиной ладони, сжимающей его пальца и замечательный чай с корицей, который тот как-то очень хитро готовил по утрам. Это было их время, несмотря на не курортную погоду. Это были замечательные дни, наполненные душевной теплотой и чем-то воздушно легким, как крылья бабочек или прикосновение легкого ветерка. Так недолго можно было быть вдвоем и в то же время каким счастливым это может сделать! Валера откинулся на вращающемся кресле, закрыл глаза и вспомнил, как еще совсем недавно они смеялись с Рыжим над какой-то ерундой, покупая в случайных кафешках горячий шоколад, на поверку оказывающейся известным с детства какао. Они бродили по городу несколько часов, пока голод не брал верх… Чудесные дни. Сейчас все по-прежнему. Им нежелательно появляться вместе на людях, а гастроли разбросают их по России. Собственно у Сергея уже начался осенний тур. У них осталось несколько дней, прежде чем расстояния между ними можно будет мерить тысячами километров. Нужно провести их вместе. Нужно сделать так, чтобы осталось немного больше тепла. Валерий улыбнулся. Он не заметил, как миновал коридор и чуть было не натолкнулся на Сашу Манякина. Ударник немного удивился поведению вокалера, но ничего не сказал, лишь отступил в сторону и деликатно кашлянул, чтобы Кипелов не врезался в дверь. - Лер, ты все в облаках витаешь? – поинтересовался он, когда тот все же обратил на него внимание. - Привет, Саш… - взгляд Кипелова был рассеянным, он явно не понял, как оказался здесь, - я немного не в себе сегодня. Это послеотпуской период сказывается. - Видимо, отпуск удался. - Да… - мечтательно протянул Валерий. Репетиция, как ни странно, обернулась очень продуктивной. Кипелов был на высоте. Он редко выдавал столько эмоций на репетициях. Правда, вот в словах нередко путался, но на это никто не обращал внимания. Сейчас главное было понять, как новая программа будет выглядеть на концерте. Да и музыкантов ЛерСаныч не забыл порадовать, унесшись куда-то за двадцать минут до официального окончания трудового дня, лишь бросив что-то вроде: «остальное без меня, всем спасибо! Все прекрасно!». «Никак влюбился старый», - подумал Манякин, но вслух как всегда ничего не сказал. Ему доводилось видеть Валеру разным. Угрюмым, убитым, раздосадованным, радостным, влюбленным, разбитым, порхающим и совершенно эмоционально мертвым… и каждый раз он удивлялся его способности меняться и проживать все происходящее точно в первый раз. Вот и теперь … он казался Манякину влюбленным. Ни то новые чувства занимали его, ни то вторая молодость настигла. Он не зал об его отношениях с Сергеем наверняка, однако догадывался… ударник не был слепым, особенно когда друзья по очереди просились к нему на дачу, чтобы «провести выходные с пассией, с которой больше некуда направиться». Сопоставив некоторые факты Саша с легкостью вычислил их союз, но что ему оставалось? Развести руками, чудны дела твои господи… если людям хорошо вместе, почему это должно мешать их дружбе? Вот и теперь Манякин задумчиво поглядел вслед вокалисту, почесал челку и улыбнувшись сам себе, забросил неразбитые палочки в сумку. Валерка с половины дороги набрал Сергея, чтобы убедиться, что тот дома и ждет его. Все было так, как они и договаривались. Маврик встретил его на пороге теплыми объятиями и легким поцелуем. Иногда в такие моменты Кипелову казалось, будто он отрывается от земли и получает возможность на короткий промежуток времени ходить по облакам. А может быть, просто Рыжий приподымал его и нежно целовал. Иногда Валере даже чудилась какая-то музыка. С возрастом он стал более сентиментальным. Пожалуй, то же самое можно было сказать и о Сергее. Хотя в Рыжем Бесе все переплелось намного сложнее. Как он умудрялся быть одновременно циничным и нежным одному черту известно. Но сейчас самое главное это то, что он рядом.. достаточно просто знать это… просто быть с ним. - Ты уже послезавтра уезжаешь, - вздыхает Кипелов, отпуская Сергея, тот кивает, успев поцеловать его в висок. - Да… у нас запланирован небольшой тур… - Я буду скучать… - Я пока никуда не уехал… - Именно поэтому скучать я начну немного позднее… Валера потерся носом о подбородок Рыжего и потянул за собой вглубь квартиры, по ходу стаскивая с себя куртку и свитер. - Ты что-то хочешь мне рассказать? - Да… еще бы… много всего увлекательного! Вслед за кипеловским свитером на пол летит джемпер Сергея. Вокалист жадно целует Маврина не давая тому опомнится, почти сразу переходит в наступление. Еще несколько шагов и футболка Валеры летит прямиком к двери ванной комнаты. Еще один поворот и оба падают на жалобно скрипнувшую кровать. - Я не хочу что-то пропустить, - улыбается Кипелов. Его дыхание сбито, он быстро раздевает любовника, осыпая его плечи и грудь жадными поцелуями, точно стремясь утвердить свои права на него, - Рыженький… - выдыхает он. И Маврин благодарно отзывается на каждую ласку… выгибаясь в ответ, подстраиваясь и прижимаясь теснее. Он позволяет Лере всё. Сергею нравится, когда его любовник чувствует в себе достаточно сил для решительного рывка. Лерка действует быстро, почти грубо. На грани... Да. Валера умеет доводить Рыжего до криков, когда он вдохновлен, как сегодня. Их взгляды встречаются на миг… Кипелову нравится, когда они лицом к лицу… зрачки Сергея расширены все тело сведено судорогой удовольствия… поймать его полубезумный взгляд в этот момент наилучшая кульминация, пока остатки сознания не размыты волной собственного удовольствия. … - Тебе отпуска не хватило? – отдышавшись, шепчет Сергей, оставляя заметный засос за ухом любимого. - Мы вели себя как приличные люди… - А сейчас? Кипелов улыбается и ничего не говорит. Так не хочется освобождаться из объятий друг дуга, кажется, сейчас такой особенный момент, когда ближе быть уже невозможно. Но Валера тянет Сережу за собой в душ, моет его, с удовольствием наблюдая, как пенная вода стекает со всё еще ладного, расписанного десятком узоров, тела. - Хочу сказать тебе что-то, - улыбается вокалист. -Ну… скажи, - мурлыкает Рыжий, подставляя бока под мягкую губку. - Ты очень красивый сейчас… знаешь? Скулы Сергея чуть трогает румянец… он не знает как реагировать. Черт побери, он до сих пор не знает как реагировать на Кипелова, когда он говорит такие вещи. - Как побитая молью цигейка, на плечах престарелой примы забытого всеми театра? – выдает он. - Вот вечно в тебе красноречие ни к месту просыпается, - смеется Валера, затыкая его поцелуем. Еще нужно успеть закутать засранца в махровый халат и перестелить постель, а ноги так предательски дрожат… и хочется просто завалиться, да хотя бы и на диван в зале, залезть под плед и слушать его дыхание, заставляя молчать при помощи поцелуев, чтобы он не дай бог, не сморозил очередную глупость. Валера прекрасно знает, что им уже не по двадцать лет, и даже не по тридцать пять. «Я и мое солнце сперва бежали рысью, а после сорока перешли на галоп…». Но ведь это вовсе не означало, что он не хотел или не мог бежать рядом со своим солнцем. Наверное, теперь он, наконец, научился бережно относиться к его теплу и свету. * - Валерий Александрович выглядел сегодня таким одухотворенным, - заметил Алексей Харьков, закидывая кофр с басом на заднее сиденье манякинского джипа. - Леш, ты уже больше десятка лет в музыкальном бизнесе, а все «ВалерСаныч», «ВалерСаныч»… - Ну… понимаешь он несмотря ни на что образец для подражания для меня. - А я значит нет? – усмехается ударник. - Ну… ты это другое дело. - Со мной ты спишь… - раскатистый смех Сашки заставил Лешку покраснеть. И хоть он давно не был милым маленьким мальчиком с кокетливой мордашкой и легким косоглазием в смешных очках, но до сих пор стеснялся нового статуса, если так можно сказать. Вообще с Маней они сошлись почти сразу. Ритм-секция что тут еще можно сказать? Сашка был надежным, невосприимчивым ко всем волнениям в бурных житейских водах. Он точно надежный якорь уравновешивал своих неуравновешенных коллег, но в то же время он умел сказать свое веское «Фи», если в этом была действительная необходимость. Но главное заключалось в том, что он спас Алексея от несчастной и безответной любви. У Харькова это были высокие не запятнанные ложью чувства. Он на самом деле собирался посвятить всю свою жизнь любимой женщине, но его пассия лишь играла с ним. Использовала в качестве ресурса к достижению собственных целей. Однажды случилось то, что обычно случается в подобных ситуациях. Леша узнал о том, что не единственный «любимый». В ответ на его пылкую речь она бросила: - Что же ты хочешь, если ты всего лишь музыкант? Таким редким цветам как я нужен настоящий уход и забота. Ты не можешь обеспечить мне достойных условий для роста, вот я и ищу того, кто сумеет мне дать все необходимое. У басиста случилась страшная депрессия. И он было пустился во все тяжкие, как сильная рука Манякина разом отмела все неважное. Саша заставил его иначе взглянуть на свою жизнь и он не заметил как, да инее понял почему влюбился. Манякин упорствовал, хотя, будучи в подпитии проговорился, что опыт подобных отношений у него был, но то дела давно минувших дней и он не хотел бы входить в эту реку дважды, хотя Алексей и симпатичен ему. Но басюг был настойчив. Он добивался ударника около года, пока тот не сдался под натиском молодости и чувств. В постели он никогда не был в активной роли, как бы на том не настаивал Лешка, и что бы для этого не делал. Как ни странно, когда пыл первых близких встреч прошел, Леша не оставил его и теперь Саша был особенно благодарен ему за это. Он не думал, что вторая молодость может быть такой. Скорее всего, репетиции завтра не будет, а значит можно расслабиться и провести время вместе с Лешкой на даче, а тот и рад – ему лишь бы пофилонить. Хотя сложно назвать его лентяем. Ведь у басюги и собственная преподавательская деятельность и еще какие-то заморочки, но лишний день отдыха – никогда не бывает лишним. - А чего это мы на дачу? – поинтересовался Алешка, когда джип вырули за пределы Москвы, - завтра ж репетиция. - Не-а… - задумчиво заключил Манякин, - Валерка отменит к гадалке не ходи. - Откуда ты знаешь? - Интуиция у меня такая. - А я думал, забьем… - Вот все бы тебе забить… - Угу… * В дому чувствовалась прохлада, Саша сразу же отправился в подвал, чтобы включить отопление, а Леша устремился на кухню, чтобы сварить тому кофе с перцем. Он не понимал, почему ударник пьет этот странный напиток, но довольно быстро усвоил ингредиенты и их количество, научившись «правильно» варить его. Очень скоро пол под ногами стал теплым и все удавалось легко и непринужденно. басист приготовил легкий ужин и , поставив тарелки на сто зазвал ударника на трапезу. Разумеется, тот успел найти какое-то дело в саду. - Саша! Осень уже, чего ты там копаешься? - Нужно деревья укрыть на зиму, чтобы не вымерзли. - Блин! Манякин! Завтра сделаешь! - сердито топнул ногой басист. Саша примирительно поднял руки и вернулся в дом, где был накормлен и обласкан Лешкой. Ему особенно нравилось сидеть, прижавшись к теплому Сашкиному боку и чувствовать себя в полной безопасности. Не имело никакого значения, о чем бухтит телевизор Сашка любил смотреть аналитические передачи и исторические фильму. Леше было все равно… лишь бы быть рядом с ним. Манякин понимал, что парно по идее нужно жениться, стать отцом, поставить ребенка на ноги, и, может быть, потом… Точно прочитав его мысли, Леша плотнее прижался и прошептал на ухо «люблю тебя». Уже не мальчик… уже нельзя было подхватить его на руки, но, несмотря на это… такой родной, а ведь тридцать лет уже.. .черт! - Леш… я… - Что ты? – нежный взгляд. Леша поправил выбившуюся прядь волос. Затем провел ладонью по щетинистой щеке Сашки. - Ты не думал о том, что я слишком стар для тебя, что тебе нужно подумать о продолжении рода, м? - Если цель не исполняется, Саш, значит, она не поставлена. Опять ты за свое! Решил от меня избавиться? – а глаза хитрющие! - Нет, ну что ты! - его глубокий сильный голос как всегда цепляет. Когда он возмущен - это особенно нравится Лешке. - Вот и молчи, - долгий поцелуй… Харьков ерошит волосы ударника, запускает ладонь под рубашку, и где он всего этого набрался? Два движения и Сашкины штаны расстегнуты… - Лешка… - шипит Манякин, намереваясь шлепнуть того по рукам, но разве этот послушается? Как тогда, когда попросил остановить машину где-то в лесополосе, мол, ему нужно выйти… а сам… отодвинул водительское сидение вот так же, как и теперь заставил Сашу испытать жгучее чувство стыда, перемолотое с острым желанием продолжения. Манякин откинулся назад позволяя неуемной молодости экспериментировать, пытаясь успокоить собственную совесть избитой фразой «пусть уж лучше со мной» да фигня все это! Сказать, что он не хотел? Что ему не нравилось? Бред! Жаркие поцелуи заставляли стонать, толкаясь вперед и, ожидая что вот-вот влажные губы и жаркий рот доставят ни с чем не сравнимое удовольствие. Ударник не замечал момента, когда начинал прижимать Лешкину голову к паху. Но тот похоже не был против, разве что в первый раз, закашлялся, не готов был к такой амплитуде… но все равно сумел довести его до исступления. Манякин забыл обо всем… и даже после того, как прижимал к себе раскрасневшегося и встрепанного Лешку он еще долго не мог ничего сказать… только ущипнул любовника, чтобы, значит, рук не распускал… да куда там? Лешка отреагировал заливистым смехом и даже делать вид, что дуется на него, Саша не мог. - Чего ты щипаешься? – отсмеявшись спросил басюг. - «щиплешься» - машинально поправил Манякин. В ответ парень показал ему язык и забрался-таки на Сашины колени. Таки совсем не мальчик уже! Ударник нарочито медленно расстегнул его кофту и ремень, наблюдая, как глаза того горят от нетерпения… Лешка кусал губы, стараясь скрыть растущее возбуждение, и как можно дольше сохранить самоконтроль. Однако его кофта быстро отправилась в свободный полет, за нею последовали и джинсы. Рука ударника поглаживала басиста в паху по тонкой ткани плавок. Белье тотчас становится тесным и Лешка вспискивает не в силах дольше сохранять самообладание… ударник стаскивает с него последнюю деталь одежды. - Сашка… - в ответ Манякин получает бессвязную речь, несколько засосов на шее и беспорядочные поцелуи куда придется. Сколько раз в такие моменты хотелось притянуть его за бедра, стать еще ближе, ворваться в него… и парень был не против… еще как не против… но в таком случае не будет ли пройдена та сама точка не возврата? И Манякин сдерживался, удовлетворяя молодого любовника, иногда это стоило очень большого труда и выдержки, вот как теперь, когда его ягодицы то и дело задевали возбужденную плоть ударника… Он точно специально ерзал, толкаясь в его руку, а когда обмяк в его объятиях, то Сашка был очень близок к тому, чтобы кончить во второй раз… * Как и следовало ожидать, репетиции на следующий день не случилось. Валера позвонил ближе к полуночи и отменил рабочий день. - Все-то ты знаешь, - улыбался счастливый Лешка, поглаживая татуированное плечо ударника, - может ты даже знаешь имя новой пассии ЛерСаныча? - Может и знаю.. спи давай! - Так спать или давать? - Не паясничай… а то от страшной правды окосеешь еще больше! Хорь хихикнул. - Ну да, конечно, ЛерСаныч поехал встречаться с Мавриным, ибо у них стопицот лет тайный роман и вот сейчас, когда гастрольные графики вот-вот разбросает их по городам и весям они решили побыть вдовеем. По тому, как напрягся Манякин – Лешка понял, что попал пальцем в небо… резко заткнувшись он пытался переварить новую информацию, но та все никак не хотела раскладываться по полочкам. - Вот черт! - ругнулся он. - Довольно инсинуаций, спи! - Угу… - откликнулся басюг «в конце-концов, какое мое дело?» - подумал он и действительно заснул.
Maine Coon: – И зачем ты только согласился на этот концерт? Вы же за него не получаете ровным счётом ничего! Ну ладно ты, но о группе ты подумал? Тащиться куда-то в ночь, в область, своим ходом… играть на сомнительном фесте и также своим ходом под утро возвращаться? И всё из-за чего? Из-за того что наш Рыжий, как всегда, строит из себя миротворца и всегда всем готов помочь, только попроси? – Валер… но это же мой старый друг… он меня очень просил… Я просто не смог отказаться… – Вот-вот, не смог отказаться! Почему тебя так легко уговорить? Если ты всем всегда будешь отвечать согласием, то тебя сядут на шею и свесят ноги! – Кто бы говорил… – Мне, между прочим, твоя группа не нужна, мне тебя одного вполне достаточно. Просто ну как так можно… столько лет заниматься музыкой, иметь какой-то статус, уровень, популярность… и как двадцатилетние начинающие музыканты соглашаться на любые концерты, куда позовут, не ставя никаких условий…. я не понимаю! – Ну ладно, ладно… Да, сглупил… Но… не отказываться же сейчас! Поздно уже! Как ни крути, а придётся теперь ехать и играть…. – Как ты не понимаешь… я же за тебя волнуюсь. Куда-то к чёрту на рога, ночью… наверняка ещё пьянка будет. – Мне не пятнадцать лет, Валер – улыбнулся Маврин. – А ты не моя мама. Думаю, всё будет нормально. – Я всё равно буду волноваться, – вздохнул Кипелов. – Удачного концерта. – Спасибо Валер. Всё будет в лучшем виде. Прошедший накануне разговор вспоминался Маврину уже который раз за ночь. Валера оказался прав, он как будто знал всё наперёд! Когда Сергей приехал в клуб, привезя с собой половину группы – остальные были уже там, и, похоже, уже успели выпить, пока не было начальства, которое всегда запрещает подобное перед выступлением, хотя тщательно это скрывали. Вдобавок ко всему, Артём был больной – трое суток до этого он буквально не вставал с постели, а к концерту поднялся, накачавший таблетками, и очень нервничал, что не сможет выступить на нужном уровне. Он хорошо помнил, что именно его болезни были причинами его предыдущих увольнений из группы. Вся группа наперебой успокаивала его, убеждая, что пьяные байкеры, успевшие отсмотреть уже пару групп, всё равно не обратят внимания на то, насколько хорошо и правильно он поёт. Когда выяснилось, что в назначенное время на сцену их не выпустят, Сергей даже не удивился. Концерт получался какой-то мутный. Положение спасало разве что то, что на него приехали несколько девушек из официального фан-клуба, которые, хоть и стеснялись непривычного окружения, но всё же старались, чтобы музыкантам было приятно выступать. В ответ на это группа немного взбодрилась – фанатки успешно дали почувствовать себя героями. Выступление оборвалось внезапно. Успели сыграть чуть меньше половины программы, как организаторы попросили освободить сцену, чтобы могли выступить девушки-стриптизёрши – мол, им оплачено до определенного времени. Ну да, конечно, девочкам платить надо, а вот музыкантам нет – Маврин снова вспомнил разговор и представил, как съехидничал бы Кипелов, окажись он в этот момент здесь. Стало тоскливо от осознания того, что Валера снова оказался прав, и Сергей почувствовал себя слабохарактерным дураком. Группа не ушла в гримёрку, а осталась на сцене и тоже смотрела выступление девушек, впрочем, без особого интереса. Конечно, музыканты устали и очень хотели спать, но даже в такой ситуации известие о том, что концерт не будет продолжен, для всех стало шоком. В качестве компенсации за всё происходящее их даже накормили, на это уже не скупились. Вскоре уехал Дима, а остальные решили сидеть до утра. Оставшиеся музыканты, не стесняясь, хлестали алкоголь, и к утру, когда начал ходить транспорт в сторону Москвы, половина была не в состоянии куда-либо ехать, поэтому Сергей, махнув рукой, забрал пассажиров своей машины и отправился на улицу. Снег шёл всю ночь, и вокруг всё было покрыто белым покрывалом – машину нужно было чистить. Вслед за собравшимися уезжать музыкантами, из клуба вышли фанатки, которые тоже решили ехать по домам. Разговаривать ни с кем не хотелось, и Сергей спрятался за машиной, оставив молодёжь отдуваться за него и общаться с фанатами. «Пятый час утра, на улице ещё темно, все нормальные люди в этот момент спят, даже совы и те уже посматривают в сторону кровати, а мы торчим неизвестно где, и, главное, неизвестно, зачем…» – невесёлые мысли бродили в голове Маврина, когда в кармане завибрировал мобильник. «Как вы там? Все живы?» – прилетевшая sms была от Валерки, и Маврин не смог сдержать смущённой улыбки – он не спит, он беспокоится! Продолжая методично очищать машину от снега, он быстро ответил. «Да, всё ок. Уже выезжаем». Они и вправду скоро выехали. Девушки не стали их задерживать и, помахав рукой на прощание, тоже отправились по домам. В Москву вернулись с рассветом. Высадив у метро задремавшую в машине группу, Сергей было двинулся домой, но, уже почти доехав, резко развернулся и поехал в другую сторону, вскоре оказавшись у знакомого подъезда. Он не ошибся в своих предположениях – в окне кухни горел свет. Сергей заглушил мотор и зашёл в подъезд. Дверь открылась почти сразу после того, как он нажал на звонок – на пороге нарисовался борющийся со сном Кипелов. Из квартиры доносился отчётливый запах кофе и сигарет. – Как ты? Всё нормально? – встревожено спросил он. – Да… почти, – рассеянно ответил Маврин, проходя в квартиру. – Я спать хочу. – Ещё бы ты не хотел! – Кипелов попытался что-то сказать, но Сергей его оборвал: – Не надо нравоучений, Валер, я и сам знаю свои ошибки. – Ладно, – махнул рукой Валерий и, через паузу, добавил. – Я волновался. – Знаю. Обрывистые, ничего не значащие фразы произносятся на автомате, не заставляя думать. Сил не осталось. Быстрый душ, и спать, спать… Маврин прижался к тёплому боку Кипелова и, перед тем, как заснуть, пообещал сам себе: «Он слишком часто оказывается прав. В следующий раз надо будет обязательно прислушаться к его мнению. Ну, хотя бы для разнообразия».
Io: Холодное оружие. Часть 1. (возможно она же и последняя) Это был обычный осенний день. Серость. Хмарь. Слякоть. Я возвращался за полночь… конечно мне следовало быть внимательнее, конечно, нужно было отправиться на машине… но я решил, что пару станций я вполне проскачу на метро, До Лерки было совсем недалеко, так почему я должен тревожиться о погоде? Наша новая съемная квартира находилась в том же районе, с одной стороны это было несколько рискованно, а с другой напротив, отводила от нас ненужные подозрения. В тот момент я не думал об опасности. Несколько остановок. Темные улицы. Легкий туман. Темная подворотня… мне бы насторожится… обойти… но я думал о том, чтобы скорее очутиться в объятиях любимого человека. Я думал о том, что скоро все эти мелкие неудобства закончатся и мы снова будем вместе… но местные гопники думали иначе. Мне было до черта обидно, но в подобных ситуациях правильным является лишь одно поведение. Если драка неизбежна – нужно драться, если драки можно избежать – следует отдать все, что требуют, не стоит угрожать или провоцировать тех, кто на вас напал. Удача была на моей стороне. У нападавших не было оружия, во всяком случае, они не демонстрировали его мне. Они не пытались причинить мне физический вред, когда мобильник и кошелек перекочевали в их карманы, меня вовсе не собирались убивать… но… вот незадача… резкий звук спугнул хулиганов. Кто-то неожиданно толкнул меня, убегая. А я неудачно упал, крепко приложившись о бордюрный камень. Свет мерк, точно кто-то выключал старый телевизор, пока посередь не осталось одного небольшого белого пятна, но спустя мгновенье исчезло и оно… «Валера… прости меня» - успел подумать я, прежде чем перестал существовать. Темно было очень долго. Меня не было. Была только мысль. Она не хотела оформляться во что-то более приемлемое. Она просто висела в пространстве, пока я не увидел ангела, склонившегося надо мной. У него было лицо Валеры и слабо светящийся нимб. Кажется я плакал глядя в его глаза цвета питерского неба, кажется я просил прощенья…. Я не понимал происходит ли что-нибудь? Но через минуту до моего слуха донеслись обрывки фраз… мысль была уже не просто мыслью. Она была мной. -… Середка! … ты… встать сможешь? Посмотри на меня… Я сфокусировал взгляд, и тут же почувствовал острую боль в затылке. Мне захотелось кричать … это была яркая вспышка почти нестерпимой боли, потом все прошло… точно и не было ничего. - Лер… - хрипло выговорил я, - где мы? - и не увидел, скорее почувствовал, что Кипелова бьет крупная дрожь, но он старается держать себя в руках… - Недалеко от дома… - Пойдем… - я неуверенно оперся о его руку. Меня еще конкретно штормило. Сознание возвращалось какими-то рваными фрагментами, будто душу насильно запихивали обратно в тело. Через вечность, когда мы стояли у двери подъезда я чувствовал себя гораздо лучше, но что-то произошло вокруг. Какая-то едва видимая перемена. Стоило нам подняться на этаж, кК меня словно переклинило и я одним движением остановил Валеру. - Мы не одни… в квартире кто-то есть… кто-то достаточно опасный. Пойдем… попробуем поймать машину… уедем куда-нибудь… - Сереж… что за бред? Тебе нужно в больницу… возможно у тебя черепно-мозговая травм… Я пощупал затылок… рука натолкнулась на слипшиеся волосы, однако голова повреждена не была, и совершенно не болела. «стало быть не кровь» - рассудил я, и сдал руку Леры в своей ладони. - Пожалуйста, поверь мне… я тебя очень прошу… - события последних часов никак не укладывались в понятие «стандартная жизнь», я мог легко сейчас испугать Кипелова, или хуже, спровоцировать его старые болячки на рецидив. Но он был слишком напуган, чтобы спорить. Мы медленно отступали, стараясь держаться в тени. Но не учел я одного - гость сегодня у нас был не один. - Кто это тут у нас? – голос принадлежал незнакомцу, одетому в длинный плащ и что-то мешковато-черное. Я не видел его лица, но чувствовал злость, исходящую от него несмотря на деланный пафос и торжественность. Все что происходило было похоже на стремительный водоворот событий какого-нибудь фантастического телесериала. Только монтаж хреновый… Незнакомец сделал шаг вперед и в неярком свете уличных фонарей я увидел, как в его руках блеснуло лезвие меча. «Приплыли!» - рассудок отказывался верить в происходящее. Слишком много событий! Слишком нереально… но я шагнул вперед, закрывая собой Валерку. - Какая трогательная забота! Тебе стоило бы расправиться с ним, а не защищать… впрочем… твое племя во все времена славилось именно этим… поэтому почти все и выродилось! «Вот это речь, интересно он долго репетировал… почему последнее время со мной хотят познакомится только психи…?» - пронеслось в голове. Но все было бы хорошо, если бы меч в руках незнакомца не выглядел таким реалистичным и это странное знание, взявшееся точно из воздуха не довлело бы сейчас надо мной. За спиной раздался негромкий хлопок. Тогда я понял, что такое – испытать настоящий ужас. «Не оборачиваться!»… я пытался обмануть себя… пойти с собой на сделку… «если не вижу – ничего страшного не произошло!»… но слабое едва различимое «Сереж, беги…» - сказало больше, чем все, что я мог себе представить. Второй противник обошел нас по дуге, точно выбрав момент для неслышной атаки. Связных мыслей больше не было. Были только инстинкты. Я помню, как обернулся, поддерживая Лерку в падении. Как мягко опустил его голову на прелую листву. Как стрелявший в спину, побежал в направлении черного зева подъезда, как наперерез бросился недоделанный самурай. Каким-то непостижимым образом я оказался быстрей. Я преградил путь стрелку, ударив наотмашь, выбил пистолет и двумя резкими движениями свернул цыплячью шею, с наслаждением отметив звук хрустнувших позвонков. Во мне не было ничего человеческого в этот момент. Я прыгнул, перекатился, схватил пистолет и открыл огонь по второму нападавшему. Тот даже не пытался защититься. Он шел на меня, принимая пули одну за другой… - Умри, мразь! – прорычал я. Пуля проделавшая аккуратную дырку в его лбу замедлила стремительное наступление нападавшего с мечом. Грохот его тела, казалось слышала вся округа. Но я не терял даром времени. Выхватив его оружие я вонзил клинок в его горло. - Гори в аду! – рявкнул я с силой нажимая на рукоять. Голова отделилась от тела и мне на секунду почудилось выражение недоумения в не остекленевших глазах… Но самое странное случилось секундой позже. Распростертое тело действительно занялось жарким пламенем, точно выросшим из-под земли. Оно жадно лизало останки, не оставив в итоге даже костей. Сколько прошло времени? Минута или две? Ничего себе «мартеновские печи»! Дальше реальность воспринималась с трудом. Я был эмоционально выпит почти до суха. Но оглушительный грохот грома явил передо мной внезапный ужас разбушевавшейся стихии. Дождя не было, но молнии метались беспорядочно, беспощадно жаля деревья, траву, землю под моими ногами… а одна ударила в Валерку… - Не смей! – воскликнул я… но сил практически не осталось. Используя меч как костыль я с трудом преодолел этот десяток метров, и рухнул как подкошенный, закрывая бездыханное тело Кипелова собой… снова… чтобы ни одна огненная бестия больше не могла пробиться к нему… чтобы если уж кто-то сидящий наверху и решил призвать его к себе таким странным способом – пусть не скупиться на пригласительные билеты. - Сереж… - прошептал Лера… Всполохи молний окружили нас, а я прижимал его к себе, и видел что непостижимым невозможным образом жизнь возвращается к нему. Я слабо улыбнулся, стискивая Лерку в объятиях… сил больше не было… вообще… никаких. Над нами бесновался шторм. Но я знал… стихия не причинит вреда… скорее наоборот. * В нашей съемной квартире все было перевернуто вверх дном. Точно нас пытались ограбить, но не нашли того, что искали. Я чувствовал, что оставаться здесь не безопасно, но любой другой вариант в нашем состоянии выглядел еще более пугающим Мы заперли дверь и забаррикадировали ее креслом и каким-то шкафом. Я отчистил обоюдоострый клинок от крови… зачем только приволок с собой? Ну, авось не пригодиться. «Неужели все это действительно происходит?». Вид собственной крови действовал отрезвляюще. Я умудрился порезаться, но на моих глазах рана на ладони затянулась, точно и не было ничего. «Слишком много событий для одного дня». Потом мы устроились в зале, так и не приняв душ. Нам хотелось думать, что там мы более защищены, такое глупое самовнушение. Хотелось верить в то, что ничего странного не произошло, что завтра все развеется, как дым… я обнял Валерку и провалился в черный тягучий сон без сновидений. Утро принесло новые вопросы и нехорошие предчувствия. Весь «реквизит» остался на месте. Разгром в квартире, клинок, завернутый мною в покрывало. Спутанные и слипшиеся волосы, окровавленная одежда. - Доброе утро, - сказал Лера, потягиваясь, - нам нужно привести здесь все в порядок… а начать я предлагаю с себя. Он выглядел посвежевшим, будто бы сбросил несколько лет. Меня нередко поражала его способность принимать перемены не противиться им. - Ты помнишь, что вчера произошло? – спросил я. - Я не все точно помню, но, кажется, у нас начинается новая жизнь, - он пожал плечами, - нам нужно позвонить Алексису, рассказать, что мы живы. - Что это значит? – недоумевал я. - Ничего хорошего…. Вот и пойми его после этого? Как вообще после таких слов можно с человеком разговаривать? После этого странного диалога мы занялись уборкой, делами по дому, выбрасывали мусор и отмылись, наконец. Как ни странно, только после этого Валера удосужился набрать номер Юрки. Недолго думая он поставил на громкую связь. - Слава всем святым, что вы обо живы! Валера! Ты должен был позвонить раньше! – раздалось на том конце провода. - Учитывая, что ты не рассказал мне о деталях «необычного происшествия, которое может круто перевернуть всю мою жизнь», я думаю, что наши действия тут вполне адекватны! - Ты не понимаешь, нам нельзя вмешиваться в ход истории» Я и так пошел на должностное преступление… впрочем, могу оправдать себя тем, что те, кто стоит по другую сторону так же нарушили закон. Нам нужно встретиться. Я приду сегодня, как только получу верительные грамоты. Никуда не выходите. Сейчас пока у вас нет статуса на вас будут охотится все, кому не лень! Валера положил трубку на рычаг. - Ну вот, нужно дождаться Юрку, - заключил он, - давай пообедаем, раз такое дело. - Пообедаем? – переспросил я. - Война-войной, а обед по распорядку! Рагу действительно Валерке удалось на славу, и пока мы уминали его за обе щеки в дверь позвонили. Я каким-то образом увидел, что это был именно Юрка. Не могу сказать, как именно, но я точно знал это. Валера, кажется, тоже ничего не опасался. Мы разбаррикадировали дверь и впустили его в квартиру. Алексис был не похож на себя. Длинный плащ, убранные в хвост волосы, он кажется, даже воспользовался гелем, чтобы прическа выглядела наиболее аккуратной. В его взгляде не осталось и доли прежнего веселья. - Всем привет. Я перейду сразу к делу. Не знаю, как вам удалось выжить. Обоим… и что вы натворили в действительности, но вы молодцы… и теперь все будет несколько проще, хотя и сложнее. Фильм «Горец» все помнят? - Мы с Валеркой переглянулись, не зная что сказать. Не так мы представляли себе этот разговор, - … так вот, этот фильм является сливом информации о нас. И о вас кстати тоже. Присядем? - Мы расположились в зале. Перебивать римт-гитариста не хотелось, слишком высока была степень, что он разозлиться и расскажет нам кто мы такие и какое место должны знать, - … значит так. Вы бессмертны. Вчера произошла ваша инициация. Противоборствующая группировка под названием «Молох» решила, что им не повредят новые силы и навыки и поэтому их выбор упал на вас – неопытных и неинициированных бессмертных. С тобой Сереж, получилось действительно случайно. Я не знал… что ты тоже… я думал про Валеру. Их появление двух объектов так же смутило, может быть, именно это дало вам обоим шанс. Итак… я представляю когорту наблюдателей. В свое время я добровольно отдал свои силы и знания человеку, которого ныне нет в живых. Я не бессмертен, но могу рассчитывать на долгую… очень долгую по сравнению с остальными жизнь. Вы обратили внимание что я пришел в плаще. Это необходимо для сокрытия оружия, а именно меча. Бессмертные, как показано в фильме «Горец» не совсем бессмертны. Стоит отрубить голову и бах! Их существование прекращается, поэтому, берегите ваши головы. У тебя, Сереж, теперь как я понимаю оружие имеется, с тобой, Валер, будет сложнее. Тебе придется самому найти свой клинок. В России это сделать не так-то просто, но я постараюсь помочь тебе. Пока вот ваши документы для Нашего мира, - он протянул нам странные буроватые свитки, - постарайтесь не терять их. Теперь у вас есть идентификаторы, и просто так на улице едва ли кто-то решит потягаться с вами в умении владеть мечом… однако чудес будет еще много, поэтому … постарайтесь принимать все так, как есть. Не упорствуйте переменам. И хорошо бы вам лет через пятнадцать сменить род своей деятельности, ведь начиная с этого момента… вы не изменитесь. Возможно вы почувствуете некоторые перемены в своем теле, и они будут к лучшему. Вы сможете переносить большие физические нагрузки, однако… всему есть пределы. Помните об этом. Бессмертие – это не супер сила героя-мутанта. - Бля, Юрец… - только и смог выдохнуть я, - это что сейчас было? Вместо ответа Алексис неожиданно выхватил клинок и вогнал его мне в правую руку, да так, что лезвие показалось с другой стороны. Боль пронзила меня, и я заорал, припадая на одно колено, зажимая рану рукой… прошло меньше минуты, прежде чем я понял, что орать больше не нужно, а от раны не осталось и следа. Валерка сидел в оцепенении наблюдая за нами обоими. - А вот это уже очень плохо… - сдвинув брови резюмировал Алексис. - Что твою мать, плохо! – взбесился я, - что ты тыкаешь в меня этим… и что… бля, Юра, это БОЛЬНО! - Плохо, что вы даже не пытались защититься. Оба, - холодно отрезал он, - враг может прийти в любом обличии. Но а это… это была демонстрация, а то кажется здесь был Фома Неверующий… - Почему опять я? Почему ты не провел демонстрацию на Кипелове? – сиронизировал я. - Потому, что если бы я это сделал, вероятно, остался бы без головы, - усмехнулся Алексис, достал сигарету и закурил. Я хмыкнул, но спорить не стал. - Так… что же нам делать? – осторожно спросил Валера. - Ничего особенного… жить, я думаю, будет самым разумным решением. Главное… почаще оглядывайтесь по сторонам. И не пренебрегайте своим чутьем. На кладбище и в храме вас, скорее всего, не тронут. Однако не стоит забывать о том, в каком мире мы живем.
Kaore: Полный бред, ногами аффтара не бить! «А этот новенький неплох, - подумал Io и выпустил струйку сигаретного дыма в потолок. – Ещё пара таких тестов на профпригодность – и, пожалуй, открою ему доступ к секретным разделам. Может, научится чему или более раскованным станет. А там и к ролевым играм можно переходить. И красить не понадобится – и без того рыжий. Ох уж эти мавринские фанаты… Рядом с администратором Форума мирно спал юноша, волосы которого действительно обладали огненно-рыжим оттенком. Его дыхания практически не было слышно, только грудь вздымалась едва заметно. «Умаялся, маленький, - практически с нежностью подумал Io. – Молодёжь, никакой выносливости. Вот моё поколение…» Воспоминания закружились водоворотом. Тот, с кем всё начиналось, был очень выносливым, хоть и… своеобразным. Кипелов во плоти, а как иначе? Иначе не получился бы канон, иначе бы не сложилось. Но Маврин в нём хотел большего. Всегда. И Io не исключал, что именно это желание начало приводить к нему новичков. Молодых, сладких, неопытных, но жаждущих знаний. На его Форум. Они хотели того же и знали, на что шли. Io помнил все имена и все характеры. Кто-то был несговорчив и зажат, но Io умел найти подход к каждому. Относиться с заботой, как к детям, - вот каков был его принцип. Чтобы тянулись, а не боялись, неумело целовались в губы и с затаённым восторгом спрашивали: «А это что, настоящий слэш?» И это, разумеется, было настоящим слэшем. И приходили новые, а те, прошедшие священный ритуал, начинали фантазировать на бумаге, скучая по горячим ласкам того, кто открыл для них мир запретных удовольствий. Но большинство при этом не демонстрировало ни ревности, ни тоски – только энтузиазм и благодарность. И какие работы появлялись на свет в те времена! А долгие часы ролевых игр? Да, выносливая была молодёжь… не то, что нынешняя. Уже и Кипелова с ними отыгрываешь, а не ненасытного Маврина, и всё равно устают, засыпают раньше. Зато никто не смог бы сказать, что Io уже не тот!..» Руки Маврина замерли над клавиатурой. Ну и что писать дальше? Новый вид творчества оказался увлекательным, но больно уж непростым. Может, он замахнулся слишком на многое? В самом деле, можно ли в одном слэше описать все похождения развратного администратора Форума, которые ему приписывались общественностью? Вот если бы обстоятельно, с вниманием к каждой персоне… но это всегда успеется. Сейчас перед Сергеем стояла совершенно другая задача. Вспомнив о своей цели, Маврин чуть усмехнулся. Такого сюрприза они явно не ожидают. Но что же писать в продолжении? Или позвонить Кипелову? Нет, он наверняка уже спит. А вот Артём наверняка ещё тонет в мечтах и сможет подбросить ему пару горячих идей. К тому же, он явно лучше знаком с работами жителей Форума, всё-таки, пара ночей открытого доступа у него была, и Сергей не думал, что Артём упустил этот шанс. «А всё-таки интересно осознавать, что в чём-то у тебя нет совершенно никакого опыта», - подумал Маврин и набрал номер: - Артём? Доброй ночи. Не разбудил? Слушай, я тут пишу слэш про форум kipelove.borda… Да тише ты, я не сошёл с ума. Они прислали мне приглашение на празднование пятилетия их форума, представляешь? И я решил сделать им подарок… Ну да, слэш. Зато представляешь, какой у них будет шок? Но я по какому поводу звоню, собственно… Я знаю, ты читал их работы, да и дочка у тебя аниме смотрит. Не подкинешь мне пару идей?..
Мавря: Маленький бред, который на самом деле должен был быть не таким. Название: Проснись Пейринг: Грановский/Холстинин(?) Комментарий: да, автор искренне верит в хиппанскую молодость АлександрМихалыча и его пострадавший в течение этого чудесного времени нос, нэвэрмайнд. У Алика почти не бывает бессонницы, но иногда ему снятся кошмары, и тогда он просыпается посреди ночи, крепко сцепив зубы и кулаки, и долго лежит в темноте, стараясь успокоить бешеную скачку сердца. Эти сны совсем не похожи на картины какого-нибудь второсортного американского ужастика, на которые хорошо водить впечатлительных школьниц, жмущихся к твоему плечу при появлении на экране очередной тени, они слишком реальны, и это – куда страшнее. Алику снятся полузнакомые квартиры с замызганными полами, сплошь покрытыми остатками косяков и пустыми бутылками, изрезанные царапинами и надписями стены очередной хипповской коммуны, тусклая лампочка на облупившемся потолке, снятся лежащие вповалку тела на тощем матрасе, и то, как босые ноги жжёт холодный линолеум. Ему снится головная боль и сухость во рту и глотке, а до кухни или хотя бы сортира, где можно проблеваться – почти вечность, которую ему никогда не удаётся преодолеть. Он видит помолодевшее лицо Крустера с расширившимися от кайфа зрачками, и наблюдает, как Андрей медленно выдыхает грязный дым, держа самокрутку между указательным и большим пальцами. Во сне Алик снова курит с ним по-цыгански, заливается дешёвым вином и портвейном, сдирает костяшки об чьё-то лицо под испуганно-восторженный визг одной из тех глупых девиц, которым так нравится сидеть на его коленях. На девице – цветастая рубашка на пару размеров больше, и Алик совсем не помнит её имени, но на всякий случай ещё раз улыбается разбитыми губами в её сторону. Обычно он просыпается на том месте, где ему снова ломают нос – ещё раз, и ещё, и безумно больно – и обрывки воспоминаний нехотя улетучиваются под мерное тиканье часов и его сбившееся дыхание. В такие ночи он никогда не засыпает снова. А бывает, что он просыпается от музыки, и сразу хватает стоящую у кровати гитару почти не дрожащими пальцами. Радиоприёмник и магнитофон выключены, но мелодия звучит у него в голове, и он быстро, почти лихорадочно дёргает струны, стараясь не упустить. Иногда он ломает карандаши и ручки, наспех и в темноте черкая стремительные завитушки нот на первом попавшемся под руку листе, хотя прекрасно знает, что утром, уже сидя в студии, будет настойчиво хмурить лоб и усмехаться самому себе, пытаясь разобрать ползущие вверх и вниз ночные каракули, а перегнувшийся через его плечо Большаков наверняка привычно начнёт ржать над приевшейся шуткой, что муза Грановского опять посетила горе-композитора в состоянии нестояния. Но, пока не наступит утро, Алик об этом не думает. В такие ночи он ловит музыку подушечками пальцев под тихое мурлыканье устроившегося клубком на его подушке Фимы, улыбается рождающейся мелодии и вспоминает об ополовиненной пачке сигарет на верхней полке одного из кухонных шкафчиков. В такие ночи он верит во вдохновение. Но чаще всего Алик просыпается от холода. Чаще - но только за последние несколько месяцев. Он просыпается резко, словно от сильного толчка в плечо, быстро садится на кровати и слепо ощупывает сбитое гнездом одеяло вокруг себя. Пальцы путаются в прохладных складках простыни, натыкаются на мягкую шерсть дремлющего рядом кота, и Грановский не сразу ловит себя на мысли, что по старой привычке опять перебрался на самый край кровати, оставив слева львиную долю свободного места для. Алик сидит, положив руку на вторую подушку, и пустота рядом в который уже раз кажется по-новому неправильной. Кошмарной. Слишком болезненной. Отучиться спать в одиночку оказалось куда сложнее, чем готовить на двоих и оставлять свет в прихожей включённым на всю ночь – чтобы, если что… Быстро выбравшись из кровати после минутного ступора, Алик выходит на кухню и торопливо курит, высунувшись в форточку, мешая сигаретный дым с кривыми усмешками самому себе. В такие ночи он снова обещает себе справиться и безжалостно вычёркивает слова «раньше» и «как тогда» из своего настоящего. В такие ночи он возвращается в кровать, насквозь пропахший сигаретами, перекатывается на другую половину и зарывается носом во всё ещё чужую подушку, неосознанно пытаясь поймать давно выветрившийся запах, и мысленно просит у кого-то сверху, чтобы ему приснился ещё один, самый ужасный кошмар – с хлёсткими ударами зло брошенных слов, металлическим блеском в светлых глазах и неправильно тихим хлопком двери на прощанье. В такие ночи он отчаянно хочет не просыпаться.
Io: Холодное оружие. часть 2 (не последняя))) Юра задал нам непростую задачку. Сложно жить дальше, как раньше, если знаешь, что ты несколько бессмертен, но какие-то люди охотятся за твоей головой. Какими такими знаниями и умениями наделяло это бессмертие? Почему мы? Из слов Алексиса следовало, что меня он или они списали в расход с самого начала. И что мне со всем этим делать? Начать носить нелепые плащи? Бояться каждого шороха? Завязать с музыкальной карьерой? Отправиться жить на Тибет? Хотя последние так же не давало никаких гарантий. А может быть стоит просто передать кому-то свои эти так называемые, способности? Угу, вот прямо сейчас пойду и напишу объявление в Интернете: «Кто хочет стать бессмертным обращайтесь к Сергею Маврину»… ну охренеть ситуация! И главное, Валерка был спокоен, как слон! - Сереж, - ласково произносит он, - перестань пожалуйста, хаотично перемещаться, а то от тебя уже в глазах рябит… попробуй успокоится, иди сюда… сядь рядом… - я послушался, а Валерка обнял меня и поцеловал, - мы все преодолеем вместе… - на душе и в правду сделалось легче, я улыбнулся, положив голову ему на плечо. - У нас нет выбора. В тот же вечер мы пересмотрели старый фильм, скаченный из сети. Чудесная музыка Queen примитивные спецэффекты.. фильм середины 80-х, но теперь он смотрелся совершенно иначе. Это было каше пособие по выживанию в открывшихся реалиях. Поединки почти постоянные игры со смертью в попытке получить главный приз – остаться последним, собрав все силы, опыт и знания своих предшественников. Зачем? Кино отвечало на этот вопрос просто и наивно: «чтобы изменить жизнь человечества к лучшему». Интересно, а теперь, если бы кто-то сейчас, действительно, остался последним, захотел бы он в действительности сделать что-то не только для себя? Захотел бы он вообще сделать что-либо после всего того, что бы ему довелось пережить? А что будет, если кто-то узнает обо всем этом? О нас? Что если правительство или террористы, или наемники, работающие на правительство, захотят нас использовать каким-то образом? Или уже… используют? Десятки вопросов. Один сценарий хуже другого… - Ты поможешь мне научиться управляться с оружием? – неожиданно спросил Валерка. - Да я сам-то не очень… - Я вчера видел, насколько ты «не очень».. - Ну… это все было на адреналине… стоп! Ты же в отключке был, разве не так? - Да… но я видел… как-то не глазами, я знал, что ты справишься. - Мне бы, блин, твою уверенность! Валера улыбнулся. - Нам нужно как можно быстрее обсудить с Алексисом этот вопрос. Позвони ему завтра, узнай как можно организовать тренировку. Видеть его не хочу! – отозвался я. - Да ладно тебе, у него видимо, не так много полномочий в его организации, да еще этот «Молох» не лыком шит, кажется. - Ну, он мог бы… , -я махнул рукой, - ладно все равно, кроме Юры нам вряд ли кто-то поможет. - Вот и решили. Не помню, сколько прошло времени, прежде чем мы действительно смогли приступить к тренировкам. Алексис настоял, чтобы мы не заморачивались с деревянными рапирами, а сразу перешли на полновесные тренировочные мечи, которые обычно используют реконструкторы. Т.е. фактически холодное оружие из низких сортов стали без заточки. Недолго думая мы отправились к Юрке на дачу, по его словам там было неплохое местечко в лесу, где нас никто не должен побеспокоить. Грязь еще не развезло, а грибной сезон почти закончился, поэтому волноваться не о чем. Глупо было надеяться, что мы с Валерой станем мастерами клинка вот прямо-таки сразу. Поэтому отрабатывали простые элементы. Мне лучше удавались силовые приемы, а Лере – обманные. К заключительной части тренировки я и не догадывался что болеть могут такие мышцы, что они у меня вообще в наличие имеются! Я уже не говорю о том, что синяки за «смертельно опасные» травмы не считались и не проходили мгновенно, как порезы и ссадины. - Алексис, скажи честно, ты решил поиздеваться над нами? - Нет, ну что ты, Сереж, я просто решил показать вам… невеселые реалии вашего нового статуса, так сказать. - Ты так добр! Я прям не знаю, куда деваться от твоей всепоглощающей доброты! - А –то ! – Юрка хищно улыбнулся, - ты должен понять, что ты всегда должен быть готов ко всему. И я… кажется, понял, Что я должен сделать, чтобы активировать твои скрытые силы. Не стоит обижаться на меня, Сережа… ты мне потом еще спасибо скажешь… Юрка подпрыгнул. Я думал, так бывает только в кино. От него-то я никак не ожидал такой сноровки. Он легко прошел меня, хотя я попытался отразить его атаку, и добрался до Валерки, двумя движениями выбив тренировочный меч из его рук. Алексис наносил сильные удары, даже тогда, когда тот упал, закрывая голову руками. - Ты сумасшедший! Прорычал я. - Сражайся! Выкрикнул он, и клянусь, когда он оглянулся, это были глаза совсем другого человека, не того ритм-гитариста, которого я знал около пятнадцати лет. Он довершил комбинацию быстрых ударов, заключительный из которых должен был отключить Валерку на несколько часов это точно. Когда я успел оказаться рядом, чтобы отразить удар? Вопросов больше не было. Я просто нападал на него, защищая любимого человека. Время точно замедлилось… я пропскал множество болезненных ударов. Алексис ухитрялся просунуть свой клинок в комбинацию быстрых на мой взгляд выпадов и точных ударов и каждый раз он довершал связку болезненными тычками под ребра или в солнечное сплетение. - Оборону держи, в бою меч противника будет заточен! – Алексис хмурился, понукая меня, а силы так стремительно покидали тело, которое слушалось с трудом, становясь деревянным. Я прыгнул в сторону, резко перенеся корпус вправо, парировал сильный удар, откуда у него столько мощи? Рука занемела до локтя. Но останавливаться сейчас было нельзя. Я поднырнул под меч и бросил все свои силы в один удар по его ногам. Юрка опрокинулся на спину, и сильно приложился затылком о корень дерева. В себя мы приходили долго. Все втроем… я лично смог пошевелиться лишь через полчаса, не говоря уже про Валеру и Юру. - Так гораздо лучше, - сказал Алексис, потирая шишку на затылке, - но недостаточно хорошо. Над этим будем работать. Тренировки должны быть жесткими и как можно более близкими к реальным условиям боя, чтобы для тебя не стала неожиданностью горсть земли или песка в лицо, или подлый удар, будто бы поверженного противника. Я постараюсь обучить вас обоих… при условии, что вы будете работать в полную силу. Оба. После бани мы почувствовали себя значительно лучше. Несмотря на то, что не все синяки и ссадины сошли, мы сидели на веранде у Алексиса распаренные и не замечающие просачивающегося холода, пили какой-то странный напиток, предложенный хозяином «барских угодий» и обсуждали творческие планы. О работе забывать так же не следовало. Бессмертие еще не наделяло нас всевластием, хотя, как пошутил Юрка в цирке можно было бы хорошо заработать с нашими способностями. Он снова стал прежним, от жестокости и боевого азарта не осталось и следа, и как ему это удается… интересно, а сколько ему лет на самом деле? Какие еще сюрпризы ждут меня впереди? - Юр, скажи честно, чего я еще о тебе не знаю, быть может, тебе сто четырнадцать лет? - Нет, конечно, - усмехнулся он, - я получил свой дар в этой жизни. - Как тебе удавалось скрывать все это? - Ну… на самом деле у каждого дара свои особенности. Считай у меня вот такие вот особенности. Отводить… ненужные глаза. - Ладно, хватит всей этой таинственности! – усмехнулся я, - давайте лучше еще по пиву и спать. Алексис согласно кивнул. Сейчас вообще сложно было что-либо точно утверждать, но его вид говорил о том, что опасаться сейчас нечего, можно расслабиться. В комнате, отведенной нам с Валерой, пахло сухой полынью, мятой и чем-то горьким. Здесь не было окон. Наверное, еще одна мера предосторожности, зато было тепло и можно было не опасаясь ступать босыми ногами по полу. - Доброй ночи, - сказал Юрка и исчез на лестнице. Я притворил дверь, скинул полученный от хозяина халат и забрался под большое, почти невесомое одеяло. Валерка последовал моему примеру, выключив свет, заполз на место, что было ближе к стене. - Ты думаешь, все так серьезно, раз Юрка взялся за нас всерьез? - Я предпочитаю не думать об этом, - я повернулся к Валерке, осторожно обнял его, - сильно тебе сегодня досталось? - Уже почти не болит… не переживай… это, конечно, немного не те методы, которые я себе представлял, но... Юра прав. Нам необходим экстренный курс обучения. Те, кто придет по наши души не остановятся, чтобы подать тебе руку, если ты оступишься. Я едва заметно кивнул, прижимая Кипелова к себе, осторожно поцеловал его в шею. - Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось… - Я знаю… , - Валера нежно поцеловал меня, затем стал убаюкивающе поглаживать по плечу, - завтра все обсудим… давай спать. Утро выдалось туманным и сырым. Точно мы переехали Санкт-Петербург. Алексис курил на крыльце, глядя, как нехотя лес продирается сквозь серую дымку. - Ваши отношения могут сильно навредить вам. Я не сужу, ты сам знаешь… твои чувства, Сереж, это твоя сила, но они же огромная слабость. Тогда я знал, что произойдет инициация. Я знал, что Валера один из нас. То есть уже не из «нас» конечно, из бессмертных. Я не думал о тебе. Те, кто пришел за вами «молохи», они напротив чувствовали лишь твою силу, поскольку инициация Кипелова не была завершена, а твоя – свершилась. Стреляли в него – дабы устранить случайного свидетеля. Лишнюю помеху… теперь баланс сил изменился. И не одним «молохам» может прийти в голову заиметь легкую добычу. Вы оба слабы и необучены… я не смогу уберечь вас ото всех опасностей. - Может быть легче всего нам будет избавиться от этих сил? - Конечно, это неплохой вариант, но тогда вы станете наблюдателями, такой порядок, или же подвергнитесь ритуалу по замене личности. Не то, не другое не приемлемо в вашей ситуации. Учитывая неопытность, скорее всего это будет «замена личности», а вы публичные люди. Уж не обессудь… вас легче просто убить. Поэтому, на ближайшие десять или двадцать лет советую забыть об этом. - Мне это кажется довольно внушительным сроком. - Я думаю, что если все будет хорошо… если все сложится для вас обоих удачно, то такая мелочь как десятилетие покажется вам парой дней. Я понимаю, это звучит фантастически… но не делай скорых выводов, и ты увидишь истину. - Ты говоришь очень пафосно. - Ну, я думал тебе понравится. На крыльце появился Валерка. Встрепанный и немного помятый со сна. Он присоединился к нам, рассказывая какой-то нелепый сон, который он увидел. Алексис улыбался, и говорил, что сегодня неплохо было бы продолжить тренировку, а видя, как изменились наши лица рассмеялся. - Нет, насчет наточенных мечей я пошутил… пока еще не время. Но вы должны понять главное. Оба. Вы должны научиться сами постоять за себя. И не рассчитывать на то, что кто-то придет вам на помощь. Весь остаток дня после плотного завтрака мы потратили на отработку приемов, показанных Юрой вчера. Это был нелегкий труд, признаться наша одежда почти пришла в негодность из-за частых падений и неумолимости тренировочного меча в руках Алексиса. Хорошо, что наш учитель удосужился оповестить нас о необходимой смене костюма, иначе я даже не знаю, как можно было появляться в городе в таком виде. Только в Москве я почувствовал прилив новых сил, но тело молило об отдыхе, поэтому после ванны я расположился на диване с книгой, ожидая пока Валера приведет себя в порядок. Одно было хорошо в этой всей кутерьме, в которую мы угодили. Теперь-то уж точно нам придется много времени проводить вместе. Алексис сказал, что нам так же необходимы совместные тренировки, и мы не должны давать друг другу поблажек. Вряд ли все получится с первого раза, и даже едва ли со второго, но нужно пытаться стать беспристрастным к своему противнику, поскольку завтра враг может воспользоваться техникой наведения иллюзий и тогда… Но пока я предпочитал не загадывать так далеко. - Как ты? – Валерка вошел в комнату, вытирая волосы полотенцем. - Лучше не спрашивай, - я отложил в сторону книгу, - чувствую себя беспомощным, я понимаю, что все это пройдет, но ощущения не из приятных. Валерка прилег рядом. - Как модно меньше волнений, - наставительно сказал он. Я улыбнулся, а Кипелов бесцеремонно перевернул меня на живот, всучив подушку. Он начал разминать мои плечи и спину, затем стянул с меня футболку, сел сверху и продолжил массаж. И как ему только удавалось угадывать нужное… это лучше, чем секс! Я постанывал от удовольствия, а вскоре вообще не мог пошевелиться до чего мне было хорошо и сонно. Я сквозь дрему почувствовал, как Лера коснулся губами моей горячей спины, а его влажные волосы приятно холодили кожу, потом он укрыл меня пледом и я провалился в сон. В окно уже заглядывал вечер, серебряная дорожка лунного света от окна до шифоньера наиболее точно иллюстрировала собой сей факт. - Вставай, соня! – я открыл глаза и увидел Валеркин силуэт в дверном проеме, затем потянулся и чуть не шлепнулся с дивана, запутавшись в пледе. - У нас свет отключили, так что будет романтический ужин при свечах… - Угу, - все еще сонно ответил я , но затем какое-то дурацкое предчувствие кольнуло в спину. Я резко вскочил на ноги и очень быстро оделся. - давно свет вырубили? - Минут двадцать назад. А что такое? - Проверь телефон. Мобильник и стационарный быстро… у меня плохое предчувствие. Лерке не нужно было объяснять еще раз. Пока он удостоверился, что телефоны не работают, я возвел небольшую баррикаду у двери. После прежнего случая мы успели укомплектовать ее несколькими хитрыми замками, не знаю удержит ли это наших гипотетических соперников? Я осторожно взял свой ноут и мы оба вернулись в коридор. - Посидим здесь. К окнам лучше не подходить. Может быть, если по наши души придут не бессмертные, то они не смогут нас почуять, а, может быть, прокатит отмазка, что мол нас нет дома. - Это вряд ли, - откликнулся Валерка, - я был на кухне, когда вырубили свет. Я кратко кивнул. Попробовать стоило все. WiFi работал, только не наш роутер… значит и тут перестраховались… хорошо, что соседи не были гениями шифрования данных и пароль из слова «password» легко сдался под натиском моего интеллекта, теперь оставалось только включить «скайп» и молиться, чтобы оплата прошла мгновенно. Можно сказать, нам повезло. Я набрал телефон местной дежурной части и довольно быстро мне ответил представитель правоохранительных органов, однако ответ его меня несколько удивил: - Сергей Константинович, вы обратились почти по адресу. Я немедленно перенаправлю вас. В будущем при возникновении подобны ситуаций используйте именно этот номер. Соединяю. - Хорошо… - только и сумел сказать я. - Добрый вечер, - отозвалось в наушниках, - нам передали ваш вызов. Впредь не беспокойте городские и муниципальные службы. Итак, забаррикадируйте дверь. Вооружитесь не стойте у окно и дверных проемов. Ждите группу ССБ, они уже выехали. Постарайтесь избежать жертв среди мирного населения. Не выходите из укрытия до того момента, как прибудут специалисты, или это будет угрожать вашей жизни. - Откройте, - раздалось с той стороны двери, - электросеть! Мы не сдвинулись с места. Я выключил с места я выключил ноут и медленно достал меч из обмотки сооруженной на скорую руку Алексисом. «Ножны неплохо бы» - в который раз подумал я. - Электросеть! – не унимался грубый мужской голос, - заснули там что ли!? – судя по тому, что никаких странных ощущений я не испытывал – посланные за нами люди были смертными. За нашей баррикадой послышалась какая-то возня и негромкие переругивания. Похоже они ждали от нас другой реакции и теперь размышляли стоит ли вскрывать дверь. Через минуту или две решение было принято – в дело вступили отмычки. Замки мы поменяли после прошлого инцидента, но подыскивать новое жилье почему-то не торопились. Теперь явно придется. С первой попытки у взломщиков ничего не получилось, слишком сложный механизм. Уж в чем - в чем а в безопасности немцам кажется можно доверять. Со второй, правда, тоже ничего не получилось. Затем все стихло. Тишина становилось непроницаемой, вязкой, как патока. Я чувствовал, как мой лоб покрывался холодным липким потом, в правой руке я сжимал эфес трофейного меча, а в левой перебирал брелок от ключей. Зачем я это делал? Черт его знает. Наверное, нервы ни к черту. А может быть, я просто пытался убедить себя в том, что я все еще существую. Был такой фильм, кажется с Ди Каприо, так вот, он в трипы носил с собой определенный тотем, по которому мог догадаться в трипе он или в реале. Я испытал нечто подобное в тот момент. Напряжение нарастало. Я слышал хриплое дыхание Валеры за спиной. Кажется, я вообще весь оборотился во слух. - ССБ вызывали? – человек вышел из зеркала в прихожей, и ничуть не смущенный этим фактом широко шагнул к нам. Честное слово, если бы у меня был пистолет я бы выстрелил, а тут едва прикусил язык, чтобы не вскрикнуть, - сейчас тут будет небольшой взрыв газового баллона. Этажом ниже, ясное дело, от короткого замыкания, а вас я попрошу проследовать за мной. Зыбкая поверхность зеркального стекла на ощупь была похожа на кассетную пленку и мы без проблем прошли сквозь нее взявшись за руки. Наверное, тот еще был видок, учитывая что я не переставал пытаться защититься мечом от возможного противника… - Новички, как я понимаю? Да еще из публичных! Двое мои сержанта прямо-таки рвались на вызов. Роман Конюшенко хотел побеседовать с вами лично. Какое-то у него дело к вам есть. Но это позже обсудим. Сейчас мы составим протокольчик, вы получите некоторую компенсацию, новое жилье, съемное разумеется, и будете свободны. Я не понял сразу, где именно мы находимся, помещение с толстыми стенами, низкими потолками больше всего походило на бункер времен холодной войны. - А это он и есть, - точно эхом моим мыслям откликнулся спаситель, - а простите не представился Майор Цимбалюк. Старший третьего дивизиона ССБ, династия II. Прочитав в наших взглядах крайнюю степень удивления майор поскучнел, - можно по имени отчеству Афанасий Михайлович, а вы я вижу, совсем «зеленые», удивительно как только догадались! Плохо ваши наблюдатели работают… ну да ладно. Личности вы известные, придется обойтись без инсценировок смерти. А как было бы хорошо! Жили бы вы в Греции и в ус не дули… да ладно-ладно… шучу я… к тому же там полно туристов из России. Давайте к делу… изложите здесь свои показания, а мы примем меры, - перед нами появились две тетради в кожаных переплетах, на каждой из них были наши инициалы, а внутри какие-то таблицы, графики и нелинованная бумага. Первые два листа в моей тетради были исписаны мелким убористым почерком Алексиса. - Это ваши дневники, хроники, метрики… называйте как хотите, - пояснил майор, - здесь будут храниться данные о вас. Не стоит пугаться, поскольку они не материальны… ох, джентльмены, вы право так реагируете, что даже хочется пошалить! И этот чертов служивый - сотворил из ничего три чашки отменного кофе. Валера поблагодарил Афанасия Михайловича кивком головы и отпил немного предложенного напитка. Я решил, что не стоит оставаться в стороне, и так же сделал глоток. Кофе был идеальным. Голова в миг очистилась от житейского хлама, и я легко и непринужденно написал страницы четыре о произошедшем инциденте. После того, как наши записи были закончены, майор выдал нам пластиковые карточки, на которых находились средства на компенсацию неудобств. Затем Михаил Афанасьевич показал нам на другое зеркало, висевшее на противоположной стене его кабинета. Воспользовавшись этим «порталом» мы очутились на старом Арбате в каком-то небольшом антикварном магазинчике. Здесь нас ждала еще одна встреча с Роман Конюшенко, не я, не Валерка не стали возражать против встречи с ним. Сержант присоединился к нам уже в кафе. - Вы ведь действительно не против? – скромно уточнил парень, которому на вид едва ли можно было бы дать больше девятнадцати лет, - может, мне не стоило пользоваться служебным положением… но… я не смог устоять. Можно вас попросить… дать мне автограф? Я улыбнулся. Так все перевернулось с ног на голову, а вот этому парню хочется получить наши закорючки на бумаге. Конечно, мы подписали ему диск и какие-то открытки, после беседа была спокойной и помогала отвлечься от всего того, что свалилось на наши головы точно снежный ком. Мы говорили о музыке, инструментах и старой «Арии», а после наш собеседник вспомнил, что у него есть одно важное дело к Валере. - Валерий Александрович, я хотел бы передать вам свой дар. Сейчас как никогда вам нужна помощь и защита. Я думаю что таких как я будет немало у них найдется свои причины для того, чтобы расстаться с даром… не отказывайте нам в этой части… Валера долго молчал, не зная как реагировать на это щедрое предложение, но после все-таки согласился. Время точно остановилось. Люди замерли, будто мухи в янтаре. Такое нелепое сравнение. Но весь мир вокруг, точно оцепенел. - Я могу останавливать время для своих противников, я неплохо владею катаной и имею интуицию выше среднего уровня. По своей воле и без принуждения отдаю свой дар Валерию Кипелову. Точно из ниоткуда появился самурайский меч, названный катаной, руки Валеры и романа сомкнулись на рукояти. Столп горячего бело-голубого света врезался в потолок с ревом самолетного двигателя Никто даже не оглянулся на наш столик, точно и не было ничего. Я смотрел по сторонам, как завороженный не в силах поверить, что все это действительно происходит со мной. Прошла минута, или может больше… но звук исчез, после погас свет. Люди и предметы больше не казались вырезанными из картона куклами. Мир обрел прежние очертания и краски. - Никто действительно, ничего не заметил? - переведя дух поинтересовался я. - Ну… почти, - усмехнулся Роман, - среди смертных есть прозорливые люди, но они стараются не привлекать к себе внимания. Катана перекочевала к Валере вместе с ножнами. Он был шокирован, удивлен и вместе с тем истощен энергетически, хотя старался не показывать этого. - Скоро вы будете восстанавливаться быстрее. Я очень рад, что наша встреча состоялась, - Роман смущенно поджал нам руки, - сейчас я покину вас, нудно уладить формальности и перевестись в штат наблюдателей.
Io: Шарф проститевырвалось Старый вылинявший мохеровый шарф, который когда-то вероятно был белым, одиноко серел, свисая с вешалки. Его спокойствия не нарушала ни одна бабочка моли. Все они уже давно вывели своих куколок и теперь порхали где-то в платяном шкафу. А шарф лежал. - Блин, - сказал Маврин, споткнувшись о припаркованные не на месте гавнодавы, - понаставили тут… а это что за хрень? - Это шарф, - меланхолично ответил Валера, наискивая рукой выключатель. - Чего боты свои на пороге разбросал? - Не разбросал, а поставил, и не мои, а твои… - Миль пардон… - Рыжий убрал мешающую обувку в шкаф, навстречу его радостным объятиям выпорхнуло с десяток белых бабочек… - блядь! – выругался он. - Ты повторяешься, - донеслось с кухни. - Лер, тут моль. - Не переживай, она тебя не съест. - Зато она съела твой шарф… - Забей… - Выкини его… - Вот еще! – на плите уже красовался краснобокий чайник, а Валерка успел заделать волосы в хвост, и сменить рубашку. - Еще скажи, что он тебе дорог, как память! – Сергей фыркнул, а Валерка показал ему язык. - Может и так… вот помнишь, еще давно в «Арии» когда ты заматывал мне им горло, чтобы я не простудился… «чтобы никто засосов не увидел», - подумал Сергей, но вслух ничего не сказал, наверное, из-за природной деликатности, постыдно не изменившей ему в этот момент. - Да-да, я помню его совсем молодым… - Да ну тебя! – шарф полетел в мусорное ведро. Рыжий усмехнулся, прикрыв рот ладонью, и сгреб в охапку Кипелова, усадив на свои колени, - так мне нравится гораздо больше… и чай, если можно, давай без жасмина… - Я думал, что тебе нравится… - Сегодня хочу просто черный, с пионом… он напоминает мне тебя… Валера ткнулся ему в шею, слегка оттянул серьгу губами и прошептал: - Сегодня все для тебя, не знаю чего это я такой добрый… наверное, не к добру… - Я на это очень надеюсь… - откликнулся Рыжий, слегка коснувшись губами Валеркиной щеки.
Io: Холодное оружие. Часть 3. скорее всего последняя Мы еще оставались в кафе какое-то время. Почему-то нам казалось, что очень важно какое-то время провести здесь после ухода Романа. Что мы не должны следовать за ним. Да и Валерка не сразу пришел в себя. Глупо рассказывать о том, что наша жизнь разделилась на «до» и «после», что спали мы теперь в полглаза, что тренировки отнимали последние силы и изматывали до предела. Человек ко всему привыкает в итоге мы вошли в этот чертов ритм. Валерке везло на благотворителей, а я не успевал радоваться, хотя и притворно бурчал порою: - Даже в такой ситуации, блондинчик, ты умеешь очаровать своих фанатов да так, что они отдадут тебе ум, честь и совесть нашей эпохи – Валерка усмехался и произносил что-то вроде: - Да от тебя просто бояться огрести раз ты в состоянии аффекта способен кому угодно башку снести. Холода наступали на пятки, белое крошево обрушивалось на столицу с неотвратимостью понедельника. Дни стремительные грязно-серые и осколочно-сверкающие шальной чередой уносились прочь. Вот уже Алексис грозил нам расправой, если мы не будем готовы защитить себя в ближайшее время. Вот уже отшумели все музыкальные премьеры… и уда так стремительно успела пропасть такая уйма времени? Я нередко задаю себе этот вопрос. Вроде бы вчера мы познакомились… вроде бы только вчера я краснея и стесняясь подарил Валерке какой-то дурацкий букет, а он улыбался… вот так просто и ничего не говорил. Было нельзя… нам ничего было нельзя… так стремительно меняются ориентиры, ценности, поколения. Проснулся я первым, чувствуя непривычную легкость во всем теле. Рядом спал Валерка, как-то по-детски собрав к себе одеяло. Я невольно залюбовался. Упорные тренировки и приобретенный дар сделали свое дело. Его мышцы обрели рельеф и объем. Я не привык видеть его таки, но не могу сказать, что это претило восприятию. Шрамы на предплечье и на берде – это мой меч достал его. Почему-то раны, которые мы наносили друг другу заживали хуже всего. Но я помнил их все и относился как к данности и своеобразным «сувенирам на память». Кипелов открыл глаза, улыбнулся мне спросонья… откинул одеяло и придвинулся вплотную такой мягкий и податливый… я обнял его и поцеловал в висок. - Поцелуй еще, - шепнул Лерка, я прикоснулся к его скуле, к уголку губ, не обделив лаской мочку уха, и прошелся языком по бьющейся жилке на шее. Валерка мурлыкнул от удовольствия и закинул на меня ногу. Утро начиналось чудесно, и все в нем говорило о тихом счастье и в то же время о скоротечности светлых минут. С чувством горько-сладкого противоречия я притянул Кипелова к себе, осыпая поцелуями его лицо, шею, плечи… почему-то мне вспомнился какой-то давнишний эпизод, как мы старались не попасться на глаза Холстинину после особо бурной ночи. Лерка с трудом мог стоять на ногах, уже не говоря о том, чтобы сидеть, и самым худшим наказанием тогда нам казалась Вовкина выволочка. Действительно сильно с годами меняются взгляды на жизнь! Лерка тем временем успевает завладеть ситуацией, которая все больше нравилась мне. Уж не испытывал ли он на мне своих новых чар? Да и какая собственно разница? Блондинчик расположился сверху, желая находится в подчиненном положении, но в то же время руководить мной по собственному разумению. Когда он вообще успел стащить с меня белье? - Лера… - прошептал я, - выпуская воздух сквозь зубы так, что получилось несколько с присвистом, - не надо испытывать на мне свои новые способности.. Кажется он лукаво подмигнул мне, вовлекая в жаркий поцелуй, доказывая каждой лаской, что день сегодня просто отличный… сильное возбуждение туманит разум….. я не могу долго вытерпеть этой пытки, поэтому опрокидываю Лерку на спину и резко быстро и бескомпромиссно овладеваю им. Его довольный стоны звучат чудесным завершающим аккордом этому утру и замечательному пробуждению. На кухне мы оба пьем кофе и курим, обсуждая положение дел. Лерка опять ругается на то, что я запиваю затяжки натощак… это что-то вроде традиции. Алексис еще говорил о каком-то весеннем смотре. - Думаешь это своеобразные смотрины? Или пересчет численности? - Не знаю… я как и ты не так давно бессмертен, - усмехнулся Кипелов, - однако, с высоты собственного статуса… - он выдержал театральную паузу, - … на подобном мероприятии я бы занялся высматриванием жертв для себя. Я вздрогнул и резко потушил сигарету. - Блин… вот только расслабился! Мы с тобой, судя по отзывам Алексиса, не годимся даже для юношеского уровня, чего уж там говорить о тех, кто провел тренируясь ни одну сотню лет? - Но мы ведь не обязаны там быть? - Надо узнать об этом точнее… ведь дело может кончиться показательными выступлениями, где, сам понимаешь, все может обернуться не очень-то и хорошо. Валера пожал плечами: - Давай пока не будем об этом. Чему быть – того не миновать. Позавтракав, мы разъехались по делам. Вечером у меня намечался концерт. Мы старались теперь нигде не появляться порознь, особенно если были в одном городе. Тогда я не знал, чем закончится этот, столь замечательно начавшийся день, но теперь, прокручивая в голове всю совокупность событий, не знаю, хотел бы я что-либо поменять? Чтобы меч максимальное время мог находится в досягаемости я оборудовал гитарный чехол дополнительным отделением, а Лерка, подобно Алексису отдал предпочтение длинному плащ. Глупо было бы говорить, что «ничего не предвещало» … вовсе нет! Опасность висела в воздухе, точно плотная завеса сигаретного дыма. Мы осознавали, чувствуя еще одного бессмертного в зале. Того, кто был враждебно настроен к нам. Мы научились вроде бы жить с этим. Но одно дело толпа, которая окружаем тебя каждый день, и совсем другое – локализованная на определенный момент времени группа людей. Присутствие сильного противника будоражило. Алексис гнал музыкальную тему процентов на пятнадцать быстрее, чем нужно, кажется, моя нервозность передалась и остальным музыкантам. Я не нашел ничего лучше, чем оправдать свою растерянность наличием Кипелова в зале. В этот момент больше всего я ждал и больше всего боялся финальных аккордов. Но все имеет свои временные рамки. Концерт закончился, а мы вышли на поклон… зрители свистели, кричали и аплодировали. Мы расточали улыбки, принимая цветы и поздравления. Свет в зале включился… мы ушли в кулисы… и тут я почувствовал этот ни с чем не сравнимый холод. Такой, словно бы в мир умерло все живое разом, не осталось ничего хорошего и светлого. Тот, то был здесь был очень силен, а его дар был чем-то похож на тот, что передал Валере Роман, но сколько ненависти было в нем! Я рванулся обратно в зал, на ходу выхватывая меч. Лерка уже вел бой, спускаясь по лестнице к сцене. Немного численные зрители застыли, и напоминали статуи или восковые фигуры. Само время точно перестало течь вовсе. - Да вас две! – прохрипел противник, тесня Кипелова к сцене, - редкая удача! - его прищур и довольный оскал не понравился мне еще больше, чем весь его облик. Было в его внешности что-то отталкивающее. Ни то эта ломаная походка, ни то неприятный скрипучий голос. Однако нам было не до рассматриваний. Не медля больше ни секунды я подключился к Валеркиной атаке, надеясь, что вместе мы дожмем гада, но не тут-то было! Этот человек просто играл с нами. Каждая его серьезная атака заканчивалась для каждого из нас болезненным порезом или неглубокой раной. Что будет, когда ему наскучит эта игра? - Простите джентльмены, - точно подслушав мои мысли изрек он, - меня зовут Карл. Мне много больше лет, чем вашим бабушкам и дедушкам, если оные еще живы. Так вот, предлагаю вам сдаться передать мне ваши силы и расстаться хорошими знакомыми. - Не слушайте его! – со сцены гремел голос Алексиса, - этот человек не оставит в живых никого в этом клубе. Таков уж Карл мясник. - Юра! Как грубо! Может я изменился… может взялся за ум! Может, я хочу добра твоим протеже. Но во взгляде нашего оппонента говорило, что Алексис прав. Валера вложил очень много сил в ментальный удар. Карл замедлился , а я сделал два выпада, но едва поцарапал кожу на его предплечье. Мой план был прост – нанести глубокую рану, как можно большую по площади бессмертен он там или не очень, а чтобы собрать собственные кишки еще время нужно, но противник попался предусмотрительный, лезвие моего меча раскроило одежду и верхнюю застежку бронежилета. - Дьявол! – выругался я, - Кипелов был успешнее - рубанув по ногам, но дольше держать «оцепенение» Валера не мог и, завершив маневр, сполз по стенке теряя сознание. Держась за раненую ногу Карл проковылял к барной стойки, глотнул какой-то бурды из первого попавшегося стакана. Мне нужно было сильно ускориться, чтобы достать его, но я не мог… оцепенение настигло и меня. Не такое сильное, как всех остальных, но я в полной мере ощутил силу противника. - Вы за это ответите, паршивцы! – тут же мы сорвались в бешенный «галоп». Хорошо, что Карл не мог одновременно удерживать меня в оцепенении и сражаться на таких скоростях. Я едва успевал уворачиваться и сдерживать удары. Ко мне неожиданно присоединился Алексис. Стало легче, но я знал, что у Юры нет шанса восстановиться. И когда алая полоса обозначилась на его торсе, я рявкнул на него, чтобы ритм-гитарист уходил, но он лишь ухмыльнулся и я не поверил своим глазам, поскольку его рана тут же перестала кровоточить. Думать над происходящем было некогда. Карл не давал мне ни секунды покоя. Валерке потребовалось две долгих минуты, чтобы прийти в себя. Его руки все еще подрагивали, сжимая рукоять катаны. Он готовился к новому ментальному удару, но Карл не позволил ему завершить начатое. Использовав свой дар он отшвырнул Валерку к противоположной стене, только бросив на него злой взгляд. Кипелов упал на пол точно тряпичная кукла и не смог самостоятельно подняться. - Сука… выплюнул я, кидаясь вперед в безнадежном порыве, вкладывая в скользящий маневр всю свою ненависть, на которую в тот момент был способен. Я почувствовал, как его клинок входит в мое тело… как лопаются мышцы… рвутся жилы и дробятся кости… но я достал его… там за кевларовой рубашкой и бронником билось такое же сердце, как у меня… а значит… значит был шанс… Отключаясь, я услышал свист меча… свист легкий, точно шорох крыльев бабочки… шорох у самого уха… «это конец» - подумал я… но к счастью, оказался не прав. В самый последний момент Алексис успел нанести нужный удар. Голова Карла Мясника отделилась от тела. Поток холодного ветра ударил в лицо… я сам точно превратился в ледышку… Боль от затягивающихся ран слилась с ревом от потока энергии дара Карла. Когда закончилась активная фаза она неохотно и медленно втекала в меня. Вязкая, как гудрон и холодная, как космос. Я не выдержал и заорал… Потом время и пространство вернулись на свои прежнее места. Мы укрылись во второй гримерке, где никого не было. Нужно было подождать, когда схлынет поток посетителей. Так вот ломиться к противоположному краю сцены было нельзя, видок у нас был тот еще – вся одежда была изодрана и запачкана кровью, не говоря уже о том, что все трое сжимали в руках рукояти обоюдоострых мечей. - Я думаю, что смогу отвести глаза, - сказал Кипелов, - я достаточно восстановился. Десяток фанатов все еще оставались в клубе, и я решил, что нет ничего страшного в том, чтобы Валерка потренировался… - Я теперь почти спокоен за вас, - сказал Юрка, когда мы спускались на сцену, чтобы пройти в противоположном направлении. * - Ого, смотрите! Кипелов с Мавриным подрались! - Ого, ни фига себе да Алексееву тоже досталось! - Сфоткай! Никто ж не поверит! * - Валера… твою ж мать! – прошипел я.
Io: Главное - не разочаровать начальство XD Мы уже проходили все это. Около десяти лет назад. Беркут – Never Кипелов – forever. А что теперь? Тишина и пустота. Миша, конечно, говнюк безголосый и политическая шлюха Ковалева по мнению некоторых Интернет - пользователей, но и все на этом. Резонанса не получилось. Народ устал. Может быть, случилось самое страшное? То о чем говорил Манякин перед тем, как покинуть группу вслед за Валерой? Фанаты пресытились … им стало все равно. В творчестве, в чистом не обремененным ничем, кроме присутствия музы - нет ничего страшнее этих двух слов: «Всё Равно». Понять бы… где за всеми этими интригами мы допустили главную ошибку? Ковалев обещал, что если отпустим птица, если дадим согласие на «сделку века», то он вернет Кипелова в «Арию». Iron Maiden made in Russia взорвется сверхновой… кто-нибудь ему вообще верил? Я знал, что Кипелов найдет 1000 и одну причину не возвращаться под руку Холстинина, да и у него есть Манякин, который не только хороший ударник, но и хороший друг. А ритм секция в «Арии» перестановкам не подлежала. Володе безусловно очень хотелось Кипелова назад, ведь это означало бы его безоговорочную победу, но он понимал, что несмотря на сладкие обещания Андрея все это стоит расценивать как способ сменить Арти на кого-то более сговорчивого. От его постоянного общения с тем же Кипеловым и его закадычным другом (и не только другом) Мавриным, как и следовало ожидать, ничего хорошего не вышло. По-моему, птиц вообще слишком много о себе возомнил. Кипелов смеялся услышав от Вовы предложение вновь работать в «Арии» на постоянной основе. - Я уже слышал весь этот бред от Ковалева… у вас не хватит денег, чтобы платить мне, Манякину и Маврину … А что?... как понимать «при чем здесь они»? Может, мне скучно? Может, я не хочу уходить один? Может, я хочу вспомнить молодость? Холст повесил трубку, заключив: - Ну, как и следовало ожидать, правда я думал, что они с Мавриным не общаются, как раньше, чего бы он про Рыжего вспомнил? Я флегматично пожал плечами и ответил: - Мне кажется. Что их отношения не менее близкие, чем было в «Арии»… когда оба играли здесь… а насчет всего остального этот Миша из «Куража» очень даже ничего, да и блондинчик, как ты любишь… Холст ухмыльнулся: - Это все равно, что подменить Мэрилин Монро Блей Семенович, но я думаю, что и в этом есть свой резон… - О, да! – я закатил глаза, - после второй репетиции домой можешь не приходить… - Но, Виталик! - Полвека Виталик… - зачем-то огрызнулся я. Глупо… давно я не позволял эмоциям брать над собой верх. Неожиданная поддержка Беркута со стороны фанатов, игнор в отношении всего происходящего с группой обычных активистов, все это немного выбило меня из колеи. - Чего ты начинаешь? – Володька растягивал слова, пододвигаясь ближе, - раз у меня была интрижка с Кипеловым, так теперь по-твоему русые волосы - это мой фетиш? - Кто ж тебя знает? - Не ворчи, - Холст поцеловал меня в шею, - все это приходит и уходит… что бы там ни было я всегда возвращаюсь к тебе… - А я не хочу, чтобы что-то было, - уперся я, и откуда во мне поднялась вся эта ревность? Ведь и причин не было. Скорее всего, усталость сказывалась и перемены, что не несли в себе ничего особенного радостного. Сыгрываться с новым человеком, каким бы профи он не был всегда тяжело, но Миша обещался быть податливым материалом. - Да что ты взъелся? – вспыхнул Холст, - как будто я 20-тилетний малец, страдающий недотрахом! Будто я сплю и вижу, как совращу нового солиста! Жизнь такая ироничная сука, именно в этот момент в комнату вошел наш новый солист Михаил Житняков. - Здравствуй Миша, - мрачно сказал Володька, - ты вот еще не пришел. А Виталий уже ревнует. Наверное, если бы я мог - я бы задушил его в тот же момент, но Миша был не в курсе той Санты-Барбары, которая здесь у нас творилась, поэтому ляпнул: - Да ладно вам, я способный, меня на всех хватит! Я рассмеялся против воли, Холст тоже сдавлено хихикнул. Обстановка разрядилась, мы вернулись к обсуждению рабочих вопросов. Полноценная репетиция будет через три или четыре дня, а сегодня мы просто знакомились и говорили. Важно было установить контакт и произвести благоприятное впечатление. Не знаю, насколько нам последнее удалось. Тем не менее начало совместной деятельности нужно было отметить. Спиртного было немного, да и не пьянка вовсе, так деловой ужин, но после всех диалогов, Холст первым засобирался домой, то ли подействовали мои слова, то ли просто устал за день. Миша так же решил долго не задерживаться, но у него был ко мне какой-то вопрос, поэтому мы задержались буквально минут на десять. - Быть здесь очень много значит для меня, - сказал Житняков, - я постараюсь не разочаровать тебя… - Меня? – удивился я. - Тебя... – Миша озорно подмигнул мне и скрылся в прохладном августовском сумраке. «Что за черт?» 0 подумал я, но дома предстояли еще небольшие дела, поэтому я зарулил в ближайший супермаркет, чтобы порадовать Вовку чем-то не относящемся к полуфабрикатам. Сейчас мы снова жили вместе, что случалось нечасто. Этап примирения вышел весьма неплохим. Я думаю, мы снова нуждались друг в друге, хотя эти новые – старые отношения были напрочь лишены прежней романтики. «Нет, все же не стоило выпивши садиться за руль» - подумал я, вернувшись к машине с покупками. Вот хорошо, когда дети выросли и модно смело пользоваться их безграничной добротой! Вызвонив старшого я скоротал времяза бутылочкой пива, чего уж добру пропадать? А по приезду отпрыска был обласкан истиной сыновей любовью: - Эксплуататор хренов! –заявила моя кровиночка, - ты бы совесть хоть поимел! Опять к своей любовнице поедешь? - Нет, к законному супругу, Владимиру Петровичу, - довольно заключил я, правду говорить легко и приятно, никто никогда вам не поверит, проверено. - Чем вам на студии-то не бухалось? Повод вроде есть… - ворчал сын. - На студии мы работали, а теперь культурно отдохнем… - Знаю я ваше «культурно», - заключил он, выруливая а оживленную магистраль. Нет, все же дети – это прекрасно! * - Я уже думал, что ты никогда не приедешь, - вместо приветствия заявил Холст. Он был благодушен, не то, что накануне, однако сын как всегда сделал неправильные выводы, попросив нас много не Мить. На самом деле, продолжать мы не собирались. Я как умел приготовил ужин и Вовка был обрадован таким поворотом событий. Острые приправы, если использовать их правильно стимулируют не только изжогу, уж мне ли этого не знать? - Не приставай… - выпендривался Холст, - даже не думай! – он пытался стряхнуть со своего пояса мои наглые пальцы, 0 мы меня всего лишь накормил… не более того…. – бесполезно! Я ведь точно знаю, что делать… - Виталька… - протестует гитарист, но уже очень скоро его голос становится хриплым и низким не таким уверенным, как до… - Мне прекратить? – ехидничаю я, - проводя языком по его загривку, так, что Вовка ощутимо вздрагивает и подается ко мне… - Что? – в затуманенном взгляде появляется столь любимый мною потусторонний блеск. - Мне… прекратить? – прикусываю кожу на шее, почти у самого позвоночника… он стонет в ответ, становится податливым… больше шипит, чем огрызается… но это только игра… … - Так, что ты там говорил про Мишу? - А что про Мишу? - Ну… - Он обещал меня не разочаровать… - Стриптиз покажет? - Даже не знаю… Мы курим в постели, потому что лень идти на кухню или на балкон… в окно веет прохладой… Вовка щекочет своей пяткой мою ногу, и я так хорошо себя чувствую, что хочется воспарить… ну или хотя бы повторить давешний марафон.
Maine Coon: Хочу смотреть на тебя, любоваться тобой… Но ты не должен об этом знать, не должен. Ведь мы снова в ссоре, снова не разговариваем. Точнее, это я не разговариваю с тобой, обижаясь. А ты ничего не предпринимаешь. Знаешь, что бесполезно. Нет, встречаясь на публике, мы, конечно, пожимаем друг другу руки, дежурно улыбаемся, общаемся, но это всё потому, что так надо. Всё исключительно по делу, никаких личных разговоров… А я боюсь бросить в твою сторону лишний взгляд. Но мне всё равно хочется смотреть на тебя, и снова прибегаю к единственному оставшемуся мне способу. И получаю возможность любоваться тобой полтора-два часа подряд. Ты такой красивый… Двигаешься легко и непринуждённо. Все твои движения легки, естественны. Видно, как ты получаешь удовольствие от того, что ты делаешь. Радость, счастье, уверенность прямо-таки струятся из тебя во все стороны. Ты словно наполнен изнутри светом. Изгибаешься, поворачиваешься во все стороны. Пальцы легко и как будто сами по себе порхают над грифом гитары – ты почти не смотришь на них, как будто совсем не следишь за тем, что играешь. Твой взгляд направлен в зал – ты корчишь смешные рожицы в объективы многочисленных фотоаппаратов, улыбаешься, и каждому кажется, что твоя улыбка только для него лично. Профессионально подмигиваешь обнаруженным в зале девушкам и знакомым. Эти несколько сотен человек боятся оторвать от тебя глаза – ты притягиваешь внимание, притягиваешь взгляды, выделяешься даже на фоне собственной группы. И как ни стараются вокалист и другие музыканты, всё равно львиная доля обожания и влюблённых взглядов достаётся тебе. Ты кажешься совершенно счастливым, купаясь в этих восхищённых взглядах. Ты самодостаточен и ни в чём не нуждаешься. И ни в ком. Во мне – тоже. Ты не чувствуешь мой взгляд среди остальных. Он теряется, смешивается с сотнями других. Ты не видишь меня, да и не можешь видеть – я, как всегда, забираюсь в самый тёмный угол, чтобы оставаться как можно более незаметным. Я прихожу тогда, когда концерт уже начался, и мы не можем случайно столкнуться в зале – ведь ты уже на сцене. И меня никто не может заметить – все взгляды обращены к тебе. И я смотрю вместе со всеми – любуюсь. Здесь мне никто не запретит это делать. Вход в гримёрку в этот раз в стороне от сцены, и после выступления тебя окружат поклонники. Стайки девчонок вертятся вокруг тебя, что-то говорят. Парни стоят чуть более спокойно, меньше суетятся. Ты устал, но ты рад этому вниманию. Улыбаешься, смеёшься... ты доволен, тебе интересно общаться с ними. Быстро что-то говоришь, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону – видимо, обещаешь скоро вернуться, потому что фанаты отступают, а ты направляешься в гримёрку. Я бросаю последний жадный взгляд на твою спину, успеваю в последний раз за вечер восхититься твоей подтянутой, стройной фигурой, мысленно прощаюсь… и ты исчезаешь за дверью. А я собираюсь и направляюсь к выходу, стараясь слиться с толпой и уйти неузнанным. Выхожу на воздух и как можно быстрее отхожу в тень. Останавливаюсь, чтобы отдышаться, и, подумав, иду пешком. Надо проветрить голову, да и если я сяду в метро сейчас – больше вероятности, что меня всё-таки заметят твои фанаты. Меня не узнают. Не узнают уже который раз. Мало кому может прийти в голову, что я могу ходить на твои концерты, да ещё и скрывать это. До следующего концерта не меньше месяца, скорее всего – два или три, а мне уже так хочется вернуться. И снова смотреть, смотреть на тебя, любоваться тобой. Мне почти всё равно, что именно ты играешь, мне просто нравится на тебя смотреть. Твои движения напоминают мне танец. Ты словно шаман, танцующий в потоках энергии и эмоций… Прохожу пешком пару автобусных остановок, останавливаюсь и жду автобус – не возвращаться же к метро… Чуть прикрываю глаза и вижу тебя – твой образ тут же оживает в сознании. Теплый, лучистый взгляд, мягкая улыбка самыми уголками губ, как будто ты стесняешься своих чувств, тихий мягкий голос, всегда такой, что слышит только тот, кто стоит совсем рядом, в двух шагах… Когда мы оставались вдвоём, когда не было рядом толпы фанатов и людей, которые нас могут узнать, ты просто светишься тихой радостью. С тебя словно слетают все эти маски, которые нужны, когда ты на публике. Улыбаешься. Смотришь на меня и улыбаешься. Такой живой, настоящий. Совсем не такой, каким привыкли тебя видеть фанаты, совсем не такой, какой на сцене. В чём-то даже домашний… и рядом с тобой всегда становится уютно и тепло. Господи, как же я скучаю… как же мне плохо без тебя. Какой же я дурак. Верчу в телефон в замерзающих пальцах, никак не решаясь позвонить… Ведь это я всегда обижаюсь, всегда я. Ты отходишь намного быстрее. Мне кажется, не проходит и часа, как ты уже забываешь, из-за чего мы ссорились, а я всё злюсь и отказываюсь разговаривать. А ты только пожимаешь плечами, как бы говоря «Ну, как знаешь…», и оставляешь все попытки помириться, забыть ссору. Просто терпеливо ждёшь, когда я сам отойду… Последние разы ты даже не пытаешься звонить – знаешь, что бесполезно. Последний раз мы поругались довольно сильно, и я держусь уже долго – прошло, по-моему, уже больше полугода. Всё это время я не решаюсь позвонить, каждый раз напоминая себе, что я обижен на тебя, я злюсь. И пытаюсь не думать о том, как мне без тебя плохо… И ты не звонишь – знаешь, что я буду только язвить тебе в ответ… В последние дни я всё чаще вспоминаю твой взгляд и твою улыбку… Нет, я всё-таки не выдерживаю. Набираю знакомый номер, прижимаю телефон к уху. Считаю гудки… ты берёшь трубку на шестом… словно ты выжидал – точно ли я решил позвонить, или это так, мимолётный порыв и я успею одуматься. Я и вправду чуть не сбросил, сдержался… Слышу твой усталый голос: – Алло – Привет – выдыхаю в трубку, думая, что сказать. – Привет – отвечаешь ты и молчишь. – Серёж… – М? Я тяжело вздыхаю и говорю: – Я скучаю… Ты молчишь и устало дышишь в трубку. Я не жду в ответ слов, что ты тоже скучаешь – нет нужды повторять это. Вдруг ты спрашиваешь: – Ты уже не злишься? «Уже»… Прошло столько времени, а ты говоришь так, будто я позвонил на следующее утро. – Нет… – тихо отвечаю я. Ты знаешь, ты и сам всё это знаешь, но хочешь, чтобы я сам это сказал… – Я рад. – Мы… можем увидеться? – Валер, у меня концерт только вот недавно закончился, я тут собираюсь… Дома буду не раньше, чем через час… может даже через два… – То есть… нет? – Ну почему нет… Приезжай… просто не торопись… – Хорошо… – отвечаю я, стараясь сдерживать радостный тон, а ты, после паузы неуверенно продолжаешь: – … и… – Что? – встревожено вставляю я – Я буду ждать.
полная версия страницы